скачать книгу бесплатно
– Да.
– А ты кому все письма шлешь?
– Дочери, – ответил Макс.
– Оу, у тебя дочка есть, как зовут? Красивая?
– Слушай, Лех… а хотя… – передумал Макс затыкать Лешу. – Зовут Аня, безумно красивая.
– Я видел, тебе там фотку прислали, покажешь?
– Ты ж не отстанешь, держи, – протянул Макс фотографию товарищу.
– Да-а… действительно красивая.
– Ты только не смей там образ ее у себя в голове оставить. Знаю я, че ты так долго в туалете сидишь.
– Ой-ой, тоже мне, открыл вселенную, – подошел Леша к Максу и отдал фотографию. – Можно подумать, ты этим не занимаешься.
– Да уж… Деваться некуда.
Максим встал с кровати, на которой сидел, где на тумбочке писал письмо, и подошел к столу, сел напротив Леши и стал пить чай.
– Слушай, Макс, а чего тебя так быстро с прошлого задания вернули?
– Разведка подвела, информация оказалась недостоверной, цели просто не было в нужный момент. Так что я быстренько свернулся и спокойно себе пошел на точку возврата.
– Странно как-то, никогда не ошибались.
– Все бывает впервые. Человеческий фактор никто не отменял, – сказал Макс.
– Ну да, ну да, – промычал Леша, задумавшись и уткнувшись в кружку с чаем.
– Лех, мы вот с тобой полтора года знакомы, а я до сих пор ни малейшего понятия не имею, о чем ты думаешь и мечтаешь, – говорил Макс. – Что планируешь делать, когда все это закончится? Ждет ли кто тебя?
– Не знаю, Макс. Я ведь всю жизнь только и делал, что служил. Нету у меня никого, на гражданке я редко бывал. А если бывал, то гулял, кутил и пил, а потом опять служил.
– Как-то грустно так, разве нет?
– Как-то грустно, – ответил Леша с глубоким вздохом, – да ты знаешь, я привык уже. Нет, это не означает, что мне не хочется семьи или отношений. Но ближайшие восемь лет я точно не смогу ни с кем познакомиться. А там уже сорок лет, да и кому я нужен, такой пенек. Я только и умею, что стрелять и морду бить.
– Каждой твари по паре, – произнес Макс, – каждому уготована своя половинка. Осталось только заиметь желание и верить.
– Я-то смотрю, твоя пара что-то кинула тебя. И кто она после этого, пара или тварь в этой пословице? – усмехнулся Леша.
– Она бросила меня из-за службы, меня часто не было.
– А как вы с дочкой разобрались?
– В смысле?
– Ну, как вы поделили дочь между собой? Там же после развода решают, с кем будет ребенок и сколько будет проводить времени с родителем. А если родичи не смогли договориться, то решают судом.
– А, мне не пришлось париться. Она забила хрен на дочку тоже. Так что дочь жила у бабушки. Интересно, как она там, что-то давно не писала.
– Ты же только что ей отвечал на письмо.
– Да я про маму, Леха, – чуть повысив тон, сказал Макс.
– А, про маму. Мне, наверное, не узнать, каково это. Моя мать умерла, когда мне было три года. Я и не помню ее, только на фотках видел. Может, если бы она была жива, я бы и не связал свою жизнь со службой.
– Это почему?
– Мой отец военный, поэтому он мне всегда говорил, что мужик должен служить и защищать родину. Другого воспитания у меня не было.
– Вон оно как. А у меня практически наоборот. Меня растила мама. Отец у меня был, и я его прекрасно помню, но он служил в армии США и годами пропадал в каких-то горячих точках. Приезжал, когда ему давали отпуск.
– Нифига себе, никогда бы не подумал.
– Никто бы не подумал. К слову, я до сих пор ношу его жетоны, которые он мне привез в детстве, – Максим достал из-под футболки цепочку, на которой были прикреплены два прямоугольных пласта металла.
– Круто! – восхищенно сказал Леша, видевший такие жетоны только в фильмах.
– Круто, но это был последний раз, когда я его видел. Мне было четырнадцать лет, он приехал из очередной долгосрочной отлучки. Как всегда, мы вели с ним разговоры про военную технику, про оружие, про то, как устроена армия у американцев, про форму, которую я так хотел носить. Мой детский интерес и азарт было трудно утолить, поэтому, когда он приезжал, все внимание поглощал я, а маме наверняка его не хватало. Ну, в общем, он уехал и больше не вернулся. И я не знаю, погиб он или нет, на почту нам ничего так и не пришло. Может, и из-за отца я был такой исполнительный и подающий пример солдат в армии, да и на службе в ФСБ.
– Страшно, наверное, вот так ждать человека, надеяться на встречу, а в итоге не получить даже письма, – проникшись рассказом, сказал Леша.
– Страшно было смотреть на маму, – горько ответил Макс, – ладно, пойдем спать.
– Пойдем.
Они встали из-за стола, расстелили кровати, которые стояли друг напротив друга, разделись и легли. Максим некоторое время смотрел на фотографию дочери и думал о том моменте, когда они встретятся. Он перевернул фотографию и увидел надпись: «С любовью из Москвы».
– И я тебя люблю, доча моя, – сказал про себя Максим, положил фотографию в сборник Есенина, улегся поудобнее и уснул.
Глава 5
Милый друг
2034 год
Сверяясь по карте, я уже почти подошел к колодцу. День близился к своей трети, так что наилучшим вариантом будет опять переночевать именно там.
– А я-то думал, что уже тебя не увижу, дорогая дыра, – обратился я к колодцу.
Я посмотрел вниз и увидел темноту, словно надеялся увидеть что-то другое. Как же мне не хочется туда лезть. Так, дров там нет, так что надо нарубить. Скинув рюкзак и поставив его рядом с колодцем, я достал из него топор и пошел искать сухие ветки. Метрах в десяти как раз и лежали уже не живые и когда-то сломанные ветки дерева. Спустя время я наколол нужное количество дров для создания теплоты и уюта на одну ночь, подошел к колодцу и кинул все дрова одним разом в него. Дрова приземлились с характерным для них звуком, только еще добавилось эхо. Раздался писк внизу. Я не сразу понял, потому что начал наклоняться за рюкзаком и не совсем расслышал. Закинув рюкзак за спину, я замер и принялся прислушиваться. На этот раз раздался двойной писк.
– Животное, что ли, какое?
Писк раздался еще раз и еще раз. Похоже на писк птицы. Мне подумалось, что наилучшим и безопасным вариантом будет потихоньку спускаться и с лестницы пытаться увидеть, кто находится внизу. С ходу к темноте было трудно привыкнуть. Минуты две пришлось потратить на этот процесс, и вроде немного мне удалось заставить глаза свыкнуться с мраком. Я дополз почти до дна и увидел птицу, придавленную дровами. Она пыталась выбраться, но у нее ничего не получалось, она издавала писк от безысходности, она звала на помощь. Одна достаточно большая по сравнению с птицей палка лежала прямо на крыле.
– Чудо маленькое, как же тебя так угораздило, – с жалостью говорил я. – Щас, подожди минутку, мне только надо разжечь костер, чтобы увидеть, и я сразу же тебе помогу.
Быстренько собрав дрова вокруг птицы, но не пытаясь трогать палку, которая придавила ей крыло, я залез в пещеру, скинул рюкзак, скинул дрова в область костра, задумался о местонахождении принадлежностей для розжига, после чего наткнулся на них у костра и впопыхах развел огонь. Моментально вспыхнуло пламя.
Выйдя в колодец и посмотрев вверх, можно было сказать, что на улице поднялся ветер, деревья то и дело качались. После посмотрел вниз на птицу, это была сорока. Она была очень красивая. Я присел, дабы рассмотреть ее поближе. Голова и спинка у нее были черного цвета, брюшко было белым, хвост был темно-темно-зеленым, а крылья были градиентом всех этих цветов, плюс добавился бирюзовый.
– Красавица моя, – сказал я птичке.
Я аккуратно поднял палку с ее крыла. Птица встала на ноги, крыло прижалось к телу, но ближе к середине видно было перелом, крыло немного смотрело в сторону. От страха птица начала махать крыльями и прыгать в попытках взлететь. Но ничего у нее не получалось. Она с каждым новым прыжком падала, валясь с ног, поднималась, прыгала и снова падала. Я немного опешил и отодвинулся назад, дабы не получить по лицу крыльями. После нескольких секунд раздумий, что мне с ней делать, я схватил птицу двумя руками, к слову, получилось с первой попытки, повезло – подобрал момент.
Бинт у меня есть, ветки тоже есть, так что смогу наложить шину. Только надо придумать, куда тебя положить, чтобы ты чувствовала безопасность и смогла поспать в тепле.
– О, точно, коробки! – вспомнилось мне.
Я подошел к столу, взял птицу в одну руку и прижал к своему боку. Второй рукой взял коробку с оставшимися принадлежностями для костра, перевернул ее, чтобы все высыпать, и поместил туда сороку.
– Так, посиди пока здесь.
Надо закрыть картонные части коробки, но этого явно мало, она может выбраться.
– Хотя, может, ей решать, что делать и где спать, – подумал про себя я.
Дотянувшись до рюкзака, придерживая коробку сверху одной рукой, я высыпал все содержимое и положил рюкзак сверху коробки. Вот так, пусть посидит пока, а мне надо заняться подготовкой к наложению шины. Взял топор, выбрал из оставшихся палку, выколол деревяшку, чтобы подошла под размер крыла и не мешала птице. Взял с пола аптечку, которая упала на пол, когда я опустошал рюкзак. Достал из нее бинт и положил детали шины рядом с коробкой.
Пару минут, а может, и больше я просто сидел на коленях, опустив свой зад на пятки, и думал, как лучше перевязать. Поняв, что это просто трата времени и размышлением я ни к чему не приду, решил действовать. Убрав с коробки рюкзак, я открыл коробку, это милое создание спокойно сидело и смотрело на меня. Я аккуратно и медленно начал протягивать к ней руки.
– Чш-ш, ты только не бойся меня.
К слову, она и не боялась, почему-то вела себя спокойно и давала к себе прикоснуться.
– Умница.
Взяв птицу, я положил ее себе на бедра, после чего подумал, что так она все же может мне помешать помочь ей. Мне пришлось зажать несильно сороку между колен, а крыло раскрыть и положить на колено. Взяв в руку деревяшку и приложив ее к сломанному крылу, я начал перебинтовывать. Заняло это у меня минуть пять – семь, но в конечном счете получилось неплохо. Птица вела себя спокойно, видимо, понимала, что я могу ей помочь, или же смирилась, что ей не выбраться и против меня у нее нет шансов.
Я взял птицу в одну руку и опять прижал к боку, чтобы не уронить. В коробку положил свой рюкзак, чтобы было помягче, после чего поместил туда пернатую обратно. Закрывать коробку уже не стал, ее выбор – сидеть там или нет. Я вышел в колодец, подобрал когда-то брошенную сюда пустую банку из-под тушенки, поставил птичке в коробку и налил в нее воды, также закинул две банки в костер и принялся ждать приготовления тушенки.
Переводя дух на лежанке и рассматривая птицу, мне подумалось, что она далеко от костра, и я подвинул коробку к себе, к лежанке, теперь мы были рядом и одинаково получали тепло.
Сорока лежала и просто смотрела на меня. Иногда засыпала, но снова просыпалась и опять поднимала свою голову на меня, когда я начинал с ней разговаривать. Эта птичка была важна для меня. Она единственная, с кем я могу поговорить, она единственная, кто разбавляет мое одиночество, и она единственная, кто слушает. К тому же вина за ее травму лежит на мне. Видимо, она случайно залетела в эту чертову яму, а после уже не могла вылететь из-за размаха крыльев. Бедняга…
Занимаясь с ней неизвестно сколько времени, я только сейчас заметил, что свет перестал доходить до дна, на улице уже стемнело. Я вновь взглянул на птичку, глаза у нее были закрыты, она провалилась в сон. Достав консервы из огня, вторую банку мне пришлось положить рядом с костром, завтра покормлю ей сороку. Быстренько все съев, я закинул оставшиеся ветки и дрова в огнище и улегся поудобнее на лежанку. В голове крутилось много всего. Что случилось с Вешками, а может, и не только с ними? Что за бандиты на меня покушались и почему они убили того мужика? Все это вспоминается как страшный сон. К слову, сон до сих пор меня волновал, как так получается, что девочка на фотографии и девочка из сна очень похожи? Кто эта девочка? Кто кинул гранату рядом с колодцем и зачем? А граната ли это была? Как я очутился здесь? И почему я ничего не помню?
– Стоп, – сказал я вслух, перебив поток своих мыслей.
Голова и тело устали за день, хотелось просто провалиться в сон и ни о чем не беспокоиться. На данный момент я переживал только за птицу. Я не собираюсь сидеть в колодце, мне надо идти в Москву, и что с ней делать, ума не приложу. Не с собой же ее брать, в самом деле.
Через мгновение мое сознание очутилось в приятном лоне сна.
Проснувшись от какого-то шуршания, резко подняв голову, я увидел, что сорока пыталась вылезти из коробки. Я привстал, уселся на заднюю точку и рукой нежно подвинул птицу назад в коробку.
– Некуда тебе идти, сиди лечись.
Взглянув на костер и потянувшись, я понял, что сглупил, ибо запасся дровами только на ночь и про завтрак не подумал. Осмыслив эту неприятную оплошность, я взял топор и вылез наружу. На улице было утро, небо затянулось серыми облаками, было мрачно. Подошел к вчерашним упавшим веткам, которые вчера нашел, наколол небольшое количество дров, которого хватит мне на приготовление завтрака, подошел к колодцу, на этот раз посмотрел вниз, убедившись, что там нет птицы, и бросил дрова. Спустился, растопил костер и забросил две банки уже наскучившей тушенки. Одну новую, а вторую вчерашнюю, рассчитанную на моего нового друга. Когда все разогрелось, я вскрыл одну банку, засунул нож в тушенку и начал резать и молоть, чтобы сорока смогла поклевать. Поставил ей в коробку еду и наблюдал, как она с жадностью поглощает пищу, а после и сам последовал ее примеру.
Позавтракав, было принято решение собираться. Подсчитывая оставшиеся консервы, я насчитал семнадцать. Семнадцать банок у меня осталось, этого, если употреблять по три банки в день, хватит на пять суток, плюс две банки останется на еще один день. Если кушать по две банки в день, этого хватит на восемь дней, и еще одна банка останется на следующий.
– Короче, в районе недели, – сделал вывод я.
В любом случае придется брать все семнадцать банок, я понятия не имею, где и когда найду помощь и провизию. Закинув все консервы в рюкзак, мой скелет нагружается на пять с половиной кило. Закинул также топор, нож, аптечку, розжиг, горелку, воду, к слову, ее осталась всего бутылка, этого очень мало. Придется искать какой-нибудь источник. После такого рассуждения собрал пустые бутылки из-под воды, которые оставил в пещере. В итоге получилось две пустых и одна полная, еще одна пустая лежала уже в рюкзаке, после моей вылазки. Я поставил рюкзак, в котором уже не было места, у входа в пещеру.
– Вроде все взял.
Теперь оставалась одна дилемма – что делать с птицей.
Глава 6
По дороге в Москву
2034 год
Делать, собственно, нечего, придется пернатую брать с собой. Сама она со сломанным и зафиксированным крылом обеспечить себя не сможет, а я, раз взял ответственность за нее, стало быть, доведу дело до конца.
Я подошел к столу, на котором после моего осмотра осталась лежать СВД, взял ее в руки, отщелкнул магазин и посмотрел на наличие патронов. Магазин был полон. Мне подумалось, что здесь должны быть еще патроны, СВД всего с одним магазином, много ли пользы от этого? Я заглянул под стол, углубился в левый угол, где раньше стояла винтовка, и нащупал сумку. Тут же мне бросилась в глаза зеленая книга, которая лежала там же, под столом, сборник стихов Есенина. Без раздумий я решил ее взять с собой, чтобы как-то можно было отвлечься и провести хоть какой-то досуг. Вытянув сумку и заглянув в нее, мне повезло обнаружить несколько заряженных магазинов, шомполы, ершики, отвертку – все, что нужно для содержания винтовки. Поставив винтовку, сумку и рюкзак у входа, а после закинув и книгу в свою новую ношу, я вернулся к столу, достал карту и начал думать, куда лучше всего выдвинуться.
Костер почти перестал гореть и освещать пещеру, поэтому мне не удавалось разобрать на карте детали, в которых так нуждался. Приняв решение подняться на свет, я нацепил на себя рюкзак, сумку, СВД, поднялся на улицу и сложил вещи возле колодца, чтобы вернуться за птицей. Спустившись вниз, я аккуратно взял птицу в одну руку, с трудом поднялся по лестнице и оказался наверху.
Сегодня солнце не такое яркое, как это было в прошлые дни. Небольшой пласт серости натек на небо, и из ясного, теплого, летнего дня все превратилось в тусклую и безэмоциональную картинку. На улице находиться было тепло, но в то же время внутри ощущалась грусть.
Вообще, мне нравилась такая погода. Какое-то умиротворение проникало глубоко в душу, и появлялось какое-то особое чувство, совсем неописуемое. Я могу объяснить его только поверхностно и, сказал бы, примитивно. Это странное приятное ощущение возникало из-за памяти восприятия. То есть небо затянуто, по всей видимости, должно быть прохладно или должен быть дождь, тепла ты вовсе не ожидаешь. Точно так же ты не ожидаешь, что на улице спокойно, тихо и почти отсутствует ветер. И вот ты стоишь посреди леса, где погода хмурая, словно ливанет дождь, но он все не начинается и не начинается. На улице тепло и спокойно. На улице хорошо.
Положив сороку на землю, а в руки взяв карту, я начал изучать маршруты к Москве.
– Как же мне лучше пройти? – задумчиво говорил я, рассматривая детали Подмосковья. – В Вешки точно больше не сунусь, вчерашнего знакомства хватило.
Решение утвердилось само собой – идти напрямки по лесу. Желания заходить в соседние населенные пункты у меня не было от слова «совсем». Также таким маршрутом мне удастся пополнить запасы воды у ручья. Лучше, чем ничего. Через приблизительно четыре километра я уткнусь в Липкинское шоссе, а там уже находятся торговые центры, в общем, люди там должны быть. Хотя где гарантии, что там не то же самое, что и в Вешках, где гарантии, что там не засели бандиты, которые готовы пустить пулю в лоб.
– Значит, буду настороже, – приободряюще говорил я себе, – выбираться отсюда в любом случае надо.
Надев на себя всю амуницию, мое тело мгновенно дало знать, что груз весьма нелегок.
– А давай-ка прочитаем стих на дорожку, – внезапная мысль посетила меня и немного повысила настроение.
Оперевшись задней точкой на колодец, я достал из сумки сборник стихотворений, открыл случайную страницу и начал читать стих:
Не видать за туманною дланью…
Не видать за туманною дланью,
