скачать книгу бесплатно
– Вот что, принесите нам сюда фиников и немного цекубского
, – приказал хозяин слугам, а потом ласково обратился к товарищу по школе. – Что ж ты сразу не рассказал? Есть способ уладить твои дела.
– Правда?
– Ну конечно! Только он слегка странный.
– Безразлично.
– Ты что-нибудь знаешь о проклятии Ниобы?
– Разумеется. Она похвалялась перед Латоной, что у нее двенадцать детей. Аполлон и Артемида убили всех до одного, а Ниоба обратилась в камень.
– Так вот, ходят слухи, что у одного из ее сыновей была любовница. Она сбежала в Египет и родила близнецов. Угадай, где обитают их потомки? Здесь, в Аполлонополе. Твой отец может оказаться одним из них. Тебе надо всего лишь указать на него богам.
– Какая чушь!
– Верь или нет, но мне это помогло. Я отнес записку в храм Гора Бехдетского – тебе же известно, что его отождествляют с Аполлоном. Недели не прошло, как мой почтенный родитель отправился к Аиду.
– Но если Феб
расправился с твоим отцом из-за родства с Ниобой, то почему он не тронул тебя?
– О, это тоже своего рода проклятие. Предполагается, что я должен жить с чувством вины, и оно меня когда-нибудь убьет.
Загрей оглушительно расхохотался и осушил свой килик
, а потом вытер губы и продолжил серьезным тоном:
– Кроме того, тебе следует сделать пожертвование в храм Гора. Три мины серебра.
– Но сейчас у меня нет денег!
– Не беда, расплатишься, когда получишь наследство. Только не вздумай позабыть о долге. Богов нельзя водить за нос – они худшие кредиторы.
– Что нужно написать в записке?
Глава 11. Познай пределы, человеку данные
Главк не без трепета приблизился к храму, воздвигнутому чуть в стороне от города. Он был памятником, связывающим две культуры: египетскую и греческую. Несколько поколений Птолемеев
покровительствовали его строительству, и вот, через двести лет, проект, наконец, близился к завершению. Высокие ворота охраняли статуи Гора в виде сокола. У них люди оставляли пожертвования и молились в те дни, когда храм закрыт для посещений.
Главк достал маленький папирус и примотал к нему пару ожерелий, уцелевших после его расплаты по игровым долгам. Потом он произнес довольно путаную молитву Аполлону и поспешно ушел, оставив свиток на жертвеннике. Жара стояла невыносимая, а разносчиков с холодным пивом не наблюдалось. Тогда Главк отправился в сторону рынка, надеясь немного освежиться. Его внимание привлекли жонглеры, устроившие представление у входа, особенно девушка, грациозно подбрасывавшая и ловившая кольца. Он простоял возле них больше двух часов, и только потом отправился домой.
– «Познай пределы, человеку данные»!
– раздался дребезжащий голос, и чья-то костлявая рука вцепилась в его запястье.
Юноша онемел и с ужасом повернул голову. На него смотрела жуткая старуха с безумными глазами, одетая в лохмотья, босая и растрепанная. Она сказала именно то, что было написано на его свитке.
– Ты кто? – пробормотал он.
– Иди за мной.
Через пять минут они оказались в жутких трущобах, где двух- и трехэтажные дома с плоскими крышами прижимались друг к другу, оставляя тонкую тропинку для прохода. Старуха втолкнула Главка в грязную комнатушку, забитую пучками сушеной травы, частями тела различных грызунов и дешевой, плохо обожженной глиняной посудой. На ее фоне явно выделялась великолепная чернофигурная амфора. Артемида тянется за новой стрелой, изящно выгнув руку за спину, к колчану, а Аполлон безжалостно целится в маленького мальчика, прикрывающегося руками. Золотое поле усеяно трупами.
– Приветствую тебя, потомок проклятого рода, – заявила старуха.
– З-здравствуй, – ответил юноша и с отвращением отпрыгнул от стула, по поверхности которого бегали жирные тараканы.
– Я Тирия.
– Жрица Аполлона?
– Вестница смерти.
С этими словами старуха упала на колени и затрясла головой, на ее губах выступила пена. Она закричала мужским басом:
– Яжа, яжа! Жеф дажай, о ме-е-е!
Потом резко схватила круглый горшочек, откинула плотную крышку, зачерпнула горстку желтоватого песка, и он загорелся прямо на ее ладони.
– Жеф дажай! Жеф хат дажай! – завопила она, наблюдая, как ее руку пожирает ослепительное, ярко-зеленое пламя.
Главку показалось, что из комнаты исчез воздух. Он попятился к выходу, надеясь убежать от ужасной ведьмы, но на его пути выросла светло-коричневая змея с крепкими чешуйками-шипами и рожками на голове.
– Ф-ф-ф, – предупреждающе зашипела она.
Главк застыл на месте. Он не знал, кого боится больше: извивающейся гадюки или старухи, бьющейся в исступлении, а потому просто зажмурился и стал повторять себе: «Это сон. Сейчас я проснусь и попрошу раба принести мне мяса, вымоченного в вине, и орехов с медом. Потом я пойду гулять, и все будет хорошо».
Что-то ткнулось в его ладонь. Юноша инстинктивно сжал предмет и открыл глаза. В его руке оказалась амфора с черными рисунками, завернутая в плотную ткань.
– Оставь ее в комнате обреченного на ночь, а утром унеси. И верни мне так, чтобы никто не видел, – сумасшедшая Тирия пришла в себя и теперь говорила более осмысленно, хотя глаза ее не переставали светиться каким-то беспокойным огнем.
– Х-хорошо.
Старуха подняла гадюку и распахнула перед ним дверь. Главк вывалился на улицу, прижимая сосуд к груди.
Глава 12. Битва за жизнь
Галия встретила у ворот своего дома новых постояльцев: ворчливого старика, укутанного в шерстяной плащ, словно его не грело палящее солнце, и его дочь – женщину лет тридцати пяти с усталым лицом и безрадостными глазами.
– Мы прибыли из Коптоса! – рявкнул старик, точно собирался сразить наповал этим заявлением. – И нам порекомендовали твой дом, как тихое и благопристойное место для путников. Я бы никогда в жизни не покинул свою усадьбу, но внучатый племянник выманил меня сюда льстивыми письмами!
– О, папа! – попыталась остановить его женщина, но он вскинул руку вверх, отметая предостережения.
– И что, как ты думаешь, поджидало меня на его вилле? Разврат! Полнейшее бесстыдство! Загрей никогда не отличался высокой моралью, а его жена потворствует этому! Только представь, у них гостит какая-то сомнительная девица! Я сначала решил, что какая-нибудь родственница, но потом случайно увидел тако-о-о-е! – он закатил глаза.
– Папа, пожалуйста!
– И мое терпение лопнуло, – подытожил старик. – Я сказал, что ни минуты не останусь в этом притоне и не позволю осквернять душу моей дочери подобными вещами. Надеюсь, здесь мы сможем подождать лодку – я нанял ее вчера, но до отплытия еще день.
– Конечно-конечно, – подхватила Галия. – У меня вам наверняка понравится. Сейчас постояльцев мало: две приличные, спокойные девушки и старушка. Можно гулять в саду, я поставила несколько скамеек в самых приятных уголках: под платаном, на зеленой лужайке, у клумбы с розами и рядом с бассейном. Я так же предлагаю завтрак и обед за отдельную плату. Для рабов есть комнатка наверху.
– Мы не взяли с собой слуг, – вздохнула девушка.
– А зачем им таскаться следом? – тут же встрял ее отец. – Дома полно работы, и за два места на самом плохоньком судне пришлось уплатить двадцать драхм! Грабеж! Мы уж как-нибудь управимся без рабов, слава богам, моя дочь все умеет.
Галия пожалела женщину и поспешно предложила:
– Вам будет помогать моя сирийская служанка, она очень расторопная.
– Превосходно, – злобно буркнул старик. – Полагаю, никто из твоих гостей не болеет? Я ужасно боюсь лихорадок, чесотки и желудочных расстройств. В прошлом году заразился таким кашлем, что едва не умер.
– Папа, это последняя гостиница, остальные ты отверг, – в монотонном голосе женщины послышались нотки раздражения. Она явно утомилась, на одной ее руке повис отец, а на другой – дорожные узлы.
– Здесь все здоровы, – поспешно заверила Галия. – Кроме того, мой брат – лекарь и, в случае чего, непременно поможет.
Когда привередливого постояльца, наконец, удалось препроводить в комнату, хозяйка перевела дух и поспешила на кухню – предупредить слуг, что на обед требуется больше хлеба и тушеных овощей. Пересекая большой зал, она бросила взгляд на квадратное окно, заплетенное розами – прекрасный вид, и солнце не так сильно пробивается в дом, однако несколько цветков завяло, и пора бы их срезать. Траектория движения тут же изменилась: женщина заглянула в резной римский сундук и вынула из него ножницы, а потом вышла на улицу. Но планы снова нарушились – по дорожке между кустами тамариска брел ее брат, странно покачиваясь.
– Филипп! Что с тобой? – Галия подозрительно взглянула на его потное лицо и лихорадочно блестевшие глаза. – Неужели ты пьян?
– Конечно, нет, – пролаял в ответ лекарь и зашелся в приступе кашля. – Работал в асклепионе
, лечил детей, и, видимо, заразился.
– Но почему ты не пошел домой? – она боязливо оглянулась и понизила голос. – У меня очень мнительный постоялец, я поклялась, что тут его здоровью ничто не угрожает!
– Мне нужно проведать еще одну пациентку, я думал немного отлежаться у тебя до вечера и посетить ее – она живет неподалеку, на маленькой вилле. Но раз такое дело, я лучше уйду.
– Еще чего! Ты едва стоишь на ногах! Уложу тебя в свободной комнате. Не спеши, шагай медленно, вот так.
Они потихоньку преодолели три ступени широкого крыльца, но потом силы окончательно покинули лекаря, и он стал оседать на пол. Галия собиралась криком созвать всех на помощь, но, к счастью, по лестнице как раз спускались Ксантия и Глафира. Они быстро подхватили Филиппа под руки.
– У него сильный жар, – покачала головой брюнетка.
– Я дам ему отвар из ивовой коры, – откликнулась ее подруга. – Но он поправится не раньше, чем через неделю.
– Мне… надо… к больной… – слабо засопротивлялся мужчина.
– Я сама к ней схожу, – заверила его Глафира.
Совместными усилиями они втащили Филиппа на второй этаж и уложили в постель.
– Полагаю, ты принадлежишь к косской школе
медицины? – лекарь встревоженно схватил рыжую девушку за руку. – Я не позволю каким-нибудь неучам прикасаться к моим больным.
– Да угомонись ты, наконец! – возмутилась Галия, подкладывая ему под голову дополнительную подушку. – Радуйся, что кто-то вызвался тебя подменить.
– Я не подведу, – пообещала Глафира. – Отдыхай и набирайся сил.
– Пошли записку к нему домой и в асклепион, предупреди, чтоб слуги перенаправляли всех страждущих к нам, – посоветовала Ксантия хозяйке.
– Надеюсь, их будет не много, – нервно усмехнулась Галия. – Иначе новый гость съест меня живьем.
Но ее чаяния не оправдались. Сначала прибежала служанка от одинокой молодой женщины и заявила:
– Пусть лекарь поторопится, ей очень худо!
Ксантия забрала из конюшни золотистого ферганского скакуна Берза и усадила Глафиру позади себя. Они мчались во весь опор мимо садов и огородов, а, когда, наконец, спешились, у калитки их ждала, беспокойно прохаживаясь, сама хозяйка – слегка бледная, но вполне бодрая. Увидев вместо Филиппа двух девушек, она удивилась и даже как-то насторожилась, но потом сказала:
– Ладно, если господин лекарь доверил вам свою работу, значит, все в порядке. Кстати, меня зовут Немея.
– Очень приятно. Не сомневайся, – серьезно заверила ее Глафира и встряхнула рыжими кудряшками. – Я знаю, что делаю.
Женщина тяжко вздохнула.
– Видишь ли, у меня странные симптомы. Кажется, я отравилась несвежим молоком. Или, возможно, в пироге попались гнилые фрукты. Меня постоянно мутит, кружится голова, а иногда накатывает слабость.
– Так-так, – поощрила Глафира, тщательно вымыла руки и стала раскладывать разные инструменты.
– Она беременна, – шепнула подруге Ксантия. – Берусь утверждать без всякого осмотра.
– Похоже на то, – так же тихо ответила ей Глафира. – Но нельзя же так сразу огорошить незамужнюю женщину. Я пытаюсь найти способ деликатно намекнуть, вот и тяну время.
– О чем вы шушукаетесь? – встрепенулась пациентка. – Мои дела настолько плохи?
– Нет-нет, – успокоила ее Глафира. – У тебя есть семья?
– Мы не ладим.
– А друзья? Кто-нибудь близкий?
– А что? Я умираю? – ее лицо вытянулось.
– Да нет же, – Глафира взяла ее за руку. – Ты только не волнуйся. Я задам решающий вопрос: как долго длится задержка?
– О, не-е-ет! – заголосила женщина. – Умоляю, только не говори, что я жду ребенка!
– Но, скорее всего, так и есть, – виновато промямлила ученица лекаря.
– Тогда дай мне что-нибудь для аборта!
– Я не могу, – Глафира опустила глаза.
– Почему? Боишься рискнуть репутацией? Но от этого зависит моя жизнь! Он меня убьет!
