Зрелость

Владлен Тучинский

Зрелость

Глава 1

Мы не старые, просто немного

устали. Отдохнём слегка, и всё

будет в порядке.

ЗРЕЛОСТЬ

Женщина сама произнесла запретное слово. Сказала и тут же разозлилась. На кого? Ну не на себя же: этого ей не дано. Злиться в своем стандартном состоянии она может на кого угодно, кроме себя любимой. Проще всего и эффективнее для собственного успокоения излить внезапно возникшее раздражение на рядом стоящего. Для этого у неё есть мужчина, законная собственность. Он, конечно, ещё для кое-чего может сгодиться, но это основное его применение.

Правда, последнее время сброс раздражения в это существо стал не столь эффективным. Полного удовлетворения, как бывало ранее, она не получала; об удовольствии и говорить не приходилось. Именно это злило, нервировало женщину гораздо сильнее, чем любой из поводов для перманентно возникающих скандальчиков, наездов, претензий.

Ход её мыслей был слегка витиеват, но имел один, причем явно выраженный, вектор: «Отсутствие привычных прежде безусловно радующих эмоций – это что? Старость (хотя на это слово было наложено строжайшее табу произнесения его вслух – чтобы случайно не материализовалось)? Если она, то чья? Моя? Ни за что! Этого не может быть! Почему? Потому! Тогда – его, прилагательного к моей жизни? Это в принципе возможно. А если это так, то что делать? Поменять? Неплохо бы, но… Этих «но» столько, что пока буду разбираться… Да и дороговато выйдет… Стоп. Что это я сама с собой разбираюсь? Пора этого, законного, подключать. Его проблема. К тому же, пока не уволен, обязан отрабатывать».

– Дорогой, ты где?

– Здесь, как обычно.

– Где здесь? Почему я тебя слышу, но не вижу?

– А все остальное видишь? Нет? Правильно. Так ты сними маску с лица и открой глаза. Сразу прозреешь, чудо свершится.

– Какую маску, какое чудо? Ах ты ж, я ведь должна была её снять ещё в двенадцать. А сейчас сколько? Два?! Почему ты мне не напомнил? Не просила? А сам не мог догадаться? Боже, как только я это выдержу? Теперь уже снимать не буду, видеть тебя не могу и не хочу…

….

…Куда пошёл? Стоять! Я тебя пока что не отпускала. Разговор есть серьёзный. Без тебя? Нет, мой милый. Почему я одна должна мучаться этими мыслями? Не выйдет. Хочешь кушать? Сильно? Теряешь сознание от голода? Ничего, выживешь. Сначала мои проблемы, потом корм для тебя.

– Нет, нет, не снимай. Поздно, так было бы спокойнее. Кому? Никому, не бери в голову. Так что за проблема у тебя? Не у тебя? У нас? У меня? Новая? Проблема? Странно, но я ничего не знаю. Со старыми был ознакомлен, их перечень я помню хорошо, всегда и в полном объёме. Можно, я съем последний кусочек холодца? Там оставался в холодильнике, только найти никак не могу.

– Я его выбросила. Он был старый.

– Испортился?

– Нет, стал старым. Не надо на меня так смотреть.

– Не понял: холодец постарел? Это как?

– Как, как. Да так же, как и ты. Неожиданно.

– Ты что, хочешь и меня того… как холодец?

– Как раз об этом я и думаю, никак ни к чему не могу прийти.

– Я правильно понимаю, моя новая проблема – старость? Ну, моя старость. И ты не знаешь, что с этим делать? То есть с холодцом нет проблем – в помойку. Почему со мной проблема? Здесь ещё проще: я сам туда отправлюсь.

– Ты обиделся?

– На что?

– Ну, что я холодец выбросила?

– Что ты, нет, конечно, такая мелочь. Так я пошёл?

– Это всё, что ты можешь сказать? Это не по-мужски.

– Это по-старчески и, пожалуй, мне начинает нравиться моё новое состояние.

– Ты решил меня бросить… после стольких лет… я тебе всё отдала.

– Ты хочешь, чтобы я тебе вернул? Что?

– Молодость.

– Чью?

– Твою, конечно.

– Но мне и так замечательно. Лучше, чем сейчас, я себя никогда не чувствовал. Зрелость – это комфортно: мозги встали на место, ноги отлично держат, руки стали очень умелыми. Дурной запах отсутствует: продукт, то есть я, не перезрел. Идеально. Но вот интересно, зачем тебе моя молодость?. Что ты с этим вечно взбрыкивающим, неуравновешенным, мало что умеющим и – главное – ничего не понимающим в комфортной жизни созданием собираешься делать? Ведь всё было, и мы с этим так намучались. Я мазохизмом не страдаю – туда, назад, в зону плохо управляемого идиотизма не хочу. Всё, свободен?

– А я?

– Что ты?

– Не… перезрела?

– Девочка, тебе это не грозит.

– Никогда?

– Никогда, уж поверь мне.

– И я не буду старой?

– Для нас с тобой старость не существует, нам такую жизненную опцию не выделили. Мы из зрелости когда-нибудь уйдём вместе, взявшись за руки, прямо в небытие.

– А как там?

– Где, в небытии? Понятия не имею. Но уверен, мы и там не пропадём, нам и там будет весело.

– Не врёшь?

– Когда это я тебя обманывал?

– Всегда, но я всё равно тебе верила и мне было хорошо.

– Так мне уходить или…

– Или. Веди себя прилично. Пойду сварю тебе пельмени. Вместо холодца пойдёт?