скачать книгу бесплатно
К о с т я
Сам. Я лежал на полатях и всё слышал.
Ф е д я
Чудное дело! Чего ему быть невесёлым? А, знать, он ей понравился, что позвала его.
И л ю ш а
Да, понравился! Как же! Защекотать она его хотела, вот что она хотела. Это ихнее дело, этих русалок-то.
Ф е д я
А вот ведь и здесь должны быть русалки.
К о с т я
Нет, здесь место чистое, вольное. Река близко.
(в лесу слышится протяжный крик цапли, мальчики переглядываются, замерев)
И л ю ш а
(первый нарушает молчание)
С нами крестная сила!
П а в е л (осмелев)
Ха! Эх вы, вороны! Чего всполохнулись? (пауза) Посмотрите-ка, картошки сварились?
(мальчики копошатся у котелка, достают горячий картофель, обжигаясь, с возгласами)
П а в е л
(Ване)
Чего же ты?
(Ваня молчит)
В а н я
(трогает картошку)
Ой, горячая.
И л ю ш а
А слыхали вы, ребятки, что намеднись у нас на Варнавицах приключилось?
Ф е д я
На плотине-то?
И л ю ш а
Да-да, на плотине, на прорванной! Вот уж нечистое место, и глухое такое. Кругом всё буераки, овраги, а в оврагах всё змеи водятся.
Ф е д я
Ну, что такое случилось, сказывай!
И л ю ш а
(выразительно рассказывает)
А вот что случилось. Ты, может быть, Федя, не знаешь, а только там у нас утопленник похоронен. А утопился он давным- давно, как пруд был ещё глубок… Только могилка его видна… Вот зовёт на днях приказчик псаря Ермила, говорит: «Ступай, Ермил, на ту пошту». Ермил у нас завсегда на пошту ездит. Вот поехал Ермил за поштой да и замешкался в городе… Ну а едет назад он уж хмелён… А ночь светлая, месяц светит. Вот едет Ермил через плотину. Такая уж его дорога вышла. Едет он и видит: у утопленника на могиле барашек похаживает, белый такой, кудрявый, хорошенький. Вот и думает Ермил: «Возьму его, что ему так пропадать». Да и слез и взял на руки. Вот идёт Ермил к лошади, а лошадь от него таращится, храпит, головой трясёт. Однако он её отпрукал, сел на неё с барашком и поехал опять… Барашка перед собой держит, смотрит на него, а барашек прямо в глаза так и глядит. Жутко ему стало, Ермилу-то, что, мол, не помню я, чтобы бараны кому в глаза этак смотрели. И стал он его по шерсти гладить этак, говорит: «Бяша, бяша!» А баран-то вдруг как оскалит зубы да ему тоже: «Бяша, бяша!»
(раздаётся лай собак, мальчики встрепенулись. Ваня, всё это время лежавший подрогожей, наполовину вылез и прислушался.
Павел один бросился в лес с криком: «Жучка! Жучка! Серый!» Всё стихает, потом издали, от реки доносится снова голос Павла: «Жучка! Жучка!» Мальчики переглядываются, ждут, Ваня на коленях, все смотрят на лес. Слышится ржание лошади, и вдруг появляется Павел)
Голоса мальчиков.
Что? Что такое? Что там? Что?
П а в е л
Ничего. Так что-то собаки зачуяли. Я думал волк…
(часто дышит)
К о с т я
А видали их тут что ли, волков-то?
П а в е л
Их всегда здесь много. Да они беспокойны только зимой.
(присел, руку положил на Жучку, гладит её. Ваня опять полез под рогожку)
Ф е д я
А какие ты нам, Илюша, страхи рассказывал. Да и собак нелёгкая дёрнула залаять. А точно, я слышал, это место у нас нечистое.
И л ю ш а
Варнавицы? Ещё бы! Ещё какое нечистое! Там не раз, говорят, старого барина видали, покойного. Ходит, говорят, в кафтане долгополом, всё этак охает, чего-то на земле ищет. Ещё раз дедушка Трофимыч повстречал. «Чего, батюшка, Иван Иваныч, говорит, изволишь искать на земле?»
Ф е д я
(очень изумился)
Он его спросил?
И л ю ш а
Да, спросил.
Ф е д я
Ну, молодец же после этого Трофимыч.
П а в е л
Ну и что ж тот?
И л ю ш а
Разрыв-траву, говорит, ищу. Да так глухо говорит: разрыв- траву. «А на что тебе, батюшка Иван Иваныч, разрыв-трава?» «Да вот, – говорит, – могила давит, хочется вон…»
Ф е д я
Вишь, какой! Мало, знать, пожил.
К о с т я
Эко диво! Я думал, покойников можно только в родительскую субботу видеть.
И л ю ш а
Покойников во всяк час видеть можно, а в родительскую субботу ты можешь и живого увидать – за кем в том году очередь помирать. Стоит только ночью сесть на паперть церковную да всё на дорогу смотреть. Те и пойдут мимо тебя по дороге, кому умирать в том году. Вот у нас в прошлом году баба Ульяна на паперть ходила.
К о с т я
Ну и видала она кого-нибудь?
И л ю ш а
Как же! Перво-наперво она сидела долго, никого не видала.
Вдруг смотрит. идёт по дороге мальчик в одной рубашонке. Она пригляделась: Ивашка Федосеев идёт.
Ф е д я
Тот, что умер весной?
И л ю ш а
Тот самый. Идёт и головушку не поднимает… А узнала его Ульяна. Но а потом смотрит – баба идёт. Она вглядывается, вглядывается – ах ты, господи! Сама идёт по дороге, сама Ульяна!
Ф е д я
Неужто сама?
И л ю ш а
Ей-богу, сама.
К о с т я
Ну что ж, ведь она ещё не умерла?
И л ю ш а
Да году-то ещё не прошло. А ты посмотри на неё: в чём душа держится.
(пауза, тишина. Павел ворошит угли костра, подбрасывает сучья. Вдруг в свете костра летит белый голубь, разворачивается и улетает в темноту, дети встревожились)
П а в е л
(рассудительно)
Знать, от дому отбился. Теперь будет летать, покуда на что наткнётся. Где ткнётся, там и ночует до зари.
К о с т я
(серьёзно, многозначительно)
А что, Павел, не праведная ли это душа летает? Летела ведь на небо, ась?
Ф е д я
А скажи, пожалуйста, что у вас тоже в Шаламове было видать предвидение-то небесное?
П а в е л
Как солнца-то не стало видно? Как же!
Ф е д я
Чай, напужались и вы?
П а в е л
Да не мы одни. Барин-то наш, хоша и толковал нам напредки, что будет предвиденье, а как затемнело, сам, говорят, перетрусился. Что на поди… А на дворовой избе баба-стряпуха так все горшки и перебила в печи. Кому теперь есть, говорит, наступило светопреставление. Так все щи и потекли… (смеётся, все тоже смеются). А у нас на деревне, брат, такие слухи ходили, что, мол, белые волки по земле побегут, людей есть будут. Хищная птица полетит… А то и самого Тришку увидят.
