скачать книгу бесплатно
– Денис Юрьевич! – постаралась я улыбнуться и дала себе распоряжение смотреть только на бывшего студента, а ныне – начальника Уголовного розыска империи.
– Присаживайся, – любезно предложил мне старый знакомый и подал руку, чтобы проводить к стулу.
К тому самому стулу. Надо же, сколько всего поменялось, а мебель все та же. Крепкая… Привинтили, интересно, стул к полу или нет?
– Ника… Ника… Да что с тобой? Доктора вызвать?! – голос доносился как через несколько слоев ваты.
Вспомнила, что доктора в этом заведении уже мои практически останки соскребали. И хихикнула.
– Ты бы еще палача местного пригласил, – сами сложились губы.
Да… Идею посетить это учреждение можно охарактеризовать как идиотскую…
– Госпожа Лиззард… – звал меня незнакомый голос. – Госпожа Лиззард… Ну что же вы нас пугаете?
Я лежала на диванчике. Мне под нос сунули какой-то отвратно пахнущий флакончик. Глаза заслезились, дыхание стало частым и прерывистым. Перед глазами упорно стояла пелена, не желая никуда исчезать.
– Ника! – раздался голос Ричарда. Теплые руки обняли меня. – Вот какая ты… неугомонная!
– Все уже хорошо, – продолжил некто, говорящий с теми же интонациями, что и целитель Ирвин. – Надеюсь, вас на этот раз не начальник Уголовного розыска обидел? А то он у нас человек новый, всех сотрудников устраивает… Не надо бы его на каторгу – как вы считаете?
– Зачем на каторгу?! – изумился Денис.
– Так нас предыдущий начальник покинул после того, как мы госпожу Лиззард из этого кабинета полумертвой выносили.
Ричард так прижал меня к себе, что я подумала – задохнусь.
– А что случилось с миледи Вероникой? – осторожно поинтересовался мой бывший студент.
– Допрашивали.
– Что? – в голосе Дениса было какое-то бешеное изумление.
– А наш начальник… вспылил.
– Я признательные показания подписывать не хотела, – прошептала я.
– Как вы, госпожа Лиззард? – спросил доктор.
– Спасибо, лучше, – ответила я. – И простите за представление.
– Давайте еще успокоительное выпьем, и будет совсем хорошо. – Мне под нос подсунули другую мензурку, из которой я и выпила.
– Вот скажи мне, Ника, если ты так на все остро реагируешь, ты зачем сюда приехала? – раздался голос Дениса, в котором была целая гамма эмоций. Я услышала и раздражение, и заботу, и тревогу…
– Не рассчитала просто.
– Не рассчитала, – пророкотал у меня над ухом Ричард. – А мы здание готовились штурмовать!
– Вот ведь…
– Слушай, если надо было тебе со мной поговорить, – возмутился Денис, – ну встретились бы в ресторанчике. Или дождалась бы меня у Луизы, в моем доме. Сказала бы, я б к тебе заехал. Чего тебя на подвиги понесло?
– Я по работе.
– Миледи Вероника хотела, чтобы вы выдали ей секретную информацию по расследованиям смертей женщин в синем, – заметил Ричард.
Я скинула с себя его руки и поднялась. Обнаружила разрезанную шнуровку на спине, ощутила голыми лопатками холодный воздух.
Ненаследный принц Тигверд с шумом втянул в себя воздух.
– Вероника… – простонал Денис, обозревая беспорядок в моей одежде. – Ты смерти моей хочешь?
– Да ладно, – усмехнулась я. – В прошлый раз меня вообще голой отсюда уносили. Милорд Милфорд, спасибо ему, плащом поделился.
– Я слышал, что предыдущий начальник превысил свои полномочия во время допроса, но никак не думал, что это связано с тобой.
– Увы… – вздрогнула я.
– Так, хватит. У меня свадьба скоро. Мне в глубину имперских руд никак нельзя. Ричард, забери, пожалуйста, свою невесту. И доставь домой.
– И желательно, чтобы никто не видел, в каком я виде.
Марево портала – и мы дома. В нашей спальне.
– Ника, – прижал меня к себе Ричард. – Зачем ты так?
– У меня газета – и мне нужна информация.
– Ника, ты должна понять… Женщин убивают не просто так – их убивают, маскируя под тебя. Понимаешь ты или нет?! Под тебя!
– Ричард… – я прижалась к нему, взяла его лицо в свои руки, развернула к себе и заговорила быстро-быстро, боясь, что он вспылит, не выдержит, не дослушает меня, не поймет…
– Это бессердечно и низко, я чувствую, как много ненависти в том существе, которое все это затеяло. У меня язык не поворачивается назвать его человеком! Но ты же понимаешь, газета – мой единственный способ бороться? Помогать вам, быть нужной, полезной. И потом – я же не одна! Мама, Наташа, Джулиана, сотрудники… Я повела их за собой, и теперь я за них в ответе. Весь проект провалится, если мы не будем вовремя освещать события. Общество опять погрязнет во взаимных обвинениях, вместо того чтобы сообща делать одно дело.
– Ника… – Глаза немного потемнели, но всполохов огня на дне не было. Была какая-то обреченность.
– Ричард, это не мой каприз. Я осторожна, не бегаю от охраны, соблюдаю все, что предписано. Но скрывать от меня информацию, зная, что мы выпускаем газету и журнал, – это…
– Я понял. – Палец лег на мои губы прежде, чем с них сорвалось что-нибудь безапелляционное.
Затем последовал легкий, примирительный поцелуй, и Ричард произнес:
– Миледи Вероника, я обещаю не скрывать от вас важную информацию. Вы же обязуетесь вести себя осторожно. Мир?
– Мир…
Ричард доставил меня в поместье, приказал никуда больше не выходить. Напомнил, что завтра суббота – прибудут в увольнительную мальчишки – и удобнее будет разместиться за городом. Я только успела кивнуть – он исчез.
Едва переоделась, как меня известили, что в гостиной ожидает его величество Тигверд. В гневе.
– Вот что еще? – ворчала я, спускаясь вниз.
– И как это прикажете понимать, миледи Вероника? – проскрежетал император, не хуже, чем при нашей первой встрече, когда Ричард был при смерти, а Фредерик пытался решить, причастна я к этому или нет.
– Что именно, ваше величество? – спросила я кротко.
– Я требую объяснить мне, почему под вашим чутким руководством наследник… стал заниматься непонятно чем? Вместо того чтобы танцевать и делать снимки для журнала, он сбежал в Норверд вместе с этой… журналисткой. И… оказывает там помощь!
– Какого рода? – На самом деле я порадовалась за Брэндона. Наконец-то парень при деле. Глядишь, и дурных мыслей поубавится.
Похоже, мне не удалось скрыть радость от императора, потому что он нахмурился еще больше.
– Миледи Вероника!
– Ваше величество, я не понимаю, чего вы хотите от наследника… Послушную собачонку, сидящую на привязи во дворце в попытке понять, не принести ли вам тапочки? Так этого не будет – не тот генофонд. Брэндон вам никого не напоминает?
Похоже, с Фредериком так еще не разговаривали – он просто онемел.
– Вы хотите, чтобы у вас с ним были какие-то взаимоотношения, кроме горечи с его стороны и недовольства с вашей? – продолжила я. – Так дайте ему быть собой. Дайте ему дело, в котором он почувствует себя нужным! Пусть он учится и набивает шишки.
– Но эта журналистка…
– Они чем занимаются в Норверде?
– Со слов охраны – разговаривают с людьми. Объясняют, какие действия предпринимает власть, чтобы разобраться с убийцей. Опрашивают знакомых погибшей – спрашивают, какая она была…
– И что в этом плохого? Что не так?
Фредерик замолчал.
– Мне Ричард все время выговаривал, что я излишне опекаю мальчиков, что они мужчины и должны принимать решения сами. И отвечать за них. Так им по четырнадцать. А вашему – скоро двадцать пять.
– Я против его взаимоотношений с этой девушкой.
– Фредерик, – впервые за этот разговор назвала его по имени, – взаимоотношения либо будут, либо нет. И наше с вами мнение будет молодым людям… без разницы.
– Дочь мелкопоместного барона из Южной провинции, изгнанная из рода. Художница и журналистка, арестованная по обвинению в оскорблении императорской семьи. Вы думаете, им кто-то позволит забыть эти факты ее биографии?
– На самом деле – как поработать с общественным мнением. Любви аристократов, конечно, ей не видать. Так и Джулиану колотит при одном упоминании об элите общества. А вот остальные граждане империи… К тому же – еще ничего не понятно, что вы завелись?
– Это вам не понятно. И, может быть, Джулиане. А вот Брэндон уже все решил, – вздохнул Фредерик. – Но в любом случае мне не следовало врываться к вам и гневаться.
– Ничего. Вы беспокоитесь, и это естественно.
– Давайте отложим с танцами до понедельника. Но через два дня я вас жду во дворце. Будем фотографироваться для журнала.
– Слушаюсь, ваше величество!
Фредерик поморщился – и исчез. А вскоре принесся Вилли с сообщением от моей мамы. Наш главный редактор ругала меня за то, что я совсем не берегу свое здоровье. И информировала о том, что документы о ходе расследования передали и от главнокомандующего Тигверда, и от начальника Уголовного розыска империи, милорда Брауна.
Глава 8
– Шшшшш… Дзинь-дзинь-дзинь! Пшпшпшшш… Лязг-лязг-лязг! Пшшшшпш… Ррррррр… Мммммм…
Ауууууу!
Вот так выглядит мое субботнее утро. Не догадались? Ладно. Расшифрую, так и быть!
– Шшшшшшш… Пшшшшшш… Пшпшпшшшшш…
Я пеку блины на всю ораву, с учетом того, что Фредерик может заявиться без предупреждения. Судя по тому, как его величество частенько является в гости аккурат в тот самый момент, когда я, мама или Каталина достаем следующий противень или кладем кусочек масла на горку горячих оладьев, – думаю, есть у него информаторы среди нашей незримой охраны… Ох есть!
– Шшшшшшш… Пшшшшшш… Пшпшпшшшшш…
Мальчишки прибыли на выходные. Феликс что-то переписывает в тетрадку из огромной энциклопедии по местной медицине. Он очень увлечен целительством. На факультете его хвалят, отметки хорошие. Ирвин так и вовсе возлагает большие надежды – хочет потом взять мальчика на практику лично к себе. И дело тут не в наших хороших отношениях, а в способностях и трудолюбии Феликса. Я улыбнулась про себя. Гордость и радость за сына потоптались в душе милым розовым слоном – потоптались, похлопали ушами и полетели дальше.
– Дзинь-дзинь-дзинь, лязг-лязг-лязг! – Пашка, Рэм и Ричард фехтуют во дворе.
– Ммммммммм! Ауауаууууу! – это Флоризель…
Если Вселенная решила, что раз Пашка теперь Рэ и маг огня, то по всему выходило, что Флоризель как истинный Тигверд – без ума от выпечки…
Вот такое субботнее утро – богатое на запахи и звуки. Я выпекла последний блин, из остатков теста соорудила три оладушка Флоризелю, дала распоряжения Каталине и пошла наверх, в гостиную, посмотреть, что там творится.
Мама с папой склонились над какими-то бумагами – два серебристоволосых трудоголика. Феликс священнодействовал над энциклопедией. Мальчик настолько ушел в себя, что даже щенок не решился ему мешать – уселся рядом и терпеливо ждал.
Ричард с мальчишками ввалились в гостиную возбужденные, раскрасневшиеся и голодные.
– Вероника, надо накрывать на стол! – решительно встала мама.
Завтракали с аппетитом – мужчины, включая Флоризеля, налегали на блины, и только папа предпочел овсянку и бутерброд с сыром. В этом плане он себе не изменял, сколько я себя помню. Ричард смотрел на отца как на настоящего героя, – с искренним и нескрываемым восторгом. В его понимании овсянка каждое утро – верх воинской дисциплины.
Казалось, все было хорошо. Но что-то беспокоило. После завтрака я настояла на том, чтобы родители пошли прогуляться – все-таки это был выходной, который оба заслужили. Ричард с Пашкой куда-то исчезли, Флоризель увязался за Каталиной на кухню, Рэм… Рэм! Вот оно – то, что не укладывалось в общую картину полного и безоблачного благополучия – неземной красоты глаза под до неприличия отросшей челкой, в коих плескалось море вселенской тоски и неизбывной печали.
– Рэм, помоги мне, пожалуйста, – кивнула я на посуду. Мы вошли на кухню, я сделала страшные глаза Каталине, мотнув головой в неопределенном направлении. Как же хорошо съесть не один пуд соли вместе: пара жестов, совершенно не поддающихся никакой здравомыслящей идентификации, – и тебя понимают!
Как только мы остались одни, я не стала ходить вокруг да около:
– Рэм… Что случилось?
Удивительно, но в этот раз сын не стал ни увиливать, ни придумывать, ни делать вид, что все в порядке, – он просто поделился тем, что его волновало. Совсем взрослый стал…
– Матушка связалась со мной. Ей удалось вернуть себе престол и победить заговорщиков. Часть из них казнены. Часть бежали. Мой долг – быть с ней.
И… она вернется, чтобы забрать меня домой. Я знаю, что это необходимо, и готов исполнить свой долг.
Рэм говорил и говорил. Что-то патетическое и гордое, но… плечи напряглись, а голова опускалась все ниже.