скачать книгу бесплатно
– Я вам рассказывал про его судьбу в нашей реальности. Он там уже четыре месяца как на дне лежит вместе с пятнадцатью членами экипажа, которые на нем оставались. Но за семьдесят лет так и не узнали, в какой именно точке. А здесь скоро снова вступит в строй и может еще не один год прослужить флоту.
На верхней палубе начал собираться личный состав, готовясь к торжественному построению. Адмирал что-то обсуждал с Кочетковым и Санычем, я не стал к ним подходить, если бы я был нужен, думаю, они пригласили меня. В другой стороне также шло обсуждение, похоже нешуточное, это я озадачил Большакова, и теперь там шел отбор кандидатов на место в самолете командующего.
Прозвучала команда строиться. Экипаж в парадной форме выстроился на палубе в ожидании.
На этот раз было чуть по-другому, а не как несколько месяцев назад. Вызывался кто-то из экипажа, зачитывался приказ о присвоении нового воинского звания, а потом указ о награждении.
И, как обычно в этих случаях, после награждения экипаж получил праздничный обед и отдых. Для некоторых этот обед был прощальным. Кое-кто улетал обратно в Москву, а иные ближе к фронту или даже за линию фронта. В тыл врага. Вначале я проводил Кочеткова с учеными и Сан Саныча.
– Ну что, Сан Саныч, когда теперь встретимся? Я понимаю, на лодку ты уже не вернешься, но нас не забывай. Хотя бы изредка появляйся или, как у нас говорят, отправь эсэмэс, если позвонить не сможешь. Надеюсь, не зазнался, находясь там, в окружении сильных мира сего.
– Командир! Петрович, мы с тобой вместе уже более пяти лет, а это не забывается. Так что мы с тобой очень скоро снова встретимся. А когда начнется операция, я буду здесь.
– Ну, тогда до встречи.
Мы снова обнялись, Саныч шепнул мне на ухо: «Ты не обижайся на то, что всех повысили в звании, а тебя нет. На тебя другой указ готовился, так что жди. Быть тебе, командир, адмиралом».
Я посмотрел на Головина удивленными глазами.
– Да-да, командир, после этого похода все должно решиться.
Следующим отбывал командующий, забирая с собой Большакова с четверкой его головорезов, улетающих на фронт. С ними долгих проводов также не было. Я только попросил их до начала совместной операции не лезть на рожон, поскольку они понадобятся во время удара по целям, я-то вслепую могу забросить ракету не туда.
Проводив дорогих гостей, мы начали готовиться к походу. «Завтра должен прибыть корабль с припасами, – подумал я, – надо вызвать Сидорчука, он знает, чего и сколько нам надо для боевого похода».
– Старший пра… младший лейтенант Сидорчук, зайдите ко мне, – вызвал я по внутренней связи нашего снабженца.
Когда Сидорчук зашел ко мне, я решил его поздравить с офицерским званием.
– Да на какой оно ляд мене, это официрское звание, мене и так было хорошо, было три звезды на погонах, а в них, да в темном отсеке, можно принять за адмирала. А теперь одна, а это значит, разжаловали мене, товарищ командир.
– Михалыч, ты это что, от Князя инфекцию подхватил. Еще один Данилец объявился на подлодке. Юморист, блин. Давай, Михалыч, выкладывай, что нам надо и сколько. Завтра приходит корабль с припасами.
– А на какой срок выходим?
– Рассчитывай на три месяца.
На другой день случился аврал, пошла интенсивная подготовка к походу. Грузились припасы, догружались торпеды, отбирались курсанты для похода. Некоторые из них – моряки-подводники с дизелюх, они знают, как вести себя на лодке, не раз бывали в боевых походах. Так что курсантами их можно назвать с большой натяжкой. Кто-то служил на надводных кораблях, некоторые и моря не видели, но проявили себя во время учебы с самой лучшей стороны. Иными словами, самые-самые. Да и потом, за все время, что они были с нами в море, замечаний к ним не было.
* * *
– Командир, что молчишь, зову-зову, а ответа нет.
– Да так, Петрович, задумался. Засекли что-то?
– Нет, все по-прежнему.
– Пономарёв, что в эфире?
– Тишина, товарищ командир, передатчики работают где-то южнее Нарвика и в районе Киркенеса.
– Что будем делать? Ни одной приличной посудины, одни десантные баржи снуют, и то под самым берегом, а у них осадка метр, как их топить. К-1 со своей артиллерией могла бы помочь, да она ушла на базу, вот бы повторился тот мартовский шторм, очень он хорошо тогда потрепал фашистов и утопил несколько точно таких барж.
– А может, эски поднимем на поверхность, у них по сотке стоит, глядишь, кого-то и накроют, – предложил Августинович.
– Опасно поднимать. На баржах стоят орудия калибра 75 миллиметров, на некоторых и 88 миллиметров. Одно попадание, и лодка лишится возможности погружаться. Можно попробовать, если будет одиночная баржа. Если будет радиопередатчик на барже, мы его заглушим. Они не смогут вызвать помощь. От авиации пришло предупреждение вовремя. Осталось только подождать, когда такая возможность представится.
– А может, вызовем эсминцы, как только засечем караван барж или авиацию. Сейчас на север прибывают полки на Ту-2, вот тут они могут серьезно помочь, – не унимался Августинович.
– Могут не разрешить их раньше времени использовать, – предположил Петрович.
– Так мы сейчас сделаем запрос по этому поводу. Что нам может предложить командование флота, эсминцы или авиацию?
На наш запрос пришел ответ, что высылают эсминцы в море, которые будут находиться на траверзе Вардё, милях в тридцати от него, и дожидаться нашего сигнала, как только караван барж будет обнаружен.
– Вот это дело, – сразу обрадовался Августинович, – а то торпедами по плотам – бесполезное занятие. Осталось только дождаться такого каравана, на который можно навести наши эсминцы.
– Да, осталось только дождаться, – ответил я.
Но нам вначале выпало испытать подлодки в артиллерийском бою. На другой день после радиограммы мы засекли две баржи, пробирающиеся вдоль берега. Первой всплыла С-51, сблизившись на семьдесят кабельтовых, открыла огонь по баржам. Однако с такой дистанции попасть в пятидесятиметровую цель – это надо быть снайпером. Мы пробовали корректировать огонь, но у нас не артиллерийский радар, и из этой затеи ничего не вышло. С-51 попробовала подойти ближе, но два орудия против одного – нечестно, хотя они и были 75-миллиметрового калибра, и, опасаясь получить снаряд, Кучеренко отошел подальше. Вскоре подошел Щедрин, и два против двух, силы сравнялись по количеству крупных орудий, но не по калибру. Лодки встали носом к целям, уменьшая площадь поражения, и начали сближаться с баржами, сократив дистанцию до сорока кабельтовых, лодки добились нескольких попаданий, принудив баржи выброситься на берег. Возможно, они бы и не выбросились, но все попытки связаться со своим командованием и вызвать помощь ни к чему не привели, так как мы глушили их передачи. После этого боя мы поняли, что это была первая и последняя попытка использовать подлодки в открытом бою с надводным противником. Обе лодки получили по нескольку осколочных пробоин, не влияющих на боеспособность, хорошо, ранения никто не получил, но и это все равно неприятно.
На другой день немцы решили провести операцию по выдворению наших подлодок со своих коммуникаций.
– Тащ каперанг, на радаре воздушные цели, их много, на экране пять отметок, удаление сто двадцать километров, высота две пятьсот, скорость двести десять, курсом на восток, – доложил оператор.
– На радаре сопровождать цели, обо всех изменениях докладывать.
– Что это может быть? Может, противник обнаружил наши эсминцы и решил нанести авиаудар по ним? – предположил Августинович.
– Не знаю. Но слишком маленькие силы выслали для удара по эсминцам, да и летят они с запада, а не с юга. Им было ближе из Киркенеса лететь, если бы решили нанести удар по ним.
– Тогда, может, пополнение к фронту гонят, так опять же, напрямую над землей ближе и безопаснее будет.
– На всякий случай дадим предупреждение подлодкам и эсминцам. Разведчики такой стаей не летают над морем.
Но мы ошиблись, это были именно разведчики. Они летели двумя группами на удалении шести миль друг от друга, выискивая признаки подлодок. Мы их снова пропустили над собой, нырнув глубже.
Следующий доклад поступил от операторов ГАКа.
– Товарищ командир, множество шумов, удаление шестьдесят миль.
– Что за шумы, идентифицировать сможете?
– Далеко, но с уверенностью можем сказать, транспортов нет, а если есть, то не более полутора тысяч тонн.
– А вот это уже интересно, что там фрицы придумали, кого и куда послали.
– Что, командир, будем вызывать эсминцы?
– Немного подождем, надо точно выяснить, с чем мы имеем дело.
– Товарищ командир, воздушные цели разделились. Пара продолжает полет дальше на восток, а тройка повернула назад, – доложили с радиолокационного поста.
– Придется нам сбегать туда и посмотреть, кого там немцы нам послали. Дима, курс на перехват. Обе турбины шестьдесят процентов, глубина сто пятьдесят метров.
Через два часа мы уже все знали о своем противнике, подойдя на пятнадцать миль к нему. Вначале акустики сверили портреты кораблей, что были у нас записаны в архиве, с портретами кораблей, слышимых в этом охотничьем гоне. Подошли еще ближе, и я, проявив неуважение ко всему кригсмарине, всплыл под перископ, чтобы посмотреть, что происходит. Да, фрицы разозлились на этих русских за подобное нахальство, когда их подлодки всплывают и расстреливают беззащитные баржи. Теперь решили раз и навсегда избавиться от них. Нечего делать русским у берегов Норвегии. Ага, сейчас мы напугаемся и дадим деру. Не на тех напали.
– И кто тут у нас? – поинтересовался я, осматривая горизонт.
Наблюдаю: на удалении двух миль от берега частой гребенкой шириной миль восемь-девять уступом в сторону берега идут противолодочные корабли противника. Кого тут только не было, и тральщики тип-1938 в количестве четырех штук, и китобойцы, и траулеры, переоборудованные в охотники за подлодками, – всего одиннадцать вымпелов. Над всем этим кружат пять самолетов.
– Что предпримем? – спросил я, когда мы снова нырнули на глубину.
Немцы решили очистить море от нас. Значит, в ближайшее время планируют провести большой конвой. Похоже, наши приготовления на фронте не остались незамеченными.
– А может, наведем на них эсминцы? – предложил Григорьич.
– Зачем на них наводить эсминцы, все же тут одиннадцать вымпелов, а это не менее пятнадцати 105-миллиметровых орудий, так что нашим эсминцам может влететь. И ради чего рисковать, транспортов ведь нет.
– Отойдем немного мористей и предупредим всех наших, пусть ведут себя тихо, эту свору пропускают мимо и ничего не предпринимают.
Немцы сутки утюжили море, иногда бомбили для профилактики, брали нас на испуг, но, ничего и никого не обнаружив, рассосались по многочисленным фьордам и бухточкам в ожидании срочного вызова на подмогу.
Прошли еще одни сутки, но наверху было спокойно.
– Если до завтра ничего не произойдет, эсминцы уйдут на базу, только зря проболтались в море, – досадовал Августинович.
Да, немцы не оставили без внимания приготовления нашей 14-й армии и пришли к выводу, что русские готовят наступление. А в свете того, как сейчас развиваются события на всем советско-германском фронте, инициатива переходит к русским войскам. Есть большая вероятность, что русские снова повторят удар на Петсамо – Киркенес и в направлении озера Инари, отрезая 19-й корпус от основных сил и захватывая никелевые рудники. Немецкое командование, понимая всю важность этих рудников для германской металлургической промышленности, начали переброску подкрепления для 20-й армии генерала Дитля. Адмиралу Августу Тиле было обещано выделить пару тяжелых кораблей из эскадры, сосредоточенной в Нарвике и Альт-фьорде, для поддержки сухопутных войск в районе Варангер-фьорда. Гитлеру доложили, что русские перебрасывают в Заполярье дополнительные силы, а следовательно, русские в ближайшее время предпримут еще одно наступление с целью выйти к государственной границе с Норвегией, а заодно с этим захватить никелевые рудники. А этого нельзя допустить. Никель нужен для новых тяжелых танков, которые германская промышленность выпускает в преддверии нового летнего наступления. Гитлер дал разрешение Дёницу на использование любых кораблей по своему усмотрению из эскадры, которая собралась в Норвегии.
Он срочно приказал перебросить одну из дивизий, предназначавшихся для удара на юге России, в район Петсамо. Она уже грузилась на транспорты, и первые суда с пополнением начали выходить в море. Но пока шла переброска пополнения и снаряжения из Средней Норвегии. Немцы задействовали для перевозки грузов БДБ[5 - Быстроходные десантные баржи. (Примеч. ред.)], которые, двигаясь у самого берега, оставались практически неуязвимыми для подлодок из-за своей осадки. Они тихоходны – от 8 до 10 узлов на максимуме и берут от 60 до 100 тонн, снуют между портами постоянно и с мизерными потерями, и грузы доставляются постоянно. Большой вопрос: как их остановить? Сюда, за мыс Нордкап, наши самолеты залетают довольно редко. Немного чаще летают только до Нордкина. Но без должной авиационной разведки большинство этих налетов на коммуникации противника впустую.
Пока мы прятались от немцев в морских глубинах, с нашими диверсантами в этот же отрезок времени произошел интересный случай. Будучи за линией фронта в поиске, они на пути к дому угнали у немцев боевой катер, разгромив попутно береговой пост наблюдения. Но об этом мы узнали только по приходе на базу, и рассказ будет впереди.
Утром пришел запрос из штаба флота по поводу эсминцев – если за следующие двенадцать часов противника не будет, корабли уйдут на базу.
Когда до окончания срока оставалось около двух часов, нам повезло, на подходе к мысу Нордкап на удалении сорока миль был засечен большой караван барж, двигающихся под берегом. Чуть мористей шли четыре тральщика для огненной поддержки, на случай если какая-то подлодка вдруг надумает всплыть и атаковать артиллерией. С воздуха караван прикрывали две летающие лодки.
– Передать на эсминцы, что в квадрате 32–26 обнаружен караван БДБ, не менее пятнадцати единиц, под охраной четырех ТЩ, не забудьте также курс и скорость. Михаил Петрович, – это я Августиновичу, – надо сообщить на подлодки, чтобы выходили в квадрат 34–26 и ожидали команды. Примерно через три часа туда подойдет караван немецких судов, надо выбить тральщики до подхода наших эсминцев.
Через три с четвертью часа первым в атаку на корабли охранения вышел Кучеренко. На этот раз атака ему удалась: из двухторпедного залпа одна из торпед попала в носовую часть тральщика, разрушив ее до орудия. Корабль не затонул, а остался на плаву, задрав корму и погрузившись носом по палубу. Один из оставшихся тральщиков взял подранка на буксир за корму и начал буксировку поврежденного корабля к берегу. Минус два противника, но осталось еще два ТЩ, и один из них начал преследование С-51, сбросив десяток бомб за два прохода над предполагаемым местом нахождения подлодки, он прекратил атаку и поспешил за караваном.
Следующим на конвоиров вышла Щ-403 Шуйского, который уже имел одну победу в этом походе, потопив транспорт в три тысячи тонн. Однако в юркий тральщик не попал, хотя торпеда точно шла на цель, корабль успел отвернуть от нее. Теперь другой тральщик решил попытать счастья в атаке на подлодку. Так, на Шуйского еще и самолет сбросил пару глубинок, они взорвались в полутора кабельтовых от борта, когда лодка была на циркуляции. Но и Шуйскому повезло, долго его не преследовали. Корабль, сбросив дюжину бомб, удалился.
Мы находились в десятке миль, идя параллельно конвою, и глушили их передачи, не давая вызвать помощь. Но помощь фрицы получили, навстречу каравану спешили два охотника за подводными лодками, переоборудованные из китобойцев, которые через полчаса встали в охранение. Немцы на берегу подняли тревогу, когда не смогли из-за помех в эфире связаться с кораблями конвоя. С кормы к каравану также спешили два корабля охраны, но им было еще далеко. Так как своя не слишком большая скорость да плюс караван на месте не стоит, а тоже движется, чтобы догнать, им понадобится не менее часа. Но этого часа им не хватило, с востока подходили наши эсминцы «Громкий» и «Разумный» с лидером «Баку» во главе. Два немецких тральщика повернули навстречу нашим эсминцам, подставляя себя под удар, но давая баржам подойти к берегу или выброситься на него, тем самым спасти свой груз. Вслед за тральщиками на эсминцы повернули и китобойцы, на каждом по одному 105-миллиметровому орудию, они решили поддержать своих товарищей. Первыми на эсминцы пошла в атаку пара BV-138 из воздушного прикрытия. Хотя они и не такие опасные противники, как «Юнкерсы» или «Хейнкели», но зенитчиков они заставили понервничать, имитируя атаки. Обычных бомб летающие лодки не имели, только глубинные, и то не полный запас, так как одна из них половину сбросила на Щ-403. Эсминцы разделились, два пошли на эскорт, оттесняя его от барж, а лидер прямо на караван. Немцы и не думали уступать, больно огрызались, маневрировали, прикрывались дымзавесами, хотя постепенно сдавали свои позиции. Один из тральщиков уже горел, пораженный снарядом, парил и китобоец, потеряв ход. «Громкий» получил снаряд под среднюю надстройку в камбуз, разрушив его. Зенитное орудие, стоящее на надстройке с левого борта, вышло из строя из-за проседания настила. Командир эсминца «Громкий», капитан второго ранга Кравченко, начал увеличивать дистанцию боя, избегая новых повреждений, а попросту труся. У них у всех сидела мысль еще с довоенных лет: за любую аварию или повреждения, полученные при эксплуатации корабля, нес ответственность командный состав, и в первую очередь командир. А тут – попадание снаряда, жертвы и пострадавшие. За такое никто по головке не погладит. Всегда кто-то найдется и скажет, что командир не справился со своими обязанностями, не так управлял кораблем, подставился под снаряд.
Один из кораблей взорвался – это эсминец «Разумный» разрядил свои торпедные аппараты, и одна из торпед попала в стоящий без хода китобоец. Пока эсминцы занимались эскортом, «Баку» начал расстреливать баржи под берегом, две горели на берегу, еще одна погружалась кормой, не успев выброситься на него. Баржи пытались отстреливаться, но, как только одна из них, по-видимому перевозившая боеприпасы, взлетела в воздух, остальные дружно стали выбрасываться на берег. Немцы решили таким способом сохранить груз. А там, может, авиация подоспеет или корабли подойдут и русские уберутся. Да, авиация была уже на подлете, и корабли подходили – тральщик-восьмисоттонник и один охотник за подлодками, переделанный из траулера. Тральщик далеко вырвался вперед благодаря своей скорости и уже подходил на дистанцию открытия огня, когда в него врезалась торпеда, выпущена С-56. Это Щедрин выпустил свои последние торпеды, и одна из них попала в тральщик, который почти моментально затонул.
Мы наблюдали бой, находясь в трех милях мористей, но сами не вмешивались, следя лишь за обстановкой.
– Тащ командир, приближаются самолеты, дальность шестьдесят миль, высота три километра, скорость 320, курсом на нас.
– Пономарёв, радиограмму в штаб – срочно высылайте истребители для прикрытия эсминцев, тридцать миль западней мыса Нордкин. Передать на корабли о приближении авиации противника, пусть выходят из боя.
«Баку» уничтожал шестой или седьмой плот с мотором, когда получил предупреждение о приближении авиации противника. Эсминцы начали выходить из боя, отходя от берега курсом на восток, набирая ход до полного. В это время налетели два десятка «Юнкерсов» и набросились на наши корабли, которые на полной скорости уходили с места боя, оставив после себя наполовину уничтоженный караван и два корабля эскорта. Тем не менее совместными усилиями поврежденный тральщик был добит. Я сильно переживал за наши корабли, опасаясь повторения катастрофы, случившейся 6 октября 1943 года в нашей реальности, правда, на Черном море, где вот так же было потеряно три боевых корабля. Лидер «Харьков», а также эсминцы «Способный» и «Беспощадный» были потоплены авиацией противника. И вот точно такая же черноморская ситуация повторяется тут на севере. И здесь три боевых корабля против авиации противника – и кто выйдет победителем? – поди знай.
Катастрофы не произошло, корабли отбились, им повезло, что в первом налете не участвовали пикировщики Ю-87. Когда корабли находились уже восточнее Вардё, последовал новый налет: 87-е и 88-е «Юнкерсы» под прикрытием 109-х и 110-х мессеров. К счастью, в это время подоспела помощь в виде двенадцати новейших истребителей ПО-3. Потеряв в воздушном бою пять самолетов, немцы поспешили домой.
Первый рейд, проведенный на коммуникации противника совместными усилиями подлодок и надводных кораблей, принес в общую копилку побед над фрицами три транспорта общим водоизмещением 11 000 тонн, артиллерийскую баржу в 400 тонн, 10 БДБ, а это более 2000 тонн. Было потоплено пять кораблей охранения, два серьезно повреждены – оба восьмисоттонники, один остался без винтов, другой без носа. Кроме того, подводная лодка М-172, не входящая в нашу группу, потопила возле Киркенеса судно в 1200 тонн, шедшее туда из Вардё. Это все в плюсе. В минусе у нас – повреждения получила подлодка К-1, эсминцы «Громкий» и «Разумный» и самое неприятное – двое погибших и семеро раненых, два из них с «Разумного». С-56 Щедрина уходила на базу, истратив все торпеды, у Шуйского на Щ-403 их осталось всего две, и обе в кормовых аппаратах, ее тоже пришлось отпускать. Да и у остальных негусто. Это на нашей лодке полный боезапас. Августинович решил оставшиеся две подводные лодки задержать на два-три дня, а потом и их отправить, пока не подойдет смена.
Меньше всех истратил в этом походе Видяев, за две атаки он использовал четыре торпеды из десяти, потопив всего один транспорт. Кучеренко истратил шесть из двенадцати, не потопил никого, но нанес повреждения тральщику и теперь горел желанием утопить что угодно под немецким флагом. Другим-то посчастливилось.
– Михаил Петрович, как вы думаете, сколько мы тут прождем, пока немцы надумают выслать что-то стоящее? Я предлагаю наведываться к Альт-фьорду, туда чуть больше сотни миль, – предложил я Августиновичу. – Здесь явно на какое-то время намечается затишье, надо менять место, тут клева не будет.
– Я не против. Надо только предупредить штаб о смене позиции, чтобы подлодки, которые придут, знали, куда идти.
Передав сообщение о смене позиции, мы направились в сторону Альт-фьорда, оставив позади С-51 и Щ-422, хотя те шли за нами в надводном положении. На переходе к Альт-фьорду мы каждый час всплывали под перископ и сканировали воздушное пространство. На подходе к острову Сёрёйа акустики засекли шумы подводной лодки.
– Тащ капитан первого ранга, шум винтов, десять слева, дистанция восемь миль, цель опознана, по почерку семерка, идет в надводном положении тем же курсом, что и мы.
– Нам тут еще ее не хватало, – высказался Петрович, – что будем делать, командир?
– Топить будем.
– Командир, чем топить, у нас только торпеды местного производства, не считая НЗ, но их мы оставили для другой дичи.
– Попробуем местными, или хрен с ней, пускай топает, куда направилась. В общем, так, пока ее не трогаем. Если идет к себе на базу, пусть идет, а если вдруг услышит наших… Хотя это тоже маловероятно, все же наши идут в пятнадцати милях позади нее. Если что, придется пожертвовать еще одну из «Пакета». Снизить скорость, обе турбины на десять процентов, глубина девяносто метров.
Немка и мы позади нее так и дошли до входа в Альт-фьорд. Она нас не обнаружила и повернула на базу. Впрочем, маловероятно, чтобы, идя надводным ходом, она могла что-то услышать из-за работы своих дизелей. Сами мы прошли еще миль десять вперед и расположились по центру входа во фьорд, ожидая Кучеренко с Видяевым.
– Михаил Петрович, думаю, Видяева оставим с восточной стороны фьорда, а Кучеренко определим на западный берег, – предложил я Августиновичу.
– Вот бы сейчас вышел отсюда «Тирпиц» или на худой конец «Шарнхорст», – мечтательно проговорил Петрович.
– Да, Петрович, это мечта любого подводника, кто не мечтает потопить линкор, да еще авианосец. Тоже лакомая цель, жаль, что у фрицев их нет в наличии, не могли они для нас свой «Граф Цеппелин» достроить.
– Сколько нас в одном вместе собралось Петровичей? – вспомнил примету мой старпом. – Вдруг повезет, и один из этой парочки или даже оба вылезут из фьорда под наши торпеды. А как их боится английский флот.
– Мечтать не вредно. Вредно не мечтать. Верно я говорю, товарищи офицеры?
Пока мы мечтали, Видяев уже занял позицию на отведенном ему участке. Кучеренко проходил в шести кабельтовых от нас, точнее, от наших выдвижных устройств. Я только хотел высказаться насчет бдительности немцев, дескать, куда они смотрят, у них под носом в надводном положении шастают две русские подлодки, а они сидят дома.
– Тащ командир, воздушная цель, удаление сто километров, курсом на нас, – доложил оператор.
– Предупредить Кучеренко с Видяевым о воздушном противнике.
Когда над этим местом пролетал воздушный патруль, на поверхности моря гуляли только волны.
Нет, наши мечты не сбылись, линкоры так и не показались из фьорда. Как, впрочем, крупнее переоборудованного рыболова в течение суток из фьорда ничего не выходило. Тем не менее мы дождались небольшого транспорта порядка две – две с половиной тысячи тонн под охраной двух охотников за подводными лодками и миноносца, что для такого мелкого судна, на наш взгляд, чересчур жирно. Мы этот непонятный отряд обнаружили уже давно и подготовили для его встречи Кучеренко. Он встал на позицию в миле от по ворота во фьорд, ожидая, куда пойдут корабли. Или завернут во фьорд, или пойдут дальше. Он встал с таким расчетом: если пойдут дальше, он стреляет носовыми, а если повернут во фьорд, то кормовыми торпедными аппаратами.
