Долгие поиски счастья

скачать книгу бесплатно

Они немного подкрепились, и Агафья снова налила по рюмашке.

– Какая у нас девчонка хорошая! А отдают её Бог знает кому!

– Как это? – удивилась Варя.

– Про этого хлыща слава недобрая идёт. – Агафья наклонилась к Варе и зашептала: – Он уж не раз женат был. Жён своих прежних извёл, потому на родине, в Польше, его уж все знают, никто не хочет за него дочек отдавать. Так он сюда приехал, где его никто не знает, и посватался к Дануте. Но молва нехорошая и сюда пришла вслед за ним. Люди шушукаются, а Данута наша ничего о том не знает. Шибко любит он женские прелести, большой он ходок по женщинам. Как только прежняя жена ему надоедает, он от неё избавляется и берёт новую.

– А зачем же её отдают ему, если он такой? – искренне удивилась Варя.

– Э-эх, Варенька! Да им лишь бы её с рук сбыть поскорее! Дело в том, что когда умерли её родители, её взяла к себе Раса, родная сестра матери, и они с мужем растили её наравне со своими детьми. И вдруг Раса Эдмундовна, наша госпожа, тётя Дануты, умирает. Вдовец недолго горевал, а и привёл в дом новую жену. Она и родных-то его детей невзлюбила, не говоря уж о сиротке. Вышло так, что осталась Данута с посторонними людьми. Она ведь им вообще никто, они совершенно чужие люди друг другу. Наша новая хозяйка хотела быстрее избавиться от Дануты, а с приданым жалась, не хотела давать, скупилась. А то, что от родителей Дануты осталось, так они давно присвоили себе, в своё владение записали. Обобрали её, как могли. Потому и с женихами сговориться не могли, тем всё мало было. А этот появился, сразу взял их в оборот, как-то сладили они это дело. Девчонку саму, конечно, никто не спрашивал. Вот и заберёт он её в Польшу, а там кто знает, как её судьба сложится… Давай-ка за неё выпьем, хорошая она была, душевная, нас, маленьких людей, не обижала, пусть и её упырь этот не обижает.

У Вари по спине пробежал холодок. Так вот какая она бывает, семейная жизнь! Не знаешь, за кого замуж идёшь, а за тебя уже пьют, как за помин души.

– Окстись, Агафья, – встрепенулась она, – что ты о ней, как о мёртвой.

Агафья перекрестилась.

– Да я не о том, я про то, что покидает она нас, уезжает, а что её там ждёт?…

Варя покачала головой. И правда, незавидная ситуация. И тут она спохватилась.

– Погоди, как уезжает? А я? – неужели ей снова на улицу, снова – поиски работы, снова повторить тот путь, который она однажды уже прошла?…

– Ну это уж как господа решат. Вообще-то тебя брали только для свадьбы, чтоб подготовить невесту, а то прежняя её горничная сбежала. Да я тебе уж рассказывала об этом! Ну тебя, – махнула она рукой на Варю, – давай за невесту, чтоб всё у неё ладно да гладко было в жизни!

Молодой муж Анджей Собчак, тридцати девяти лет от роду, готовился к отъезду на родину. Баулы и чемоданы были собраны и с утра им предстояла дальняя дорога.

– Ты готова, дорогая? – поправляя бабочку перед зеркалом, спросил он молодую супругу скорей из вежливости, чем от необходимости с ней говорить.

– Да, милый. Только я хочу тебе сказать: с нами поедет Варя.

– Какая ещё Варя? – неприязненно обернулся Анджей.

– Моя новая горничная. Это удивительная девушка…

– Данута! Не говори глупостей! У меня в имении девок полный дом! Выберешь себе любую! Нечего тащить отсюда ко мне в дом всякую чернь! У меня у самого таких полно!

– Анджей, как ты говоришь о людях? Ты же аристократ!

– Прости, дорогая.

Анджей подошёл к жене, взял её руки в свои и нежно поцеловал их.

– Я хочу сказать, что у меня много прислуги. Зачем нам ещё? А из моих сама присмотришь себе горничную.

Данута вырвала свои руки из его рук.

– А я не знала, что ты такой. Мне нужна только Варя, – твёрдо сказала она. – Она для меня не только прислуга, но и подруга, мне с ней интересно. Выбирай: или Варя едет с нами, или мы никуда не едем.

– Полно тебе, душа моя! Неужто из-за какой-то девки-простолюдинки мы будем ссориться? Варя так Варя. Пусть едет с нами.

Напоказ примирившись с женой, Анджей вышел из её спальни. В душе у него всё кипело. «Подруга-плебейка!» – бормотал он в ярости. Ну ладно, раз от этого зависит его семейное счастье, так и быть, он смирится. Но это в последний раз. Отныне он сам будет решать все вопросы в их семье.

* * *

Пани Ванда Войцеховская обходила большое поместье и торопила слуг.

– Быстрее, быстрее, пошевеливайтесь, бездельники! Пан Анджей скоро прибудет с молодой женой, тут должен быть безупречный порядок!

Вслед ей летели неприязненные взгляды-молнии. Вслух высказать ей то, что накопилось, никто не решался. Ненавистная экономка всех раздражала, потому что никому не давала спуску. При этом она была не только экономкой в доме графа, но и управляющей всей усадьбы. И потому держала людей в строгости. Господин полностью доверял ей, а оттого она была крайне немилостива к работавшим в поместье. Она не боялась гнева хозяина, зная, что ей дозволено всё. «Я с вас три шкуры спущу, но заставлю вас делать то, что мне нужно и как мне нужно», – часто говаривала она.

Проверив все помещения усадьбы Собчаков, она, удовлетворившись увиденным, пошла к себе. Жила она с двумя дочерьми. Муж её был большим поклонником Бахуса, от этой любви и почил раньше времени. Сейчас ей надо было серьёзно поговорить со старшей дочкой Малгожатой. Хорошо, что Зоси, младшей, не было дома, она была где-то на улице с подружками.

– Малгоша, я хочу с тобой поговорить, – сказала пани Ванда.

– Ну что ещё? – раздражённо отозвалась Малгожата.

– Подойди ко мне, сядь рядом.

Не скрывая своего крайнего неудовольствия, дочь приблизилась и нарочито картинно уселась возле матери, всем своим видом показывая, что делает ей большое одолжение своим приходом.

– Чего хотела? – буркнула она.

– Малгоша, ты уже большая девочка, нам пора позаботиться о твоём будущем. Я вот что хочу предложить: скоро приедет пан Анджей с новой женой, так я хотела бы, чтобы ты стала у неё горничной.

– Да ты вообще с ума сошла или как? – возмутилась Малгожата. – Не хватало мне ещё прислуживать каким-то барыням! Хватит того, что ты всю жизнь в услужении у Собчаков, унижаешься перед ними, а люди тебя все ненавидят! Сидела бы дома, как все приличные женщины, а ты бегаешь по имению, как овчарка! Ещё и меня хочешь сделать такой же?

– Успокойся, – попробовала утихомирить дочь пани Ванда.

– Что «успокойся»? Сама успокойся и не лезь в мою жизнь, не навязывай своих решений! Привыкла людьми командовать, а я тебе не служанка, я – твоя дочь, и потому не ломай мне жизнь! Ещё чего не хватало, чтоб я перед кем-то унижалась, кому-то прислуживала! Как ты это себе представляешь: я в переднике буду подносики им подносить – кушать подано? Это только ты на это способна, а я унижаться ни перед кем не буду!

– Во-первых, ты прожила всю свою жизнь за счёт жалованья, которое я зарабатывала, а Собчаки мне платили за честную службу у них. Во-вторых, не кипятись, а послушай сначала мать. Возраст у тебя подходит такой, что надо будет тебя замуж выдавать. А за кого? Вот я и подумала: если будешь при хозяйке, может, кого-то приличного и присмотришь. Опять же, на прогулки будешь с ней ходить, подавать, когда гости к ней придут. А там мужчины – из высшего общества. Наша сила в том, что мы – женщины. А мужчина – это слабое существо, его можно брать голыми руками. Главное, сделать правильный расчёт, кто из них клюнет и не уйдёт из твоих рук. Впрочем, даже если не женится, а будет содержать тебя – тоже неплохо. Даже если родишь от богатого и знатного и он будет тебя и ребёнка содержать всю жизнь – это тоже хорошо. Чтоб потом вот так всю жизнь не подавать господам, надо один раз сделать правильный выбор в жизни.

Видя, что Малгожата задумалась, пани Ванда добавила:

– Ну подумай сама, не за конюха же тебе выходить?

– Ладно, – примирительно пробормотала Малгожата, – согласна.

Мать потрепала её по волосам и с улыбкой сказала:

– То-то же, надо слушаться старших. Мы жизнь прожили, знаем, что и почём. Какая польза от того, что я в законном браке жила? От твоего папаши-пьяницы ничего хорошего, кроме пьяных скандалов, не видела, ещё и зарабатывать на жизнь себе и вам вынуждена была сама, а от него никакого толку не было. Так что я тебе дурного не посоветую. Слушай мать.

* * *

Путь в Польшу лежал через Литву. Данута ждала встречи с городом своего детства – Вильно. Она уехала оттуда ещё ребёнком, а потому хотела увидеть родные улочки и знакомые дома, по которым успела соскучиться за годы жизни в Двинске. Когда на горизонте показались абрисы дорогого сердцу города, она, чтоб не выдать волнения, вцепилась пальцами в платочек. Да, здесь она своя, здесь всё родное, но она, пожалуй, уже никогда не сможет назвать себя жительницей этого города. Она едет в Польшу, она – графиня Собчак, и там отныне она будет жить и растить детей. Там её будущее. А прошлое – детство и юность, Вильно и Двинск навсегда останутся лишь в воспоминаниях. Проезжая по городу она увидела, что возле гостиницы «Жорж» появилась новая скульптура – святой Георгий, поражающий дракона. При ней этого не было.

– Останови карету, – попросила она мужа. Ей хотелось пройтись по родным улочкам, почувствовать силу родной земли, прикоснуться к домам, камням, деревьям…

– Милая, ты забыла, что ты – графиня Собчак? Тебе не пристало пешком шастать по улицам.

– Анджей, пожалуйста, я тебя очень прошу! Дай мне выйти и хотя бы постоять здесь. Я хочу проститься с детством.

Нехотя граф Собчак позволил ей выйти из кареты на мостовую. Она вышла и осмотрелась вокруг, насколько хватало взора. Это был Старый город, исторический центр Вильно. Здесь находились здания Виленского университета, гора Трёх крестов (в старину её называли Лысая или Кривая) и Замковая гора с башней Гедиминаса, оставшаяся от укреплений Верхнего замка и являющаяся символом города. У подножья Замковой горы расположилась Кафедральная площадь, на которой стоял памятник князю Гедимину. Тут же были Кафедральные соборы Святого Станислава и Святого Владислава с колокольней. От Кафедральной площади шли улицы Замковая и Большая, они вели к Ратушной площади, на которой стояла городская Ратуша. От неё можно было напрямик дойти до Острой Брамы – старых городских ворот. Здесь находилась часовня с чудотворной иконой Остробрамской Божьей Матери.

Как часто она маленькой девочкой бывала тут, на этих вымощенных улочках, она ходила здесь с родителями, бывала в соборах, приходила на первое причастие, ставила свечки, просила Богоматерь счастья для себя и своих родителей, потом молилась за упокой их душ…

Нехотя Данута вернулась в карету. Ей предстоял длинный путь в новую жизнь. Но она ещё не раз оглянулась, прощаясь с городом своего детства…

Русско-литовский город Вильно начинался со Старого города с веерообразным планом, выросшего в долине реки Нярис возле Верхнего и Нижнего замков (последний до нынешних дней не сохранился). В русских летописях он упоминался уже в 12-м веке. Около 1240 года литовский князь Миндовг стал объединять литовские племена, а заодно и присоединять к ним раздробленные русские княжества. Его дело продолжил Гедимин (1316–1341), с 1323 года Вильно уже являлся столицей Великого князя русского и литовского Гедимина и Литовской Руси[3 - Литовская Русь – земли Руси до Люблинской унии 1569 года, т. е. до объединения Литвы и Польши и образования Речи Посполитой.]. Здесь мирно соседствовали русские, литовцы, поляки. При князе Ольгерде (1345–1377) литовцы массово принимали православие. Но пришедший ему на смену князь Ягайло остальных литовцев стал крестить в католики. В 1387 году он заложил католический храм Святого Станислава. Однако при этом он встретил сопротивление князя Витовта (1392–1430), который сделал Вильно своей резиденцией. При них к литовским землям добавились земли Белой, Красной (Червонной) и Чёрной Руси, а также у татар был отвоёван Киев. Витовт и его преемник, брат Сигизмунд I, открыто стремились сделать город центром всего русского. Официальным языком Великого княжества Литовского, Русского и Жамойского[4 - Территория Княжества – это территория нынешних Литвы, Белоруссии и Украины.], существовавшего с 13-го века по 1795 год, был русский. Влечение к русскому языку, православию и образу жизни удостоверяет и тот факт, что первая книга, изданная в Вильно в 1525 году белорусским просветителем Франциском Скориной, была книга «Апостол» на русском языке.

Начиная с 1385 года между Польшей и Литвой было составлено несколько уний. Литовская шляхта стала перенимать польский образ жизни, язык, культуру, православные шляхтичи стали переходить в католичество. В Литве появилось крепостное право (на несколько веков раньше, чем в России), при этом православные русские крестьяне стали крепостными – частной собственностью литовской полонизированной шляхты, перешедшей в католичество. В 1469 году Казимир Ягеллон ввёл запрет на строительство православных храмов. Это вызывало большое недовольство среди угнетаемых православных и приводило к восстаниям. Они обращались к России за помощью. Последовавший в 1530 году большой пожар, а затем в 1533 году массовый мор, выкосивший треть населения, были расценены населением как плата за отказ от православия.

В 1558 году началась Ливонская война, в которой Россия выступила на стороне притесняемых православных граждан. Литовская сторона, спасаясь от полного разгрома, была вынуждена в 1569 году подписать Люблинскую унию с Польшей, с которой они объединялись в единое государство – Речь Посполитую. При этом литовцы полностью теряли свою государственность и подчинялись внутренней и внешней политике Польши.

С 1795 года, после третьего раздела Польши, Литва вновь вернулась к России. Павел I основал в Вильно кадетский корпус, а Александр I в 1801 году снял с города долг государству и открыл Виленский университет. В 1819 году здесь было отменено крепостное право, это было намного раньше, чем во всей остальной России (в 1861 году). Остзейские немцы, потомки рыцарей, которых было немало в остзейских губерниях, делали карьеру в Российской империи, занимая чиновничьи посты на всех уровнях.