Командировка

скачать книгу бесплатно


– Как для чего? – Удивился Пауль, – пить…

– Так вот вода… Захотел солдат, подошёл к крану с кружкой, набрал и напился. – Дверь кладовки с напитками выходила в небольшую уютную умывальную комнату на десять кранов, красиво облицованную кафельной плиткой. Директор сельскохозяйственного кооператива «Домниц» Пауль Циммерман сам лично показывал небольшое, уютное общежитие, где мы будем жить последующие три месяца. Мы уже осмотрели светлые и просторные комнаты на два человека с цветным телевизором и отдельным туалетом. Зашли в небольшую столовую, показали мне бытовую комнату и ряд других помещений. Всё это я должен был принять у немца и следить, чтобы мои солдаты не дай бог, за три месяца, не разбабахали всю эту немецкую культуру. И умывальная комната с помещением кладовки были последнее, что осматривали.

Я снова показал рукой на ряд белоснежных раковин: – Вон оттуда и будем пить…

И как бы подтверждая мои слова, в умывальник зашёл рядовой Анпилов и, приложив руку к головному убору, спросил: – Разрешите напиться, товарищ прапорщик.

Я кивнул головой и обстоятельный по характеру солдат, под нашими любопытными взглядами, неторопливо открыл кран с водой. Пропустив воду и убедившись, что она холодная, Боря Анпилов наклонился к латунному крану, обхватил глубоко его губами и стал с утробным глыканьем шумно пить воду, заставив меня коротко хохотнуть, а Пауля удивлённо улыбнуться.

– Не… герр официр, у нас не принято пить воду из-под крана. Пусть солдаты пьют лимонад.

– Ладно, с этим разберусь. Господин Пауль, я сейчас поставлю задачу солдатам, чтобы они въезжали в комнаты, а мы пройдём на место работы и вы там поставите остальные задачи.

Через сорок минут, оглядев весь производственный комплекс, я полностью владел всей информацией. Очень облегчало понимание и то, что директор кооператива неплохо говорил на русском языке. Обговорив первоначально первые вопросы, договорились, что через час встречаемся на ужине в столовой и там, если возникнут ещё вопросы и пожелания – то обсудим и их.

В этом году, в 1980 ом, в Союзе произошёл большой неурожай картофеля и СССР сразу же закупил один миллион тонн картофеля в ГДР. Заплатили им золотом, как нам рассказывали, и немцы пообещали в быстром темпе перекинуть означенный объём в Союз. Но, когда они приступили к практическому исполнению, оказалось что это им не под силу. Вернее, они этот миллион перекинут, но уже тогда, когда он уже совсем не будет нужен. Вот немцы и обратились за помощью в Группу Советских войск в Германии, где в течение нескольких дней был разработан план и пути его выполнения.

Несколько десятков групп советских военнослужащих, численностью тридцать-сорок человек, расселяются по немецким сельскохозяйственным кооперативам, где затаривают днём картофель в мешки. Вечером за готовым грузом приезжает колонна немецких грузовиков с командой погрузки, грузятся и везут картофель на ж\д станцию, где он, картофель, перегружается в товарняки, которые гонят в морской порт. А оттуда морским транспортом «русский хлеб № 2» доставляют в Союз. Примерно такая схема, рассчитанная на три месяца работы. Одной из групп и был мой взвод в двадцать человек.

Обустроились мы хорошо, даже можно было сказать – прекрасно. А обильный и вкусный ужин предполагал жизнь в довольстве и сытости. Солдатам накрывали столы в общем зале, а мне в банкетном, небольшом и приятном помещении. На столе, помимо еды на двоих, красовалась бутылка качественной немецкой водки «Золотое зерно» на 0.7 литра.

Только сел за стол, как в зал зашёл Пауль, который и был вторым. На правах хозяина он открыл водку и разлил её по миниатюрным рюмочкам, среди русских называемые – «дупелёчками», всего по 25 грамм.

– Прозит… – мы чокнулись и выпили водку. Пауль слегка поморщился, а я весело ухмыльнулся про себя. Мы, русские, в том числе и я, посещая гаштетты, заказывали сразу по сто грамм водки и пиво. Тут же залпом выпивали, запивали пивом и требовали повторить. А немцы, вот с этими «дупелёчками» сидели часами, играя в карты, выпивая при этом всего пару рюмашек и бокал пива. Поэтому то мне и было смешно. Но зная уже хорошо немцев, прекрасно представлял – если я сейчас не выпью эти 0.7 литра, завтра на столе будет стоять 0.5 литра. Не справлюсь, послезавтра 0.25 литра и так далее.

Закусив, я вновь выслушал председателя кооператива и его соображения. Главное, чего он боялся – это не выполнение плана. Он всё твердил и заострял моё внимание на плане в 60 тонн в день…

Слава богу, его вызвали из-за стола на несколько минут, а за это время я щедро отлил грамм двести в тут же стоявшую кадку с пальмой и сам ещё в себя влил сто грамм водки. Вернувшись, Пауль удивлённо поднял брови, видя в бутылке чуть больше половины, а молодой русский прапорщик был лишь слегка захмелевший.

Выпили ещё и через пять минут Пауль опять вышел, а я ещё грамм 150 плесканул в несчастную пальму и 100 грамм в себя. Так что вечер и совместный ужин закончился хорошо. И мне только и оставалось проверить бойцов, лежащих в комнатах и с удовольствием переключавших каналы ГДРовского и бундес телевидения.

Первый день работы принёс разочарование. План мы не выполнили. И я поимел ряд неприятных упрёков от Циммермана. Я и сам был удивлён нашим провалом. Всё было просто и весь процесс механизирован. По полю идёт картофелекопалка и весь урожай ссыпает в кузов автомобиля или прицеп трактора. Те в свою очередь приезжают уже к комплексу, где и мы работаем на конечном результате. Сваливают собранный урожай в бункер, откуда тот механическим способом поступает на вибрирующие решётки, где с картошки отбивается налипшая земля, а потом на сортировку, тут картошка разделяется по размерам и рассыпается на несколько транспортёрных лент, которые проходят через следующий цех. Вот здесь уже сидят двадцать немок и вручную отбирают бракованные клубни и посторонний мусор, и уже очищенный картофель попадает в бункера развесочных машин. Три штуки, высотой в три метра, каждые тридцать секунд высыпающие в подставленный мешок, который стоит на специальной тележке с резиновыми колёсами, ровно 50 килограмм. Нам остаётся только специальным приспособлением, одним движением затянуть проволокой горловину мешка. После чего отвезти на тележке мешок в огромное складское помещении, где его нужно поставить стоймя на пол. В визуальном виде, ежедневный план в 60 тонн – это слой мешков с картошкой по всей поверхности пола склада. А мы сумели накрыть только половину пола. Мне было неудобно, слушать упрёки председателя кооператива и оставалось лишь пообещать, что завтра мы обязательно выполним план.

Единственным положительным моментом была только водка, которую мне выставили на стол в обед. Но я уже был готов к этому щекотливому моменту. Циммерман выпил со мной первую рюмку и ушёл, а я тут же перелил водку в никелированную фляжку, оставив себе сто грамм. И когда Пауль в конце обеда зашёл, он только покрутил головой: водка была выпита вся, но русский прапорщик был в работоспособном состоянии.

Вечером построил взвод и предложил следующую альтернативу: – …Выполняем план, хотя бы и в 2 часа дня – на этом работу заканчиваем. Можете спать, можете телевизор смотреть, я вас теребить не буду.

Воодушевлённые такой перспективой, бойцы на следующий день сделали план в 16 часов и я, исполняя своё слово, отпустил их в общагу. Циммерман был удовлетворён. Часа два солдаты полежали в кроватях и за час до ужина расползлись по деревне. Бойцов своих я знал досконально – кто и на что каждый способен, поэтому каких-либо эксцессов с их стороны не ожидал. Ну… полазят по деревне, ну… может быть, чуть-чуть и выпьют… втихушку. Не более…

Но мне всё равно не нравилась эта праздность. Опыт подсказывал – через некоторое время такого безделья, в голову даже самого хорошего бойца придут фривольные мысли и он начнёт искать приключения, а у солдата в данном случае должна быть только одна мысль. Вернее две – что пожрать и как поспать. Насчёт пожрать, немцы обеспечили отсутствие данной мысли. А значит – поспать…

Вечером собрал уже комсомольское собрание. Помимо того, что я был командиром взвода в батарее, ещё был выбран и секретарём комсомольской организации.

И произнёс зажигательную речь, главный смысл которой сводился к следующему: – Парни, от своих слов насчёт плана и отдыха в случаи выполнения я не отказываюсь. Но представьте, через три дня вы изучите эту деревню до последнего камушка и до последней щепки, а также знать всех молодых и сисястых девок. Выспитесь. А потом, что будете делать? Поэтому предлагаю следующее. А давайте удивим немцев тем, как умеют работать русские и как нужно работать… Покажем им «кузькину мать»…, – и так далее и тому подобное, а в ответ был единый азартный рёв.

– Покажеммммм…… Даёшь Днепро ГЭСссссс…

На следующий день мы сделали полтора плана и, довольный процессом, председатель кооператива укатил в командировку, вернувшись через трое суток, под конец рабочего дня.

… – Ну, как тут у вас, герр официр, дела идут? – Спросил Циммерман, вылезая из машины.

– Нормально, план выполняем.

Успокоенный бодрым ответом, председатель не спеша вытащил из кармана сигареты, со вкусом закурил и мы вошли в складское помещение. От увиденного внутри рот немца непроизвольно открылся и сигарета, рассыпая обильный сноп искр, упала на бетонный пол, а Циммерман немо стал тыкать пальцем в мешки с картофелем, сразу забыв не только русский язык, но и родной немецкий.

Я непонимающе посмотрел на шесть слоёв мешков с картофелем, куда солдаты уже с трудом закидывали наполненные мешки.

– Не понял, господин Циммерман…?

– Это что такое? – Заполошно закричал немец, наконец-то вспомнив русский язык.

– Как что? – Я тупо смотрел на председателя и никак не мог врубиться, – Чего тот так разволновался? А тот чуть ли не бегом забежал в склад и возмущённо захлопал руками по мешкам.

– Вы меня обманываете… Говорите, что всё хорошо, а вы уже несколько дней не отправляете картофель… – дальше он вообще перешёл на немецкий язык, но теперь-то я его прекрасно понял. Он боялся доклада в центральный штаб и не знал, как объяснить задержку отгрузки картофеля.

– Господин Циммерман… господин Циммерман… – я никак не мог вклиниться в жалобные причитания и вопли, но когда тот на мгновение замолк, переводя дух и набирая новую порцию воздуха, сумел вставить свои слова и забеспокоился, так как он вообще перестал дышать и выкатил в изумлении глаза.

– Господин Циммерман, так я каждую ночь отправляю картошку, как и положено. А это результаты сегодняшней работы. Вот и накладные. И ещё вчера отзвонился, чтобы ещё больше машин сегодня ночью прислали.

Пауль Циммерман наконец-то выпустил из себя воздух и нормально задышал, но перебирая накладные, всё никак не мог поверить, что дела оказывается идут гораздо лучше, чем он даже мог желать. Успокоился он только, когда посовещался со своим замом, который подтвердил мои слова и подлинность накладных и теперь извиняющее крутился вокруг меня, настойчиво предлагая пройти в банкетный зал. Благо до ужина оставалось около часа.

Выпили мы там уже по-настоящему, по-русски, но в этом больше упражнялся я. Хотя и Паулю досталось прилично и у нас даже хватило сил сходить и посмотреть, какая здоровенная колонна машин пришла грузить нашу картошку. Утром мне пришлось слегка полечиться, благо водки за эти дни заготовил до фига и больше. А Пауль на моё предложение выпить и поправить здоровье, аж руки в протестующем крике вытянул вперёд.

– Пауль, да ты что? Зато через двадцать минут будешь такой же весёлый и нормальный как я…

– Nein… nein… nein… – испуганно забормотал Циммерман и убежал от греха подальше, а я пошёл подгонять бойцов, потому что вчера, по пьяни, старшему немецкой колонны заказал машин на 8 дневных норм. Даже сам включился в процесс и бегал с тележками и картошкой как угорелый, но к вечеру восемь дневных планов было сделано.

День шёл за днём. Настороженность и натянутость, какие были в начале со стороны немцев пропали, и теперь они относились к нам очень хорошо, а я на дружеской почве сошёлся с председателем и мы теперь друг друга звали по именам. Несколько раз был в гостях у него дома и как-то, при очередном гостевании, я начал учить Пауля пить водку залпом. Если сто грамм он ещё, хоть и давясь выпивал, то больше уже нет. А я с досады взял и выпил 250ти граммовый стакан водки. Так Пауля чуть не вырвало только от одного такого процесса, а его жена едва не упала в обморок и всё потом суетилась около меня, ожидая что буду сейчас умирать от такого количества алкоголя.

Как это не странно, но Пауль ещё очень сблизился с моим солдатом Борей Анпиловым. Солдат был положительный и добросовестный. В один из пиковых дней сломался трактор «Беларусь» на разгрузке картофеля. Прибежали мастера с ремонтной бригады, бились над проблемой около часа, но не могли понять в чём дело. А Боря со стороны посмотрел на это и не только подсказал причину поломки, но и тут же её исправил, чем немало удивил уже опытных и дородных ремонтников. Всё это увидел и председатель кооператива. С моего разрешения он его забрал в ремонтную мастерскую и там он и остался до конца нашей работы ремонтировать технику. Пару раз, опять же с моего разрешения и великой просьбы Пауля, Боря садился за руль колёсного трактора и с удовольствием возил картошку с полей к нам, на сортировочный пункт. Анпилов был призван в армию с деревни, окончил восьмилетку и до армии работал в колхозе трактористом. Поэтому он так хорошо и разбирался в технике.

И мы тоже пахали на своём участке как черти – азартно и весело, удивляя немцев, непривычных к таким штурмам и к такому темпу. Немцы привыкли работать спокойно, размеренно и качественно. Были дисциплинированы и соблюдали все писанные и неписанные правила немецкой натуры. Один раз наблюдал, как немцы ставили столбы освещения. Вот они собрались и стали его подымать. А в одиннадцать часов у них полдник на тридцать минут. А тут раз и 11:00. Работы то осталось на пять минут… Русские поднатужились и уложились бы в три минуты, но столб закончили ставить. Нет. Немцы опустили столб на землю, перекусили и после полдника вновь стали подымать столб.

Есть у них нормы. И если в норме написано для немецкого мужика 6 тонн нагрузки на день. Эти 6 тонн можно перенести за половину дня. Нет… Положено за день… и немец растянет эту работу на день.

И эту нашу работу немцы просчитали на три месяца, а мы сделали за двадцать четыре дня. Чем очень гордились.

За несколько дней до окончания работ и убытие в полк, ко мне подошёл озабоченный Циммерман.

– Борис, за такую ударную работу, какую вы показали нам, на правлении мы решили поощрить тебя и твоих солдат. Сколько денег выделить на тебя для премирования и сколько на каждого солдата? Анпилова я хочу поощрить отдельно…

– Ну…, – предложение было довольно неожиданное и о таком варианте даже не задумывался, поэтому задумчиво тянул и тянул, – нуууууууу……

Восприняв моё неопределённое мычание, как посыл к конкретике, Пауль сделал предложение: – Тебе, Борис, две тысячи марок. Как? А вот с солдатами мы не знаем…

– Нуууууу…, – тональность моего мычания сразу же повысилась, а мысли лихорадочно заскакали.

– Чёрт побери… Две тысячи… Конечно отлично. Это ж практически «Волга». Ну, ладно не «Волга». Хотя… можно и «Волгу»…

Мигом и сразу вспомнился прошедший отпуск и заместитель моей матери высокий и представительный армянин. Он пришёл в один из вечеров к нам в гости, выставил на стол армянский коньяк, а когда выпили, он значительно постучал пальцем по столу и сказал: – Борис, когда ты пригонишь в следующий отпуск из Германии ГАЗ-24, я приду к тебе и выложу на этот стол пятнадцать тысяч рублей и молча заберу ключи от машины…

– Мммммм…, завлекательно. Но ведь если узнают в полку… Это ж будет задница. Меня ж будут полоскать на каждом совещании, а могут и под жопу дать.

Я ни как не мог решиться, а Пауль посчитав, что мало предлагают, назвал следующую цифру, ввергнув меня в ещё большее волнение: – Мало..? Так давай пять тысяч марок…

– Ууууу, ёб… тв…… ПЯТЬ ТЫСЯЧ МАРОК – это ж моё денежное содержание за семь месяцев… Блядь, ведь в полку потом скажут – Не по чину прапорщик взял… И заставят ещё отдавать. Это в лучшем случаи… Блин, но ведь хочется… Как много можно чего будет купить на эти, надо сказать, честно заработанные деньги… Жену одеть как конфетку, самому одеться, подарков накупить близким. Эту сраную «Волгу» взять и заплатить за перегон…