скачать книгу бесплатно
–Друг мой, иди прогуляйся за обещанным тобой чаем. – она явно желала спровадить надоедливого болтуна.
«А лучше оба оставьте меня в покое». – подумал Корн.
Карлини весело сорвался со своей табуреточки. Вприпрыжку, звеня ложками и вилками в волосах он весело поскакал к двери, а потом очень громко ею хлопнул, да так, что у Корна это резкой болью отдалось в голове.
Нора взяла тряпку и намочила ее в ведре. Потом, не церемонясь и не спрашивая, положила тряпку прямо ему на лоб. Глаза ее хоть и были теплого янтарного цвета, но теперь, когда Корн пришел в себя и начал осознавать реальность, они показались ему мутными и равнодушными.
– И что же привело тебя сюда, Корн? – спросила Нора, промачивая пахнущие гниющей травой и медом бинты в какой-то жидкости в тазу.
От этого запаха Корн поморщился.
Он не знал, что ответить. Корн долго медлил, потому что она была для него совершенно незнакомым существом. Судя по тому, что приключилось у него с братом, теперь нельзя было доверять даже тем, кого ты, казалось бы, знал всю свою осознанную жизнь.
– И что, так и будем молчать? – спросила она, забравшись с ногами на стул.
Корн сразу обратил внимание, что ноги ее были обмотаны странными бинтами с большими янтарными письменами.
– Я не помню. Я не помню ничего, простите. – пробормотал он, чтобы сказать хоть что-то и отвел глаза от ее ног.
– Тот, кто стрелял в тебя, наверняка не хотел твоей смерти, – сказала Нора и наложила бинт, который сильно прижег пульсирующую болью рану. – А лишь желал тебя обездвижить. Ты потерял много крови. Скажи спасибо лекарским знаниям Карлини.
Корн замычал и зажмурился, пытаясь схватиться за что-то, что должно было висеть на шее. Он начал шарить руками по своей груди, а затем по кровати.
– Медальон! Он был на мне! Золотой медальон! – Корн попытался подняться, но эта попытка отдалась сильной болью в голове.
– Этот? – спросила Нора, протягивая драгоценность раненому. Медальон поблескивал золотом в мягком свете комнаты, а внутри него плескалась какая-то магическая жидкость, немного мерцающая своими золотыми гранулами в полумраке.
– Да! Зачем Вы его взяли? – Корн поспешно забрал вещь, которая, как ему казалось, была единственным напоминанием о сестрах.
«Кажется, это был подарок от них…когда-то давно». – подумал Корн.
Он недоверчиво посмотрел на Нору.
– Твой медальон выпал, когда Карлини нес тебя наверх, – пробормотала она и стала как можно сильнее затягивать бинт. – Эта вещь тебе дорога, верно? – Жидкость с бинтов просочилась сквозь тряпки, и рану снова обожгло, но на этот раз уже меньше.
Корн сморщил нос.
– Вы тоже ранены? Что с Вами случилось? – спросил Корн, стараясь увести тему от своего медальона и указал на бинты девушки, которые обвивали ее ноги.
В этих бинтах Корна поразили именно руны. Они плясали с одного места на другое и перемещались по всей длине бинтов в причудливом танце, ярко мерцая в полумраке комнаты.
– Я не ранена. Они помогают творить магию. Это артефакт, – На этой фразе Корн скорчил недоумевающую гримасу. – И не нужно этих «Вы», я не люблю этого, – она туго затянула бинт на его ране. – На «Вы» обращаются либо к Высшим по званию, либо к старшим, ну это так, основы приличия, если ты забыл.
– Я не знаю этих ваших основ. Меня другому учили. – Корн осторожно приподнялся на локтях.
В дверь кто-то врезался со всего маху. Нора закатила глаза и вновь оскалилась. В комнату весело впорхнул Карлини. По всей видимости, он всегда так проходил в двери, чем очень сильно раздражал Нору.
– Вот нельзя потише входить? – спросила она. – Ну или в крайнем случае стучаться?
– Нет, – с довольным видом проговорил Карлини и улыбнулся.
Теперь Корн мог лучше рассмотреть его. Корна в нем больше всего привлекали его яркие одежки: белая рубашка с цветными заплатками и лазурно-голубые штаны на подтяжках. Из волос у него торчали вилки, словно рога. Сам хозяин был весьма худощав, поэтому вся одежда на нем висела.
Карлини подбежал к кровати и пропел так звонко, что Корн поморщился.
– Твой рыжий подопечный сегодня с тобой, Нора? Мне не терпится сыграть с ним в четыре руки-и-и-и!
– А как же без него. Надеюсь, ты принес ему его кусок мяса? – спросила Нора, не меняя своего равнодушно-угрюмого выражения лица.
«Она вообще умеет улыбаться?» – спросил себя Корн и тут же вспомнил, как его сестры смеялись за последним ужином.
Для него это было так недавно. Он все еще помнил во рту вкус того мяса и все еще мог слышать их веселые голоса. Корн невольно сжал кулаки.
– Конечно, все для моих дорогих го-о-о-стей! – хозяин поставил поднос и вытер о полотенце бледные руки.
На подносе рядом с чашкой чаю, плошкой супа, от которой доносился пряный аромат, и тарелкой с большим ломтем мяса стояла большая кружка с пенным пивом. Корн с жадностью пронаблюдал за тем, как опустилась пенка.
– Я благодарю вас за заботу, но прошу скажите, кто вы и зачем вы спасли меня? Как-то слишком великодушно для простых обладателей таверны. – Корн решил попытать счастья и разузнать немного больше о тех, кто ему помог.
– Я не хозяин этой таверны, а гость, – пояснила Нора, откидываясь на спинку стула и смахивая шляпу.
Она снова с ногами залезла на стул и достала трубку из тёмного дерева. Потом вынула из кармана мешочек и чем-то плотно забила трубку.
– Карлини… – обратилась она к хозяину. – Будь так любезен…
Радужки рубиновых глаз хозяина хитро сверкнули в темноте. Он щелкнул пальцем над трубкой. У Корна возникло такое чувство, будто от Карлини подул слабый ветерок. С длинных костлявых пальцев, окольцованных перстнями с яркими рисунками, соскочили три сияющие алым огнем искры. По венам к пальцам стеклась пламенная энергия, которая заставила сиять все сосуды, расходящиеся от его сердца. Огоньки оживили одно из колец, заставив серебряного дракона на нем высунуть свой длинный язык. Наваждение мгновенно сошло с Карлини и все встало на прежние места. Молодой хозяин задорно подмигнул Корну. От серьги Карлини в виде полумесяца, увитого золотыми ветвями с красными ягодами, отразился яркий свет камина.
– Благодарю, – проговорила Нора так, будто бы ничего не случилось и выпустила изо рта колечко дыма с запахом корицы.
У Корна возникло искреннее изумление и детская радость от увиденного, но в лице он не поменялся из-за мучивших его болей.
– Нора странник, – ответил за нее Карлини, усаживаясь на коврике. – И тебе повезло попасть сю-ю-ю-юда. Она как раз держала путь на Север…
– Замолчи, Карлини, – отрезала она. – Лучше накорми его.
Нора расслабилась и откинула голову, вдохнув волшебный дым из трубки. Она уже ни на кого не обращала внимания, а, удобно усевшись, курила корицу, пуская большие клубы ароматного дыма в воздух. В комнате витал такой приторно сладкий аромат, что Корну до безумия захотелось распахнуть окно и высунуться из него по пояс, а лучше и вовсе целиком.
Веселый хозяин подскочил с коврика и взял в руки тарелку с супом, несколько раз стукнув о керамическую поверхность своими кольцами.
– Открывай роти-и-и-ик! – улыбнулся хозяин и поднес ложку ко рту Корна.
Гость поморщился и скривился в недоумении, но все еще был слишком слаб, чтобы хоть что-то делать, поэтому просто подозрительно понюхал суп, над которым вился задорный пар.
– Оно не отра-а-авлено, если бы Нора хотела бы тебя убить, она бы просто перерезала бы тебе глотку-у-у-у еще во сне, пока ты был тепленький, дружочек. – промолвил беззаботно Карлини.
Корн только в этот момент осознал на сколько был голоден, поэтому нехотя и чувствуя стыд, принял помощь хозяина. Суп на удивление, оказался очень вкусным и сытным.
– Спасибо. – сказал он Норе, откидываясь на подушку.
– Пока что не за что меня благодарить, Корн. Еще и пожалеть о встрече со мной успеешь. – угрюмо ответила она и подошла к окну, легко перемахнув через спинку стула. – Набирайся сил, пока можешь. Карлини будет неподалеку и ты сможешь позвать его. – Нора смотрела куда-то вдаль в темноту за окном.
Свет янтарных глаз, отражающихся в стекле, заворожил Корна. Ему захотелось погрузиться и утонуть в них. Комната теперь казалась ему очень уютной и очень теплой. Согревали душу ярко-красные ягоды на дереве, вырывающемся из грубого камня камина. Убаюкивали звуки, витающие в пространстве: трескающихся дров, лопающихся опилок, шипящей смолы и тяжелых вдохов и выдохов курящей корицу девушки.
Корн вновь провалился в беспокойный сон.
Нора сидела в углу комнаты и курила трубку. Она следила за тем, как он спит. Корн все время дергался, что-то бормотал себе под нос о страшных людях в черных одеждах с изображениями горящих деревьев.
Она сразу обратила внимание на волосы Корна. Они переливались в свете камина, словно это были не волосы, а сверкающая сталь меча. Пространство вокруг Корна все время как-то странно трепетало и возмущалось и больше всего ее поразило, что эта энергия манила ее к себе.
– Что это такое? – тихо сказала себе под нос Нора и выпрямилась.
Корн с виду был крепким и здоровым, но второй день беспробудного сна давал о себе знать. У него на лицо было явное обезвоживание. Норе несколько раз приходилось применять магию, чтобы хоть как-то его напоить, и все равно этого было недостаточно. Внезапно что-то начало пульсировать в его груди мягким серебристым светом.
Нора поднялась со стула и мягкой лисьей походкой подошла к кровати. Маленький трепещущийся огонек просвечивал сквозь кожу. Нора подошла еще ближе, осторожно коснулась его груди и закрыла глаза. Искра прошла от его сердца к ее руке.
Внезапно, будто что-то с огромной силой, потянуло Нору вниз и она провалилась в темноту, словно под лед.
Перед ней разверзлась пустота и озарилась огромным янтарным знаком с изображением глаза. Затем вспыхнула новая искра и Нора увидела большой алый цветок, который сначала нежно держали белые руки, а через мгновение, после новой вспышки, похожей на молнию, они уже рвали и сдавливали его, калечась и проливая кровь от его шипов.
– Мертвоцвет, – прошептала она удивленно.
Вновь стало темно, а после Нора увидела свое отражение в воде, которое возникло в пустоте под ее ногами.
Она отпрянула от Корна. На мгновение Нора почувствовала, будто когда-то его знала, но здравый смысл подсказывал, что она видела его впервые.
– Откуда ты взялся?
Нора не раздумывая вынула из сумки кусок пергамента и очень быстро что-то написала на нем чернилами. Потом вытащила из кожаного чехла на боку маленькую стрелу.
Та была меньше обыкновенной, но, когда Нора сжала ее в руке, хвост стрелы засверкал ярким золотым светом, похожим на танец огня и искр.
Нора привязала кусочек пергамента к стреле. Ее глаза ярко засветились янтарным светом и она сделала руками движение, будто доставала невидимый лук и натягивала тетиву. Нора подалась немного назад и подвигала пальцами ног, чтобы лучше почувствовать опору под собой. Стрела под действием этой магии взмыла в воздух и ровно легла на эту магическую тетиву. Затем Нора прикрыла один глаз и прицелилась в стену.
– Ниурин део Криано. Срочно. – прошептала она над полыхающим хвостом стрелы.
Нора отпустила невидимую тетиву, и стрела, резво выскочив из нее, устремилась прямо в стену. Искры объяли ее наконечник и она, пронзив препятствие, прошла стену насквозь и вместе с почтой исчезла среди городских крыш.
Нора вновь взглянула на Корна, но уже более обеспокоенно. Тот очень сильно дергался и не мог успокоиться. Холодное лицо девушки внезапно приняло сочувствующее выражение. Но это продолжалось не долго. Она вернулась на место и вновь погрузилась в мрачную задумчивость и чтение каких-то пергаментов.
Корн не видел отчетливых снов. Он лишь слышал какие-то отдаленные слова, не то из его фантазий, не то из реальной жизни. Тело не слушалось, оно было приковано к постели в одной позе, которую сменить не было возможности.
«Я должен уйти. Я им нужен!» .
Порою было такое ощущение, будто его душа вовсе не находится в теле, а лишь нависает над ним тенью и не может вернуться. Он начал видеть своего брата, его лицо с сияющими фиолетовым светом глазами, всех тех, кто пришел вместе с ним, форму, в которой они все были. Темные плащи с вышивкой горящих деревьев, словно флаги, теперь развевались перед его глазами.
Корн смог двинуть пальцами, а потом рукой. Его тревожил этот сон, и он хотел пробудиться как можно скорее. Но вдруг, словно по чьему-то взмаху руки, пришло успокоение. Телом он ощутил нежную ткань своей постели и его тут же одолела приятная слабость и мягкое тепло. На сердце стало легко, дыхание выровнялось.
Корн резко пробудился. Все так же плясало пламя в камине, и огненные человечки танцевали вокруг дров в веселом хороводе, крепко держась за руки и напевая веселые трескучие песенки. Корн сел, поставив ноги на ковер. Он немного наклонил голову, чтобы размять шею. Волосы упали ему на глаза и он невольно по привычке громко сдул надоедливую прядку.
– С пробуждением, – послышалось из-за угла.
Там, в полумраке сидела уже знакомая фигура. Шляпа лежала рядом с ней на полу. Она беззаботно протирала кинжал темной от крови тряпкой и все так же пускала ароматный коричный дым из трубки.
– Чего ты забеспокоился? Это не твоя кровь, – угрюмо сказала она и продолжила свое занятие. – Ты спрашивал о своем ноже. Он среди твоих вещей.
– Как долго я спал? Мне нужно уходить! – прохрипел Корн, пробуя встать на ноги. Волосы свесились вниз, касаясь щиколоток.
– Больше трех дней. Попытка кому-то помочь в твоем состоянии закончится твоей бессмысленной смертью. Хоть понимаешь, о чем говоришь, глупец? Из твоих бредней сразу было понятно, что ты имел честь познакомиться с Темнейшими.
– Вы что-то знаете о них? – спросил Корн.
– Знаю. Забудь о них. И о сестрах тоже можешь забыть. – холодно ответила она.
– Их убили, – Корн осторожно коснулся медальона. – Но они зачем-то забрали их тела.
Нависла пауза. Нора опустила голову и продолжила свое занятие. Корн нарушил молчание.
– И Вы… то есть… ты все это время здесь была?
– Нет. У меня и другие дела были. – ответила она, не поднимая глаз.
«М-да. Судя по крови на этом клинке дела и, правда были важные». – подумал Корн.
Внезапно Нора подняла взгляд. Ее глаза вспыхнули, как два огонька, будто она услышала все его мысли.
– С тобой в мое отсутствие сидел Элеврим, – продолжила она, смерив его суровым взглядом. – Что ж. Раз уж ты проснулся, я позволю себе наконец уйти.
Нора пошла к выходу. Свет камина лучше осветил ее лицо и руки. На левой скуле красовалась жуткая ссадина, а на щеке были – свежие царапины от ногтей; с этой же стороны белок глаза весь залит кровью. Костяшки пальцев были замотаны пропитанными кровью бинтами. Невольно руки Норы подрагивали.
– Что я могу для тебя сделать за помощь? – спросил он, отводя взгляд от ее рук.
Девушка не ответила, лишь оскалилась, обнажив клыки и тихо вышла, прикрыв за собой дверь. Из-за приоткрытой двери раздавались песни и слышался веселый перестук каблуков под аккомпанемент на рояле. На фоне пьяных песен выделялся звонкий голос Карлини, выводивший божественную мелодию, которую подхватывал другой, мягкий и бархатный.
Два голоса изливали душу в волшебной песне о мире. О Властителях, о славе Дора по фамилии Троу, создавшего этот мир, о четырех сторонах света и о четырех первозданных стихиях.
Корн внезапно почувствовал в этой песне что-то до боли знакомое. Она начала возвращать его к реальности, и ему безумно захотелось спуститься в зал таверны и послушать ее поближе. Манящие запахи, которые шли из кухни еще больше подогревали желание Корна сделать это.
Он поспешно оделся, найдя свою рубашку и штаны у изголовья кровати на полочке. Кто-то бережно сложил все стопочкой, заранее постирав и отгладив. Однако штанам это не помогло. На бедре все еще красовалось жуткое кровавое пятно, которое явно пытались застирать.
Под кроватью он обнаружил свои старые ботинки, начищенные чуть ли не до блеска, с новыми белыми шнурками. На тумбочке лежал темно-синий гребень с маленькими лазурными камушками, которым Корн стал расчесывать волосы. Он хотел было завязать чем-то косу, которую наскоро заплел, но не нашел своей ленты.
«Опять потерялась, чертовка». – подумал он с досадой, держа в руке косу, которая могла вот-вот распуститься.
Тогда Корн смущенно подошел к занавеске. Долго смотрел на нее в сомнении. Потом резким движением стянул бардовую бархатную ленту и быстро закрепил толстую косу, доходящую ему почти до пят. Потом Корн застегнул ремень и за спину повесил свой старый кинжал, спрятав его за косой, чтобы не вызывать ни у кого никаких подозрений. Закончив со сборами, он взглянул в зеркало.
Это был он, Корн, только до ужаса похудевший, скулы стали видны отчетливее, чем раньше, серебро глаз искрилось огнем жизни, губы потрескались. На бледном лице глаза, под которыми красовались жуткие темные круги, выглядели уставшими и чересчур блестящими.
Корн какое-то время стоял и размышлял. Он рассматривал себя и вспоминал, как так же перед зеркалом сестры играли с его волосами. Затем мысли вернулись к Эгиллу. И почему он не смог раньше понять, что с Эгиллом что-то не так? Корн сокрушался, сердце стало тяжелым, как булыжник. Поток его мыслей прервал громкий хохот из главного зала.
