скачать книгу бесплатно
Снежная история. Путешествие к любви
Фьора Туман
Я, как и многие девушки, мечтаю найти настоящую любовь. Он должен быть самым умным, самым красивым, самым мужественным, самым сильным… я думаю о нем, желаю встретить, но никак не могу представить его внешность. Знаю лишь, каким должно быть ощущение рядом с ним, каким должно быть ЕГО прикосновение. И я нашла ЕГО, но, кажется, испугалась исполнившегося желания…
Пролог
Я проснулась ночью от прикосновения чего-то холодного и мокрого к моему лицу. В комнате было необыкновенно свежо – даже лежа под толстым овчинным одеялом, захотелось сжаться в комок и обнять себя.
Ощущение меня не обмануло. Перед тем как лечь спать, я забыла закрыть окно. За ночь ветер нагнал тучи, и теперь в тусклом свете фонарей можно было видеть, как огромные белые хлопья падают на землю. Они залетали в комнату, кружились в красивом беспорядочном танце, падали на пол, шкафы, кровать и таяли. Я невольно залюбовалась снежным представлением.
Закутавшись потеплее в одеяло, обхватив колени руками, я села и стала бездумно следить за тихим полётом снежинок. Хотя, бездумно ли?
Мне приснился сон. Я его точно не помнила, но определенно было в нём нечто важное, тёплое, волшебное. Я силилась вспомнить и не могла. Только пару фрагментов. Смутно…
Кажется, это был он – парень моей мечты. Глупо, банально… и даже, наверное, стыдно. Ведь я уже взрослая девушка, по крайней мере, считаю себя такой, а до сих пор хочу встретить Одного: самого любимого, самого желанного, самого сильного, как в физическом, так и моральном плане. Последнее, пожалуй, даже важнее.
Глупая дура. Нет, так не говорят. Наивная дура. Да, это ближе к истине.
Каждой девушке хотя бы один раз в жизни снился парень её мечты, мне же он грезился с завидным постоянством. Вот только лица я ни разу не смогла разглядеть, а проснувшись, забывала даже общие черты. Как ни пыталась, как ни силилась – всё бесполезно. Я помнила лишь ощущение рядом с ним: мягкая нежная смесь тепла, спокойствия и уверенности. А ещё его руки – крепкие и надёжные. Я знала, что они не разомкнулись бы, даже если бы мы оказались в самом сильном снежном буране.
Сколько раз я пыталась выбросить навязчивую мечту из головы, уговаривая себя, что это сказки, что надо спуститься с небес на землю и выбрать парня из реального мира. Но тело, да и сердце, наотрез отказывались подчиняться разуму. Ведь с кем бы из парней я не встречалась, ни разу мне не попадалось хоть что-то отдаленно напоминающее ощущения из моего сна.
Хотя нет, вру, один раз все-таки было. Наверное, поэтому я тогда ответила на симпатию, сама сделала первый шаг, хотя интуиция подсказывала, что всё ненадолго.
Так и вышло – мы расстались спустя две недели, пару раз поцеловавшись… Хвала всем богам и голове, что отношения не зашли дальше! Мозг, слышишь? Вот за это тебе действительно можно сказать «Спасибо». За то, что вовремя остановил…
Одна снежинка опустилась мне прямо на нос. Я поморщилась. Холодно.
Зато вторую я поймала сама. Она мгновенно растаяла на ладони, превратившись в каплю воды. Я растёрла её по коже.
Встать бы и закрыть окно, но холодно! Не хочется даже пальцами шевелить.
На подоконнике сидели две мои кошки – Счастье и Фрея. Вторая ещё совсем котёнок. В темноте они похожи как две капли воды или, скорее, снежинки. Я улыбнулась, подумав об этом сравнении. Кажется, только эту парочку не смущал холод и то, что скоро в комнате образуются сугробы. Временами Фрея била лапками по стеклу, пытаясь поймать движущуюся за окном цель. Наблюдая за их грациозными движениями, я на несколько секунд отвлеклась от грустных мыслей. Теперь они возвращались.
Я вздохнула и положила голову на колени.
Ещё одна снежинка упала на подбородок. Машинально я стряхнула каплю и в бледно-жёлтом свете фонаря увидела на левом запястье тёмную нитку. На самом деле она красная. Полгода назад я повязала её на взаимную любовь. Не просто повязала, а прошептала при этом заговор. Слова сами из ниоткуда, появлялись в голове и, произнося их, я завязывала узелки. Сколько она уже на мне? Не помню, но сдвигов пока не предвиделось, и рваться она, кажется, не собиралась…
Снежинка упала на запястье.
Надо все-таки закрыть окно. Я пошевелилась. На меня сразу уставились две пары глаз.
– Вы же не хотите, чтобы я превратилась в ледяную статую?
Но моим красавицам, похоже, было всё равно.
Хотя, может, в этом нет ничего плохого? Ледяная статуя… а лучше Снежная Королева! Сейчас снежинка попадёт мне в глаз, и сердце превратится в кусок льда. И мне будет абсолютно параллельно, любит ли кто меня или нет… Но однажды придёт он…
Тьфу на тебя! Сколько уже можно? Пора к врачу… определённо.
Посмотрев ещё раз на окно, я подумала, что закрыть его мне навряд ли удастся. Слишком далёк и труден путь, и холодно! И мысли отвлекают, и…
Неожиданно одна из них затмила все остальные. Будто лампочка в голове зажглась, и выключатель сломался, а чтобы ее осуществить, надо было сделать такую малость – встать…
И я сделала этот героический шаг, причём так стремительно, что Счастье, отвлечённая моими резкими действиями от мишени, недовольно фыркнула. Я включила светильник на прикроватной тумбе, достала бумагу, металлическое перо и чернила.
И как я раньше до этого не додумалась? Чтобы мысли не мучили, надо их просто выплеснуть на бумагу. Всё просто. Мэтр… как его?.. об этом писал.
Пусть это будет письмо к моей сказочной нереальной любви.
И я его написала. Всё, что пришло в голову, оказалось на белой шероховатой поверхности.
«Здравствуй, моя любовь! Я бы так хотела, чтобы ты оказался реальностью, чтобы ты меня увидел, услышал, прочитал моё письмо.
Я жду, когда же ты наконец-то появишься в моей жизни. Где ты потерялся? И, вообще, существуешь ли?
Знаешь, мне иногда кажется, что я начинаю терять веру и терпение. Надоело быть не такой, как все… но и быть как все – с расставаниями, тяжёлыми отношениями, ссорами – я не хочу.
Я идеалистка, да? Наверное. Просто знаешь, я так хочу любить и быть любимой. Хочу заботы, нежности, счастья, уверенности в нас. Хочу избавиться от страхов за будущее, и от страха общественного мнения… Ой, знаешь, во мне так много страхов! Я ведь избавлюсь от них рядом с тобой, правда? Ты защитишь меня от всего.
Жалко, что ты только мечта, но я люблю тебя.
Твоя…»
Написать имя я так и не смогла.
Встряхнув лист, чтобы высохли чернила, я сложила его в четыре раза и спрятала листок в шкатулку на столе, не забыв закрыть её на ключ.
Ну вот, это самое ужасное письмо в моей жизни. И я его написала. Оно обречено лежать здесь, пока я не сожгу его во внеочередном порыве.
О порывах… Закрою я это окно когда-нибудь или нет?!
Не на шутку разозлившись, я сделала всего два, но самых тяжелых шага за эту ночь, закрыла окно и наконец-то легла спать.
Уже погружаясь в дремоту, я почувствовала, как Счастье и Фрея свернулись калачиками рядом со мной.
Глава 1. Воровство
Подходила к концу неделя. Я уже смутно помнила о событиях снежной ночи. Учёба благополучно вытеснила тревоги о личной жизни. Разве можно о ней думать, когда будильник звенит в пять сорок?
Хотелось или нет, а вставать пришлось. Я прошла почти через всю комнату, чтобы нажать на кнопку на часах и прекратить надоедливую мелодию.
Дальше было всё как обычно: сборы сумки, натягивание одежды, завтрак, чай.
Когда стрелка больших часов в гостиной скользнула к шести тридцати, я натянула зимнее пальто, шапку и собралась выходить, чтобы не опоздать на экспресс до университета. На секунду остановилась, подумав, что что-то забыла, но дальше размышлять времени не было, а потому, дав пару наставлений своим кошкам, закрыла дверь на все замки и пошла навстречу новому дню.
Город спал глубоким сном, когда я шла по обледенелым улочкам на станцию. Вдалеке послышалось: та-да-та-дам… грузовой прошёл. Следовало поторопиться, чтобы успеть купить билет в кассе и не бегать потом от контролёра.
На перроне стояла группка студентов с младших курсов. Они жались друг к другу, как воробьи под крышей, потирали ладони, пританцовывали.
Но вот пришёл экспресс. Забравшись в тёплый вагон, я облегчённо выдохнула: почти пустой. Значит, можно присесть у окна и ещё подремать. Главное – не уснуть и не уехать в депо…
«Ту-ду!» – раздалось с улицы.
– Просыпайся, просыпайся! – сказал контролёр, теребя меня за плечо.
– Уже приехали?
– Давно, студентка, пары проспишь!
Пары… А-а! Как ошпаренная я подскочила и побежала на привокзальную площадь, молясь, чтобы там ещё остались кареты. Обычно я шла пешком до универа, но сегодня придётся раскошелиться, чтобы не опоздать.
Город был укутан предрассветной дымкой. На горизонте показались первые лучи цвета рябины… Какие лучи? Ох, кажется, я совсем расклеилась с этой романтикой.
Какая там первая пара? История Первобытного общества… Ой, ма… если опоздаю, препод на мне продемонстрирует, как хоронили в этом обществе.
Экипажей на площади не было. Едва ли не плача, я рванула пешком в сторону универа.
Вот и виадук.
Лестница. Вниз по ступенькам.
Перрон, полный людей. Снова лестница.
Перепрыгивая через ступеньки, взлетела на видовую площадку.
А теперь, родная, попу в руки и беги. Хоть убейся, но ты обязана преодолеть и эту заснеженную площадь, и обледенелый склон сопки.
Горло болело от холодного воздуха. Казалось, его раздирали когтями сотни кошек. Вдруг меня схватили за руку.
– Красавица, дай бабушке на хлебушек. Пожалуйста.
Я полезла в карман. Что угодно, лишь бы меня отпустили. Собрав всю мелочь, что у меня была, вручила её незнакомке и хотела бежать дальше, но …
– Добрая ты, красавица… – сказала старушка, продолжая держать меня.
– Бабушка, миленькая, я тороплюсь…
– За доброту я отблагодарю тебя…
Хватка у неё была железной, совершенно не соответствующая возрасту.
– Не надо никакой благодарности, – пыталась я разжать худые пальцы. – У меня пара… – Я скосила глаза на башню, где стрелка часов неумолимо ползла к цифре восемь, – через пятнадцать минут начнётся. А бежать на самый верх. А препод у меня…
На бочок положит, в позу спящего младенца, сверху охрой и цветами посыплет, вокруг учебниками и перьями обложит. И будет моя мумия пылиться в нашем университетском музее с табличкой: «Всем опоздавшим на пары – посвящается».
– Любви хочешь, красивой, большой, яркой… А если ты её встретишь, не испугаешься?
– Да Бог с ней, я больше препода боюсь!
– А если у неё условия будут – согласишься?
– Соглашусь! На все соглашусь! Только пусти!
Старушка отпустила мою руку, да так неожиданно, что я чуть не упала на обледеневший тротуар.
– Дар мой придёт со снегопадом, – услышала я голос за спиной.
– Спасибо-спасибо, – пробормотала я и, что было духу, понеслась наверх.
Часы пробили три раза, когда я после безумного забега ворвалась в аудиторию.
Четыре – не раздевшись, плюхнулась за стол, тяжело дыша.
Шесть – в аудиторию вошёл препод.
Восемь – он достал из кармана часы и посмотрел на них.
Одиннадцать – он взялся за ручку.
Двенадцать – дверь захлопнулась.
Всё.
Теперь войти сюда мог только ректор. И то, если случилось нечто невероятное, например – пожар.
Сердце готово было выпрыгнуть из раскалённой груди. Преподаватель монотонно голос бубнил что-то, тепло аудитории мягко обволакивало, точно родное одеялко. Свет, проникавший через стрельчатые панорамные окна, был серым, а от светильников приглушенным, как дома….
– Эй, – пихнула меня в бок подруга. – Не спи, студент! Он тебе этого не простит.
Я встрепенулась. На секунду испугалась, что предыдущие двадцать минут мне просто приснились, и я по-прежнему нахожусь в вагоне, но, хвала богам, нет.
– Что, опять читала до полуночи? – написала она на листочке бумаги. – Лучше бы парня себе нашла! Вот была бы уважительная причина не спать по ночам…
Я закатила глаза.
Когда пары закончились, я вновь побежала на вокзал, чтобы не опоздать на последний экспресс до дома.
Я считала последние ступеньки и автоматически полезла в сумку за ключами. В животе заурчало.
– Потерпи, совсем чуть-чуть осталось…
Я вошла в прихожую и поняла, что что-то не так.
Взгляд бродил по огромному зеркалу, висевшему на стене, по дубовым створкам шкафа, по красному ковру. Я не знала, как это объяснить, но интуиция подсказывала – что-то изменилось. Будто дома побывал посторонний.
«Может быть, разыгралось воображение?» – думала я, проверяя содержимое сейфа и ящиков родительских столов. Ведь на первый взгляд всё было на месте, даже нефритовая статуэтка, привезённая отцом из рейса.
Нигде никакого беспорядка. Обе кошки обнаружились на верхних полках книжного шкафа.
