скачать книгу бесплатно
Отвечать я не стала, только закатила глаза.
– Я, кстати, не уточнил, но суда будет два – ещё сейчас над одним делом работаю, – его лицо озарилось предвкушением.
– Уже два? – ошеломленное от меня, – что ты вообще задумал? Какие еще суды?!
– Судливые, – ответили мне, – не хочешь угостить меня кофе?
Даже не взглянула на него. Зато вспомнила, что кофе у нас дома нет. И не предвидится.
– Не хочу, – ответила ему.
– Чай? – намекающий взгляд.
– Есть у тебя свой, – произнесла я, – ты обещал мне ключ.
Дверь мне открыли с довольной улыбкой. Затем помогли сложить коляску и донесли её до двери. Ключ он искал недолго – выудил его из кармана, беззаботно вставил в скважину и провернул.
– Зачем тебе дубликат? – я проследила за его по-хозяйски деловитым шагам в нашу прихожую, – и где ты взял оригинал для слепка?
– А ты как думаешь? – он поставил коляску к стене и прошел в комнату, чтобы предвзято оглядеть обстановку, – на всякий случай, дуреха. А насчет оригинала – это он и есть, – быстрый взгляд на меня, – я купил эту квартиру.
Я даже рот приоткрыла от удивления, однако опомнилась и начала раздевать Сонечку.
– Откуда… столько денег? – выдохнула я, – ты… ввязался в какую-то гадость? Опять?
Он закатил глаза, стянул с меня шапку и поправил волосы, отчего я нахмурилась.
– Хм. Даже не знаю, что тебе ответить, – весёлое, – может… я бы ответил своей девушке, а не той, что бессовестно умотала с моим ребенком к какому-то придурку? М?
Я кивнула, принимая его правоту.
– Хорошо, – мой второй уже кивок, – значит уходи. Давай. Той, кто бессовестно умотал к этому придурку, надо кормить якобы «твоего ребенка» и ложиться спать.
Он тихо рассмеялся.
– Ничего опасного, Вась, – решил ответить мне он, – не переживай. Ну… я пошёл?
Его просящий и намекающий взгляд на мне продолжался, пока моя рука не схватилась за ручку двери.
– Иди, – сказала я, беря на руки дочь.
– Уверена? Я уже почти… – договорить он не успел – я закрыла дверь, впервые за всё время провернув ключ с внутренней стороны.
***
Он писал мне все три дня. Каждый чёртов час каждый чёртов день. А также ходил с нами гулять, заносил коляску прямо в коридор и спускал её на первый этаж, стоило только завидеть нас со своего кресла напротив нашей двери.
Я же, каждый раз вспоминала тот его поцелуй в снежную ночь, когда смотрела в его улыбающиеся глаза и видела в них своё отражение. Но неизменно считала себя предательницей. Даже вдвойне – я предавала того, с кем предала его. Отмоется ли моя грязь когда-нибудь? Мне казалось, что никогда, и я на всю жизнь останусь для себя той, кто поступила низко.
Артём не был идиотом или влюблённым дураком. Я видела, что он преследует какую-то цель, о которой мне конечно же не скажет никогда. Это не давало мне покоя, особенно в те дни, когда он сам рассказал, что взял себе выходные, чтобы быть рядом.
Мне хотелось верить ему, как хотелось верить и себе. Но мы оба были лгунами, а это никак не могло помочь ситуации. Выхода не было. Даже если он казался настолько простым и близким. Как мираж.
«Тишина вашей квартиры теперь меня настораживает» – пришло очередное от него.
Сегодня вечером должен был приехать Никита, потому я стояла у плиты, помешивала готовый супчик и в какой-то степени погружалась в апатию.
«Напиши точку, чтобы я знал, что ты жива. А то могла же умереть без своего… мужа» – перед упоминанием Никиты стоял очень хмурый смайлик, так и говорящий об отношении Артёма к нему.
Я закатила глаза и отправила ему точку. А после удалила переписку, будто сделала, и этого и не происходило вовсе.
«Такая послушная сегодня. Может тогда прокатит: иди домой, Вася!»
Глаза закатились второй раз. Я переложила дочь на второе плечо, сменив руку и напечатала:
«Я дома».
И стерла, да.
«Этажом ошиблась, потеряшка» – я даже представила его ехидство, когда он это писал. Улыбка не заставила себя ждать. Словно в ответ ловкие Сонечкины пальчики схватили меня за прядь и потянули, отрезвляя и заставляя улыбаться только ей. Я привычно убрала волосы за спину, припечатала поцелуй на маленьком лобике и пронаблюдала за длинным милым зевком.
«Закинул тебе деньги на телефон, чтобы ты смски отправляла. Соцсетями ты же не пользуешься. Муж не дает?»
Два дзынька. Деньги, видимо пришли. Я растерялась. Не с самого начала, потому что… это показалось мне обычным. Только спустя пять минут осознала, что это неправильно.
«Ты на кресле?» – мой вопрос.
И шаги к ванной, где на одной из полок стоит мой «тайник» с деньгами. Спрятать что-то от Никиты по-другому невозможно – он забирает всё, что найдет. А так я могла оставлять для дочери хоть немного. На смеси и минимум продуктов хватало – всё остальное зависело от мужа и чаще всего вырывалось из его закромов скандалом.
«Спускаюсь» – от Артёма.
Сейчас была другая ситуация – подобные траты на телефон были для нас ммм… существенны. Я бы сказала особо существенны. Но даже так я не собиралась оставаться в долгу, потому что…
Я застыла, даже не закончив мысль в голове. Банка была пуста! Даже мелочи, которую я оставила на всякий случай, не было!
В горле застрял ком, а глаза заслезились. Я выдохнула весь воздух из легких, зажмурила глаза и осталась стоять на месте. Соню пугать точно не следовало, потому я собралась с силами, сделала глубокий вздох и открыла глаза.
«Не стоит спускаться» – напечатала я и сделала шаг из ванной, вытирая всё-таки набежавшие слёзы.
– Почему? – напугал он меня своим вопросом в реальности.
Он стоял в коридоре, облокачиваясь на стену и пристально наблюдая за мной.
– По какому поводу слёзы? – не успела я ответить, как он спросил снова.
Я прошла мимо него до входной двери, открыла её и застыла рядом, чтобы сказать:
– Выйди, пожалуйста, – плотно сжатые губы и просящий взгляд на него.
Даже на возмущение сил не осталось. Не то что на другие эмоции.
– Ты звала, Вася, – он подошёл ко мне, закрыл дверь и оглядел прижатую к моему плечу голову дочери, – я могу помочь.
Хотелось зажмурить глаза снова. А ещё закричать, заплакать и выплеснуть эту чёртову безысходность. Но у меня была ответственность и принципы, не позволившие мне даже сдвинуться с места.
– Я не звала, – ответила ему, будто даже с долей лжи, – а тебе следует уйти. Никита должен скоро прийти.
Его щека дернулась, а взгляд стал словно мутным.
– Что случилось, Вась? – стоял на своём он.
Я вмиг поняла бессмысленность того, что я делаю, потому и прикрыла дверь. А после пошла обратно на кухню, где выключила суп, села на табуретку и переложила дочь, усердно машущую руками. В них тотчас оказалась игрушка, мой же взгляд встретился с артёмовским. Воодушевленным и интересующимся. Кажется, он в первый раз видел настолько маленького ребенка, не то что мою дочь без комбинезона.
– Она меньше, чем казалась в коляске, – сообщил он.
Я кивнула, не зная, что ему сказать на это.
– Знаешь, – он задумчиво опустился на второй стул, поставил локоть на стол и прижал кулак к собственному виску, – это я виноват.
Он усмехнулся и снова вперил взгляд в Соню.
– Признаю это, – немного печальное.
Но мне оно казалось самым наигранным из всего, что он когда-либо говорил.
– Смеешься? – в горле застрял тягучий ком.
Губы дрожали.
– Ни капли, – прямой взгляд на меня из-под густых тёмных бровей, – это же я отпустил тебя в тот вечер одну. Не пошёл с тобой, хотя подозревал, что это аукнется.
– К-какие действия? – недоумевала я.
Он хмыкнул и отвернулся.
– Я шёл против Шанхаевой банды, – холодное от него, – пытался копать под Барсика, давил на него его малолетней девушкой. Ещё эта женщина, детдомовская банда Кроликов и стоящий над ними Шалахов – я хотел разобраться со всем этим быстрее, но только сильнее завяз, – он пристально заглянул в мои глаза, – было бы странно если бы этот урод тебя не заметил. Ты удивительная, Вась.
