скачать книгу бесплатно
– Как мило с вашей стороны! – он резво поднялся вновь на ноги. – Сам я не решился предложить свое общество… Осмелюсь посоветовать: положите ваши вещи мне на спину. Вам станет легче идти, а для меня это – пустяковая ноша. Крэги намного сильнее, чем кажутся с первого взгляда. Кстати, не сочтите за грубость, как вас зовут?
– Тина. Устинья, если полностью, но сокращенное имя мне больше нравится.
– Очень приятно, Тина. Надеюсь, вы не пожалеете о нашей встрече.
Мне нравилась компания Лена. Его хозяйка обладала большими познаниями в самых различных областях, в том числе и в поэзии, и он читал стихи, те, что слышал от нее, хотя многое в этих стихах не понимал.
Незаметно веселая рощица сменилась угрюмым холодным лесом. Исчезли птицы, тропинка едва угадывалась, все чаще ее преграждали куски глины, камни и обломанные ветки. Сам лес был необычный. Казалось, что все деревья разом попытались взлететь и уже вырвались корнями из земли, но что-то отвлекло их, и они так и замерли на полпути – не улетев и не сев обратно. Корни тянулись от стволов вниз, к земле, уходили в чернозем и исчезали где-то в глубине. В целом это производило тягостное впечатление. Что, однако, совершенно не сказывалось на моем спутнике.
– Обычно я молчалив, – говорил Лен, вышагивая рядом. – Но некоторые миры чрезвычайно располагают к беседам. Моя хозяйка иногда разговаривает вслух. Я научился у нее обходиться без собеседника. Хотя, надо признать, в обществе она совсем немногословна, она чаще слушает, это, я полагаю, происходит от некоторого недоверия к людям. Ваши истории немножко похожи – она тоже покинула свой мир, чтобы помочь человеку – это была женщина, заключенная в кристалл. Василине тогда было лишь четырнадцать лет…
– Василине? Ты же говорил, что твою хозяйку зовут Маркиза?
– Сейчас – да. Но в детстве у нее было другое имя. Она и теперь им пользуется, когда попадает к себе домой. Жаль, мне с ней нельзя. Я так скучаю без нее…
– Надолго она… э-э уехала?
– Она вернется только к сезону. Видите ли, в Междумирье, откуда я имел честь прибыть, время делится на сезон и межсезонье. В сезон происходят события. И хорошие и плохие, разные. В межсезонье от этих событий отдыхают. Маркиза не живет там, только появляется на время, чтобы что-то исправить, кому-то помочь… А потом вновь исчезает. Тоскливо скитаться в одиночестве по местам, где мы были вдвоем. Обычно тогда я впадаю в спячку, но на этот раз решил…
– Тихо! – насторожилась я. – Что это за звук?
Шепот, который сначала казался мне шорохами листвы, вдруг выделился из общего фона и стали различимы слова:
– Утешь нас, утешь нас…
– О, это – плакальщицы, – ничуть не удивившись просветил меня Лен. – Ходят обычно по трое, пристают к прохожим, спрашивая совета. Скорее всего, это – начало испытаний, потому что дамочки – вполне реальное препятствие. Они настоящие.
– Что значит – «настоящие»?
– Значит, не призраки, не духи. Обычные женщины, завлеченные магией и зацикленные на какой-то одной идее. Скоро мы их увидим… Да, вон они и сами!
Плакальщиц действительно было три. Каждая из них производила впечатление безутешной вдовы, хотя я подозревала, что их трагедии куда мельче. Иначе принцессы, которые проходили до меня, никогда не справились бы с заданием.
Плакальщицы были одеты в длинные платья, аккуратные, богато украшенные, но тем не менее производившие впечатление залежалого тряпья – от них слишком тянуло плесенью. Женщин это не смущало. Они висели в воздухе в десяти сантиметрах над землей и смотрели на меня неприятными тоскливыми глазами.
– Утешь меня, – заговорила первая плакальщица. – Завтра двадцатый день моего рождения. Соберутся мои подруги, они все уже замужем, а я – нет. Они будут посмеиваться надо мной, старой девой. Что мне делать? Как справиться с печалью?
– Что ж, есть несколько вариантов решения. Во-первых, можно найти сегодня кого-нибудь и быстренько выйти замуж. Во-вторых, можно не отмечать дня рождения, гнать в шею всех этих нахлебников. В-третьих, можно сделать загадочный вид, будто кто-то у тебя есть, причем – не чета их муженькам, но особо не раскрываться, а то поймают на вранье. Кстати, мне ведь тоже двадцать. Но старой девой я себя почему-то не чувствую… Наслаждаюсь преимуществом свободной жизни. Расскажи им, как весело ты проводишь время, пусть завидуют. Поверь, любую ситуацию можно обернуть в свою сторону, надо только постараться.
Плакальщица едва видно улыбнулась, размышляя над моими словами. Что-то из сказанного мной пришлось ей по вкусу, и она засияла от счастья.
Следующей заговорила плакальщица, что стояла справа.
– Я уронила в озеро золотой венец. Озеро бездонно, венца мне не достать. Завтра приедет мой суженый, спросит, где венец? Что мне делать, как поправить горе?
– Спросит, скажешь – уронила в озеро. Захочет – пусть проверяет. Или без венца он на тебе не женится?
– Но он расстроится, это – его подарок…
– Он должен радоваться, что ты не потонула вместе со своим венцом. А посмеет ворчать – гони этого эгоиста в шею. Другого найдешь. Мне бы ваши заботы.
– Выслушай меня, – заявила третья раздраженным тоном. Эту на испуг не возьмешь. Мне пришла в голову забавная мысль. Не дожидаясь, пока она произнесет свою жалобу, я спросила:
– Кто из нас красивее: я или ты?
Плакальщица окинула меня чуть брезгливым взглядом и ответила:
– Конечно, я. Стоило унижаться и задавать такие вопросы?
– Не считаю это унижением. Обычная констатация факта. Ты, такая красавица, стоишь тут, хлюпаешь носом и спрашиваешь совета у меня, недостойной. И кто из нас унижается?
Раздражение девицы сменилось гневом. Меня это устраивало. Я продолжала:
– Благородная кровь ищет помощи у простолюдинки! Что ж, послушаем, что там у тебя стряслось? Порвала туфельку? Главный осел королевства разболтал государственную тайну в курятнике?
Плакальщица выдохнула вслух возмущенный хрип (то ли не хватило ее на большее, то ли нехороших слов она не знала) и вихрем, схватив за руки своих подруг, понеслась в чащу, забрав с собой запах плесени и тоску.
И это ваши испытания?
– Ловко вы их, – восхитился Лен. – Маркиза таких просто колотит. Терпеть не может плакальщиц.
– А что, можно драться?
– Конечно. Главное, убрать их с пути.
– Поздно сказал.
– Я думал, вы знаете.
– Лен, еще сегодня утром я была уверена, что самое странное существо на свете – это жираф, а говорящая пантера встречается только в мультфильме про Маугли. Мне не приходилось спасать принцев, я никогда не видела такие деревья и с плакальщицами тоже не сталкивалась. Впрочем, нет. Нытиков как раз я навидалась…
– Для новичка вы хорошо держитесь.
– Спасибо. Это от усталости. У нас сейчас два часа ночи, я валюсь с ног.
– Почему бы не лечь поспать?
– Здесь?!
– Этот лес закончится не скоро, но никаких препятствий в нем больше не будет. Он создан специально для плакальщиц, а с ними мы уже встретились. Так что можете устраиваться поудобнее и спокойно отдыхать. Будь мы в моей привычной среде обитания, я мог бы стать, например, удобным матрацем, а так могу предложить лишь теплый бок. Я знаю, люди не любят спать на голой земле, но можно насобирать листьев…
– Спасибо, у меня с собой спальник. Надеюсь, дикие звери тут не водятся? Ты не в счет.
Лен замер на миг, прислушиваясь, потом покачал головой:
– Опасаться пока нечего. Ложитесь без сомнений. Я буду охранять ваш сон. Правда, вы не моя хозяйка, но мне приятно немного позаботиться о вас. По-дружески…
Он говорил еще о чем-то, но этого я уже не запомнила.
К обеду второго дня мы достигли следующего испытания.
Озеро Иллюзий было похоже на большую глубокую лужу. В мутной воде дна не было видно, но почему-то не возникало сомнений, что брода нам не найти.
– Лодки нет, – сказала я. – И обогнуть его не получится. Ты что-нибудь знаешь о таких озерах?
– С ними шутить не стоит, – ответил Лен. – Тут я вам не помощник. У крэгов не бывает иллюзий, поэтому я не знаю, как с ними бороться. Но я буду рядом. Один совет могу дать: само озеро – тоже иллюзия, в него можно войти и пройти по дну. Вода станет водой, только если какая-то из иллюзий окажется сильнее вас. Но не волнуйтесь, я успею вытащить вас на поверхность, если такое случиться. Наверное, поэтому принцессам и нужны были спутники…
– Наверное…
Итак, вода – это не вода. Надо только свыкнуться с этой мыслью. Признаться, я трусила. Войти с головой в водоем неизвестной глубины было не слишком привлекательно, особенно для человека, не умеющего плавать. Я закрыла глаза. В конце концов, все мы ТАМ будем. И сделала первый шаг.
Лен был где-то рядом, я чувствовала его присутствие. Вскоре двигаться стало тяжело, на пути то дело попадались какие-то коряги, валуны и прочие препятствия. Пришло время взглянуть на то, что под ногами. Я открыла глаза. Коряг не было. Лена и озера – тоже. Вместо этого я стояла посреди сокровищницы в огромном зале с каменными сводами. Всюду виднелись барханы золотых монет, ящики, инкрустированные драгоценными камнями, жемчуг в ожерельях и без, зеркала в красивых серебряных и золотых оправах, дорогие одежды…
Царь Соломон, увидев все это, удавился бы над своими жалкими грошами.
– Теперь ты богата, – раздался голос, похожий на шипение змеи (что в сложившейся ситуации было вполне уместно), – ты – всесильна. Тебе покорятся все страны, все королевства. Протяни руку, возьми символ власти – изумрудный жезл, и все это станет твоим. Посмотри, как прекрасны наряды, что хранятся здесь. Они ждут свою госпожу…
В тот же миг огромное зеркало вынырнуло из монеточного бархана и стало передо мной. Я отразилась в нем, но одетая в дорогую, украшенную жемчугом и алмазами одежду. Мои волосы были красиво убраны, а на голове блестела бриллиантовая диадема. Надо признать, смотрелась я неплохо. Да что там «неплохо» – красавица! Неожиданно я поняла, что верю всему, что слышу и вижу. Я забыла про испытания, про иллюзии… помнила лишь о том, что обещала оказать помощь.
– Заманчивое предложение, – сказала я змеиному голосу, – но у меня есть одно срочное дельце…
– Сейчас или никогда! – непреклонно заявил голос. – Думаешь, каждый день тебе будут предлагать несметные сокровища?
– Думаю, нет, – согласилась я. – Но парень без меня погибнет. – Память вернулась в полном объеме.
– Возьми жезл, – сказал искуситель, – и прикажи своим слугам освободить его.
Изумрудный жезл лежал на столике из слоновой кости. До жезла было два шага.
– Будь все так просто, первая же принцесса справилась бы с заданием и стала бы править всем миром. Спасибо за предложение, но я дала слово и не отступлюсь от него.
Зеркало исчезло, и жезл, и столик, и золотые горы. Я стояла на дне морском, то есть – озерном, впереди виднелся силуэт черной пантеры, ожидающей меня, сидя на валуне.
Вдруг меня оторвало от земли неизвестной силой. Я взлетела.
– Нравится? – спросил тот же голос, только теперь он не шипел, а говорил по-дружески, вкрадчиво. – Ты научишься летать. Ты всегда об этом мечтала, правда? Теперь – сможешь.
– А взамен?
– Ничего. Тебе ничего не придется делать взамен.
– То есть – не придется никого выручать? Старая песня. Шикапук и тот врал лучше. Верните меня обратно, откуда взяли, и показывайте, что там у вас еще в меню. Или отвяжитесь!
– Грубиянка, – обиделся голос и сумбурно, без вдохновения, попытался соблазнить меня тихим семейным счастьем, всеобщей популярностью и способностью завоевывать сердца всех, кто мне приглянется.
Из озера я не вышла – меня выплюнули за недостойное поведение. То есть за то, что я высмеяла все, что мне предлагали, хотя, если честно, кое-что мне приглянулось, и при иных обстоятельствах… Да что об этом! И поделом им: готовили испытания для принцесс, и испытывайте, кого собирались. Я-то причем? Манеры их, видите ли, не устраивают.
Следом за озером располагались Почти Неприступные Горы, как назвал их Шикапук. Неприступными они вовсе не были: наверх, по самому краю скалы, шла узкая тропинка, до самой башни. В некоторых местах тропинка обрывалась, и нужно было перепрыгивать метровую пустоту над стометровой бездной. Тем, кто боится высоты, тут делать нечего. А Шикапук обещал легкую прогулку.
– Хорошо, что я с вами, – сказал Лен. – Мне высота не страшна, я пойду первым. А вы – держитесь за мой хвост.
– Лен, ты удивительное существо. Знаешь об этом?
– Да, мне Маркиза говорила. Идем?
– Идем, – решилась я.
Мы шли по краю, осторожно продвигаясь вперед. Я старалась не смотреть вниз. Лен с кошачьей грациозностью шествовал передо мной, показывая, куда наступать, и я четко пыталась повторить движения его задних лап.
– Лен, если не сложно, расскажи что-нибудь, отвлеки меня от действительности.
– С радостью. О чем бы вы хотели услышать?
– На твой выбор. Расскажи, как твоя хозяйка стала феей?
– О, это долгая история. Когда я рассказываю ее сам себе, уходит дня четыре. Но я могу рассказать вам короткие истории из наших путешествий, например, про короля-крэга или о приключениях в Стране Освобожденных Джинов, что находится рядом с Обителью Фей. Или о поющих головах… нет, это, пожалуй, не стоит, на ночь глядя.
– Хотелось бы мне попасть в твой мир.
– Не советую. Для людей в нем есть одно неудобство: каждый, кто попадает туда, забывает обо всем, что было с ним раньше. Приходится начинать жизнь сначала, а это не для всех удобно. Разумеется, беспамятство не касается джинов, фей и крэгов.
Лен стал рассказывать о временах, когда сам был еще совсем маленьким и жил во дворе у семьи фермеров, на дереве. Фермеры не любили его, не хотели быть его хозяевами, и от этого Лен очень страдал. Но однажды…
Солнце садилось. Я пожалела, что мы начали этот путь сегодня, стоило подождать до утра. Тени становились длиннее, каждый камешек казался острым выступом, а тропинка все не кончалась. Дважды мы перепрыгивали через обрыв, каждый раз я мысленно прощалась с жизнью. И думала: увижу Шикапука – оттаскаю за уши, поганца. Эта мысль согревала меня и заставляла двигаться дальше.
– Осталось совсем немного, – прервал свой рассказ Лен. Я взглянула наверх – вершина рядом. Еще десять минут – и мы на месте.
Скала заканчивалась плоским участком, на котором располагалась башня. Она не была похожа на то, что я видела раньше (хотя я мало чего видела). Столб, сложенный из грубых каменных плит, оканчивался огромной рогатиной, напоминающей рога антилопы. Между этими рогами висела толстая золотая паутина, и я поняла, что не хочу познакомиться с паучком, который ее сплел. Но, может быть, колдунья не создавала эту башню, а взяла уже готовую из другой истории и перенесла сюда, не заботясь о том, что паутина не совсем соответствует данному сюжету? Дверь тоже, видимо, создавалась впопыхах: она была сколочена из грубых досок, в доски были вбиты золотые (или похожие на золотые) гвозди, на трех из них висели одинаковые изящные ключики.
– Стоит подождать утра, – сказал Лен. – Осталось выбрать ключ, а это лучше делать на свежую голову.
– Согласна. Но согласится ли с нами принц?
Высота башни достигала примерно двадцати метров. Почти на самом верху светилось в надвигающихся сумерках оконце, больше похожее на выбоину. Принц ждал долго. Если я ошибусь, неизвестно, сколько еще ему придется ждать.
– Может быть, ночью мне приснится правильный ответ? – сказала я и стала устраиваться на ночлег.
Итак, наступило утро третьего дня. Я проснулась рано, продолжая размышлять о том, как спасти принца и не застрять в этом мире на веки вечные. Ключ мне не отгадать. Может, конечно, повезет, шанс один из трех – лучше, чем у той, что пришла сюда первой, но принцессы не рисковали так, как я, им всего лишь пришлось вернуться домой, а в моем варианте – это как раз и проблема.
Можно ли войти в башню как-то иначе? Лежа на своем спальнике, я разглядывала странное окно наверху. Добираться до него далековато… Спору нет, это возможно. По стене вскарабкаться – даже скалолазание изучать не обязательно. Плиты уложены неровно, много зазоров и щелей. Нож у меня есть. Хорошо бы иметь два, но тут уже не до роскоши. Я мысленно представила траекторию пути: сначала – сюда, потом правую ногу – на вот этот уступчик, рукой держимся тут… Реально. Только если что-то пойдет не так и я свалюсь… обязательно об этом думать?
Возвращение обратно меня не волновало. Я принесла с собой веревку, точнее – парашютную стропу, которая была лучше веревки во всех отношениях: тоньше, легче, крепче, а, главное, ее было много.
Еще вариант – крикнуть принцу, чтобы выглянул, и забросить веревку к нему. Он прикрепит ее и сам спустится. Нет, не выйдет. На такую высоту я ничего не заброшу. Только рассмешу окружающих. Придется карабкаться.
Я достала из рюкзака что-то съедобное и в размышлениях сжевала. Лен сидел рядом, но смотрел в другую сторону – любовался на восход. Вообще, похоже, он был романтиком.
– Пойду, – сказала я крэгу.
