скачать книгу бесплатно
Соратник Петра Великого. История жизни и деятельности Томы Кантакузино в письмах и документах
Виктор Иванович Цвиркун
Настоящая монография посвящена истории жизни и деятельности графа Томы Кантакузино, одного из незаслуженно обойденных вниманием исследователей соратников российского монарха Петра Великого.
Первая часть работы освещает богатую на события биографию спатаря Валашского княжества, впоследствии генерал-майора от кавалерии российской армии Т. Кантакузино. На основе многочисленных архивных материалов, значительная часть которых впервые вводится в научный оборот, автор воссоздал жизненный путь этого незаурядного человека, дипломата, воина и государственного деятеля конца XVII – первой четверти XVIII в. Особое внимание было уделено участию Т. Кантакузино в Прутской кампании 1711 г. и взятии Браильской крепости, его трудам по организации обороны южных рубежей России и строительству Ладожского канала.
Во вторую часть вошли письма и бумаги, относящиеся к биографии Т. Кантакузино. Наряду с документами, вышедшеми за подписью графа, мы поместили адресованную ему корреспонденцию, а также связанные с его биографией эпистолярные материалы роственников и знакомых.
Следует отметить, что предлагаемая книга – первая в своем роде работа, адресованная российскому читателю.
Виктор Иванович Цвиркун
Соратник Петра Великого: История жизни и деятельности Томы Кантакузино в письмах и документах
Введение
Читатель, увлеченный эпохой царствования Петра Великого, не сразу обнаружит в перечне многочисленных соратников и сподвижников российского монарха имя графа Фомы (Томы) Кантакузино. Между тем в документах той поры, особенно в дипломатической корреспонденции российского, османского, австрийского, мунтянского и молдавского дворов, оно упоминается неоднократно. Кем был этот человек, какими судьбами занесло его из размеренной и относительно спокойной жизни провинциального княжества Валахия в круговерть военных и политических событий бурного, стремительно развивающегося и меняющегося Российского государства? Какими деяниями вошел он в летопись российской истории первой четверти XVIII столетия? Чем заслужил он особое расположение российского монарха-реформатора? Об этом и многом другом из биографии великого спатаря (меченосца) Валашского княжества и генерал-майора российской армии, графа Фомы (Томы) Кантакузино повествует настоящая книга.
В последние годы минувшего столетия и первые – века наступившего исследователи молдавской, румынской и российской генеалогии проделали огромную работу. Десятки книг и сотни статей по истории дворянских, купеческих и банкирских фамилий и родов, а также научные и научно-популярные публикации, посвященные отдельным историческим личностям, свидетельствуют о настоящем всплеске всеобщего интереса к прошлому, к историческим корням[1 - Петров П.?Н. История родов русского дворянства. В 2-х книгах. М., Современник. 1991.; Дворянские роды Российской империи. Т. 1. СПб., 1993, Т. 2, СПб., 1995, Т. 3, СПб., 1995; Т. 5, Лос-Анджелес, 2008; Ion Mihai Cantacuzino. O mie de ani ?n Balcani. Bucuresti, Ed. Albatros. 1996; Cristia Popescu, Dorin Matei. Sturdzestii. Din cronica unei familii istorice. Fundatia Culturala Magazin Istoric. Bucuresti, 1995; Lilia Zabolotnaia. Raporturile dinastice si rolul „diplomatiei de mariaj” ?n relatiile moldo-polone ?n a doua jumatate a secolului al XIV-lea – mijlocul secolului al XVII-lea. Chisinau, 2004; Ion Chirtoaga, Valentina Chirtoaga. Movilestii, polonezii si Sud-Estul Moldovei//Revista de Istorie a Moldovei. Nr. 1–2 (65–66), Chisinau, 2006. P. 28–30; Constantin Rezachevici. Magnatii Buczacki-Jazlowiecki si Moldova ?n secolele XV–XVI si ramura necunoscuta a acestora, boierii moldoveni Buceatchi. Movilestii, polonezii si Sud-Estul Moldovei // Revista de Istorie a Moldovei. Nr. 3–4 (67–68), Chisinau, 2006. P. 21–26; Русское и иностранное купечество в XVIII – начале XX века: к истории рода Ниссенов // Коломенские чтения – 2007. Сборник статей. СПб., 2008; Dinastia Cantemirestelor. Chisinau, 2008; Петербургское купечество. Страницы семейных историй. М. – СПб., 2010; Генеалогия в Сибири: История и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 28–29 октября 2011 г. Девятые Тюменские родословные чтения. Ч. 1. Тюмень, 2011; Генеалогия допетровского времени. Материалы XIV Петербургских генеалогических чтений. СПб., 2012; Constantin Rezachevici. Domni si boieri. Craiovesti – Basarabi, Cantacuzini si Draculesti ?n legatura cu zona Cumanei. Bucuresti, 2012 и др.].
Внимание исследователей не обошло стороной и многовековую историю рода Кантакузино, потомков последних византийских императоров[2 - Genealogia Cantacuzinilor de Banul Mihai Cantacuzino publicata si adnotata de N. Iorga; Galescu Al.G. Spatarul Mihai Cantacuzino. 1650–1716. Bucuresti. Tipografia „Gutenberg”, 1906; Filitti I.?C. Arhiva Cantacuzino. Bucuresti, 1919; Dimitrie Cantemir. Istoria Ieroglifica. Vol. 1–2. Bucuresti, 1965; Nicolai Stoicescu. Dictionar al marilor dregatori din Tara Romaneasca si Moldova. Sec. XIV–XVII. Bucuresti. Editura Enciclopedica Rom?na. 1971; Ioan Mihai Cantacuzino. O mie de ani ?n Balcani. Bucuresti, 1996.]. Смею напомнить любопытному читателю, что только в XVI столетии потомки императора Иоанна VI (1337–1356) в девятом поколении обосновались в Валашском княжестве, положив начало боярским и княжеским ветвям рода. Однако при всем интересе и уважении к легендарному прошлому многочисленных представителей этой славной фамилии, каждый из которых достоин отдельного повествования, не все из них стали предметом самостоятельного исторического исследования. К числу таковых на протяжении долгого времени относился и Тома Кантакузино. Лишь в последние годы был издан ряд монографий и статей, проливающих свет на жизнь и деятельность этой незаурядной личности первой четверти XVIII столетия[3 - Tvircun Victor. Viata si activitatea lui Toma Cantacuzino. Chisinau, „Univers Pedagogic”. 2005; Цвиркун В.?И. Материалы к биографии Тома Кантакузино. Кишинев, „Univers Pedagogic”. 2005; Idem. Viata si activitatea contelui Toma Cantacuzino ?n Rusia (partea I) // Revista istorica. Seria noua. Tomul XXI, Nr. 5–6. Septembrie-decembrie 2010. Bucuresti, 2011. p. 501–516. Partea II // Revista istorica. Seria noua. Tomul XXII, Nr. 1–2. Ianuarie-februarie 2011. Bucuresti, 2011; Idem. Pariul cu tarul si exilul. Toma Cantacuzino ia drumul Moscovei // Magazin istoric. Nr. 8. Bucuresti, 2011. p. 38–43; Idem. Toma Cantacuzino ?n slujba tarului // Magazin istoric. Nr.11. Bucuresti, 2011. p. 66–71; Nr. 12. p. 27–30; Сonstantin Rezachevici. Toma Cantacuzino. Op. cit. P. 60–65.].
В отличие от предыдущих публикаций, настоящее издание является плодом многолетних изысканий автора в государственных архивах и книгохранилищах Российской Федерации. Основу его составили документы, найденные в фондах Российского архива древних актов (РГАДА). В первую очередь, следует отметить фонд князя А.?Д. Меншикова, в котором собрано подавляющее большинство документов и бумаг, относящихся к служебной деятельности и повседневной жизни генерал-майора Томы Кантакузино, а также членов его семейства.
Благодаря сохранившейся корреспонденции между светлейшим князем Российского государства и графом Валашского княжества сложилась уникальная возможность восстановить и описать многие страницы биографии этого неординарного человека и храброго воина. Вместе с тем обнаруженные в указанном фонде документы позволили существенно cкорректировать и дополнить биографии других представителей рода Кантакузино конца XVII – первой четверти XVIII столетия.
Наряду с информацией биографического характера, извлеченные материалы дают возможность пролить свет на незаслуженно забытые, а также слабо освещенные в исторической литературе страницы истории Молдавского и Валашского княжеств и их военно-политических связей с Российским государством. К таковым следует отнести предпосылки и ход Прутской кампании 1711 г. и один из ярчайших ее эпизодов – осаду и штурм Браильской крепости; начало организации военно-поселенных укреплений на южных рубежах России; создание легкоконных формирований в русской армии из молдавских, сербских и валашских переселенцев; строительство Ладожского канала и многое другое.
Несомненную ценность представляют хранящиеся в фонде Петра Великого письма и обращения Томы Кантакузино, адресованные российскому монарху. На их основе удалось документированно определить историю переезда и жизни в России семейства Кантакузино, а также их имущественное и материальное положение в новом отечестве.
Ценную информацию содержат материалы из фонда князя А.?Д. Меншикова в Архиве Санкт-Петербургского института истории РАН, а также фонда генерал-адмирала Ф.?М. Апраксина в Российском государственном архиве Военно-морского флота. Благодаря им удалось получить новые данные о военно-политических связях России с народами Дунайских княжеств и Балкан, о кампаниях и боевых операциях, в которых принимал участие Тома Кантакузино.
Особую значимость представляют документы, обнаруженные в фондах Военно-ученого архива (ВУА), ныне это фонд № 846 Российского государственного военно-исторического архива, в которых хранится переписка генерал-майора Т. Кантакузино с гетманом Украины И.?И. Скоропадским и украинской полковой старшиной. В письмах и донесениях представлена ценная информация о начале строительства Ладожского канала и деятельном участии в этом строительстве украинских слободских и гетманских полков, находившихся под общим командованием Т. Кантакузино.
Наряду с собственноручными письмами и бумагами великого спатаря и генерал-майора, автор посчитал обоснованным представить в данном издании и те материалы, которые имеют с ним непосредственную связь. К таковым относятся послания и записки государственных и военных деятелей петровского времени, адресованные Т. Кантакузино, решения Правительствующего сената и Военной коллегии и т. д. Нам представляется, что их присутствие в настоящей публикации значительно расширит наши представления и знания о месте этого человека в русском обществе, его связях и характере отношений с видными личностями того времени: А.?Д. Меншиковым, Б.?П. Шереметевым, К.-Э. Ренне, П.?П. Шафировым, И.?И. Скоропадским и многими другими.
Помимо извлеченных архивных материалов автор данного исследования счел необходимым опубликовать документы и свидетельства о жизни и деятельности графа Т. Кантакузино, которые были опубликованы в XIX – начале XX столетия и давно уже стали библиографической редкостью. К их числу относятся мемуары камер-юнкера Ф.?В. Берхгольца, очевидца и участника многих событий, произошедших в России во время царствования Петра I. Благодаря его скрупулезным записям мы получили уникальную возможность выявить ряд важных деталей, относящихся к биографии Т. Кантакузино и истории его семейства.
Несомненную ценность представляет корреспонденция российского генералитета и государственнных сановников как с самим Т. Кантакузино, так и посвященная ему, опубликованная в многотомном издании «Письма и бумаги императора Петра Великого».
Помимо указанных публикаций были приняты во внимание и использованы новые сведения о биографии Томы Кантакузино, изданные в последние время в Румынии и Франции[4 - Jеan Michel Cantacuzene. Ballades en Valachie, sur la trace des Cantacuzene // Biblos 16. 2004; Сonstantin Rezachevici. Op. cit.].
Большим подспорьем стали советы и рекомендации, а также откорректированные биографические данные графа, полученные от живущего во Франции известного исследователя и потомка династии Кантакузино – Жана Мишеля Кантакузино. Благодаря его любезным замечаниям и уточнениям удалось не повторить ряд ошибок и неточностей, допущенных автором этих строк в предыдущих работах.
Следует отметить тот факт, что использованные автором и вводимые им в научный оборот документы являются лишь малым отображением той активной деятельности, которую вел в Валашском княжестве и Российском государстве Т. Кантакузино. Помимо интенсивной служебной и личной переписки с российскими политическими и военными деятелями, а также государственными учреждениями петровской эпохи, он поддерживал секретную корреспонденцию с тайными осведомителями из Трансильвании, Молдавского и Валашского княжеств, Речи Посполитой и других стран. Нам представляется, что значительная часть этих материалов, помимо России, хранится в государственных архивохранилищах Польши, Австрии, Турции, ожидая своего исследователя.
Наряду с научной биографией Томы Кантакузино настоящая монография дополнена многочисленными документами, значительная часть которых впервые вводится в научный оборот. Все они расположены в хронологическом порядке и снабжены комментариями и научно-справочным аппаратом. Сохранены стиль и орфография документов. Недостающие слова и буквы заключены в квадратные скобки.
При дворе господаря Валахии
Тома Кантакузино, один из членов знатного боярского рода Валашского княжества, родился в Бухаресте в семье великого аги Матея и Бэлаши Другэнеску, дочери Георгия из Другэнешть[5 - Nicolai Stoicescu. Op. cit. P. 145; Filitti I.?C. Arhiva Cantacuzino. Bucuresti, 1919; Academia Rom?na. Istoria Rom?nilor. Volumul V. Bucuresti, 2003. Adnotari. Familia Cantacuzino.]. К сожалению, пока не удается установить точную дату его рождения. Однако по косвеннным фактам и свидетельствам современников[6 - Academia Rom?na. Istoria Rom?nilor. Ibid.] мы можем предположить, что он был ровесником Д. Кантемира (1673–1723), возможно, годом или двумя моложе его. Среди знакомых нам публикаций лишь несколько авторов называют точную дату рождения Томы Кантакузино.
Известный румынский историк Константин Резакевич в биографическом очерке, посвященном валашскому великому спатарю, указывает 1670 г., однако без ссылки на какой-либо источник[7 - См.: Сonstantin Rezachevici. Op. cit. P. 60.]. Молдавский исследователь С.?В. Нукэ в статье о российском литераторе ХVIII в. М. Хераскове, упоминая вскользь о родственных отношениях, связывавших обоих представителей древних валашских фамилий, указывает следующие годы жизни и смерти Т. Кантакузино – 1665–1720 гг.[8 - Nuca S.?V. „Homerul rus” a fost, de fapt, moldovean // Moldova. Seria noua. Nr. 2–3. Chisinau. 2004. Pag. 24.] Приведенные им данные заставляют нас усомниться в их достоверности. Так же, как предыдущий автор, он не указывает исходный источник этой информации. Кроме того, совершенно неверна отмеченная им дата смерти графа.
Найденные нами архивные документы свидетельствуют, что Т. Кантакузино скончался 22 декабря 1721 г. в деревне Трухнове, отстоящей в 70 верстах от Устюжны Железопольской. Причиной смерти явилось кровоизлияние в мозг[9 - См. Цвиркун В.?И. Материалы к биографии… Приложения.]. Таким образом, год, указанный С.?В. Нукэ, никак не может быть датой кончины графа.
Столь же далекой от достоверности представляется нам и приведенная дата рождения Т. Кантакузино. Как следует из родословной рода Кантакузино, свою карьеру при дворе валашского господаря Тома начал в 1685–1686 гг., не имея должности, т. е. в самом низшем чине[10 - . Nicolai Stoicescu. Op. cit. P. 145.], к которому относились бояринаши. Обычно, по установившейся в княжестве традиции, с исполнения этой функции начинали свое продвижение по служебной лестнице сыновья бояр, достигшие 12–14-летнего возраста[11 - Academia Rom?na. Istoria Rom?nilor. Vol. V. P. 591.]. Сомнительно, чтобы племянник валашского господаря, выросший и воспитанный в его семье, начал свою карьеру при дворе в возрасте 20 лет с самой низшей ступени в иерархии государственных чинов.
Уже в юношестве Тома пережил первые потери, лишившись сначала отца, который скоропостижно скончался 23 декабря 1685 г. в возрасте 37 лет[12 - Матей Кантакузино (1648–1685). В современной историографии относительно времени рождения и кончины отца Томы Кантакузино существуют разноречивые мнения. Например, авторы академического издания Istoria Rom?nilor относят дату смерти Матея на конец 1685 г. Cм.: Academia Rom?na. Istoria Rom?nilor… Adnotari. Familia Cantacuzino. Эти же даты жизни и смерти М. Кантакузино были выбиты и на его могильной плите в церкви монастыря Котрочень (разрушена в 1985 г.). Иные сведения приводил известный румынский историк Н. Иорга, указывая в качестве даты смерти 1679 г. Cм.: Genealogia Cantacuzinilor de Banul Minai Cantacuzino publicata si adnotata de N. Iorga. Bucuresti, 1902. P. 351.], а вслед за тем – и матери. Осиротевшего юношу взял к себе на воспитание старший брат отца – Шербан Кантакузино, бывший в ту пору господарем Валахии[13 - Шербан Кантакузино (1640 – 28 oктября 1688) занимал престол Валашского княжества с 6 января 1679-го по 29 октября 1688 г. Был убит в результате дворцового заговора, организованного его братьями, стольником Константином и спатарем Михаилом, а также племянником Константином Брынковяну.]. В дружной и гостеприимной семье дяди Тома пользовался теми же привилегиями и правами, получал ту же заботу и внимание, что и его двоюродные братья и сестры. Наравне с ними он получил блестящее по тем временам домашнее образование. Помимо родного, Тома свободно владел классическими языками: греческим и латынью, а также церковнославянским, итальянским и русским[14 - Nicolai Stoicescu. Op. cit. P. 145. Высокую оценку лингвистическим познаниям Т. Кантакузино дал флорентиец Антон Мариа дель Кьяро, бывший секретарь валашского господаря К. Брынковяну. См.: Anton Maria Del Chiaro. Storia delle moderne revoluzioni della Valachia. Editata de N. Iorga. Bucuresti, 1914. P. 104.].
Как отмечалось выше, в ХVII столетии в Валашском княжестве сформировалась прочная традиция, принявшая характер неписанного закона, когда великие бояре и сановники отдавали своих сыновей в возрасте 12–14 лет в услужение ко двору господаря. По сути дела, с этого начинали свою служебную карьеру все представители служилого сословия княжества[15 - Academia Rom?na… Volumul V. Bucuresti, 2003. P. 591.].
За редким исключением, каждый служитель из состава господарской администрации, включая тех, кто занимал самые высшие должности, обязан был пройти все ступеньки иерархической лестницы. В соответствии с установившейся традицией Тома Кантакузино в 1685 г., вскоре после кончины отца, был взят на службу при господарском дворе без указания определенной должности[16 - Nicolai Stoicescu. Op. cit. P. 145.]. Спустя несколько лет, в декабре 1693 г., уже новый господарь Валахии К. Брынковяну[17 - Константин Брынковяну (15 августа1654 – 15 августа 1714) – господарь Валашского княжества с 1688-го по 1714 г. Самое продолжительное княжение в истории княжества. 15 августа 1714 г. по приказу султана Ахмеда III был казнен вместе с четырьмя сыновьями и зятем в Стамбуле. В 1992 г. причислен Румынской православной церковью к лику святых великомучеников.] возводит его в должность второго логофета[18 - Второй логофет – помощник главы княжеской канцелярии. См.: Cartier. Dictionar Enciclopedic. Bucuresti. 2003. P. 503.], каковым Кантакузино числится вплоть до 8 июля 1700 г.[19 - Nicolai Stoicescu. Op. cit. P. 145.]
Мы склонны предположить, что столь высокая милость валашского гсподаря стала свадебным подарком к бракосочетанию Томы с Марией, дочерью великого вистерника[20 - Великий вистерник – боярский чин, хранитель княжеской казны.] Статия Сокотяну[21 - Nicolai Stoicescu. Op. cit. P. 145.]. К сожалению, этот брачный союз был непродолжительным: Мария скончалась бездетной в 1696 г.[22 - Ibid.] По-видимому, в это же время в память о своей супруге Т. Кантакузино закладывает монастырь в Пояна-Прахова, а также возводит церковь в родовом имении Филипешти де Пэдуре.
Несомненные организаторские способности, личные качества, а также прямое родство с К. Брынковяну открывали Томе Кантакузино путь к высшим должностям Валашского княжества. Так, 31 января 1701 г. его назначают великим служером[23 - Великий служер – боярский чин, в его ведении находился сбор ряда налогов, а также обеспечение мясом господарского двора и армии. См.: Cartier. Dictionar Enciclopedic. Bucuresti. 2003. P. 874–875.], приобщив тем самым к одному из боярских чинов первого ранга. Наряду с этим ему как наиболее доверенному лицу господарь поручает исполнение ряда дипломатических миссий в пределах княжества и за рубежом. Одна из них относится к весне 1702 г.
В 20-х числах апреля господарь К. Брынковяну поручает Т. Кантакузино сопровождать дипломатический поезд лорда Уильяма Пагета[24 - Лорд Уильям Пагет (William, lord Paget de Beaudesert, 1637–1713) – барон, посол Англии в Вене (1688–1692) и Константинополе (1693–1702).], посла Англии в Константинополе, который следовал через Валашское княжество к себе на родину. В течение трех дней Тома Кантакузино с конвоем из пятидесяти кавалеристов сопутствовал послу в дороге от южных до западных границ княжества. Помимо обеспечения безопасного следования почетного гостя и его свиты, на Т. Кантакузино были возложены обязанности организации их питания, отдыха и ночлега[25 - Edmund Chishull. Travels in Turkey and back to England. London, 1747. P. 76–105.]. Гостеприимство, оказанное графом, было столь радушным и искренним, а яства и напитки столь аппетитными, что это нашло отражение в путевом дневнике пастора[26 - Дневниковые записи вел Эдмунд Чишал (Edmund Chishull, 1671–1733), который с 1698-го по начало 1702 г. служил капелланом в торговой фактории в Измире. Возвращаясь из Турции на родину, он присоединился к дипломатическому поезду лорда У. Пагета.], следовавшего вместе с английским послом[27 - Edmund Chishull. Op. cit. P. 77–78.].
Одно из секретных дипломатических поручений за пределами Валашского княжества Т. Кантакузино получил осенью 1703 г. По воле своего двоюродного брата князя К. Брынковяну он должен был отправиться в Константинополь. Основная задача этой миссии состояла в том, чтобы поставить последнюю точку в затянувшейся многолетней вражде и противоборстве между К. Брынковяну и семейством Кантемиров.
Несмотря на то, что миссия Т. Кантакузино в столицу Османской империи описана в многочисленных публикациях и исследованиях о жизни Д. Кантемира[28 - Байер З.?Г. История о жизни и делах молдавского господаря князя Константина Кантемира. М., 1783. С. 277; Палаузов С.?Н. Румынские господарства Валахия и Молдавия в историко-политическом отношении. СПб., 1859. С. 118; Dimitrie Cantemir. Istoria Ieroglifica. Vol. 1–2. Bucuresti, 1965; Panaitescu P.?P. Dimitrie Cantemir. Viata si opera. Bucuresti, 1958. P. 69; Istoria Rom?nilor. Vol. V. P. 309–310, etc.], мы считаем оправданным предложить вниманию историков свою версию причин и итогов этой поездки.
Согласно устоявшейся точке зрения, ставшей, по сути, канонической в исторической литературе, перед Т. Кантакузино была поставлена задача склонить турецкую администрацию к тому, чтобы арестовать и сослать молдавского князя на остров Хиос. При более благоприятном стечении обстоятельств предполагалось похитить Д. Кантемира и доставить его из столицы Османской империи в Бухарест для расправы[29 - Dimitrie Cantemir. Istoria Ieroglifica. Vol. 2. P. 7–9, 19; Panaitescu P.?P. Op. cit. P. 69; Istoria Rom?nilor. Vol. V. P. 309.]. Однако «эмиссар валашского князя, вопреки полученным в Бухаресте инструкциям, начал вести при Порте собственную игру, фактически перейдя на сторону Д. Кантемира, став его единомышленником и союзником»[30 - Panaitescu Р.?Р. Op. cit. P. 69.]. Более того, по мнению цитируемых авторов, лишь благодаря благородству и принципиальной позиции Т. Кантакузино, «отказавшегося участвовать в интригах К. Брынковяна», были сорваны планы валашского господаря расправиться со своим молодым соперником[31 - Panaitescu Р.?Р. Op.cit. P. 69; Istoria Rom?nilor. Vol. V. P. 310.].
Дистанцируясь от общепринятой точки зрения на миссию великого служера, рассмотрим ее с другой стороны. Во-первых, вызывает недоумение тот факт, что валашский господарь обращается к высшим сановникам Порты не через посредничество капукехайя (своего полномочного представителя при султанском дворе), а через посланника, который ни разу до этого не бывал в столице Османской империи, не знал этой страны, не имел контактов и личных связей среди родственников или же влиятельных лиц из окружения местного правителя.
Последнее обстоятельство было отнюдь немаловажным, поскольку в те времена наличие знакомств и приятельских отношений среди высших должностных лиц сераля нередко было залогом успеха в решении любых, порой чрезвычайно сложных, проблем.
С другой стороны, трудно себе представить, что подданный князя, связанный с ним узами близкого родства, повел себя не во благо, а во вред интересам своего покровителя и сюзерена. Вместе с тем совершенно лишенным логики выглядит принятое в августе 1704 г. решение К. Брынковяну о награждении Т. Кантакузино чином великого постельника[32 - Nicolai Stoicescu. Op. cit. P. 145.], если тот якобы «пошел против воли своего господаря». Следует отметить, что этот чин давал право стать членом княжеского совета – высшего административного органа страны, а также управлять двором и личными покоями господаря[33 - См.: Dictionar Enciclopedic. Bucuresti. 2003. P. 712.].
На наш взгляд, особая миссия Т. Кантакузино в Константинополе в сентябре 1703 – январе 1704 г. заключалась отнюдь не в физическом устранении Д. Кантемира как основного соперника валашского господаря. Обладая достаточным весом и влиянием при османском дворе, а также давними и прочными связями с сановниками из близкого окружения султана, К. Брынковяну имел несчетное количество других возможностей расправиться со своим недругом.
Одна из них относится к 1703 г., когда по приказанию султана в сопровождении многочисленной свиты К. Брынковяну с 28 мая по 28 июня находился в столице Османской империи[34 - Istoria Rom?nilor. Vol. V. P. 309.]. Кроме того, владея значительными финансовыми ресурсами, он мог без особых трудностей уговорить деньгами «несговорчивых» османских чиновников решить эту проблему в свою пользу. Тем не менее К. Брынковяну предпочел избрать иной способ урегулирования конфликта, который без жертв и кровопролития надолго бы прекратил притязания Д. Кантемира на трон Молдавского или же Валашского княжества.
К. Брынковяну было доподлинно известно, что, после того как молдавский князь поселился с молодой супругой в Стамбуле, материальное и финансовое положение его семьи было далеким от потребностей столичной жизни[35 - Цвиркун В.?И. Под сенью двух держав. История жизни и деятельности Димитрия Кантемира в Турции и России. Изд.?2-е. Кишинев, 2013. С. 86.]. Оно усугублялось и тем, что все родовые имения отца получил во владение старший брат Антиох, в то время как в собственности Димитрия находились лишь несколько домов в Яссах, полученных им в наследство и приобретенных после бракосочетания[36 - Istoria Rom?nilor. Vol. V. P. 308.].
Нам представляется, что валашский господарь предложил Димитрию Кантемиру сделку: деньги и недвижимость в обмен на отказ от претензий на княжеский престол. Поскольку предмет переговоров носил деликатный, семейный характер, их проведение могло быть поручено только человеку, близкому обеим семьям и пользующемуся полным доверием обеих сторон.
На эту роль как нельзя лучше подходил великий служер Тома Кантакузино, приходившийся близким родственником обоим князьям. Для валашского князя К. Брынковяну он был двоюродным братом. Также двоюродным братом он приходился Кассандре, супруге молдавского князя Д. Кантемира.
Отнюдь не случайным совпадением представляется тот факт, что сразу же после отбытия Т. Кантакузино из Стамбула зимой 1704 г. валашский господарь согласился выплачивать Д. Кантемиру ежегодно по 10 кошелей (кесе) золота (в каждом кесе по 500 курушей) в качестве компенсации за поместья бывшего воеводы князя Шербана Кантакузино, предназначавшиеся в качестве приданого за его дочерью Кассандрой, в замужестве Кантемир[37 - Ibid. P. 311.].
В это же время на берегу бухты Золотой Рог, в Фенере, одном из престижнейших районов османской столицы, Д. Кантемир начинает строительство дворца с просторным парком и садом, который по свидетельству современников, «затмевал своей изысканностью и красотой многие близлежащие дворцы и особняки, вызывая зависть и недовольство османских чиновников»[38 - Tvircun V.?I. Dimitrie Kantemir’in kasa biyografisi… S. 9.].
Общие расходы на строительство дворца составили 35 тысяч золотых, огромную по тому времени сумму[39 - Ibid.]. В дополнение к перечисленному К. Брынковяну обязался прекратить вражду с Димитрием, а также не противодействовать возведению на престол Молдавского княжества Антиоха, старшего из братьев Кантемиров, который тот и занял в 1705 г.[40 - Istoria Rom?nilor. Vol. V. P. 311.]
Анализируя события жизни и деятельности Д. Кантемира в Османской империи с 1704-го по 1710 г., мы не найдем ни одного намека относительно его участия в политической борьбе боярских группировок за власть в Валашском или Молдавском княжествах. Более того, он несколько раз отказывался принять бунчук – символ господарской власти Молдавского княжества, а также стать капукехаем – официальным представителем своего брата Антиоха при султанском дворе во время его второго княжения.
В тот период весь его талант и неуемная энергия проявились вне сферы политики, сосредоточившись, главным образом, в области литературы, философии, истории и музыкальной культуры[41 - Tvircun Victor. Dimitrie Cantemir in the history and culture of the Ottoman Empire // Turkish Daily News, October 26, 2003. P. 2, 4.]. Вплоть до начала русско-турецкой войны 1710–1713 гг. обе стороны неукоснительно соблюдали условия заключенного договора, ни словом, ни делом не нарушив своих обязательств.
Пребывание Т. Кантакузина в Стамбуле осенью 1703-го – зимой 1704 г. еще больше сблизило его с Д. Кантемиром, сделав их до конца жизни единомышленниками и друзьями.
Успешное завершение миссии Т. Кантакузино в столице Османской империи не осталось без внимания господаря Валахии. Как уже отмечалось выше, 9 августа 1704 г. К. Брынковяну в знак признательности и благодарности за оказанные услуги возвел своего кузена в должность великого постельника[42 - Nicolai Stoicescu. Op. cit. Р. 145]. Впоследствии ему неоднократно доверялось выполнение дипломатических миссий и личных поручений господаря в Трансильвании, Турции и Молдавском княжестве[43 - Ibid.].
Успехи на этом поприще приносили ему новые почести и чины. 1 сентября 1706 г. Т. Кантакузино был возведен в должность великого спатаря, один из высших рангов в иерархии боярских чинов Молдавского и Валашского княжеств[44 - Великий спатарь являлся руководителем господарского войска, а во время праздничных или торжественных церемоний нес меч и булаву – символы княжеской власти.].
По-видимому, уже будучи в этом чине, он женился на Марии, дочери боярина Дуки Купарула, владетеля поместья Вай-де-ей в уезде Прахова[45 - См.: Genealogia Cantacuzinilor de Banul Mihai Cantacuzino publicata si adnotata de N. Iorga. Bucuresti, 1902. P. 351.]. Дука был зятем боярина Херескула, род которых именовался Настурел, и обладал графским титулом, пожалованным Шербану Настурелу австрийским императором Леопольдом. Прозвище Хирескулы они получили от названия родового владения – села Хирешты.
Среди многочисленных загадок биографии Т. Кантакузино предстает его семейная жизнь. Абсолютное большинство исследователей и публикаторов его родословной дают противоречивые сведения о семействе графа. К примеру, в своем фундаментальном исследовании румынский историк Н. Йорга отмечает, что у великого спатаря было двое детей: сын Тома, умерший в младенчестве, и дочь Сафта[46 - Genealogia Cantacuzinilor… P. 356.]. Эту же информацию предлагают нам авторы последнего издания «Истории румын»[47 - Istoria Rom?nilor. Vol. V. Аdnotari. Familia Cantacuzino.]. Однако ни в одной из этих публикаций не приводятся данные о месте и датах их рождения и смерти.
Совершенно иные сведения о составе семьи Т. Кантакузино предлагает камер-юнкер Ф.-В. Берхгольц[48 - Берхгольц (Бергольц) Фридрих Вильгельм фон (1699–1771), гоф-юнкер (с 1717), камер-юнкер (с 1722), камергер (с 1724) при дворе герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха. С 1739 г. воспитатель, а затем обер-камергер герцога Карла Петра Ульриха, будущего российского императора Петра III.], близко знавший семейство Кантемиров и Кантакузино. В течение многих месяцев пребывания в Санкт-Петербурге он вел ежедневные записи о наиболее важных событиях политической и повседневной жизни, происходивших в новой столице Российского государства. К таковым он причислил церемонию погребения скончавшегося генерал-майора кавалерии Т. Кантакузино, свидетелем и участником которой он был и которую почтил присутствием император Петр I.
Согласно запискам Ф.-В. Берхгольца, после кончины Т. Кантакузино «осталась жена и несколько человек детей, из которых один уже находится на службе»[49 - Берхгольц Ф.-В. Дневник камер-юнкера Берхгольца. Ч. 2. М., 1858. С.50.].
Все предпринятые нами попытки обнаружить хоть какие-либо сведения или же упоминания о «нескольких человек детей», оставшихся после кончины Томы Кантакузино, не увенчались успехом. Лишь однажды в поденном журнале И. Ильинского-Ярославца, личного секретаря Д. Кантемира, в повествовании о Персидском походе мы находим упоминание о молодом Кантакузино. Однако здесь речь идет не о сыне Томы, а о его родственнике, участнике кампании, Константине Кантакузино, одном из двух сыновей Пэуны Кантакузино, прибывших в Росиию в 1720 г.[50 - См.: Журнал Академии наук переводчика Ивана Ильинского. Повседневные записки // ОРЯС, Т. 73. № 1. СПб., 1903. С. 295–343.]
Мы склонны утверждать, что ко времени эмиграции в Россию граф и его супруга были бездетны. В подтверждение сказанному может служить как личная переписка Т. Кантакузино с российскими государственными сановниками, так и официальные документы того времени.
Эмигрировав в Россию, Т. Кантакузино получил письменные заверения о материальной компенсации своих имущественных потерь в Валахии. Однако на протяжении четырех лет, вовлеченный в активную военно-административную деятельность, он не располагал достаточным временем вплотную заняться их получением. Ситуация коренным образом изменилась, когда к Т. Кантакузино дошли известия о скором прибытии в Россию супруги.
Уже в мае 1716 г. он обращается к канцлеру Г.?И. Головкину[51 - Гавриил (Гаврила) Иванович Головкин (1660–1734) – граф (c 1707), сподвижник Петра I, первый канцлер Российской империи (с 1709), первый кабинет-министр (1731–1734). По учреждении коллегий в 1717 г. был назначен президентом Коллегии иностранных дел. См.: Большая российская энциклопедия (далее – БРЭ), Т. 7. М., 2007. С. 338.] с личной просьбой: посодействовать в получении обещанных владений. В своем письме Т. Кантакузино отмечал: «… не простирался ваше графское сиятельство докучать, за случившимся препятием <препятствием. – В.Ц.> возвращения жены моей. А ныне, понеже паки свободна и конечно сюды будет, к тому есмь принужден, чего для покорно прошу предложить повторным указом, как в Москве для двора и к его вельможности <гетману И.?И. Скоропадскому. – В.Ц.> для села, дабы исполнено было, ибо многим как до того моего указу роздано, тако и после того другим села даны. Только в моем указе его вельможность препятие изыскал не дать. А по прибытию сюды жены моей без того <двора в Москве и сел на Украине. – В.Ц.> толиким домом трудно обходитесь мне здесь будет»[52 - Цвиркун В.?И. Материалы к биографии… С. 95.].
По-видимому, это обращение не принесло ожидаемого результата, и в начале августа Т. Кантакузино вновь пишет канцлеру: «Мню небезизвестно и Ваше Сиятельство, что бывшей господарь Мултянской Стефан и отец его Константин и брат его Михайло Кантакузины по указу султана турского взяти из Мултянской земли и казнены смертию[53 - Казнь состоялась в ночь c 26 на 27 июля 1716 г. в Семибашенном замке (Йеди куле) Стамбула.]. Между которым временем жена моя под сохранение десницы Вышняго Бога из Мултянской земли ушла в Седмиградскую землю, толко сама душою, оставя там все имение наше. И по отъезде жены моея оставшие все маетности и пожитки и все имение наше и протчих всех Кантакузиных от нынешнего господаря Николая Скерлета[54 - Николай Скерлет – Николай Маврокордато, с 25 декабря 1715-го по ноябрь 1716 г., а также с 1719-го по 1730 г. – господарь Валашского княжества.] конфискованы и другим все розданы. А ныне я имею намерение, чтоб жену свою суды препроводить, чего для уже и отправил нарочно людей своих, токмо не имею здесь жадного подлинного места, где б по прибытии помянутой <жены. – В.Ц.> содержаться»[55 - Цвиркун В.?И. Материалы к биографии… С. 98–99.].
Как следует из вышеприведенных документов, повествуя о прибытии своей жены в Россию, Т. Кантакузино нигде даже косвенно не упоминает о следующих с нею детях.
Абсолютно ничего не говорится о наследниках графа и в документе на владение недвижимым имением, выданном его вдове Марии Кантакузино командующим войсками на Украине князем М.?М. Голицыным[56 - Михаил Михайлович Голицын (Старший) (1675–1730) – князь, русский полководец, генерал-фельдмаршал (1725), президент Военной коллегии (1728–1730). Службу начал в 1687 г. барабанщиком Семеновского лейб-гвардии полка. В 1694 г. произведен в прапорщики. Проявил себя в Азовских походах 1695–1696 гг. и получил чин капитана. Участвовал в Нарвском сражении в 1700 г., где был ранен. После взятия Нотебурга произведен в полковники Семеновского лейб-гвардии полка. За отличие при Лесной получил чин генерал-поручика. В Полтавском сражении 1709 г. командовал гвардией и руководил вместе с князем А.?Д. Меншиковым преследованием разбитых и отступавших шведских войск, вынудив их сложить оружие под Переволочной. Участник Прутского похода 1711 г. В 1714–1721 гг. командовал войсками в Финляндии, 19 февраля (2 марта) 1714 г. был произведен в генерал-аншефы. 27 июля (7 августа) 1720 г., командуя флотом, одержал победу при Гренгаме (у о. Ханко). Во время Персидского похода Петра в 1722 г. оставлен начальником в Санкт-Петербурге. В 1723–1728 гг. командовал войсками на территории Украины. По воцарении Петра II (1727) стал сенатором и членом Верховного тайного совета, с сентября 1728 г. был президентом Военной коллегии. Кавалер орденов Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского. См.: БРЭ, Т. 7. М., 2007. С. 320.] в январе 1725 г.[57 - Цвиркун В.?И. Материалы к биографии… С. 149–150.]
Исходя из вышеизложенного, мы в полной мере можем утверждать, что ко времении эмиграции в Россию супружеская пара Кантакузино была бездетной.
Взятие Браильской крепости
К концу первого десятилетия ХVIII в. размеренная и патриархальная жизнь Молдавского и Валашского княжеств, лишь изредка сотрясаемая придворными интригами бояр и наездами чиновников из Константинополя, сменилась бурными и полными драматизма событиями, втянувшими их в самую гущу европейской политики.
Войны и связанные с ними эпидемии до основания всколыхнули Валахию и Молдову, принеся многочисленные беды и несчастья десяткам тысяч жителей, уничтожив или разбросав по свету сотни семей. Не обошла стороной сия горькая чаша и большой род Кантакузиных. Одним из них судьба уготовила мученическую смерть на плахе, другим – многолетние скитания вдали от родины.
В начале XVIII в. казалось невозможным, чтобы идущая где-то в Померании, на невообразимо далеком севере, борьба двух европейских гигантов, России и Швеции, могла каким-то образом коснуться Молдавского и Валашского княжеств. Однако, расширяясь во времени и пространстве, Северная война к середине 1709 г. вплотную подошла к их границам, втянув в кровавый водоворот военно-политических событий.
Победа петровской армии под Полтавой и бегство короля Карла XII в пределы Османской империи стали переломным моментом в многолетнем и напряженном противоборстве России и Швеции. Решив великие национальные задачи русского государства, Полтавская виктория вместе с тем на целую эпоху определила исторические судьбы народов всей юго-восточной Европы, придав новый импульс надеждам православного населения на освобождение от турецкого владычества.
Как отмечал молдавский летописец Ион Некулче, эта победа «вселила в молдавский, валашский, сербский народы новую надежду на скорое освобождение из-под векового гнета»[58 - Ion Neculce. O seama de cuvinte. Letopisetul Tarii Moldovei. Chisinau, 1974. P. 216]. В результате заметно возросли прорусские симпатии на Балканах и в Дунайских княжествах, что привело, в свою очередь, к увеличению притока на русскую службу молдаван, валахов, греков, сербов и других народов юго-восточной Европы[59 - Цвиркун В.?И. Молдавские формирования в русской армии в первой половине ХVIII в. Кишинев, 1987. С. 82–84.].
Более интенсивной и регулярной стала корреспонденция владетелей и представителей видных боярских семей Молдовы и Валахии с царским двором. Особенно активную переписку с русским правительством на протяжении 1709–1710 гг. вели К. Брынковяну, М. Раковица, К. Кантакузино, Иордакие Руссет и др.
Вместе с тем под влиянием активной антирусской дипломатической и политической деятельности эмиссаров короля Карла XII при Блистательной Порте, искусных интриг при дворе султана ярых противников России – крымского хана Девлет-Гирея[60 - Девлет Герай II (Девлет-Гирей) – хан Крыма в 1699–1702 и 1709–1713 гг. Умер в 1724 г.] и французского посла Ферриоля[61 - Барон Шарль де Ферриоль, в 1699–1711 гг. – французский посол в Константинополе.], а также наветов и доносов сторонников польской партии Станислава Лещинского[62 - Станислав I Лещинский (Лещиньский, польск. Stanislaw Leszczynski; 20 октября 1677, Львов – 23 февраля 1766, Люневиль, Франция) – король польский и великий князь литовский в 1704–1709 гг. и в 1733–1734 гг. Последний герцог Лотарингии в 1737–1766 гг. Тесть короля Франции Людовика XV.], так называемых «станиславчиков», мирные отношения между Россией и Турцией грозили перерасти в военный конфликт. Стремясь вовлечь Османскую империю в войну с восточным соседом, шведский король и его союзники пытались продемонстрировать султану ее многочисленные выгоды.
По словам М. Нейгебауэра[63 - Мартин фон Нейгебауэр, барон. Незадолго до начала Северной войны занимал должность воспитателя царевича Алексея, сына Петра I. В Москве М. Нейгебауэр пробыл недолго и в конце 90-х годов XVII в. вернулся в Швецию. Сопутствовал Карлу XII во время русской кампании. После поражения под Полтавой направлен послом Швеции в Костантинополь, в этом качестве пребывал до 1711 г.], шведского посланника в турецкой столице, Порта в случае поражения российских войск приобретала право установить протекторат над Украиной, население которой якобы мечтало о турецком подданстве[64 - Артамонов В.?А. Россия и Речь Посполитая после Полтавы. 1709–1714 гг. М., 1985. С. 78.]. Кроме того, положительный исход войны должен был оттеснить Россию от границ османских владений.
Не скупился Карл XII и на обещания поддержать выступление турецких войск активными действиями своей армии в Померании[65 - Артамонов В.?А. Указ. соч. С. 80.]. Однако самым веским и убедительным аргументом антирусской партии в пользу объявления войны служила «растущая угроза с Востока», которой запугивали султанский двор.
Особое влияние на позицию Турции оказывали заявления Станислава Понятовского[66 - Станислав Понятовский (1676–1762) – польский полководец, дипломат. На протяжении своей карьеры Понятовский служил в различных войсках, в основном в шведских и польско-литовских. Во время Северной войны являлся адъютантом короля Карла XII. После гибели последнего состоял на службе у польского короля Августа II. Был на разных государственных должностях, в том числе – великим подскарбием литовской армии в 1722 г., воеводой Мазовецкого воеводства в 1731 г., региментарем Коронной армии в 1728 г. и кастеляном Кракова в 1752 г.], который сообщал, что «царь окончательно хочет завладеть Польшей, продиктовать мир ослабевшей Швеции, вывести свой флот на Черное море, а потом вместе с поляками начать войну на Балканах»[67 - Артамонов В.?А. Указ. соч. С. 78.].
В Бендерах и Константинополе упорно распространялись слухи о приближении к границам Османской империи 200-тысячной русской армии. Говорили, что «20-тысячный корпус уже строит мосты на Южном Буге»[68 - Письмо Скоропадского И.?И. к Головкину Г.?И. // РГАДА. Фонд 124. Оп.1. 1710 г. Д. 3. Л. 23.]. Озабоченность султанского двора вызывали также «великие наносы» хана Девлет-Гирея о реальной угрозе потерять Крым и возможном возрождении греческого государства в результате дальнейшей экспансии России в сторону турецких владений.
В сложившейся ситуции русское правительство не только не помышляло о каких-либо территориальных приобретениях за счет Османской империи, но предпринимало все возможные меры для недопущения войны. «Мира – любой ценой», – требовал царь от П.?А. Толстого[69 - Толстой Петр Андреевич (1645–1729) – государственный деятель и дипломат, сподвижник Петра Великого, один из руководителей его секретной службы (Преображенского приказа и Тайной канцелярии), действительный тайный советник. В конце 1701 г. был назначен посланником в Константинополь, став первым российским послом-резидентом. Этот пост имел важное значение и был сопряжен со значительными трудностями и опасностями (во время русско-турецкой войны 1710–1713 гг. Толстой дважды сидел в Семибашенном замке). Вернувшись в Россию в 1714 г., был назначен сенатором. Активный участник Персидской кампании 1722 г., во время которой вместе с Д. Кантемиром являлся советником императора по вопросам восточной политики. После смерти Петра I способствовал возведению на трон Екатерины. В 1727 г.?в результате конфликта с А. Меншиковым был осужден и вместе с сыном Иваном сослан в Соловецкий монастырь, где скончался и был похоронен у стен монастырского Преображенского собора. Именным высочайшим указом от 22 мая (2 июня) 1727 г. Петр Андреевич Толстой и сыновья его лишены чинов и графского титула. Графский титул был возвращен только в 1760 г., когда именным высочайшим указом в правах графского достоинства Российской империи были восстановлены внуки графа П.?А. Толстого. См.: Русский биографический словарь (далее – РБС). Том Тобизен – Тургенев. М., 1999. С. 77–92.], своего посла при султанском дворе.
Для достижения поставленной цели в турецкую столицу направлялся обильный поток денег и мехов, шедших на щедрые дары турецким сановникам. Однако, несмотря на богатые подношения, российскому послу день ото дня становилось всё труднее противостоять действиям антирусской партии. У него недоставало ни средств, ни сил, чтобы заглушить или хотя бы нейтрализовать «наносы», распространяемые шведами и эмиссарами Станислава Лещинского, и доказать миролюбивую политику России в отношении Турции[70 - Павленко Н.?И. Птенцы гнезда Петрова. М., 1985. С. 165–167.].
К середине 1710 г. в столице Блистательной Порты начали одерживать верх силы, враждебные России. Пользуясь этим, к активным боевым действиям перешли сторонники Карла XII, предпринявшие в июле того же года ряд нападений на русские гарнизоны лево- и правобережной Украины[71 - Артамонов В.?А. Указ. соч. С. 79.]. Они задержали и взяли под арест курьеров с личными посланиями Петра I к султану Ахмеду III[72 - Письма и бумаги императора Петра Великого <далее – ППВ>. Т. 10. М., 1962. № 4063. С. 283–284.]. Резко сократилась свобода действий, перемещений и внешних связей посла П.?А. Толстого. Наконец, 20 ноября 1710 г. русское правительство получило известие о том, что России объявлена война, а полномочный министр царя в Константинополе арестован и заключен в Едикуле – Семибашенный замок, вместе с чиновниками дипломатической миссии и слугами[73 - Там же. № 4168. С. 446.].
В предстоящей войне с Османской империей правительство Петра I рассчитывало на всемерную поддержку и помощь православного населения Балкан и Дунайских княжеств. Исходя из этого, определялись тактика и стратегические задачи русского командования. Однако было бы ошибочным полагать, как это делалось в русской и европейской историографии русско-турецкой войны 1710–1713 гг., будто Петр I и его генералитет начали ее «с излишним запасом надежд на турецких христиан, пустых обещаний со стороны господарей молдавского и валашского и со значительным количеством собственной полтавской самоуверенности»[74 - Ключевский В.?О. Курс русской истории. М., 1937. Часть IV. С. 58.].
Несомненно, освободительное движение православного населения Османской империи, его явные прорусские симпатии и настроения являлись немаловажным военным и политическим фактором, необходимым России в предстоящей войне. Однако главная роль в ней отводилась не силам союзников, а непосредственно русской армии.
Многочисленные документы того времени красноречиво свидетельствуют, что Петр I и его окружение полностью осознавали серьезность положения и сложность готовящегося похода. Неоднократно в письмах царя к А.?Д. Меншикову[75 - Меншиков Александр Данилович (1673, Москва – 1729, Берёзов) – русский государственный и военный деятель, сподвижник и фаворит Петра I, генерал-фельдмаршал (1709), первый генерал-губернатор Санкт-Петербурга (1703–1724 и 1725–1727), с созданием государственной Военной коллегии (1719) стал ее первым президентом, оставив пост санкт-петербургского генерал-губернатора. Отвечал за обустройство всех вооруженных сил России. В день заключения Ништадтского мира, завершившего длительную войну со шведами, Меншикову был присвоен чин вице-адмирала. После смерти Петра Меншиков, опираясь на гвардию и виднейших государственных сановников, в январе 1725 г. возвел на престол жену покойного императора Екатерину I и стал фактическим правителем страны, сосредоточив в своих руках огромную власть и подчинив себе армию. Тогда же вернул себе должность санкт-петербургского генерал-губернатора, а в 1726 г. – должность президента Военной коллегии. 30 августа 1725 г. новая императрица Екатерина I произвела его в кавалеры ордена Св. Александра Невского. В 1726 г. участвовал в переговорах о заключении русско-австрийского союза, в 1727 г. отдал приказ о вводе российских войск в Курляндию. Со вступлением на престол Петра II (сына царевича Алексея Петровича) в мае 1727 г. Меншиков поначалу сохранил свое влияние: 6 мая он был удостоен чина полного адмирала, а 12 мая пожалован званием генералиссимуса, его дочь Мария была обручена с юным императором. Однако уже в сентябре 1727 г. Меншиков был арестован, лишен всех занимаемых должностей, наград, имущества, титулов и сослан со своей семьей в сибирский городок Берёзов Тобольской губернии. Умер 12 ноября 1729 г. в возрасте 56 лет. См.: БРЭ, Т. 19. М., 2012. С. 748–749.] и Ф.?М. Апраксину[76 - Апраксин Федор Матвеевич (1661–1728) – один из создателей русского военного флота, сподвижник Петра I, генерал-адмирал (1708), первый президент Адмиралтейств-коллегии. Командовал русским флотом в Северной войне и Персидском походе.] звучала тревога за исход «надлежащего и токмо одному богу сведомого пути»[77 - Соловьев С.?М. Публичные чтения о Петре Великом. М., 1984. С. 117.].
Уже в декабре 1710 – январе 1711 гг. по указу Петра I начался усиленный набор рекрутов в пехотные и кавалерийские полки. Армия «сполна рекрутировалась, мундировалась, приводилась в лучшее состояние»[78 - Письмо А.?Д. Меншикова В.?Л. Долгорукову, послу в Копенгагене, от 31 января 1711 г. // РГАДА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 91 доп. Л. 469об.]. Русский генералитет принял во внимание и особенности войны с турками, против которых командирам дивизий предписывалось действовать в основном «пехотою и рогатками, а палашам покой дать»[79 - Пушкин А.?С. История Петра I. – Полн. собр. соч. Т. VIII. Л., 1978. С. 188.]. Последнее, однако, не относилось к нерегулярным частям русской армии, представленным украинскими и донскими казачьими, а также молдавскими легкоконными полками. Приданные авангардному корпусу Б.?П. Шереметева[80 - Шереметев Борис Петрович (1652–1719) – русский полководец времен Северной войны, дипломат, один из первых русских генерал-фельдмаршалов (1701). В 1706 г. первым возведен в графское достоинство Российского царства. В 13 лет был назначен в комнатные стольники, т. е. прислуживать царю в его покоях. В 1681 г. в должности воеводы и тамбовского наместника командовал войсками против татар. В 1682 г. получил боярский титул. Проявил себя на военном и дипломатическом поприщах. В 1686 г. участвовал в заключении Вечного мира в Москве с Речью Посполитой, а затем был поставлен во главе посольства, отправленного в Варшаву для ратификации заключенного договора. С началом Северной войны со Швецией командовал поместной конницей и участвовал в неудачном Нарвском сражении. Формально возглавлял русскую армию в Полтавской битве и во время Прутской кампании 1711 г… В 1715 г. Шереметев был назначен командующим русским экспедиционным корпусом в Померании и Мекленбурге для совместных действий с прусским королем против шведов. В 1717 г. он возвратился в Москву и после тяжелой болезни скончался. Вопреки завещанию был погребен в СПб., в Александро-Невской лавре. См.: РБС. Том Шебанов – Шютц. М., 1999. С. 107–131.], они должны были проследовать к Днестру, переправиться через него и двигаться к Исакче на Дунае, где «возбудить восстание сербов и болгаров и стараться в собрании магазейнов <складов. – В.Ц.>»[81 - ППВ.Т. XI. Вып. 1. М., 1964. № 4404. С. 190; Полевой Н.?А. История Петра Великого. Изд.?2-е. М., 1899. С. 278.].
По мере обострения военно-политических отношений России и Турции и приближения угрозы военного столкновения обоих государств русское руководство всё чаще и активнее стало использовать уже сложившиеся каналы связи с правящими кругами Молдавского и Валашского княжеств.
Едва ли не сразу же после прибытия в Яссы новопоставленного господаря Д. Кантемира с ним была установлена тайная корреспонденция и начаты переговоры о переходе страны под протекцию российской короны. Как свидельствуют записи расходной книги одного из ближайших советников царя по вопросам восточной политики Саввы Владиславлевича-Рагузинского за 1711 г., уже 16 января он по приказу канцлера Г.?И. Головкина, «послал в Яссы курьера Савву Гиока с письмами и подарками к волосскому господарю»[82 - РГАДА, Ф. 59. Сношения с Рагузой. Оп. 1. 1711 г. Д. 1. Л. 1.]. В ответ на это тогда же в январе от Д. Кантемира отправились в Москву его доверенные лица с секретными письмами на имя Петра I. По-видимому, в то же время по совету и рекомендациям молдавского князя Савва Владиславлевич-Рагузинский[83 - Савва Лукич Владиславлевич-Рагузинский (1660/1668, Гацко, Герцеговина – 1738, Санкт-Петербург) – граф, тайный советник, российский государственный деятель, дипломат. По происхождению серб из Герцеговины. На протяжении ряда десятилетий выполнял тайные поручения российского правительства. С 1708 г. переселился в Россию и был зачислен в штат Посольского приказа. Участвовал в Прутской кампаии в качестве советника царя по восточным вопросам. В 1725–1728 гг. возглавлял российское посольство в Китай. Был активным участником составления и подписания Буринского и Кяхтинского договоров с Китаем. Награжден орденом Св. Андрея Первозванного. См.: Йован Дучин. Граф Савва Владиславич. Серб при дворе Петра Великого и Екатерины I. СПб., 2009.], один из активных инициаторов Прутского похода, наладил тайную переписку с Томой Кантакузино[84 - РГАДА, Ф. 59. Сношения с Рагузой. Оп. 1. 1711 г. Д. 1. Л. 1об.].
Пользуясь его информированностью и ролью при господарском дворе, руководители российского внешнеполитического ведомства получали объективные сведения о положении дел в княжестве и сопредельных ему землях, а также о состоянии, численности и степени готовности к войне османских войск.
Особую интенсивность приобрела корреспонденция с валашским великим спатарем в мае-июне 1711 г., когда решалась проблема материального и продовольственного обеспечения выступившей в поход российской армии, а также судьба создания единого антиосманского фронта с православными христианами Турции.
Обеспокоенное двусмысленным поведением К. Брынковяну, его выжидательной позицией, идущей вопреки обязательствам, принятым им на себя ранее, правительство Петра I установило с Т. Кантакузино тайные и сепаратные от господаря переговоры «о призыве графа» на свою сторону. По этой причине только в мае из походной ставки царя к великому спатарю трижды отправляли послания с нарочным курьером Иваном Юрьевым для его «проведывания и призыву»[85 - РГАДА, Ф. 59. Сношения с Рагузой. Оп. 1. 1711 г. Д. 1. Л. 3–3об.].
Важным фактором, стимулировавшим рост прорусских симпатий среди населения обоих княжеств, а также усиления «русской» партии среди боярства, стали обнародованные и распространенные в Молдавском и Валашском княжествах царские манифесты, призывавшие на службу «военно-служилых молдаван и валахов, полковников, ротмистров, хорунжих» с выдачей им патентов и определением жалования и дневных рационов[86 - РГВИА. Ф. 456. Оп. 1. Д. 13. Л. 27об. – 28.].
Реакция на обращение была незамедлительной. Уже 25 мая к обозу фельдмаршала Б.?П. Шереметева прибыли из Яворова «с рекомендательными письмами от канцлера графа Г.?И. Головкина два человека шляхты молдавской – Абаза[87 - Илие Абаза, ворник – в Молдавском княжестве боярин, исполнявший функции судьи. Переселившись в Россию, получил во владение 40 дворов в с. Колодяжном Изюмского полка из конфискованных имений осужденного генерал-майора Ф.?В. Шидловского. См.: Цвиркун В.?И. Димитрий Кантемир. Страницы жизни… С. 167–169.] и Мерескул[88 - Ион (Иван) Мерескул – полковник. Переселившись в Россию, получил во владение 40 дворов в с. Колодяжном Изюмского полка из конфискованных имений осужденного генерал-майора Ф.?В. Шидловского. См.: Цвиркун В.?И. Димитрий Кантемир. Страницы жизни… С. 170–171.]», которым было «учинено полковничество и для сбору людей дано 300 рублей»[89 - РГАДА. Ф. 59. Оп. 1. 1711 г. Д. 1. Л. 3.].
Спустя два дня, 27 мая, в ставку Б.?П. Шереметева, также по рекомендации канцлера, прибыл другой молдавский шляхтич – Павел Ружина, которому по примеру первых было «учинено полковничество и для сбору людей дано 100 рублей»[90 - Там же.]. Патенты на полковничьий чин и царское жалование, а также «деньги для сбору людей» получили пыркэлаб[91 - Пыркэлаб – в Молдавском и Валашском княжествах комендант крепости.] сорокской крепости Семен Афендик и «господарский сродник Александр»[92 - РГАДА. Ф. 59. Оп. 1. 1711 г. Д. 1. Л. 3.].
Прибытие авангардных частей русского войска придало Д. Кантемиру больше решимости и смелости в действиях. В день торжественной встречи в Яссах корпуса Шереметева по всему Молдавскому княжеству были разосланы грамоты господаря, предписывавшие мужскому населению «дабы собиралися и вооружалися и пришли к монаршеским войскам под команду до 15 числа сего месяца <июня. – В.Ц.>, а кто не придет, числиться будет отлучен от своих маетностей, и будут объявлены изменниками и мечем и огнем порублены… и будут преданы суду не токмо мирскому, но и церковному проклятию»[93 - РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1711 г. Д. 6. Л. 4; Ф. 17. Оп. 1. Д. 91 доп. Л. 505.].
Появление русской армии в столице княжества и провозглашенные манифесты вызвали стремительный рост антиосманских сил и подъем патриотических чувств у населения Молдовы. Свидетель и активный участник описываемых событий Ион Некулче отмечал в своей «Летописи земли Молдавской», что в ряды российских войск прибывали многие жители Оргеевского, Сорокского и Лэпушнянского цинутов, поднявшиеся против османского владычества[94 - Ion Neculce. Op. cit. P. 247.]. Сам фельдмаршал в реляциях к царю доносил, что «волохи к нашим <войскам. – В.Ц.> непристанно приходят… и последние мужики служить желают»[95 - Шереметев Б.?П. Фельдмаршал граф Б.?П. Шереметев. Военно-походный журнал 1711–1712 гг.// Под ред. Мышлаевского А.?З. СПб., 1898. С. 38.].
Переход корпуса Б.?П. Шереметева на правый берег Прута и медленное продвижение его к югу от Ясс, заметно активизировали разногласия в стане валашского господаря, вызвали ропот возмущения двойственной политикой князя среди ряда ближних бояр и духовенства. Последние, недовольные поведением К. Брынковану, по инициативе Антима Иверяну[96 - Антим Ивиряну (1650–1716) – митрополит Валахии. Воспитывался и получил образование в Константинополе. Владел церковнославянским, греческим, арабским и турецким языками. В 1690 г. по приглашению князя К. Брынковяну поселился в Бухаресте, где в течение 1690–1694 и 1701–1705 гг. руководил господарской типографией. В 1691 г. принял монашеский постриг. В 1696–1701 гг. – иегумен Сняговского монастыря. В 1705 г. рукоположен епископом Рымникским. С 1708-го по 1716 г. возглавлял митрополичью кафедру Валашского княжества. Осенью 1716 г. по приказу султана Ахмеда III был арестован и смещен с кафедры. Убит по дороге в Адрианополь. В 1992 г. Священный синод Румынской православной церкви причислил его к лику святых. См.: Православная энциклопедия. Т. II. М., 2001. С. 488–489.] провели в деревне Гура-Урлацилор тайное совещание, на котором приняли решение направить к царю своего полномочного представителя. Через него бояре, находившиеся в оппозиции к валашскому князю, намеревались передать российскому монарху достоверные сведения, обличавшие двуликий характер политики господаря и лживость его клятв и обещаний[97 - Кочубинский А. Мы и они. 1711–1878 гг. Очерки истории и политики славян. Одесса. 1878. С. 148; Cronicari munteni. Vol. 1. Bucuresti. 1961. P. 480.].
Выбор мятежных бояр остановился на одном из инициаторов и активных участников этого совещания – великом спатаре Томе Кантакузино. Мы склонны утверждать, что упоминаемое событие состоялось 19–20 июня 1711 г., поскольку уже 22-го числа Тома в сопровождении полковника и восьми рот легкой кавалерии из состава господарского войска прибыл в лагерь фельдмаршала Б.?П. Шереметева[98 - РГАДА, Ф. 9 Петра Великого. Отд.?2. Д. 13. Л. 1084–1085.].
Однако далеко не многие из среды валашского боярства были согласны с решениями, принятыми на тайном совещании в Гура-Урлацилор. Так, в приватном письме стольника Константина Кантакузино к полковнику К. Туркульцу в первых числах июля 1711 г. сообщалось, что «его дело <т. е. отъезд Т. Кантакузино к Петру I в Яссы. – В.Ц.> мы не хвалим, ибо без времени сделал»[99 - РГАДА. Ф. 159. Оп. 2. 1711 г. Д. 5071. Л. 3–3об.].
По странной случайности приезд Т. Кантакузино в стан русского авангарда совпал с прибытием туда Г. Кастриота – личного представителя К. Брынковяну[100 - РГАДА, Ф. 9 Петра Великого. Отд.?2. Д. 13. Л. 1084–1085.].
Озадаченный одновременным появлением столь высоких должностных лиц Валашского княжества, которые к тому же «видно, якобы один от другого опасаются», фельдмаршал приостановил движение передовых частей и обратился к царю за дополнительными инструкциями и распоряжениями[101 - Там же.]. Ответ не заставил себя долго ждать: уже на следующий день, 23 июня, оба посланца «с добрым конвоем» были отправлены в столицу Молдавского княжества, где им было определенно место встречи с российским монархом.
