скачать книгу бесплатно
Всю дорогу до места, мы проехали молча и лишь там я стал подробно рассказывать и показывать на наши следы, которые чётко проглядывались на дороге: – А потом я поехал…, – закончил свой рассказ и махнул рукой в сторону, куда поехал, понимая, что мой рассказ не сумел развеять их подозрения до конца.
Братья немного походили, поглядели по сторонам, потом махнули мне рукой и пошли каждый по своей стороне дороги в сторону города, пристально вглядываясь в придорожные кусты и деревья, пытаясь найти следы несуществующей засады. Несколько раз они сходили с грунтовки к лесу и осматривали кусты, подходившие вплотную к обочинам. Осматривали и вновь шли дальше. Я же кое-как развернулся на узкой лесной дороге и медленно поехал за ними.
В конце-концов они прекратили поиски, остановились на середине проезжей части, закурили, поджидая меня:
– Где твой пистолет? – Хмуро задал мне вопрос в лоб Ефим, когда я подошёл к ним.
– Дома, в коробке лежит…., – с вызовом ответил, давая понять, что со своей стороны возмущён вообще такой постановкой вопроса, но вынужден терпеть.
– Как дома? – Вызверился Кондрат, а Ефим с досадой плюнул в дорожную пыль, поддерживая возмущение брата, – поехал и без оружия….!?
– Как…, как..?? – В свою очередь громко выразил неприятие их возмущения и раздражение, от вроде бы простых вещей, – не беру и всё. Вначале взял, сунул в карман – штаны слезают. Положил в карман пиджака – пиджак некрасиво отвис и на бок перекосился. Сунул за брючной ремень, на живот давит, за спину – больно трёт и в жопу стволом утыкается. Не хватало, чтоб к контузии ещё и задницу прострелить. Вот и не беру больше…
Ефим от мой отповеди мелко-мелко засмеялся, сдавлено проговорив сквозь смех: – Ну.., ты и фокусник…
– Дурак…!!! – Сочно добавил Кондрат своё резюме, – тут башку можно потерять, а он о заднице беспокоиться.
Я тоже коротко хохотнул, а через минуту молчаливого и сосредоточенного перекура, Кондрат, как старший озвучил решение: – Ладно, закрываем этот вопрос. Завтра с поездкой ничего не получиться. Послезавтра поедем. А это дело отдадим следователю. Вот как раз пусть и покажет, чему его советская милиция научила.
Глава вторая
Всё-таки хорошо, когда ты молодой, полный сил и энергии. И ты можешь авторитетно, сам пройдя через этап взросления, а потом постепенного старения в той жизни, сравнивать и радоваться, вновь обретённой молодости. В той своей жизни, когда был молодым лейтенантом, да после училища… Я тогда попал служить в город-миллионник. Весь день на занятиях, бегаешь по учебным полям со взводом как лось, а вечером в ресторан или на танцы с такими же лихими лейтенантами. Конечно, выпьешь… Да иной раз и крепко, познакомишься с девахой и всю ночь с ней либо гуляешь, либо трахаешь её. И что было поразительно – все девки, с кем знакомился и тусовался, были прямо на противоположной стороне города от военного городка. Нет.., чтоб около или рядом с городком. Так что рано утром надо через весь город шуровать в полк к восьми часам. Отстоишь развод и снова на занятия, после обеда немного в общаге поспишь, а вечером опять на блядки… И ведь не уставал. А вот в последние годы и любовницы были рядом с домом и ещё подумаешь – а стоит ли идти к ней? Да и что-то не хочется… И не идёшь.
Вот и сейчас. Ночь прошла в суете, полчаса как рассвело. Прошедший день был трудный, ночь вот тоже…. А ничего, даже никакой усталости нет. Одно лишь удовлетворение от спонтанно выполненного дела. Но…, теперь самое главное незаметно вернуться в свой лагерь и уже с чистой совестью, можно будет и поспать пару часиков, а то и больше.
Ещё раз обошёл замаскированную легковую машину и постарался критически осмотреть взглядом постороннего путника, случайно забредшего в эту чащу леса. Да ничего вроде бы. Вот здесь только подправить, и сюда ещё одну густую веточку и немецкий штабной автомобиль, доставшийся мне в качестве трофея, совсем будет не заметен. По крайней мере, пару суток точно, а потом ветки завянут и издалека выдадут спрятанное. Ничего, за эти пару суток что-нибудь придумаю и перепрячу. Повернулся к старой и корявой берёзе, посмотрел задумчиво на висевший на сучке немецкий автомат, покривился недовольно лицом, понимая, что поступаю неправильно, но снял его с дерева и закинул на плечо. Ну…, нравиться он мне. Днём, когда в лагере буду один, повожусь с ним, наиграюсь… А потом решу как с ним быть и куда прятать.
Помимо автомобиля, автомата, двух пистолетов, в багажнике лежали шесть гранат с деревянными ручками и достаточно патронов к автомату. Пара канистр с бензином. Было много и других ценных вещей. Но, самое главное – несколько отличных военных карт. Правда, они почти чистые и крупного масштаба, километровки. Только по-военному тщательно был отмечен маршрут движения убитых мною немцев. Выехали они из Кракова и направлялись в район Пскова. Но это даже к лучшему. Не «местные», а проезжающие и их не сразу хватятся. Пока раскачается даже отлично налаженная немецкая машина в поиске пропавших, пройдёт минимум недели две. И судя по нескольким чемоданам, ехали к новому месту службы. Явно штабные. Строевые командиры на таких машинах не ездят. Тем более, в машине ещё были два портфеля с документами, но немецкий язык знал не очень, поэтому даже читать не стал, только быстренько просмотрел и сложил всё обратно.
Наткнулся на них случайно и на второй день своего шатанья, если это громко назвать – разведкой. Тихо крался вдоль приличной, гравийной дороги, идущей с Польши на восток, на которой было довольно бойкое движение.
В первый день, я только вышел к дороге и два часа смирно лежал в густых и запылённых кустах у самой дороги, приглядываясь к дорожной обстановке и прикидывая, что из этого может получиться. Основной поток немецких войск схлынул на вторую неделю войны и сейчас здесь лишь периодически проносились небольшие колонны автомобилей и тянулись длинные обозы. Гоняли одинокие мотоциклисты, мелькали легковые автомобили, опасливо крались на своих скрипучих телегах местные, из деревень, стоявших на дороге. Понаблюдав, ушёл в глубь леса, сел на мотоцикл и поездил немного по лесным дорогам, знакомясь с окрестностями.
На следующий день уже решил пройти вдоль гравийки и посмотреть – А что там? Особенно меня интересовали телефонные столбы и провода на них. Надо присмотреть удобное место, чтобы оборвать провода и дождаться, когда к месту обрыва прибудут связисты и по возможности атаковать их. Вот тут, двигаясь в пятидесяти метрах от дороги, и уткнулся в немцев. Сначала услышал громкие голоса, причём явно пьяные, а ещё через несколько минут разглядывал из глубины обширных кустов беззаботный пикник. Наверняка, когда-то в этом месте добывали щебёнку, которая уходила на ремонт дороги, а сейчас на месте небольшого карьера, надёжно закрытого от дороги полосой придорожных деревьев, образовался красивый водоём с чистой водой, с узкой полосой щебёночного бережка вокруг него и густой зелёной травой под деревьями, где живописно и непринуждённо расположились немцы на привале. В тени стоял аккуратный столик, два складных стула, с накинутыми на спинки кителями и ремнями с чёрными кобурами пистолетов, два немца в белых нательных рубашках с зелёными подтяжками, вольготно сидящие за столиком и что-то там вкушающие… Ну…, и естественно, непринуждённо выпивающие. Легковой автомобиль с откинутым верхом, вроде бы и гражданская модель, если бы не была покрашена в невыразительный болотно-зелёный цвет. И водитель, рядом с машиной. Немецкий солдат, сидел тоже на складном сиденье и тоже что-то там кушал, периодически поглядывая на начальство. А поддатое начальство веселилось и было в том состоянии, когда нужно ещё какое-то развлечение. Вот прямо сейчас…
Это был очень удобный момент и тут мог сработать самый простой планчик. Противник находился в сильно расслабленном состоянии, чувствовал себя в безопасности, воспринимая данную обстановку как маленькое весёлое, дорожное приключение и совершенно не ожидал нападения. Единственно, кто представлял опасность – это трезвый водитель и судя по некоторым внешним признакам – бывалый солдат. Тем более я не видел со своего места его оружия. Сидел он ко мне немного боком, рядом с машиной и если дать ему несколько секунд форы, если сразу его не убью, мог запросто, одним движением укрыться за автомобилем и дотянуться до оружия, которое вполне ожидаемо могло лежать внутри машины. А мне тут затяжного боя и громкой стрельбы, совершенно не надо было. Я должен просто их уничтожить несколькими выстрелами. Главное, улучить момент, быстро и незаметно пройти хотя бы метров пятнадцать открытого пространства, чтобы уверенно сблизиться с ними и открыть огонь на поражение.
Медленно вытянул из-за пояса ТТ, тихо передёрнул затвор, загоняя патрон в ствол и замер, выжидая удобный момент, который представился буквально через несколько секунд.
– Гюнтер…, Гюнтер…, – требовательно закричали и призывно замахали от столика и водитель резко подскочил со своего стульчика, послушно порысив в сторону веселящихся офицеров. Меня как в спину толкнули, тут же вышел из кустов и скорым шагом, пока на меня не обратили внимание, направился в сторону немцев. Всё сложилось даже удачнее, чем предполагал. Меня не видели до самого последнего момента, что позволило незаметно приблизиться почти вплотную. Притом, что водитель заслонял меня от офицеров. Поднял пистолет, прицелился и выстрелил в обтянутую серым, суконным мундиром спину. Водитель, как стоял, наклонившись к столу, так на него и рухнул, заставив немцев отпрянуть от падающего стола. А следующими двумя выстрелами, завалил и их. Правда, один продолжал шевелиться на траве и, зажавшись от предстоящего, преодолев самого себя, выстрелил с двух шагов тому в голову. Проверил водителя, и третьего немца, но добивать не пришлось. И.., слава богу. Они были мертвы.
Следующие десять минут прошли в быстрой суете. Сначала сбегал к узкому выезду к дороге и огляделся. Нормально. Вернулся к водоёму, бегло осмотрел машину, ещё раз убедившись в своём мнение об опытности водителя. Его автомат лежал на водительском сиденье и если что-то пошло не так, водитель с автоматом стал бы решающим фактором в этом противостоянии. С третьей попытке завёл машину. А уж как на ней ехать, проблем совсем не ожидал. А вот потом пришлось изрядно попотеть. Застелил заднее сиденье куском тонкого и чистого брезента, потом с большим трудом загрузил туда три тела, остатки пиршества. Одел на себя китель одного из офицеров, на голову водрузил фуражку, сел за руль и тихо тронулся с места. Причём, легко тронулся и машина послушно повиновалась моим действиям. У выезда на дорогу остановился на несколько секунд, прислушался и, не услышав никаких подозрительных звуков, резво вырулил на гравийку, сразу рванув к разведанному вчера съезду в лес. Свернул туда вовремя, так как из-за ближайшего поворота на дорогу, выехали три грузовых машины, сопровождаемые двумя мотоциклами с колясками и пулемётами. Проехав по лесной дороге с километр, свернул где нужно и загнал машину в густые кусты. И только тут, сначала перематерился, а потом облегчённо вздохнул. Если бы я уткнулся в эту колонну, то моя маскировка с кителем и фуражкой ни черта бы не сработала. Я просто банально забыл закрыть тела, которые нагло торчали задницами над бортами машины. Ну, ладно. Вот от них и пришлось в первую очередь избавиться. Раздел до нательного белья. Тут же в чаще, в быстром темпе, вырыл небольшую яму. Благо почва попалась мягкая, забросал тела землёй тонким слоем. Ещё минут двадцать потратил на лёгкую маскировку и быстрым темпом помчался к месту, где оставил свой мотоцикл. Нужно срочно было возвращаться в лагерь, чтобы не спалиться своим отсутствием. Но и тут повезло. Меня никто не проверял и остаток дня провёл за ремонтом других машин, изображая кипучую деятельность.
А вечером, для охраны лагеря ночью, заявился полицай, младший сын старосты и мой одногодок Пётр. На его хмуром лице прямо читалось нежелание нести ночную службу, что косвенно подтвердилось тяжёлым вздохом, с которым он опустился на обрубок бревна, рядом с машиной.
– Ну, чё…!? Можешь шагать до хаты…., вечерять тебя ждут…, – недовольно буркнул молодой полицай, тупо глядя, как я закручивал свечу.
Ничего не ответив, докрутил свечу, протёр тряпкой головку двигателя, потом руки и, глядя на Петра, задумчиво проговорил, как бы рассуждая: – Знаешь, что тут надумал днём? Лучше побольше поработаю, пока светло и погода хорошая и раньше домой отсюда уеду… Да и тут заночую… Чего ходить буду туда-сюда…!?
– Хм…, – Пётр уже заинтересованно и выжидающе посмотрел на меня, а я додавил парня, – слушай. Сгоняй домой. Принеси покушать. Тут тебе ходьбы на час и иди к своей зазнобе до утра. Я тут всё равно до темноты работать буду…
– Уууу…, – сразу повеселел полицай, прикидывая про себя такой заманчивый вариант, – а что!? Сгоняю. Что тут две версты….!? Только давай договоримся – об этом молчок.
Пётр обернулся за час и притащил солидный узел с едой: – Во…, можешь смело есть… Тут на двоих. Я утром приду и тоже покушаю. И вот ещё…, – из-за пазухи достал солдатскую фляжку и многозначительно потряс ею в воздухе. Открутил колпачок, сделал несколько крупных глотков и крякнул от удовольствия, как совсем взрослый мужик и передал мне флягу. Я тоже сделал пару глотков и успокоил невольного соратника.
– Нормально, нормально. Оставлю поесть, а фляжку мы с тобой утром прикончим. Давай шуруй к своей.
– Я тут винтовку оставлю? – Неуверенно протянул Пётр, прислоняя винтовку к дереву.
– Оставляй и мне надёжней будет, а то пистолет хорошо, а с винтовкой лучше…
Выждал для уверенности ещё час, прыгнул на мотоцикл и погнал лесными тропами к спрятанной легковой машине. Сначала покрутился по лесу и вскоре уткнулся в более надёжное место, куда и перегнал машину.
В лагере оказался даже раньше, чем планировал. Спрятал автомат, пистолеты убитых офицеров и только сейчас почувствовал, как сильно проголодался. Налил в жестяную кружку добрую порцию крепкого самогона, отрезал хороший кусок сала и с удовольствием проглотил спиртное, закусив салом с чесночком. Утолив таким образом первый голод, уже спокойно залез в узел с едой, выбрал наиболее аппетитные с виду пару кусочков варёного мяса и неторопливо стал кушать, размышляя сначала как переправить добычу поближе к дому и где сыскать надёжное для хранения место и незаметно скатился к прошедшим событиям, также прикидывая как мне дальше быть.
* * *
На следующий день после того как грохнул полицая Егора, мне пришлось выехать со следователем Полозовым на место убийства. Следователя до этого, я лично не знал, он был из новеньких и как коротко рассказал Кондрат – из советских. Как только сюда пришла советская власть и организовалась милиция, Андрея Николаевича, так звали следователя, прислали сюда по разнарядке с территории советской Белоруссии. Устроился на месте, выписал сюда семью и спокойно служил тут. За эти почти два года не замарал себя ни чем. Расследовал редкие преступления без рвения и выслуживания. Поэтому его и не тронули, когда тут оказались немцы. Из-за внезапности войны эвакуироваться сам и увезти семью не успел. Тихо прожил этот месяц, а когда прижало, пришёл в полицию и предложил свои услуги.
С собой мы взяли пятерых полицейских, сам он сел в кабину, я за рулём и погнали. Спокойный, круглоголовый мужик, лет сорока восьми, со скупыми движениями, по глазам видно, что не дурак и сам себе на уме. В принципе, если бы я не ощущал в нём вдумчивого противника, он бы мне понравился. А так напрягал. Всё-таки, в той жизни очень много читал детективной литературы, много чего знал из жизни, прекрасно понимая, что запросто можно проколоться на элементарной мелочи или чепухе.
И вроде бы не было этой мелочи, за что меня можно уцепить, но всё-равно был напряжён.
Приехали, полицаи соскочили с машины и с любопытством сгрудились вокруг нас, но следак сразу их отогнал, приказав охранять этот участок дороги и тем самым оставив нас наедине, чему я был благодарен. Не хер, чтобы потом мои слова полицаи извратно толковали между собой. В десять минут рассказал, как происходила встреча и как мы с ним, с живым, разъехались. Всё это он спокойно выслушал, внимательно поглядывая на меня. Потом осмотрел наше место встречи и те следы, которые ещё оставались. Задал уточняющие вопросы, спросил какое оружие у меня есть? Я показал ТТ, который сегодня взял и теперь придётся по настоянию братьев постоянно носить с собой. Ещё в течение часа он сам лично лазил по ближайшим кустам. После чего, уже с полицаями прошёлся по обоим обочинам дороги в сторону города почти километр, осматривая прилегающий вплотную к дороге лес и кустарник, пытаясь найти место засады. Потом сел в машину, на которой я тихо за ними ехал и приказал ехать по тому маршруту, как ехал при обкатке. Ехали по его просьбе не спеша и он внимательно поглядывал по сторонам. У меня нехорошо ёкнуло сердце, когда он приказал остановиться напротив своротка в лес, куда я вчера заезжал. Но он только посмотрел с минуту, не выходя из машины, и молча махнул вперёд. А я ещё с километр обсыхал от выступившего пота. Но, слава богу, он не смотрел на меня, а о чём-то сосредоточенно думал.
Не получилось и на следующий день ехать. Кондрат утром пришёл ко мне на базу и привёл, как обещал людей для работы. Тут были и два сапёра, молодые парни, из числа пленных красноармейцев, что видел у полиции. Серёга и Саня. Сергей был деревенским парнем и до армии работал на МТС, не то что был специалистом по автомобилям, но помогал местным механикам ремонтировать, а те его учили не только ремонту, но и ездить на машине. Что он сразу уверено и продемонстрировал, прокатившись во дворе мастерских по кругу на полуторке. Саня наоборот – городской. И они по армии здорово подружились. К автомобильной технике отношение не имел, но Сергей сумел убедить Кондрата, что быстро его обучит и тот станет ценным работником.
– Сам к нему приглядись. Вдруг действительно толк с него будет. Городской всё-таки и в сапёры дураков не берут. Работать будут здесь, и на первых порах пусть ночуют здесь. Выдели им помещение. Кормиться, да и отмечаться будут в полиции. Если себя покажут, как обещали, примем как наёмных рабочих и пусть с жильём потом сами определяются. Ну, а вот эти, – Кондрат взмахом руки подозвал, неплохо одетых в цивильное молодых мужчин, – Матеуш и Людвик, из местных поляков. Перед войной в Граево механиками работали и водить тоже могут. Пока только четверо. Со временем найдём ещё….
Так что день прошёл в знакомстве и определение кто и что знали и умели. И ещё в обустройстве жилья сапёрам. Да и подкормил парней. Поляки в технике оказались толковыми и знающими. Матеуша вечером назначил своим замом. Серёга показал себя толковым не только в езде. Лишь Саня не вписывался, но изо всех сил старался не быть лишним.
А вот на следующий день, Кондрат взял с собой ещё двоих полицаев и мы поехали смотреть технику.
Полицаи ехали в кузове, что нам не мешало разговаривать откровенно. До деревни, где стояли машины было тридцать километров и езда заняла два часа. Первые полчаса текли разговоры на общие темы, а когда мы их исчерпали, после недолгого молчания я задал вопрос на интересующую меня тему.
– Ну что там следователь накопал?
Кондрат ехидно усмехнулся, искоса поглядев на меня: – Что? Переживаешь?
– Не без этого…, – отделался неопределённым ответом, – как ни как, а я был последним, кто его видел живым.
– Что ж…, не зря волнуешься. Под тебя копает. – Кондрат снова усмехнулся, помолчал и интригующе продолжил, – вчера вечером он мне всё по полочкам разложил.
– Смелый однако…, так заявлять про брата начальника полиции, – у меня мгновенно пересохло горло. Я и сам понимал, что при всех раскладах должен находиться в числе подозреваемых, но чтобы вот так, самым главным и так быстро, совсем не ожидал. Нервно сглотнув, слегка охрипшим голосом спросил, – ну и что ему мешает взять меня за задницу? Родство с тобой?
Кондрат открыто глянул на меня и весело рассмеялся: – Ну уж он на самоубийцу не похож… Говорит – Вот я вам выложил все карты на стол, а вы сами решайте. Всё-таки он ваш брат, а я всего лишь следователь, да ещё служивший советской власти. Сами разбирайтесь…
Следующие полкилометра проехали в молчании, где я усиленно размышлял и, не выдержав, прямо спросил: – Я не понял? Что он за сутки мог такого накопать, что это показывает на меня?
– Отнюдь…! – Кондрат был серьёзен, – он совсем не дурак. Повезло нам со следователем. Умный, чертяка. Я бы до такого просто не додумался. Мы ж простые. Когда, мы позавчера вернулись с дороги, то Ефим сразу на хутор поскакал и сразу смотреть твой пистолет. А он действительно на месте. Да, смазанный и лежит в коробочке, что сразу сняло в наших глазах с тебя подозрения. А, Полозов, глыбже и тоньше смотрел. В жизнь бы не догадался….
Видя моё хмурое лицо, Кондрат неожиданно сильно ткнул кулаком меня в плечо, отчего машина вильнула по дороге: – Да ладно тебе, брат, не жмурься… Всё нормально. Полозов вчера днём вырезал пулю из Дымкова… От нагана она. Не от ТТ.
– Тьфу ты, чёрт…, – облегчённо чертыхнулся и в свою очередь перешёл в наступление, – чего он тогда меня подозревает? Пусть ищет того, у кого есть наган и кто похитил оружие. Оружие в мешке исправное было…
– Во…, – Кондрат уважительно поднял палец вверх, – он так и хочет поступить. Взять на контроль все известные у нас наганы и разобраться с их владельцами. А их у нас не так много. Проехать в деревню и там учинить следствие, может оттуда привет Дымкову прилетел… Но ты пока главный у него.
– Хорошо, – непримиримо согласился я, – допустим, я его убил. Почему он так считает?
Кондрат всем телом повернулся ко мне: – А вот теперь слухай, что он мне сказал. Не хватает двух моментов – это нагана, которого у тебя никто не видел и неизвестна причина, по которой ты его убил.
– Ха…, – не выдержал и перебил брата, – так нагана у меня реально нет и никто не мог его видеть в моих руках, и Егора я видел всего два раза в жизни. У Ефима…, и то я там молчал и на дороге. Там разговора то было на пять минут…
– Всё так, братуха, но вот эти пять минут и являются главным для Полозова в его рассуждениях. Он слово такое учёное назвал про подозрение… Я вот его не запомнил… Смысл приблизительное подозрение…
– Косвенное подозрение?
– Во, во, во…, – обрадовался Кондрат, – Точно. Косвенное. А ты откуда знаешь?
– Так я наверное в Варшаве два года учился…
– А ну да, ну да… Ты ж у нас почти городской, грамотей…, – с некоторой долей осуждения, но одновременно и лёгкой зависти произнёс брат. Потом неожиданно признался, – другим ты, брат, стал. И совсем не после Варшавы. И вроде бы ты, но и не ты. И вроде бы мы с Ефимом старше тебя, но временами, слушая тебя, кажется ты старший брат. Да и вообще, после тюрьмы красных и контузии, ты как-будто скинул с себя молодость и стал рассуждать и вести как взрослый, умудрённый жизнью человек. Не…, нам, конечно, это в радость, что ты нормальным казаком становишься, но и удивительно…
– Да ладно тебе, Кондрат, я ж не виноват, что такой уродился. А по контузии, да лучше бы её и не было. Я ничего не помню. Если бы вас не было у меня, да я по жизни, как слепой кутёнок тыкался. А так, спасибо вам, спасибо за поддержку. Я живу нормальной жизни… И вообще, давай дальше рассказывай.
Кондрат от моих слов растрогался, неуклюже приобнял меня в тесной кабине на несколько мгновений, помолчал с минуту и уже без обычного подъёма стал рассказывать: – Так вот продолжаю, ты рассказывал, что встретил его трезвого и что он предложил тебе выпить, но ты отказался. Но за это время, пока разговаривали, он на телеге расстелил холстину и выложил туда закуску. И бутыль достал…
И тут я понял, на какой мелочи построил своё умозаключение башковитый следак – бутыль с самогоном. А Кондрат тем временем продолжал рассказывать, всё больше и больше восторгаясь новым следователем: – Так вот чё он говорит – бутыль ведь полная по самое горлышко была. Тряпица с закуской, когда вы расстались, так и продолжала лежать на сене и бутыль рядом не початая тоже лежала. То есть, либо его стрельнули сразу после того как ты поехал, что он не успел открыть бутыль, чтобы выпить и ты должен был слышать этот выстрел. А раз не слышал… То это мог сделать ты. Он ведь там час лазил по кустам и утверждает, что там не было места, чтобы с нагана, с далека и прямо в сердце попасть. Нету там засады. И дальше нет следов, чтобы видно было, что его ждали. И застрелили его с близкого расстояния и с первого выстрела. Вот…, – и Кондрат на сколько это было возможно в кабине, развёл руки.
Если бы ты не был нашим братом, приказал тебя арестовать и спытать – что и как? И за что?
Кондрат помолчал, глядя на бегущую под колёса дорогу и закончил свои рассуждения совершенно неожиданным выводом: – Нам такой умный следователь очень нужен…
После недолгого молчания, спросил: – А вот интересно. А вот если бы это всё-таки был я? Как бы ты поступил?
Кондрат повернул ко мне голову и долго смотрел на меня, потом снова уставился на дорогу и лишь через несколько минут заговорил: – Ну…, тогда тебе пришлось бы изложить очень сильную причину – почему ты это сделал? И уже по причине, мы с Ефимом, принимали бы по тебе решение – простить или как?
– Хорошо. С сильной причиной понятно, – продолжал гнуть своё, – а если причина или не сильная, или вражеская….
– Как это вражеская? – Вздыбил высоко брови в удивление брат.
– Ладно…, мелочная причина…?
Брат опять задумался, но уже не надолго. Потом ухмыльнулся: – Ох и отделали бы мы тебя с Ефимом. Убить не убили, но Агаша с ложечки тебя бы долго лежачего кормила. Хоть Егор и гнилой был человек, но СВОЙ. Понимаешь – СВОЙ и хороший казак и боец.
– Это хорошо, что я его не убивал, – констатировал итог разговора, – а так пусть он копает. Ничего не найдёт.
Остальной путь до деревни прошёл в лёгком молчание близких людей.
Уже подъезжая, Кондрат быстро огляделся по сторонам и предложил: – В деревню потом заедем, заворачиваем вон туда. Нагрянем внезапно и проверим, как полиция службу несёт. Тут у меня трое их. Двое сыновей старосты и ещё один, их сосед.
Что ж, местные полицаи оказались добросовестные. В глубине леса, с аккуратной скамеечки у постового грибочка с полосатым шлагбаумом поднялся бородатый деревенский дядька с винтовкой в руке, который вблизи, когда мы вылезли из машины, оказался молодым мужиком лет двадцати семи.
– Здравия желаю, господин начальник полиции. – Браво рявкнул дородный полицай, приняв подобие строевой стойки, смешно выпятив животик, и почтительно пожал руку Кондрату, потом мне и кивком головы поздоровался с полицаями, поднявшимися на ноги в кузове.
– Здорово, Антон. Молодец, службу знаешь и смотрю тут даже порядок навели. – Похвалил Кондрат.
– Так точно, господин начальник полиции, – ещё громче рявкнул Антон, польщённый похвалой.
– Да ладно тебе…, – досадливо махнул рукой Кондрат, – Заладил. Господин начальник, господин начальник… Давай, докладывай, что тут и как?
Антон, старший сын старосты, закинул винтовку на плечо и повёл нас по небольшому полевому лагерю, скорее всего стоявшего здесь до войны ремонтного подразделения, человек так на сто, если посчитать землянки. Не знаю, как тут было, когда приезжал сюда Кондрат последний раз, но сейчас видно, что тут приложили руки. Прибрано, чуть ли не под метёлку, 5 грузовых автомобилей хоть и не в ряд, но стояли в одном месте. Рядом, на пробитых колёсах, приткнулась явно ремонтная летучка с фанерной будкой и небольшой треугольной стрелой, для поднятия тяжестей. Отдельно стоял трёхосный грузовик с загруженными на неё шестью бочками. Ещё около 20 двухсотлитровых зелёных бочек, виднелись за колючей проволокой в метрах пятидесяти сзади машин и по всей территории проглядывались другие элементы, говорящие о проходящих здесь когда-то ремонтных работах на технике.
Первым делом проверили бочки в кузове – одна с маслом, три с соляркой и две с бензином. Неплохо. И на маленьком складе, за колючкой, половина бочек с соляркой, другая с бензином. Тут же, в деревянных ящиках, в небольшом штабелёчке, запчасти к машинам, а в летучке куча нужных инструментов. Но больше всего меня порадовал мотоцикл, прислоненный к толстому дереву и, судя по полному баку, он был на ходу. Я сразу захлопотал вокруг него и с ходу попытался завести, но он только редко чихал, выпуская из выхлопной трубы небольшие и аккуратные кольца чёрного дыма.
– Ладно, потом разберёмся…, – хотя сначала и мелькнула мысль закинуть его на кузов и увезти в город, но уже через минуту передумал. Мне тут тоже мобильность будет нужна.
Быстро оглядел машины. Их наверно не успели отремонтировать и пришлось бросить при скором отступление. В разных частях лагеря, в аккуратно сложенных кучках, лежало много и другого военного имущества, но оно нас не интересовало и Кондрат разрешил Антону забрать это всё деревенским.
Оглядевшись в течение часа и перегрузив на свою машину часть бочек из грузовика, мы теперь покатили в деревню, чтобы пообедать и договориться насчёт моего постоя. Обычная, смешанная белорусско-польская деревня, дворов сто, в три короткие улицы. Судя по домам и хозяйственным постройкам, жили тут зажиточно. Крепкий и большой дом старосты на высоком каменном фундаменте, почти рядом с небольшой сельской площадью, больше похожей на лужайку, напротив красивая церковь. Староста…. Вот интересно. В советской литературе, кино всегда показывали их, да и всех приспешников фашистов, внешне выглядевшими неприятными личностями, холуями и подхалимами. Но они, как я сам уже убедился, в этом времени, оказались нормальными и обычными людьми. Так и староста, Апанас Антипович, тоже выглядел нормально. Обычный мужик, аккуратно подстриженная борода, одет опрятно, держится с достоинством. Видно, что деревенский, но мужик грамотный и рассудительный. Встретил нас с уважением, спину не гнул. Пригласил в дом и хоть и не ждал гостей, стол накрытый для нас в течение двадцати минут, был вкусный и обильный. С неизменной самогонкой. Стол накрывали жена старосты Ненила и их дочка Евдокия. Бойкая, грудастая девица, лет двадцати, с интересом стреляющая глазами в мою сторону. После пары чарок, Кондрат быстро столковался с моим проживанием и столованием.
– Да что тут говорить, Кондрат Силантьич, у меня и поселим, – на что Евдокия тут же сверкнула глазами и мне стало понятно, горячие ночи мне будут обеспечены. А девка аппетитная и на любовь видать ненасытная. Когда мы ехали сюда, брат немного просветил меня насчёт местной ситуации. Староста положил глаз на хороший клин земли, но хочет, чтобы всё было по закону и уже закидывал в прошлый приезд намёки, чтобы он как начальник полиции посодействовал в этом деле. Так что, Апанас Антипович, ещё сам шепнёт дочке, чтобы она была поласковей с братом главного полицая.
А тут и Кондрат озвучил его прошлую просьбу: – Насчёт того, о чём мы говорили, ты Апанас Антипович, дней через восемь подъезжай в город и мы твоё дело порешим. Бургомистр наш человек…, – ну уж после этого, застолье стало ещё ширше и радостней. Со стороны старосты.
Вернулись в город и я ещё дня три крутился и налаживал своё автомобильное хозяйство. После чего на машине выехал в свою командировку дней на десять. Кондрат хотел навязать мне помощников из числа полицаев. Типа: пусть около тебе покрутятся, ты их немного обучишь, чтобы потом к машинам приставить, да и ночью чтобы охраняли… Но я наотрез отказался, мне нужно быть там одному, без всякого пригляда.
Наш город Стаховец находился как бы на отшибе. В глуши. Основные дороги проходили южнее в тридцати километрах, а северные в сорока от города. Кругом Беловежская пуща. В той своей жизни, читая про эту войну, особо о начале войны, в моём представление казалось, что здесь чуть ли не на каждом квадратном километре наши войска должны быть натыканы. Но именно здесь и ничего, кроме пограничников со своими небольшими заставами, не было. А войска располагались от нас в тридцати-сорока километрах восточнее. Наверно по задумке, должны были навстречу противнику выдвигаться из глубины территории и во встречном бою ломать его. В первый день немцы Стаховец взяли практически за тридцать-сорок минут, как мне рассказывали. Даже стрельбы не было. Прокатились через город и пошли вперёд. А на второй день, кроме как немецкой комендатуры, ничего не говорило об оккупации и что идёт война. Да и я, кроме солдат коменданта немцев то и не видел. А вот за моей деревней, в десяти верстах, как местные говорили, проходил тракт, и по которому шло бойкое передвижение немецкого транспорта. Вот и хотелось осмотреться там, а может быть и пощупать кой-кого, оказавшегося в своём путешествие в одиночестве. Наверняка там связь по столбам проложена и связисты катаются, если эту связь нарушить.
Машина, на которой я приехал в деревню, загрузившись очередной партией бочек с топливом, укатила в город, а я остался. Так как время было уже после обеда, то с младшим сыном старосты Петром, с которым сходу познакомился, по моей просьбе обошли деревню и ближайшие окрестности. Пётр утащил у отца литр весьма неплохого самогона, прихватил из дома немудрящую закуску, так что прогулка наша удалась и прошла весело. Пётр был обычным деревенским парнем, смышлёным, по натуре живчиком, если мерять деревенскими мерками – считался грамотным, но для любого городского одногодка выглядел бы туповатым. По своей молодости, когда больше тяготеешь к развлечениям, к деревенскому труду относился с неохотой. И если бы не отец и его старший брат Антон, совсем отбился от рук.
– Я и полицейским согласился быть, только бы не гнуть спину на хозяйстве с утра до вечера. С винтовкой в руке гораздо проще жить и уважение на деревне больше…, – откровенно и хмельно поделился новый товарищ, закусывая очередную чарку.
А вечером он затащил меня на деревенскую вечёрку, куда собралась местная молодёжь. Человек тридцать парней и девок расположились двумя группками на куче бревен. Парни пришли уже поддатые и, распалив костёр, продолжали тихонько квасить, перекидываясь с девками шуточками, довольно сального характера. Девки тоже принесли с собой выпивку, но в отличие от парней, клюкнули по чуть-чуть, только для поднятия настроения и так сказать – «для храбрости». Девки мне, в основном, не понравились. Да и вообще, если сравнивать с людьми из моей той жизни, тутошние внешне очень здорово отличались от тех современных. Если взять мужскую половину населения, то они все выглядели гораздо старше своих лет. Это касалось в основном молодых мужчин и парней. Тот же Петро, которому было, как и мне 21 год, гляделся лет на 25-26. Да и присутствующие здесь 18-19 летние парни, смотрелись гораздо старше своего возраста. А мужчины, которым перевалило за 35, вообще смотрелись внешне как далеко за сорок. Женщины…. Тут не знаю…. То ли минимум косметики, то ли её отсутствие или не умение пользоваться хотя бы минимумом, конечно, сказалось и иная непривычная на мой взгляд мода, но в основном выглядели некрасивыми. Какие-то коренастые, низкие, именно низкие, а не высокие ростом. Причесоны убогие. Даже на улицах города редко можно было увидеть высокую, красивую женщину. Вот и сейчас среди табунка девушек только три ещё более менее смотрелись, остальные только составляли общий фон заднего плана, как раз для них. Но, чёрт, большинство грудастые и титьки налитые такие, что лапать можно было с удовольствием. Присутствовала здесь и Евдокия. Не сказать, чтоб была писаной красавицей, но она брала статью и своей озорной, брызжущей из неё молодой, жгучей энергией. А уж про грудь, которая упруго и сексуально подрагивала под кофточкой, я вообще молчу.
Чуть позже пришёл деревенский гармонист Стёпка, щупловатый на вид парень, но как оказалось классно играющий на гармони. И началось самое главное действо вечёрки – танцы-манцы-обниманцы. Хотя, сначала всё было весьма внешне чинно. Парни обходительно приглашали девушек на танец, те конечно для вида ломались, но потом жеманясь опять же для вида соглашались и с томным видом кружились в медленном танце, не соприкасаясь друг с другом. Но по мере того, как парни наливались самогоном, а вместе с этим смелостью и наглостью, вся эта чинность и обходительность быстро прошла, превратившись в банальное тисканье девок на брёвнах, целованья в ближайших укромных местечках, тихое повизгивание и придушенные смешки, когда парень позволял себе чуть больше позволенного.
Меня местные парни встретили настороженно, девки любопытными и оценивающими взглядами, где оценка была весьма высокая. И драки, когда семеро лупят ногами лежащего на земле, было бы мне не избежать. Но…, Петро быстро пробежался по парням, шепнул кто я такой, чей брат, женатик и вообще на несколько дней и вопрос с моим нежелательным присутствием был закрыт. Кому охота в такие смутные времена связываться с братом начальника полиции. Ну, трахнет пару девок и уедет, а девки то останутся. Да и мне выбора не оставили, вернее не оставила Евдокия, которая тут же взяла меня в оборот и уже в конце посиделок, мы уединились и я её лапал как хотел. Конечно, будучи выпившим, хотел большего, да и она тоже, но по-деревенски откровенно заявила: – Тимофей, ну сегодня нельзя… Я ж не гулящая какая-то…, – а сама голой грудью с каменными сосками, так прижалась ко мне, что я чуть не кончил в трусы, а она, запахнув кофточку на груди, тихо посмеиваясь, убежала в дом.
Хорошо, что я был прилично выпивший, поэтому бухнувшись на кровать, не ворочался полночи в эротических фантазиях, а мигом провалился в здоровый солдатский сон.
Утром, сытно и аппетитно позавтракал, с удовольствием поглядывая на крутившуюся здесь же Евдокию, всё ещё ощущая в своих ладонях её налитые, упругие груди. Она тоже не оставалась в долгу и посылала мне многозначительные, многообещающие взгляды, отчего у меня сладко замирало сердце. Выпив предложенную, усмехающимся в бороду хозяином стопку самогонки и попросил собрать узелок с едой: – Обедать буду там, нечего времени терять на ходьбу…, – пояснил свою просьбу.
– Да чего ты, Тимофей батькович, с узелком возиться будешь. Принесут тебе…
Ну, а мне что!? Даже лучше и неспешным шагом двинулся в сторону лагеря, где меня встретил у шлагбаума третий местный полицай Адам, которого я вчера мельком видел. Перекинувшись несколькими словами, он ушёл домой, а я остался один.
По хозяйски прогулялся по лагерю и решил первым делом завести мотоцикл, чтобы не ходить пешком в деревню. Ну…, а может быть и покатать на мотоцикле вполне возможно любвеобильную Евдокию. И не только покатать.
