Человек, который разгадал рынок. Как математик Джим Саймонс заработал на фондовом рынке 23 млрд долларов

скачать книгу бесплатно

Саймонс сказал своему другу, Джо Розеншайну, что хочет сделать нечто, что «войдет в историю» и «останется в памяти множества поколений».

Джеймс подумал, что внимание общественности может привлечь заезд на длинную дистанцию на роликовых коньках, но это сильно выматывает. Еще один вариант был пригласить группу журналистов, которая сопровождала бы их в путешествии на водных лыжах в Южную Америку, но в этом случае возникала большая проблема с логистикой. Как-то раз днем, прогуливаясь с Розеншайном по Гарвардской площади, Саймонс стал свидетелем гонки на мотороллерах Vespa. «Может нам купить такой же?» – осенило Саймонса.

Он разработал план проведения этого «журналистского» путешествия и убедил двух местных дилеров, в обмен на право снять фильм о своей поездке, предоставить ему и его друзьям скидку на скутеры фирмы Lambretta, лучшего на тот момент бренда. Саймонс, Розеншайн и Майер взяли курс в Южную Америку, путешествие, которое они назвали «Отправляйся в Буэнос-Айрес или умри». Молодые люди поехали на запад через Иллинойс, а затем – на юг, в Мексику. Они проезжали по проселочным дорогам, спали у входа заброшенных полицейских участков и в лесах, где развешивали гамаки с москитной сеткой. В Мехико одна семья предупредила парней о бандитах и настояла, чтобы они купили себе оружие для защиты в случае нападения. Они научили произносить молодых людей одну из коронных фраз на испанском: «Еще один шаг, и тебе крышка».

Проезжая вечером на грохочущих мотороллерах со сломанным глушителем через небольшой мексиканский городок на юге, одетые в кожаные куртки и напоминающие банду мотоциклистов из культового фильма «Дикарь» с Марлоном Брандо в главной роли, парни остановились, чтобы найти место, где можно перекусить. Когда местные жители заметили, как какие-то туристы прерывают их традиционную вечернюю прогулку, они пришли в ярость.

«Гринго[11 - Гринго – обозначение, использующееся в странах Латинской Америки при обращении к иностранцам, чаще всего американцам. (Прим. пер.)], ты что здесь забыл?» – крикнул кто-то.

Спустя несколько минут пятьдесят враждебно настроенных мужчин, некоторые из которых держали в руках мачете, окружили и начали прижимать к стене Саймона и его друзей.

Розеншайн потянулся за пистолетом, но вспомнил, что тот рассчитан всего на шесть пуль, а этого не хватит, чтобы справиться с такой оравой. Откуда ни возьмись появились полицейские. Они принялись расталкивать толпу и арестовали студентов за нарушение спокойствия.

Молодые люди оказались за решеткой. Вскоре возле полицейского участка собралась целая толпа, которая кричала и освистывала нежданных гостей. Это подняло такой шум, что даже мэр города отправил своих представителей разобраться в происходящем. Когда мэр узнал, что трое студентов из Бостона создают неприятности, то сразу пригласил их в свой кабинет. Оказалось, что тот окончил Гарвардский университет и очень хотел услышать последние новости из Кембриджа. Спустя какое-то время после того, как гневная толпа была разогнана, молодые люди присоединились к роскошному ужину с местными чиновниками. Во избежание новых проблем Саймонс с друзьями покинули город, не дожидаясь рассвета.

Розеншайн достаточно настрадался и отправился домой. Однако Саймонс и Майер продолжили путешествие, за семь недель добравшись через Мексику, Гватемалу и Коста-Рику до Боготы. На своем пути они преодолевали оползни и бушующие реки. Друзья прибыли в пункт назначения почти без еды и денег и с нетерпением предвкушали момент, когда они поселятся в роскошном доме своего одногруппника, Эдмундо Эскенази, уроженца этого города. Вся семья и друзья выстроились у входа, чтобы встретить прибывших гостей. Остаток лета они провели за игрой в крокет, отдыхая в компании хозяев дома.

Когда Саймонс вернулся в МТИ, чтобы начать обучение в аспирантуре, куратор предложил ему продолжить написание диссертации в Калифорнийском университете в Беркли, где у него будет возможность работать с профессором по имени Шиинг-Шен Черн, математическим гением и ведущим специалистом по дифференциальной геометрии и топологии родом из Китая.

Однако у Саймонса осталась еще пара неоконченных дел. Он начал встречаться с симпатичной, темноволосой девушкой по имени Барбара Блуштейн. Ей было 18 лет, и она училась на первом курсе в колледже Уэллсли, который находился неподалеку от МТИ. Проведя четыре ночи подряд в оживленных дискуссиях, они были настолько очарованы друг другом, что решили объявить о помолвке.

«Мы говорили, говорили и говорили, – вспоминала Барбара, он собирался уезжать в Беркли, и я хотела последовать за ним».

Родители Барбары пришли в ярость, узнав о бурных отношениях дочери. Мать настаивала на том, что Барбара еще слишком молода для брака. Кроме того, она переживала из-за возможного неравноправия в отношениях дочери и ее самоуверенного жениха.

«Спустя годы, он просто будет вытирать об тебя ноги», – предупреждала та Барбару.

Несмотря на возражения родителей, Барбара приняла решение выйти замуж за Саймонса. Компромисс был найден: девушка поедет с ним в Беркли, а по окончании второго года обучения молодые люди сочетаются браком.

Саймонс получил стипендию для дальнейшего обучения в Беркли. В конце лета 1959 года он приехал в кампус, где сразу получил неприятный сюрприз – Черна не было на территории университета. Профессор недавно взял годовой академический отпуск. Джеймс начал работать с другими математиками, включая Бертрама Костанта, но столкнулся с разочарованием.

Однажды вечером в начале октября Саймонс приехал в пансионат Барбары и сообщил о том, что его исследования продвигаются не очень удачно. Девушке показалось, что он выглядел подавленным.

«Давай поженимся», – сказала она.

Саймонс согласился. Они решили поехать в Рено, штат Невада, где не надо было несколько дней ждать пока будет готов анализ крови, как это требовалось в Калифорнии. У молодой пары почти не было денег, поэтому сосед по комнате Джеймса одолжил ему достаточную сумму, чтобы купить пару билетов на автобус и отправиться в путь длиной 321 км. Для того чтобы приобрести свидетельство о браке, Барбара убедила управляющего местного банка в Рино позволить ей обналичить чек за пределами своего штата. После непродолжительной церемонии Саймонс потратил оставшиеся деньги на покер. Он выиграл достаточно денег, чтобы купить своей невесте новый купальник черного цвета.

По возвращении в Беркли молодая пара надеялась сохранить свою свадьбу в тайне, по крайней мере, пока они не найдут подходящий способ сообщить эту новость родителям. Когда отец Барбары написал письмо о том, что планирует навестить ее, стало ясно, что придется все рассказать. Саймонс вместе с женой написали своим семьям письма на несколько страниц, в котором делились повседневными новостями о жизни университета и о своих учебных занятиях, а в конце добавляли: «Кстати, мы поженились».

После того как родители Барбары остыли, ее отец договорился с местным раввином, чтобы он провел более традиционную церемонию. Молодожены арендовали квартиру на Паркер-стрит, неподалеку от студенческого городка, где кипела политическая жизнь. Джеймс написал диссертацию, посвященную дифференциальной геометрии, а именно изучению искривленного многомерного пространства с использованием методов анализа, топологии и линейной алгебры. Кроме того, Саймонс стал проводить время, занимаясь своим новым увлечением – трейдингом. В качестве свадебного подарка молодая пара получила 5000 долларов, и Джеймс старался приумножить эту сумму. Он провел небольшое исследование и поехал в офис брокерской фирмы Merrill Lynch, находившейся неподалеку, в Сан-Франциско. Там он купил акции United Fruit Company, которая занималась продажей тропических фруктов, а также акции химической компании Celanese Corporation.

Акции почти не поднимались в цене, что расстраивало Джеймса. «Это скучновато, – сказал он брокеру. – У вас есть что-нибудь поинтереснее?»

«Обратите внимание на соевые бобы», – ответил тот.

Саймонс ничего не знал о товарных рынках или о том, как торговать фьючерсами (биржевые финансовые контракты на куплю-продажу товара или другого актива по заранее фиксированной цене в установленную дату в будущем), и стал увлеченно изучать этот вопрос. На тот момент соевые бобы продавались по 2,5 доллара за бушель[12 - Единица объема, используемая в англосаксонских странах для измерения сыпучих товаров – главным образом, сельскохозяйственных. В американской системе мер один бушель эквивалентен 35,24 литрам. (Прим. науч. ред.)]. Когда брокер сообщил о том, что аналитики из Merrill Lynch ожидают повышение цены до 3 долларов или даже выше, Саймонс был сильно удивлен. Он купил два фьючерсных контракта, увидев рост цен на сою, и за считаные дни заработал несколько тысяч долларов.

Его затянул этот процесс.

«Я был зачарован тем, как это работает и помогает быстро заработать деньги», – говорил он.

Старый друг Джейсона убеждал его закрыть свои позиции[13 - На фьючерсном рынке под закрытием позиции понимается заключение сделки, противоположной ранее совершенной. Так, имея контракт (обязательство) на покупку актива, для фиксации прибыли участник рынка должен заключить контракт на продажу этого актива (или, как говорят, продать фьючерсный контракт) с тем же сроком исполнения. В этом случае противоположные обязательства участника рынка перед биржей взаимно погашаются, и он «выходит из игры» с прибылью или убытком в зависимости от соотношения цен покупки и продажи, по которым были совершены сделки. (Прим. науч. ред.)] и зафиксировать прибыль, предупреждая, что цены на сырьевые товары нестабильны. Саймонс проигнорировал этот совет. Разумеется, цена на соевые бобы упала, и Джеймс едва не обанкротился[14 - Важной особенностью фьючерсных контрактов является постоянная переоценка открытых позиций всех участников торгов. Так, при росте рыночной цены товара происходит положительная переоценка контрактов на покупку (длинных позиций) и отрицательная – контрактов на продажу (коротких позиций). При снижении рыночной цены ситуация обратная. В конце каждой торговой сессии клиринговая палата биржи зачисляет или списывает средства с торгового счета участника в завсисимости от того, выросли его позиции в цене или упали. Если у участника торгов из-за отрицательной переоценки в какой-то момент оказывается недостаточно средств для поддержания своих позиций, то они ликвидируются принудительно (соответственно, фиксируется убыток). Это делает торговлю фьючерсными контрактами гораздо более рискованной, чем акциями, где инвестор при снижении цен всегда имеет возможность «пересидеть убытки», просто продолжая держать ценные бумаги и не неся при этом реальных издережек. (Прим. науч. ред.)]. Резкие взлеты и падения на бирже наверняка отталкивали множество начинающих инвесторов, но в случае с Саймонсом это только подогревало его аппетит. Ему приходилось рано вставать, чтобы поехать в Сан-Франциско и успеть в офис компании Merrill Lynch к 7:30 утра, ровно ко времени открытия торгов в Чикаго. На протяжении нескольких часов он стоял, наблюдал за тем, как на большом экране мелькают цены, совершал сделки и пытался не отставать от происходящего. Даже вернувшись домой, чтобы заняться научными исследованиями, Саймонс продолжал следить за рынком: «У меня дух захватывало».

Однако вскоре на него навалилось слишком много обязательств. Ни свет ни заря ездить в Сан-Франциско и при этом пытаться завершить сложную диссертацию оказалось очень тяжело. Когда Барбара забеременела, у Джеймса появилось еще больше забот. Ему пришлось отказаться от трейдинга, но начало было положено.

В диссертации Саймонс хотел разработать доказательство сложной нерешенной пока в своей области проблемы. Костант сомневался, что его подопечный справится с этой задачей. Он утверждал, что математики даже мирового уровня, которые пытались это сделать, потерпели неудачу. Не стоит даже тратить время. Такой скептицизм, казалось, только подстегнул Саймонса. Его дипломная работа «О транзитивности систем голономии», на которую он потратил около двух лет работы и которую закончил в 1962 году, была посвящена геометрии многомерного искривленного пространства. (Когда Саймонс объясняет это новичкам, то предпочитает давать следующее определение голономии – «параллельный перенос касательных векторов на замкнутых кривых в многомерном изогнутом пространстве».)

Авторитетный научный журнал согласился опубликовать его работу, что помогло Джеймсу получить должность преподавателя в МТИ и на протяжении трех лет вести один из самых престижных курсов.

Даже когда Саймонс планировал вернуться с Барбарой и дочерью, Элизабет, в Кембридж, он задавался вопросами о своем будущем. Последующие несколько лет, казалось, были полностью предопределены: научные исследования, лекции, еще больше исследований и еще больше лекций. Саймонс любил математику, но ему было необходимо новое увлечение. Казалось, он научился преодолевать разногласия, не обращать внимание на скептицизм окружающих и все трудности остались позади. Так, в возрасте 23 лет он пережил экзистенциальный кризис.

«Это конец? Я буду заниматься этим всю оставшуюся жизнь? – как-то раз сказал он Барбаре. – Этого недостаточно».

Спустя год работы в МТИ беспокойство Саймонса достигло своего апогея. Он вернулся в Боготу, чтобы узнать, сможет ли начать бизнес со своими одногруппниками из Колумбии, Эскенази и Майером. Вспоминая гладкую асфальтовую плитку в общежитии МТИ, Эскенази жаловался на низкое качество напольного покрытия в Боготе. Джеймс сказал, что знает человека, который занимается напольным покрытием, поэтому они решили открыть неподалеку завод по производству виниловой плитки для пола и труб ПВХ. Предприятие финансировали в основном свекр Эскенази и Виктора Шайо, однако Саймонс и его отец также вложили немного денег в этот проект.

Бизнес, по всей вероятности, находится в надежных руках, и Джеймс, полагая, что сделал все возможное со своей стороны, вернулся в академическую среду. В 1963 году он получил должность в Гарвардском университете. Он преподавал два курса, в том числе продвинутый для аспирантов по дифференциальным уравнениям в частных производных, область геометрии, которая, по его мнению, будет играть большую роль в будущем. Саймонс мало знал об уравнениях в частных производных, но посчитал, что преподавание – отличный способ разобраться в этом вопросе. Он сообщил учащимся, что принялся изучать данную тему всего за неделю до начала занятий. Такое признание развеселило студентов.

Саймонс был популярным профессором, известным своим неформальным и экспрессивным стилем преподавания. Он любил шутить и редко носил пиджак или галстук, что было обязательным атрибутом для многих преподавателей. Однако за его внешней беззаботностью скрывалась большая напряженность. Его исследовательская работа продвигалась медленно, да и сообщество Гарварда ему было не по душе. Джеймс одолжил деньги, чтобы вложить их в фабрику по производству напольной плитки, которую строили Эскенази и партнеры. Он убедил родителей заложить свой дом в обмен на долю в бизнесе. Саймонсу нужен был дополнительный доход, и он начал вести два курса в колледже Кембридж Джуниор, который находился неподалеку. Эта работа привнесла в его жизнь еще больше стресса, хотя он и не рассказывал об этом своей семье и друзьям.

Джеймс всячески пытался заработать деньги, но просто расплатиться с долгами было для него недостаточно. Он хотел по-настоящему разбогатеть.

Саймонс любил покупать красивые вещи, но не выделялся особой экстравагантностью. При этом он не чувствовал давления со стороны Барбары, которая по-прежнему временами носила вещи, те, что остались еще со времен ее учебы. Кажется, у него были другие мотивы. Его друзья и просто знакомые считали, что он хотел изменить мир. Саймонс видел, какое влияние и независимость приносит богатство.

«Еще в детстве Джим понял, что деньги даруют власть, – говорит Барбара. – Он не хотел, чтобы кто-то им управлял».

Сидя в библиотеке Гарварда, Саймонс вновь стал сомневаться относительно своей дальнейшей карьеры. Он задавался вопросом о том, что, возможно, другая работа принесет ему большее удовлетворение, покажется интереснее и обеспечит более солидный доход, которого хватит хотя бы для того, чтобы расплатиться с долгами. В итоге он больше не мог игнорировать растущее внутреннее напряжение и решил сделать перерыв.

Глава вторая

Вопрос: В чем разница между математиком с докторской степенью и пиццей?

Ответ: Пицца может накормить семью из четырех человек.

В 1964 году Саймонс покинул Гарвардский университет и приступил к работе в отделении разведки, которое оказывало поддержку в ведущейся холодной войне с Советским Союзом. Выполняя правительственные задания, Джеймс также получил разрешение продолжить научные исследования в области математики. Немаловажно и то, что при этом он получал вдвое больше и начал расплачиваться с долгами.

Саймонс получил предложение о работе из Принстона, штат Нью-Джерси, от одного из подразделений Института оборонного анализа (IDA[15 - Англ. Institute for Defense Analyses. (Прим. науч. ред.)]). Это была престижная научно-исследовательская организация, которая нанимала математиков из ведущих университетов страны для помощи Агентству национальной безопасности (NSA)[16 - Англ. National Security Agency. (Прим. науч. ред.)] – крупнейшему и самому засекреченному разведывательному ведомству США – в обнаружении и расшифровке советских кодов и шифров.

Саймонс присоединился к IDA в самый бурный период его работы. Советские коды высокого уровня не взламывались на регулярной основе более 10 лет. Перед Джеймсом и его коллегами по отделению исследований коммуникаций IDA стояла задача обеспечить безопасность каналов связи США, а также разобраться в не поддающемся расшифровке советском коде. На новом месте работы Саймонс научился разрабатывать математические модели, которые распознают и интерпретируют определенные закономерности в разрозненных на первый взгляд данных. Он прибегнул к использованию статистического анализа и теории вероятностей – математическим инструментам, серьезно повлиявшим на его дальнейшую работу.

Для того чтобы взломать код, Саймонс разрабатывал для начала план действий. Затем, для проверки и реализации своей стратегии, он создавал алгоритм – совокупность последовательных операций, информация о которых заносится в компьютер. Саймонс плохо разбирался в программировании и поэтому был вынужден обращаться за помощью в выполнении фактического кодирования к штатным программистам своего отдела. Несмотря на это, он оттачивал другие навыки, которые существенно помогут ему в дальнейшем.

«Я понял, что мне нравится заниматься разработкой алгоритмов и компьютерным тестированием», – скажет Саймонс позднее. (1)

На начальном этапе работы Саймонс помог разработать сверхбыстрый алгоритм взлома кода, что устранило проблему, которая долгое время оставалась нерешенной. Вскоре после этого в Вашингтоне специалисты разведывательной службы столкнулись с редким случаем, когда Советы отправили закодированное сообщение с ошибочной настройкой. Джеймс и двое его коллег принялись активно изучать данный сбой. Это предоставляло редкую возможность узнать о внутреннем устройстве системы противника, чтобы в дальнейшем разработать способ, который помог бы извлечь пользу из полученной информации. Благодаря своему успеху Саймонс приобрел известность в разведывательном ведомстве и вместе с командой получил приглашение в Вашингтон, округ Колумбия, где руководство Министерства обороны лично выразило им свою благодарность за проделанную работу.

На новом месте работы был лишь один недостаток: Саймонс не имел права рассказывать о своих достижениях кому-либо за пределами организации.

Все сотрудники отделения были обязаны хранить всю информацию в тайне. Секретность – именно этим словом правительство описывало, по сути, деятельность IDA.

«Чем занимался на работе?» – спрашивала Барбара, когда Джеймс возвращался домой.

«Тем же, чем и всегда», – отвечал он.

Вскоре жена перестала задавать ему этот вопрос.

Саймонса удивил уникальный метод, при помощи которого талантливые исследователи привлекаются к деятельности, и подход к управлению, используемый в его подразделении. Сотрудники, большинство из которых имели докторскую степень, получали работу за свой интеллект, творческие способности и амбициозность, а не за специальные знания или образование. Предполагалось, что исследователи смогут самостоятельно ставить рабочие задачи и проявят достаточную смекалку, чтобы их решить. Ленни Баум, один из самых опытных взломщиков кодов, придумал фразу, ставшую девизом всей команды: «Плохие идеи – хорошо, отличные идеи – ужасно хорошо, отсутствие идей – просто ужас».

«Это был настоящий конвейер идей», – вспоминал Ли Нойвирт, заместитель директора подразделения, чья дочь Биби позднее стала звездой Бродвея.

Ученым не разрешалось обсуждать свою деятельность за пределами организации. Однако внутренняя работа подразделения была выстроена так, что в нем царила удивительная атмосфера открытости и коллегиальности. Большая часть сотрудников – примерно 25 математиков и инженеров – относилась к числу технического персонала. Если команде удавалось найти решение особенно сложной задачи, то в честь достигнутого успеха сотрудники наполняли бокал шампанским и поднимали тост. Ученые часто приходили друг к другу, чтобы предложить свою помощь или выслушать мнение коллег. Сотрудники собирались вместе, чтобы после обеда выпить чашку чая, обсудить последние новости, поиграть в шахматы, поразгадывать головоломки или посоревноваться в сложной китайской настольной игре го.

Саймонс и его жена регулярно устраивали званый ужин, во время которого сотрудники IDA пьянели от приготовленного Барбарой крепкого пунша из рома. Иногда они до самого утра играли в покер с высокими ставками, в результате чего в карманах Джеймса оставалась крупная сумма денег его коллег.

Как-то раз вечером коллеги в очередной раз пришли в гости к Саймонсу, но его не оказалось дома.

«Джима арестовали», – сообщила Барбара.

Джеймс накопил на своем побитом Cadellac так много неоплаченных штрафов за парковку и проигнорировал столько повесток, что полиция решила отправить его за решетку. Математики собрали деньги на залог, расселись по машинам и отправились в полицейский участок, чтобы вызволить Джеймса.

В IDA работало много неординарных личностей с нестандартным мышлением. В одном огромном помещении находилось около 10 персональных компьютеров, которые были в полном распоряжении сотрудников. Однажды утром охранник обнаружил в офисе криптолога, который сидел там в одном халате; его выгнали из собственного дома, и он был вынужден провести ночь в компьютерном зале.

Как-то раз поздно вечером кто-то заметил, как один из сотрудников набирает текст на клавиатуре. Но удивительным было то, что он печатал не руками, а оголенными и вонючими пальцами ног.

«Его пальцы были в ужасном состоянии, – говорит Нойвирт. – Просто отвратительно. Люди пришли в ярость».

Даже когда Саймонс вместе с коллегами занимался раскрытием тайн СССР, он одновременно обдумывал одну из своих идей. Вычислительная мощь компьютеров стремительно росла, но компании по ценным бумагам не торопились внедрять новые технологии, продолжая использовать устаревшие методы вроде сортировки перфокарт для ведения учета и ему подобных. Саймонс решил основать фирму, которая будет торговать ценными бумагами и анализировать акции при помощи компьютеров – концепция, позволяющая произвести настоящий фурор в данной области. В возрасте 28 лет Джеймс рассказал об этой идее своему руководителю Дику Лейблеру, а также одному из лучших программистов IDA. Они оба согласились присоединиться к его компании, которая получила название iStar.

Джеймс и его коллеги привыкли к сверхсекретным схемам работы, и в тайне трудились над своим предприятием. Но однажды об этом узнал Нойвирт. Расстроенный тем, что предстоящие увольнения положат конец существованию их команды, он ворвался в кабинет Лейблера:

«Парни, почему вы решили уйти?»

«Как ты узнал об этом? – ответил Лейблер. – Кто-нибудь еще знает?»

«Все знают. Вы забыли на ксероксе заключительную страницу своего бизнес-плана».

Как выяснилось позднее, их стратегия была скорее в духе Максвелла Смарта[17 - Максвелл Смарт, или агент 86 – главный герой американской комедии «Напряги извилины» 2008 года (англ. Get Smart, режиссер – Питер Сигал). Он работает на сверхсекретной правительственной службе, но при этом, как правило, ведет себя крайне неуклюже, допуская различные оплошности и ошибки, из-за чего окружающие часто ставят под вопрос его профессиональную компетентность. (Прим. пер.)], чем Джеймса.

В результате Саймонсу не удалось собрать необходимую сумму для открытия дела, и он отказался от этой затеи. Это не стало для Джеймса большим провалом, ведь он наконец-то добился прогресса в своем исследовании минимальных поверхностей, подраздела дифференциальной геометрии, который давно его интересовал.

Дифференциальные уравнения, которые применяются в физике, биологии, экономике, социологии и многих других областях, описывают производные математических величин или скорость изменения функции. Знаменитый закон Исаака Ньютона – сила, действующая на тело, равна массе этого тела, умноженной на его ускорение, – представляет собой дифференциальное уравнение, так как ускорение – это вторая производная по времени. Уравнения, которые включают в себя производные по времени и пространству, – это примеры уравнений частных производных, которые также применимы для описания упругости, теплоты и звука.

В теории минимальных поверхностей, исследованием которой Саймонс начал заниматься с первого семестра, став преподавателем МТИ, дано важное описание дифференциальных уравнений в частных производных применительно к геометрии. Стандартным примером из этой области является поверхность мыльной пленки, покрывающей проволочную рамку, которую опустили, а затем достали из мыльного раствора. Такая поверхность имеет наименьшую площадь, по сравнению с любой другой поверхностью, ограниченной аналогичным проволочным контуром. В XIX веке бельгийский физик Жозеф Плато, проводя эксперименты с мыльной пленкой, задался вопросом, всегда ли возможны такие поверхности с «минимальными» площадями и являются ли они настолько ровными, что каждая точка их пространства выглядит одинаково, независимо от того, насколько сложна или извилиста проволочная рамка.

Ответ на поставленный им вопрос, который в итоге получил название «задача Плато», удалось найти, по крайней мере применительно к обычным, двумерным поверхностям, что в 1930 году доказал один математик из Нью-Йорка. Саймонс хотел выяснить, является ли это верным для минимальных поверхностей с более сложными поверхностями – то, что геометры называют минимальными поверхностями в римановых многообразиях.

Математики, которые занимаются решением теоретических задач, зачастую с головой погружаются в свою работу: годами они видят в снах решение своей задачи, мечтают и размышляют о ней во время прогулок. Те, кто не сталкивался с так называемой абстрактной или чистой математикой, расценят это как бессмысленное занятие.

Однако Саймонс не просто решал уравнения, как какой-то старшеклассник. Он надеялся открыть и систематизировать универсальные принципы, правила и законы, которые расширят понимание об этих математических объектах.

Альберт Эйнштейн утверждал, что есть естественный порядок вещей; можно сказать, что математики, наподобие Саймонса, занимаются поиском доказательства существования такого мироустройства. В этой работе заключается истинная красота, особенно когда в результате удается раскрыть новые сведения о естественном порядке Вселенной. Подобные теории зачастую находят практическое применение, даже по прошествии многих лет, расширяя наши познания о Вселенной.

В результате, благодаря разговорам с Фредериком Альмгреном-младшим, профессором из Принстонского университета, который нашел решение этой задачи в трех измерениях, Саймонс смог добиться существенного прорыва. Джеймс создал собственное дифференциальное уравнение в частных производных, известное как «уравнение Саймонса», и использовал его для разработки единого решения для шести измерений, а также предоставил контрпример для седьмого измерения. Спустя какое-то время трое итальянцев, в том числе обладатель Филдсовской премии Энрико Бомбиери, доказали, что приведенный контрпример был верен.

В 1968 году Саймонс опубликовал статью «Минимальные поверхности в римановых многообразиях», которая стала фундаментальной работой для геометров, а также оказалась полезной для ряда смежных дисциплин. Исследователи по-прежнему цитируют статью, что только подчеркивает ее непреходящее значение. Благодаря этим достижениям Саймонс стал одним из самых выдающихся геометров в мире.

Несмотря на достигнутый успех на поприще математики и расшифровки кодов, Джеймс продолжал искать новые источники дохода. IDA предоставляла научным сотрудникам гибкий график работы, что позволило Саймонсу находить время для изучения фондового рынка. Работая совместно с Баумом и двумя другими коллегами, Джеймсу удалось разработать новую систему торговли ценными бумагами. В рамках работы в IDA они опубликовали секретную статью под названием «Вероятностные модели и прогнозирование конъюнктуры фондового рынка», в которой утверждали, что предложенный метод торговли способен принести годовую доходность в размере минимум 50 %.

Саймонс и его коллеги отбросили главную информацию, которую берут в расчет большинство инвесторов: прибыль, дивиденды и корпоративные новости – то, что взломщики кодов называют «базовая экономическая статистика рынка». Вместо этого они предложили искать небольшое количество «макроскопических переменных», которые позволяют прогнозировать поведение рынка в краткосрочной перспективе. Они утверждали, что финансовый рынок имеет восемь базовых «состояний», таких, как «высокая дисперсия», когда колебания цен превышают средний уровень, и «хорошее», когда цены растут постепенно.

Уникальность этой статьи заключается в том, что исследователи не пытались определить или предсказать данные состояния с помощью экономической теории, либо других традиционных методов. Кроме того, они не выясняли причины, по которым ситуация на рынке развивалась в том или ином направлении. Саймонс и его коллеги использовали математику для того, чтобы определить ряд состояний, наиболее соответствующих наблюдаемым ценам на рынке, а разработанная модель в соответствии с этим давала рекомендации, какие сделки совершать. По всей видимости, Саймонс и его коллеги не придавали значения тому, почему именно так происходит. Данная стратегия применялась для того, чтобы получить выгоду из предполагаемого состояния рынка.

Для большинства инвесторов, в отличие от игроков в покер, отлично знакомых с таким методом, это был неслыханный подход. Игрок в покер определяет настрой противника, анализируя его поведение, и в соответствии с этим выбирает подходящую стратегию. Если напротив него сидит упавший духом человек, то по отношению к нему применяется одна тактика, если соперник выглядит чересчур довольным и самоуверенным, то другая. Для того чтобы извлечь выгоду из настроя соперника, игрокам совершенно не нужно знать, почему именно их оппонент хмурится или, наоборот, неудержимо радуется; необходимо лишь определить его состояние. Саймонс и его коллеги по расшифровке кодов предложили использовать аналогичный подход применительно к прогнозированию цен акций. В своей работе они опирались на сложный математический инструмент под названием «скрытая марковская модель». Подобно тому, как игрок в покер угадывает настроение противника, обращая внимание на принятые им решения, аналогичным образом инвестор может определить состояние рынка, анализируя колебания цен на акции.

В конце 1960-х годов статья Саймонса по-прежнему нуждалась в доработке. Он и его коллеги сделали изначальное допущение о том, что сделки могут заключаться «при идеальных условиях», которые не включали в себя торговые издержки[18 - Торговые издержки включают в себя комиссию брокера и биржи за заключение и исполнение сделки. В те времена, когда торговля акциями велась исключительно «с голоса» в биржевом зале, такие издержки были достаточно высоки. Более того, размер комиссионных зависел от популярности ценных бумаг на рынке, объема лота и некоторых других обстоятельств – например, продавал ли брокер ценные бумаги своему клиенту из собственного портфеля или приобретал их у других участников торгов, привлекал ли он других брокеров для заключения сделки и т. д. (Прим. науч. ред.)]