скачать книгу бесплатно
Наш же товарищ надолго обрел славу специалиста по публичным домам и месяц с нами не разговаривал. Нечего было выслуживаться и пытаться быть тем, кем не являешься.
Почетная смерть
Пригласили меня как-то на дружеский ужин. Компания небольшая, я – самый младший и бездарный, остальные – цвет, так сказать, петербургской культуры, включая почитаемого мною с детства музыканта NN. От близости к великим мой обычно неудержимый речевой фонтан пересох. Молчу. Думаю, как бы поизящней войти в разговор. Вдруг речь зашла о медицине, и я вспомнил одну папину притчу времен его работы на скорой помощи. Они регулярно приезжали для констатации смерти горе-любовников, умерших во время оргазма. Среди врачей это именовалось «почетной смертью».
Была еще одна пикантная подробность. Пожилые мужья имели обыкновение умирать отнюдь не на своих супругах. В итоге бедные врачи мало того, что должны были сообщать женам о трагедии, так еще и об ее обстоятельствах. В общем, я решил, что самое время (и место) рассказать эту веселейшую зарисовку.
В нужных кабинетах меня учили, что внимание малочисленной аудитории следует удерживать, постоянно переводя взгляд с одного слушателя на другого, посмотрев каждому в глаза, причем желательно равное количество раз и равное время, кроме ряда особых ситуаций. Я был прилежным учеником и свою историю рассказывал по вышеуказанной технологии. Получилось что-то вроде считалки. После каждого предложения я переводил взгляд на следующего слушателя – и так по кругу. Оттарабанив свой эпос, я, довольный, увенчал его «вишенкой»:
– А умирают, в основном, на любовницах…
Но считалка выбрала не того человека.
Последние слова я произнес, глядя в глаза жене музыканта NN. Более того, я глупо заулыбался. При этом взгляда с нее не сводил (речь-то закончилась, моя считалка тоже). Повисла прекрасная пауза, и я начал медленно покрываться росой.
NN спас ситуацию:
– Дорогая, я умру на тебе! Не волнуйся!
В компанию меня приняли, но еще долго припоминали мою способность быть тактичным.
Наш ответ BDSM, или Общество защиты животных
Я думал, это анекдот, ан нет. Приятель пожаловался, что жена, пообещав ему секс с утра, поставила будильник на ПЯТЬ минут раньше.
Моя подруга много лет назад вышла замуж и, кстати, до сих пор счастлива в браке. Избранник ее обладал и, надеюсь, обладает, двумя достоинствами: абсолютная вежливость и практически абсолютная верность. Однажды эти два вектора пересеклись и поставили сексуальную, да и всю жизнь ячейки общества на грань дефолта. Историю мне рассказала подруга, поэтому мужской версии я не знаю.
Однажды ее муж Гриша вернулся домой после девяти, сказав, что впервые за полгода сходил в спортзал, весь там измучился, после этого еще долго сушил волосы, грел машину и так далее, и так далее. Отклонение от графика на три часа получило приемлемое оправдание. Атлет в изнеможении рухнул на диван и приготовился к ежедневному мужскому ритуалу «внезапная смерть от усталости».
Неожиданно пискнул телефон, стоявший в коридоре на зарядке. Отходящий в мир иной муж зашептал:
– Мариночка, если тебе несложно, будь добра, посмотри, пожалуйста, что там с телефоном, нет сил…
Моя подруга, отработав весь день в больнице им. Мечникова, что было в часе езды от дома, сходив в магазин и приготовив ужин, устала не меньше мужа, но не смогла противостоять такой вежливости и поплелась за телефоном.
– Что там? – донеслось из комы.
– СМС.
– Прочти, пожалуйста, чтобы снова не нести на зарядку. Спасибо тебе большое.
– Гриша, я не копаюсь в чужих СМС.
– Я тебя очень прошу, у меня нет от тебя секретов.
Марина открыла СМС и несколько раз перечитала про себя следующий шедевр:
«Ёжик, ты доехал? Я уже хочу еще. Твой хомячек» («хомячок» было написано с ошибкой).
Надо сказать, моя подруга ненавидела в этом мире две вещи – хирурга, неудачно наложившего швы на разорванную во время падения в горах губу, и людей, использующих уменьшительно-ласкательные названия животных в интимных отношениях. Врача, правда, она простила.
Марина вспомнила о статье за убийство, выдохнула, подошла к мужу и громко прочла:
– Ёжик, – пауза, взгляд в округляющиеся глаза Гриши, – ты доехал? – Гриша стал напоминать человека, увидевшего бегущего на него тигра. – Я уже хочу еще! – Тигр мощно отталкивается лапами и с разинутой пастью летит прямо на маленького мальчика…
– Твой хомячок!!! – рявкнула Марина.
– Кто???!!! – Гриша выскочил из комы и взлетел к потолку, опрокинув на обитый черной тканью диван протеиновый коктейль, который он пил почему-то дома.
– Какой ёжик, какой хомячок?! Это не я, тьфу, это не мне!!!
– А кому?! Мне даже не так важно, что это за безграмотный скунс тебе пишет, и что у тебя с ней было. Но ёжик! Ты врал мне, что также, как и я, ненавидишь эти мерзкие словечки! Может, все остальное тоже неправда, спортсмен хренов?!
– Я их тоже ненавижу! – Гриша перешел на фальцет.
– Ну ты же понимаешь, я бы никогда никого не назвал хомячком! Это какая-то ошибка!
Гриша в отчаянии рухнул в протеиновую лужу, вскочил снова, начал отряхиваться, и белые брызги полетели Марине в лицо. Эротическая комичность последнего события несколько разрядила ситуацию. Оба не сдержали улыбок, но через миллисекунду Марина вернулась в образ Шрека, а Гриша в образ кота из того же мульт-фильма.
– Мариш, это, правда, какая-то ерунда… Я даже не знаю, что это за номер. Давай на него позвоним?
Вид у Гриши был такой несчастный, что Марина начала подозревать его в честности.
Телефон поставили на громкую связь, рот Грише залепили невидимым скотчем. К голове приставили невидимый пистолет.
– Кто это? – без всяких «алё» ответил грубый и неприветливый мужской голос. Типичный альфа-хомяк.
Марина опешила, подумала: «Надеюсь, Гриня не гей, так как если это и есть хомячок, папа в этой паре именно он», – и сняла невидимый Стечкин с невидимого предохранителя:
– Извините, пожалуйста, но с вашего номера только что пришло СМС на номер моего мужа, и я случайно, – Марина прожгла Гришу взглядом, – его прочла, а там такой текст, что теперь у нас дискуссия.
– Чо у вас? – Судя по всему, слово «дискуссия» хозяин номера услышал впервые.
– Ты кто вообще, чо за СМС?
– Ну текст такой: «Ёжик, ты доехал? Я уже хочу еще, твой хомячок». Это не вы писали?
– Что?! Прочти еще раз!
Марина повторила этот «мутабор».
– Значит, так, овца, слушай меня внимательно, хомячок – это, наверное, моя жена, так как это ее номер. Но с ней я разберусь, а вот ёжику, мужу твоему, ноги вырву, жди, – трубка отключилась.
У Гриши отклеился несуществующий скотч. Марина даже не знала, что сказать. С одной стороны, звонок ничего не подтвердил и не опроверг. Разве что муж ее оказался не геем, но, с учетом сказанного по телефону, цена у этой информации могла оказаться слишком высокой. Гриша окаменел. Он регулярно бывал бит в школе, потом в институте, а в конце 90-х умудрился подрезать какого-то братка и чуть не остался без машины.
– Марин, это, правда, какая-то ошибка, – неуверенным голосом начал он новое объяснение. – Ты… Ну, пожалуйста… выслушай меня. А то вдруг они уже сюда едут со мной разбираться.
Более хладнокровная Марина понимала, что прямо сейчас хомячка вздергивают на дыбу, он пищит и дает показания, так что время еще есть. Тем более номер телефона – не адрес.
– Что ты хотел сказать?
– Ты же меня знаешь! Я не очень-то рисковый. Неужели ты думаешь, что я стал бы мутить с женой ТАКОГО человека? Да я бы и телефон ее записал в книжку, потому что с памятью беда. И главное, Марин, я клянусь, что два часа в спортзале был! Там же регистрируют всех, и это… тренера Володю спросить можно. Ну что я, Штирлиц, что ли?! Меня парковщик запомнил, и за молоком я заехал для коктейля, там меня продавщица опознает.
Марина понемногу начала ощущать себя Глебом Жегловым – не лучшая для жены роль. Более того, логика в сбивчивой речи ее супруга присутствовала. Взяв свой и мужнин телефон, она вышла в другую комнату:
– Сейчас приду.
Гриша схватил бутылку виски и глотнул из горлышка. Не помогло. По телевизору как раз шел повтор сериала «Бригада», и в нем опять всех убивали. Потенциальный труп ежа взял кухонный топорик и решил биться до последнего, в очередной раз пообещав себе, что, если выживет, пойдет на бокс.
Через пять минут жена вернулась.
– Жди. Может, нам… точнее, тебе повезет. Если нет, я сама придушу за вранье.
Вскоре раздался телефонный звонок.
– Да, Сергей Иванович. Спасибо большое! Не знаю, как и благодарить. Хоть всю жизнь теперь лечитесь. Ну да, спортсмен из него никудышный. До свидания!
Держа в одной руке бутылку, в другой топор, Гриша проблеял:
– Сергей Иванович – это кто?
– Главный по хомякам! Генерал ФСБ, мой пациент, говорит, ты на самом деле в спортзале был, правда есть свидетель, что ни хрена ты не занимался, а болтал с тренером, и фары, болван, не выключил, но алиби у тебя есть.
– А что с бандитом делать будем? – нервно поинтересовался частично спасенный ложный ёж.
– Сказал не волноваться, да и с чего ты взял, что он бандит. Может, ветеринар. Топор положи.
Гриша, говорят, еще несколько дней ходил озираясь и от звонка с незнакомого номера кривился всей физиономией.
Наконец, успокоившись, в один из вечеров он намекнул на готовность к интимной жизни. Через пару минут прелюдий Марина начала смеяться.
– Гриня, ты прости, но давай попозже, я не могу сей час, – и расхохоталась еще громче.
– Почему? – муж настороженно посмотрел в зеркало, пытаясь найти на себе костюм клоуна или хотя бы неснятые носки. Но нет. Гриша был гол как сокол.
– А ты представь, как ёж с хомяком…
В общем, секс в семью вернулся не скоро. Ведь пошлость может убить любые чувства. Господа, оставьте животных. Навсегда.
Суд из-за неудобной упаковки презервативов
Время, когда мне придется выдумывать сюжеты, неумолимо приближается, но есть еще правдивые неопубликованности. Вот одна из них. Опять же, клянусь светлой памятью моего разгула, всё так и было. ВСЁ.
У постсоветского повесы существовала только одна проблема – где взять временно свободную квартиру, комнату, дачу, коридор, угол. Поэтому наша жизнь 90-х представляла собой этакий Яндекс Такси, только вместо свободных машин радар искал оставленную чьими-то родственничками жилплощадь с кроватью или без.
Иногда это можно было запланировать, ибо дачные обязанности старшего поколения неизбежны, как налоги и конец отпуска.
В один из таких благословенных позднеосенних дней мы с подругой были одарены квартирой на 13 часов.
Полноценным героем событий был мой первый автомобиль. ВАЗ-2105, купленный на деньги от каких-то непонятных махинаций с долларами и таких же уроков английского языка. Повидала эта машина многое… В основном, 18+. Но об этом в другой раз. Так вот, газуя от нетерпения, я прибыл в указанный квадрат. Машину припарковать удалось с обратной стороны дома, то есть до парадной (москвичи выругались в этот момент) – повторяю, до ПАРАДНОЙ – нужно было идти. Эта подробность важна для визуализации мизансцены. Обойдя дом, я через 10 наносекунд был у двери, за которой обнадеживающе играла музыка. Встречались мы с подругой уже некоторое время, поэтому чай пить представлялось неуместной тратой времени и чая.
Я параноидально контрацептивен и пачка презервативов была со мной всегда, как у некоторых партбилет. Прелюдии пролетели словно компенсированное время в финале Лиги чемпионов, и настал момент частично облачиться в латекс. Но латекс, сволочь, схоронился як Януковыч у Ростове. Нет, я правда хочу посмотреть в глаза Кулибину, который придумал полиэтиленовую обертку обычной пачки с тремя презервативами. Пока ее откроешь в ночи дрожащими руками, в зависимости от возраста, либо извергнешься, либо упадет то, что поднимали всем подъездом. Там есть такая узенькая хренушечка, которую нужно найти, подцепить ногтем, размотать… Все для людей, как руль у ВАЗ-2105.
Нервы у меня тогда были из оптоволокна, и я спокойно подошел к окну – единственному источнику тусклого света (осенняя ночь брала свое). При луне я решил покончить с презервативщиной и через некоторое время, справившись со всеми задачами, выдохнул, мечтательно посмотрел в окно и… превратился в тыкву.
Смотрел я на свою машину. Ее грабили.
Какой-то клошарского вида субъект спокойно стоял у открытого багажника моего корвета и лениво перебирал его содержимое. Рядом с ним стояло ведро, очевидно предназначенное для моего бензина. Я натянул джинсы, свитер, визгнул что-то ошарашенной подруге и побежал вниз. Как я уже говорил, парадная – да, ПАРАДНАЯ! – была с обратной от припаркованной машины стороны. Обойдя дом, я привел дыхание в норму и приготовился к битве. Я был худ, хил и беспомощен, но горд, безрассуден и жаден. На улице – ни души, только ваш попкорный слуга и вор. Он сразу меня увидел, но копаться в багажнике не перестал, чем вконец испортил настроение. Я ожидал постыдного бегства, но нет. Поэтому, приближаясь, я думал, куда и главное, как бить. В голове стучала мысль: «Возьми палку, Хон Гиль Дон хренов». Идея хорошая, но с ней я бы обозначил свои намерения, а так был шанс притвориться прохожим и неожиданно обрушиться на рейдера со всей яростью ограбляемого полуеврея. Когда до цели оставалось метров семь, преступник развернулся в мою сторону. В руках он держал пистолет.
Идея притвориться прохожим нравилась мне все больше, а «яростно обрушиться» – все меньше.
Я невозмутимо прошел мимо налетчика, будто всегда в это время суток и года прогуливаюсь по району в свитере и ботинках на босу ногу. Оставалось спросить у товарища, как пройти в библиотеку. Глаза у гражданина были усталые, несчастные и пустые: бомж бомжом, но «Бог создал людей, а Кольт сделал их равными». Я понимал, что преступник он такой же неудавшийся, как и вся его жизнь. Не менее очевидным было и то, что ствол – максимум пневматика или просто игрушка. Но стоило ли проверять это ради нищебродского содержимого моего багажника? Нет. Я прискакал обратно в квартиру и неистово встал (филологи, пардоне муа) у окна. Воришка как раз занялся бензином.
«Кинуть, что ли, в него томиком Чернышевского», – подумала жертва насилия после разумного вопроса «Что делать?» Но тут на мое, воистину еврейское счастье я увидел двух милиционеров, идущих с другой стороны кустарника, отделяющего парковку от аллеи. Чудо чудное, диво дивное. Истошным криком «машину грабят, ловите его» я включил свет в половине окон дома и достиг желаемого результата. Двое с наручниками моментально продрались сквозь кусты и взяли преступника с поличным. Через минуту я присоединился к компании. Вора прижали к дереву, его глаза бешено вращались, рот скривился от готовности зарыдать.
– Твоя машина?
– Моя. Товарищ милиционер, у него пистолет!
– Пистолет! Ну все, б… Ты попал. Это вооруженное ограбление, сядешь по полной.
– Я никому не угрожал! – заблажил подозреваемый.
– Угрожал? – обратился ко мне «злой полицейский».
– Вообще-то нет… – честно признался я.
В глазах бомжа блеснула вера в человечество. «Добрый» милиционер обыскал преступника и достал из недр ватника пистолет.
– Это что???
– Пневматика…
– А если я тебе, сука, в глаз сейчас выстрелю?! – голос «злого» звучал убедительно.
– Значит, так, потерпевшему из-за тебя, козла, в отделении всю ночь сидеть неохота. Нам ты тоже на хрен не нужен. Либо мы тебя сейчас в лесок отведем, отметелим так, что на морозе ты сам к утру коня двинешь, либо расскажи мне что-нибудь. – «Добрый» ткнул меня в бок и незаметно кивнул головой.
«Злой» достал дубину и спросил у напарника:
– Есть чем рот заткнуть? Он же орать будет как свинья.
Бомж истерически залепетал:
– Мужики, вы чего, я же только бензин слить хотел, чтоб бутылку купить. Я пальцем никого не трогал!
«Злой» замахнулся дубинкой и рявкнул:
– Да тут у третьей машины за неделю бензин сливают. Заткни ему рот!
