скачать книгу бесплатно
Мертвое сердце. Книга первая
Анна Цой
С раннего детства у меня не было ничего. Детский дом, по иронии судьбы названный «Надежда», отнимал надежду у всех его обитателей. Однако, всю «идиллию» разрушил отец, решивший забрать меня. Теперь на моём пути встают ещё большие проблемы: разобраться в себе, новом мире, тайнах и мотивах тех, кто меня окружает. И постараться не завязнуть в болоте собственных сомнений, если привыкла доверять только самой себе.
Анна Цой
Мертвое сердце. Книга первая
Анна Цой
Мертвое сердце. Книга первая
Посвящается тому, кто стал для меня солнцем в темном мире.
Твоя Лесси.
Пролог
Солнце медленно тонуло, огромным раскаленным шаром погружаясь за край неба. Последние его лучи таяли на крышах полуразвалившихся домов заброшенной деревеньки. Терпкий запах земли, леса и скошенной травы витал в раскаленном за день воздухе. Разгоняемый ласковым полевым ветром, он поднимался над высями незасеянных людьми холмов, низвергался в самые темные глубины оврагов, но раз за разом исчезал, прибитый к земле частым дождем.
Тишина этих мест прерывалась лишь песней диких птиц и трелями цикад, которые чувствовали скорое приближение ночи. Той ночи, что сплела судьбы трех совершенно не связанных друг с другом людей в крепкий узел.
На западе небо окрашивалось в багряные цвета, в то время как на другой стороне темнела высь, намечались звезды и становились ярче очертания двух желтых колец – лун нового мира Деймос.
Одинокая фигура, закутанная в тяжелый пыльный плащ, ковыляла по проселочной дороге, с опаской поглядывая по сторонам. Неровно подстриженные волосы, что маленькими пружинками выбивались из?под капюшона, заправлялись за уши нервно подрагивающей рукой. Бледное, будто обескровленное лицо выражало лишь усталость, а взгляд волной дикой печали окутывал окружающую обстановку.
В корзинке тихо ворочался младенец. Но женщина, которая несла его на руках, будто не слышала приглушенных всхлипов и не видела больших карих глаз, расфокусировано глядящих на мир. Пару месяцев назад она приняла то самое судьбоносное решение, послужившее толчком к падению костяшек домино и запуску цепной реакции тех событий, которым только предстоит произойти.
Гулкий хлопок разнесся над долиной, заставив взлететь стаю птиц, что пряталась в высокой сухой траве. Ветер поднял пыль и смахнул с миловидного лица непрошеные слезы. А в ярких закатных лучах появился силуэт, шагнувший из магического портала. Золотое искрящееся кольцо перехода потемнело и схлопнулось, оставив после себя долговязого парня, который направился навстречу женщине с ребенком.
Немного нахальная улыбка на его лице меркла с каждым шагом, приближающим первую детскую любовь, но разрущающим идеальный непорочный образ, хранимый в сердце несколько лет. Он со всей очевидностью мог сказать, что в собственных мыслях неоднократно предрекал подобные события. Но были ли ей нужны его слова? Она ненавидела советы и четко следовала лишь своим принципам. Глупым принципам шестнадцатилетней девушки из мира технологий и равенства. Знаковым было то, что именно догмы о равноправии привели ее сюда – на пустынную дорогу с ненужным ребенком на руках.
Последний луч солнца скрылся за горизонтом, отдавая свои права двулунию, которое желтым ясным светом озаряло новый мир.
Здесь не существовали такие понятия как равенство, свобода и мораль. Однако раз за разом появлялись те, кто шел против системы. Однако, все они, будучи сломленными, принимали ее правила и законы. Такой была и Маргарита – девушкой, что обожглась и пыталась скинуть эту ответственность со своих плеч.
Женщина, словно загнанный в угол зверек, пыталась найти хоть каплю жалости в глазах того, кого считала другом долгие годы. Но получила лишь презрение и усмешку.
– Здравствуй, – произнесла она надрывно, будто вот?вот вырвется ураган чувств и снесет её лавиной отчаяния и страха.
Он промолчал. Лишь холодно оглядел ее и вновь вернул свое внимание к ночному небу. Некоторое время они стояли молча. Она не могла поднять стыдливый взгляд, а он справлялся с противоречиями в собственной голове.
Письмо, полученное им вчера, жгло карман его брюк. Каждая его строчка вызывала у него чувство бессильной ненависти.
– Пойдем, – парень сделал взмах рукой, и в метре от Маргариты появилось золотое кольцо.
Женщина бросила последний взгляд на ветхие избушки вдали и поторопилась зайти в портал. За ней шёл и сам молодой Лорд. Межмировые порталы были сложны для построения и требовали много сил. Однако основной проблемой оставалось нежелание мира принимать в себя кого?либо, ведь своего населения было предостаточно. Вот и коридор перехода в старый мир Фобос был покрыт густой черной грязью, ступать по которой было трудно.
Они вышли у тяжелых кованых ворот главного особняка матери Маргариты.
Зима здесь только набирала обороты. Пышные хлопья снега закручивались ветром, начинался буран.
В тот год зима в старом мире назревала долго, а после неторопливо растягивала свои белые пушистые щупальца. Теперь юго?восток страны сгибался под тяжестью сугробов, успевших появиться всего за неделю.
В этих местах тишина редко нарушалась даже днём, хотя многие жители все же знали тайны, закрытые для остального мира. Лишь приглушённый хлопок портала разрушил её, упав стеклянным пологом под ноги недавно прибывшим.
Кучевые облака быстро плыли по предрассветному небу. Первые лучи света окрасили его в нежно?розовую палитру, осветив и пелену снежного покрова, и те хрупкие льдистые звездочки, что парили над землёй.
Это был один из самых ужасных рассветов. Он словно кричал о новой жизни, что может начать девушка в этом мире. Да только она не собиралась использовать этот шанс.
Они вновь встали в отдалении друг от друга и смотрели в разные стороны. За несколько месяцев разорвалась связь, что скрепляла двух лучших друзей. Сейчас же он, сам того не признавая, холодел не только к единственной, к которой успел прикипеть, но и к самой вселенной, что убила в нем веру в добро, преданность и любовь.
– Феликс… – тихий шёпот вырвался из ее уст.
Резкий поворот головы и ледяной взгляд, который ещё ни разу не доставался ей. Она подбадривала себя, вкладывая в собственное сердце светлые мысли о том, что он простит. Однако разумом всё же понимала, что врёт самой себе.
– Спасибо, – наконец выдавила Маргарита, ожидая от него любой реакции, кроме той, что увидела.
Презрительный взгляд холодных синих глаз и четкие слова высшего Лорда:
– Больше не проси меня о помощи, – он развернулся и пошёл к центру деревни, – прощай.
И постепенно скрылся.
Слезы застилали ее глаза. Возможно, в глубине души она понимала, что могла прожить счастливую жизнь с тем, кого не любит, но кто никогда бы её не обидел. Он даже сейчас пришёл на помощь – в момент, когда она сама опустила руки. Он презирал ее за выбор, который она сделала, однако даже помыслить не мог о том, что она обманула его.
Молодая девушка, сломавшая свою жизнь собственными руками, собиралась сделать то же самое с дочерью. Марго ждал прекрасный эльфийской король, что сватался к ней несколько лет. А вот девочке?бастарду при дворе будет несладко.
Пускай и не простит маленькая Алиса участи брошенного ребёнка, но она будет счастлива в отличие от женщины, что ее родила.
01
Я снова влипла.
Темно?синие хорошо отремонтированные стены никак не могли ассоциироваться в моей голове с муниципальным зданием. Зато жесткое старое кресло не подкачало. Поерзав в очередной раз, я соскользнула, скатившись ещё ниже по деревянноу сиденью, обитому кожзамом.
Часы времён моей прабабушки пробили четыре утра. Или ночи, тут с какой стороны посмотреть. Гул ещё минут пять отдавался в тяжелой голове, напоминая о двух сутках без сна. Ничего, приеду в Дом и, наконец, отосплюсь. До этого, конечно, выслушаю чёртову кучу нотаций о собственной глупости и удивительном терпении директора.
Если смотреть правде в глаза, то я ангел небесный по сравнению с любой бандой, которые вечно ошиваются в районе "Надежды". И если упустить тот момент, что в половине состою сама.
– Имя, фамилия, отчество, – спрашивает молодой парень в форме полицейского.
Ммм… новенький. Ну, ничего, с моим везением я часто буду попадать сюда. Ещё познакомимся.
Я не была беспризорницей или кем похуже. Скорее уж вечно влипающей в неприятности девушкой из детдома. Вот и сейчас была такая ситуация.
– Астафьева Алиса Александровна. Четвертое февраля две тысячи четвёртый год, – привычно ответила я, пытаясь закутаться в куртку, которую из жалости выдали мне по приезду.
А я и вправду выглядела жалко. Чего только стоили джинсы с протертыми коленями и розовые волосы с отросшими тёмными корнями. И все это жутко дисгармонировало с длинными ногтями с идеальным маникюром. Ну не планировала я выход в люди! Меня вообще насильно схватили, вынесли из спальни, затолкали в машину и увезли "веселиться" в местный клуб. Сижу вот, веселюсь.
– Белка, опять ты? – в кабинет вошёл уже знакомый дядька в синей рубашке.
Я села ровнее и расплылась в улыбке, все ещё заворачиваясь в куртку. Чего у них здесь так холодно? Ноябрь на улице, а у них отопления нет! Застучала зубами, потеряв контроль над собственным телом от холода.
– Дядь Миш, отпустите по старой дружбе, а? – состроила самую виноватую моську и посмотрела на мужчину с мольбой.
Участковый прошёл от входа к своему столу, шлёпнув какими?то бумагами по государственному имуществу, и сел на противно скрипнувший стул. Интересно, на покраску стен бюджет выделили, а на мебель, чуть ли не разваливающуюся под весом не самых худых мужчин, не смогли. Сколько лет сюда попадаю, а изменений почти не застаю.
– В чем ты на это раз не виновата, а, Белка? – спрашивает участковый, даже не обратив внимания на мои мольбы.
Не помню почему, но он называл меня только по кличке. Услышал же где?то, и привязалось. Может, так ему было легче со мной контактировать? Я ведь несовершеннолетний подросток с девиантным поведением и кучей приводов. Да меня уже в детскую комнату милиции перестали увозить! И сейчас спросят что?то для протокола и отвезут в "Надежду", подарив директору право выбора наказания. Я была не против, так даже легче, не придётся чувствовать себя ошибкой природы перед доброй женщиной, которая занимается постановкой на учёт.
– Драка, – я пожала плечами и посмотрела на грязевые подтеки на полу, которые оставила заляпанными сапогами.
Неприятно. Не люблю мусорить, тем более разводить грязь. От этого самой себе кажешься грязной и неприятной. Меня передернуло, но скорее от холодного сквозняка из окна.
– Паспорта с собой не было, – сказал молодой стажёр и продолжил печатать отчёт на ноутбуке.
Михаил Семёнович пробурчал что?то вроде "Откуда он у нее?" и снова залип в бумажки.
Интересно, где там Барсик пропадает? Меня скрутили ровно за пять минут до его возвращения из туалета. Всё что я успела – пронаблюдать за потерянной моськой из окна удаляющегося бобика. Хотя, если смотреть объективно на всю ситуацию, то виноватым был именно он. Из комнаты утащил сопротивляющуюся меня он, привез в этот чертов клуб он, и получила я из?за ревности его бывшей зазнобы.
– Чего ты в «Жаре» забыла? – поинтересовался Дядь Миша, – там же одни наркоши.
Кивнула, подтверждая его последнюю фразу. И скривилась, вспоминая то, что видела у бара. Куча людей, продающие и покупающие таблетки, и я, танцующая под заводную мелодию. Никогда не пробовала наркотики. Не понимаю людей, которые сознательно подсаживают свой организм на медленную смерть. Это глупо и недальновидно. Но алкоголь пью. Противоречивая я личность.
– Барислав танцевать привёл, – пробурчала я, вспоминая собственного парня самыми последними словами.
Чаще всего в участок я попадала из?за него и собственной тормознутости. Или везучести. По какой?то малопонятной причине ловили меня первой. Как ни крути, но это оставалось одной из самых загадочных закономерностей моей жизни.
Вот и сейчас, поймали меня и ту женщину, которая пыталась втянуть меня в драку, потому как она безумно любила Барсика. К моему счастью никто не пострадал, но было обидно. Неадекватную и пьяную вдрызг куклу увёз прискакавший знакомый, а шестнадцатилетнюю меня без документов и, кажется, мозгов оставили до выяснения обстоятельств. Не честно, как по мне, потому как инициатором была она. А я просто розоволосое нечто в поношенной одежде, которое априори выглядело виноватой. М?да.
– Поехали, отвезу тебя в "Надежду", – встал участковый, и комната огласилась новым мученическим криком стула.
Я радостно кивнула, вскочила на ноги и с сожалением стянула с плеч тёплую куртку. Протянула ее стажеру, который рассматривал меня как барби, которую маленькая девочка подстригла и покрасила. Красочное и чертовски точное сравнение.
– Оставь, – смутился парень под моим обрадованным взглядом.
Мерзнуть не хотелось от слова «совсем». Так что я благодарно улыбнулась ему и пошла на выход.
Дядь Миша вывел меня в полумрак коридора, где по ощущениям было на пару градусов холоднее. Виновны в этом большие, не утеплённые на зиму деревянные окна, со щелями, в которые я могла просунуть палец. Мужчина махнул мне на лавочку у стены, а сам зашёл обратно в кабинет, видимо за ключами от машины. Ну или хотел, чтобы я не услышала их разговор. Однако деревянная дверь не имела никакой шумоизоляции, так что низкий бас участкового и тенор его помощника я слышала настолько отчетливо, будто сама находилась в комнате.
– Отпускаете ее? Просто так? – спросил молодой.
Шуршание бумаг и скрип открываемой дверцы шкафа. Тяжёлое дыхание, хрип участкового и его усталый голос.
Встала у стены напротив двери, не желая садится на холодную лавочку.
– У тебя есть варианты получше? Толку ее оставлять здесь? Там хоть под присмотром будет.
Я его понимала. Тоже устала от собственной безысходности. Он мог бы сейчас спать дома в тёплой кровати, но собирается везти по сырым мокрым улицам брошенного подростка в детский дом, а там ещё и профилактические беседы устраивать из?за того, что те не могут уследить за подопечными. Дай мне сейчас на выбор быть собою или им, я бы выбрала себя. Я получу очередное наказание, не выйду за пределы Дома месяц или два, но не буду каждый день проводить в гиене огненной, в которой каждый день живёт мужчина.
– Она на учёте с двенадцати лет. Хулиганит, дерётся постоянно, ночью бродит где попало!
Я то думала, что он добрый. Куртку мне одолжил вот. А тут пытается наказать посильнее. Не разбираюсь я в людях, что поделать. Никогда не удавалось с первого взгляда определить, как расположен ко мне собеседник. Часто доверяю плохим людям и раз за разом обжигаюсь. Но верю в добро. Разве стал бы грозный дядька полицейский, который в тюрьму засадил половину нашего городка, отвозить хулиганку меня? Да, иногда случались и моменты малодушия, когда я запутывалась в себе или же специально делала назло. Но я верила в человечество и в мир, в котором зло всегда проигрывает. Чаще всего в моей "сказке" было именно так.
– А куда ее? На пятнадцать суток закрыть? Директор этой их "Надежды" не поедет за ней. Нахрен она ему не нужна. Зато бабка, которая в городе живет, прилетит и такой шум поднимет, неделю сниться будет в кошмарах. Опасности от нее никакой, голова на плечах имеется, хоть там и ветер. Отработает наказание – поумнеет на каплю, так, гляди, к двадцати ее больше не увидишь.
И ведь не поспоришь. Раньше я сюда чаще попадала, бывало даже раза два за неделю. Сейчас раз в три месяца, бывает реже. Умнею, наверное. Даже зарделась немного.
– Протокол заполнишь, ляг и поспи. Нам ещё к Шанхаю ехать.
Тяжёлые шаги и надрывный скрип пола, прогибающегося под тяжелым телом, заставил отпрыгнуть от двери на несколько шагов. Та резко открылась, выпуская Михаила Семёновича, уже надевшего форменную куртку. Выглядел он в ней забавно: на груди воздушная подушка, а живот стянут до невозможности. Я спрятала смешок в воротнике и пошла за ним к выходу.
Патрульный бобик стоял на парковке у единственного на весь наш маленький городок участка. Привычно села на переднее сидение и с силой захлопнула дверь, потому как по?другому она не закрывалась. На водительское втиснулся сам хозяин машины, завёл мотор и вырулил на темную площадь перед парком Победы.
А на небе занимался рассвет. Оно светлело, отражаясь лучами блеклого осеннего солнца от сизых облаков, что плыли грязными барашками в противоположную нашему движению сторону. Горизонт падал на плечи серо?голубым сводом, давя и вынуждая думать о приближающейся неприятности.
Сколько времени я просидела там, в участке? Сейчас часов шесть утра. Даже машины встречались редко, автобусы тем более. Кому хочется ехать куда?то в промозглый выходной? Вот город и спал, досматривая свои сны с проблемами, о которых мне даже мечтать сложно.
Не могу представить жизнь хуже моей. Тем неприятнее было видеть коттеджи частного сектора центра города. Дорога пролегала мимо счастливых и не очень жизней других людей. Будь я на их месте, то радовалась бы каждому дню, пусть и нудному, зато в семейном кругу и без борьбы за существование.
Спокойной жизни не существовало в Доме. В нём с раннего детства ты должен биться за справедливость. Тебя разом используют в своих целях, издеваются и бьют. Но стоит только ступить за высокий забор "Надежды", мир кардинально меняется, добреет и приобретает краски.
Потому рано или поздно побег становится первоочередной задачей. И это случается почти с каждым. Кто?то не выдержав и пары месяцев, а кто?то, дождавшись совершеннолетия. Я была из второй категории – идти мне было некуда.
Однако были и те, кто не стремился к побегу. Такие как Барсик пользовались привилегиями, оставались тут до двадцатитрехлетия, а потом обеспечивали детдом. Все, включая директора, знали откуда на счета "Надежды" поступает финансирование, но молчали. Деньги есть деньги. Даже если они заработаны нелегально.
Серая крыша, покрытая мокрым от сырости шифером, показалась из?за редких деревьев и потрескавшихся многоэтажек, а я почувствовала, как в животе завязывается узел из страха и сомнения.
– Боишься? – как будто в ответ моим мыслям спросил мужчина, задумчиво почесывая топорщащиеся усы.
Киваю и смотрю на кирпичное двухэтажное здание, которое неумолимо приближалось, давя на психику. Не хочу туда. Будь у меня выбор, оказалась бы сейчас в другом месте. Но его у меня нет, так что открываю дверь и ступаю на мокрый бетон. Дверь сразу захлопываю, не желая выпускать тепло из нутра старого автомобиля. Даже там мне дышалось легче, чем под моросящим дождем и серым небом у ограды Дома. Подставляю лицо холодным каплям и вдыхаю морозный воздух.
Страж закона идёт впереди, вынуждая плестись за ним, в отчаянии поглядывая на тучную спину. Ему?то что до моих проблем, у него своих – миллиард. Я, возможно, ноя постоянно о своей жизни, живу раз в пять лучше чем он. У меня хоть время позавтракать есть.
Миновав парк с редкими деревьями, мы поднялись на крыльцо, на которое ступать то опасно – бетон потрескался и покрошился от времени. Тяжелая обитая ржавым железом грязно?жёлтая дверь открылась с громким скрипом, разбудив сторожа и вахтершу. Оба они вскочили на ноги при виде участкового, но остановились и с осуждением взглянули на меня.
– Доброе утро, Валентина Сергеевна! – сказал, улыбаясь старушке, дядь Миша, – как Ваше здоровье?
Женщина скривилась ещё больше и покачала головой. На вид ей было лет семьдесят, но морально она готова была орать ещё лет двести. А ещё жаловаться на боль в спине и раздавать тяжелой рукой подзатыльники всем, кто ей не угодил. Я была не исключением, так что не понаслышке знала, что ускорения они придают даже сильнее пинка.
– Опять?! – заорала на весь этаж тучная женщина, её глаза сверлили меня, как рыбак сверлит лёд для лунки.
Сторож шарахнулся в сторону, открыв мне минное поле для пробежки. Воздух накалялся от тяжелых взглядов, направленных на меня.
Но к моему счастью и разочарованию вахтерши с лестницы послышался перестук каблуков, и показалась печальная улыбка Раисы Алексеевны – главной воспитательницы нашего детского дома. Пара летящих шагов и самая лучшая в мире женщина спускается и подходит к нам. Меня ласково, но непреклонно хватают за руку и немного ее сжимают.
– Михаил Семёнович! Может чаю? – мягкий голос успокаивает присутствующих и ласкает слух.
