скачать книгу бесплатно
Дина бы давно сбежала от Фиделя, если бы не талант последнего… Гений же. Такие операции делает почти при полном отсутствии оборудования! Человеку можно простить многое, если он – профессионал. (Да и потом, куда сбегать, если другой работы в городе не найти…)
…Утро было вполне обычным – Дина делала уколы, брала кровь на анализы, ставила капельницы.
Перстень она так и не сняла – боялась, что потеряет. Когда мыла руки, клала его перед собой, на полочку, потом снова надевала на палец. Юной медсестре Вике, из гинекологии, зачем-то соврала, что это бижутерия. Вика поверила. Дина боялась, что кто-нибудь узнает о ценности рубина и украдет перстень. В Серхете сроду никаких серьезных краж не случалось (украсть трудно, когда все друг друга чуть ли не в лицо знают), но вдруг, вдруг?!. «Я же этот перстень все равно на день рождения Бати надеть собираюсь! – напоминала себе Дина. – Но там Руслан будет, с Русланом ничего не боюсь, а без него…»
– Дина, идем чай пить! – позвала Вика.
Они расположились в ординаторской, у телевизора.
«…ралли «Бархатный путь» стартовало в Сочи и теперь проходит по южной границе России. Гонщики сейчас преодолевают сложный участок пути, проходящий по степям, но впереди еще более тяжелый маршрут – через пустыню…» – забубнил телевизор.
– Что, правда, и через нас поедут? – спохватилась Дина, вспомнив утренний разговор с мужем.
– Говорят, да! – немного приглушив звук телевизора, радостно заулыбалась Вика – страшненькая, веснушчатая, сутулая, с крошечным, изогнутым запятой носиком, напоминающим боксерский (детская травма). – Там и грузовики, и легковушки, и автомобили… Целый караван! Их телевидение снимает и все такое…
– И наш город покажут? – спросила Дина, глядя в телевизор. На экране под рев моторов барабанил свою речь ведущий с микрофоном, а на заднем фоне механики меняли колеса у какого-то автомобиля.
– Ага! Может, и нас снимут! – ликовала Вика, потом вдруг захлебнулась на полуслове, потупила глазки, зарозовела. – Ой, здравствуйте.
Дина оглянулась и увидела в дверях Таисию Георгиевну, жену главврача. Это ее испугалась Вика. Только вот почему испугалась?
– Здравствуйте, – прошелестела Таисия Георгиевна, пристально разглядывая медсестру.
«Значит, и Вика тоже… – мгновенно догадалась Дина. – Ну, Фидель Рауфович дает! А жена его откуда знает, что у мужа новый роман?»
Но, вероятно, Таисия Георгиевна за столько лет уже научилась вычислять любовниц мужа. Сердцем их чувствовала.
– Пойду… Капельницу в третьей палате проверю! – пролепетала Вика и пулей выскочила из ординаторской.
Таисия Георгиевна повернулась к Дине и принялась сканировать ее взглядом. Жене главврача было под пятьдесят. Грузная, массивная женщина, с тяжелой походкой, тяжелым взглядом, тяжелым узлом из черных волос, лежащим сзади на шее. Всегда в черном.
Дина с честью выдержала ее взгляд, но, похоже, Таисию Георгиевну это не успокоило. Даже как будто разозлило. Она не верила, что есть женщины, способные устоять перед Фиделем Рауфовичем…
– Перстенек у вас какой чудесный, Диночка, – облизнув узкие, сливового цвета губы, произнесла Таисия Георгиевна. – Очень хороший рубин. Можно?
– Да, пожалуйста, – Дина сняла с пальца перстень и протянула жене главврача, хотя меньше всего ей хотелось отдавать свое сокровище в чужие руки. Она в сотый раз принялась клясть себя за то, что забыла снять фамильную драгоценность.
Таисия Георгиевна была известной любительницей дорогих украшений.
– Рубин. Индийский, да? И каратов в нем немало… – вертела в пальцах перстень жена главврача. – Мне даже на мизинец не налезет. У вас, Диночка, пальчики тоненькие, скрипачка же вы, я слышала…
– Так, любительница. Играю иногда.
– Ну-ну, не скромничайте… Я слышала, могли бы мир покорить при желании.
– Нет. Без консерваторского образования мне только в детском саду, на утренниках, выступать, – упрямо возразила Дина.
– Ну-ну… А вот у меня мастер есть знакомый, ювелир… – бормотала Таисия Георгиевна, продолжая вертеть перстень. – Он бы это колечко растянул… А продайте мне его, Дина.
– Нет, что вы!
– Продайте, – мягко повторила Таисия Георгиевна. – Я вам столько заплачу, сколько скажете.
– Нет.
– А вы подумайте…
В дверях вырос Фидель Рауфович:
– О чем Дина должна подумать? – быстро спросил он.
– Вот, прошу Диночку перстенек мне продать, – обернувшись, ласково улыбнулась мужу Таисия Георгиевна.
– Все тебе мало, Тася… – с неопределенным выражением произнес главврач.
– Мало. Мне все мало, да…
– Дина, продайте ей кольцо, – решительно произнес главврач, словно желая побыстрее закрыть эту тему. – Сколько запросите, столько и получите.
– Нет. Не могу, – насупилась Дина. – Это бабушкино. И вообще…
Фидель Рауфович с тоской и раздражением некоторое время смотрел на Дину. Потом повернулся к жене:
– Тася, не отдаст она свое сокровище. А ты иди домой. Нечего тебе в больнице делать.
– Так я тебя проведать пришла… – Таисия Георгиевна сунула перстень обратно в ладонь Дины. – Я соскучилась! – с вызовом заявила женщина, глядя на мужа.
– Идем. Идем отсюда, – главврач взял за руку жену, вывел из кабинета.
Дина осталась одна. На экране телевизора уже шла мелодрама – самозабвенно целовалась влюбленная парочка. Молодые и красивые. Счастливые. Эх, как все просто в кино…
Интересно, а счастлива ли Таисия Георгиевна? Она уже много лет в браке, но, как говорят, Фидель всегда был ходоком. Что же удерживает ее возле мужа – ведь Таисия Георгиевна явно страдает, мучается… Фидель – хороший дядька, он, в общем-то, чужих судеб не ломает, к интиму никого не принуждает, но каково жить с ним женщине, которая любит его безумно? А ведь Таисия любит мужа – если до сих пор не смирилась, буравит взглядом каждую встречную-поперечную (спала или не спала та с главврачом?), без предупреждения является в больницу, по месту работы мужа, заглядывает в каждую дверь…
Эта женщина, состарившаяся и погрузневшая раньше времени, вся в черном – похожа на головешку. Таисия Георгиевна, наверное, живьем в своем аду горит.
…Смена закончилась, Дина вышла из здания больницы. После полутьмы и душной прохлады казенного заведения город встретил молодую женщину раскаленным воздухом. Начиналось мучительное, невыносимое лето – после слишком короткой весны.
Но Дина не пошла домой, а свернула в один из проулков. Пустая узкая улочка с каменными заборами с обеих сторон привела ее к кладбищу. В этот час никого тут не было, лишь содрогались и трепетали на ветру выцветшие бумажные цветы, украшавшие ограды у могил.
Дина прошла через все кладбище и остановилась у стены, где располагался колумбарий. Там, в одной из ячеек, лежал пепел той, которую Дина любила больше своей жизни.
Марьяна Сергеева, год рождения и год смерти – один и тот же. Только разница между первой датой и второй – полгода. Марьяне было полгода, когда холера забрала девочку. Вернее, Дина сама впустила в свой дом эту страшную болезнь…
Рядом со стеной колумбария рос карагач – ветвистый, корявый. Дина села в его тени, захватила в ладонь горсть песку. Сжала что было сил.
Песок сыпался сквозь пальцы, его уносил ветер. Дина разжала ладонь – лишь несколько песчинок осталось, да и то ненадолго. Вот так всегда. Сколько ни пытайся удержать – все равно не удержишь.
Марьяша этой осенью пошла бы в школу.
Это Дина, Дина виновата в ее смерти!
* * *
День рождения Бати отмечали в Доме офицеров. Повар с помощниками приготовили праздничный ужин, жены офицеров сервировали столы.
Дина пришла позже, поскольку у нее был свой, особый вклад в торжество.
Когда она появилась – в ярко-красном платье, с завитыми локонами, с алой помадой на губах, с кольцом на пальце (рубин – как кровь! – он особенно ярко мерцал в электрическом свете), все ахнули.
– Ну, Руслан, береги жену – ее сегодня точно кто-нибудь захочет украсть! – восхищенно произнес виновник торжества, Петр Трофимович Яремин, в просторечии – Батя, полковник, начальник пограничного гарнизона.
– Да, вот уж не ожидал, прибыла моя лягушонка в коробчонке… – пробормотал Руслан, отводя Дину в сторону. – Слушай, ты с ума сошла?
– А что? – испугалась Дина. – Мне не идет?
– Идет, идет… Только этот цвет. Ты ж как пожарная машина! – усмехнулся Руслан. – А это что?
– Перстень свой надела. Мне кажется, он очень подходит к этому платью… – смущенно пробормотала Дина. – Но ты не думай, все не просто так! Мы с Лагутенко будем исполнять цыганские песни, так что красный цвет не зря… он вполне в тему!
– Ага. В тему. Ну ладно, ладно, не куксись, тебе хорошо! Секси-герл!
– Какая я тебе секси-герл?! – расстроенно прошипела Дина. – Придумаешь тоже…
Честно говоря, она сама не ожидала, что ее платье произведет такой эффект. «И правда, слишком ярко…» Дина не любила находиться в центре внимания, особенно мужского, она смущалась и чувствовала себя не в своей тарелке.
Но потом сели за стол, выпили за здоровье Бати, разговорились… Дина успокоилась. Она знала этих людей много лет – точно так же, как они знали ее. Замечательные офицеры, их жены – настоящие, преданные подруги пограничников… Чужих здесь не было; чужих, случайных людей вымело отсюда суховеями, выжгло белым солнцем…
А ведь правда, солнце в пустыне – белое!
Когда Дина в далеком детстве смотрела этот, всем известный фильм, она даже не подозревала, что ей когда-нибудь придется жить под тем самым белым солнцем.
После торжественной части Дина с Лагутенко вышли на небольшую эстраду. Дина играла на скрипке, Лагутенко пел. У старшего лейтенанта, еще молодого человека, был глуховатый баритон – приятный, но какой-то «возрастной», даже старческий. Лагутенко пел, то и дело поглядывая в сторону Лили. Лиля, двадцати семи лет, – учительница младших классов, в ее класс ходили все офицерские дети.
– Очи черные, очи страстные, очи жгучие и прекрасные… Как люблю я вас, как боюсь я вас, знать, увидел вас я в недобрый час! – старательно выводил Лагутенко.
Кстати, у Лили – вовсе не черные, а зеленые очи.
Лиля была незамужней, но – с ребенком. Она одна растила дочь трех лет, Аришку (полное имя – Ариадна), и ходили слухи, что, возможно, родила учительница от Лагутенко. Тогда почему старший лейтенант не женился на Лиле? Безобразие. Тем более что так и пожирает ее глазами…
Скорее всего, дело в Лиле.
Девушка была слишком независима, слишком свободна. Ничего не боялась и никого. И никто Лиле не нужен… Даже подруг у нее не было! Гордая.
Это ей, Лиле (а вовсе не Дине), впору нарядиться темпераментной цыганкой и плясать сейчас на эстраде.
После импровизированного концерта был небольшой перерыв. Дина ушла к буфетной стойке – там стояла шеренга стаканов с компотом из сухофруктов. Очень хотелось пить…
– Динка, ты сегодня звезда, – неожиданно появилась рядом Лиля. Чокнулась с Диной стаканами. – А это у тебя что? Я весь вечер смотрю, смотрю… Ты смычком водишь, а оно так и блестит! Настоящий камень?
«Эх, теперь все знают… Теперь не имеет смысла прятать!» – подумала Дина и радостно кивнула:
– Настоящий! Рубин. Таисия умоляла продать, но я не согласилась. Фамильная драгоценность!
– Да? Ты смотри… Что у тебя еще там в закромах?
– Да ничего… Оно единственное, это колечко, единственно ценное.
– Таисия сумасшедшая… – смешно наморщила носик Лиля. – Противная баба. Следит за всеми. Как это… у нее паранойя, вот!
– А мне ее жалко, – призналась Дина.
– Ой, перестань! Она же сама свою судьбу выбрала! – с презрением произнесла Лиля. – Ее муж трахает все, что шевелится, а она терпит… Слушай, Фидель к тебе не приставал?
– Лиля! – вспыхнула от гнева и смущения Дина.
Лиля захохотала, откинув назад голову.
Сегодня эта женщина напоминала лисичку – рыжие волосы убраны в хвост, остренький носик, терракотового оттенка сарафан… Темно-зеленые Лилины глаза смотрели на мир бесстрашно и дерзко. Отчаянно. Наверное, Лиля никогда и ни из-за чего не переживала. И эта ее внутренняя свобода не могла не восхищать Дину, которая переживала по любому поводу.
К Дине подошел Батя, пригласил танцевать.
– Ты сегодня звезда, Дина, – торжественно прошептал он ей на ухо, приятно дыша свежевыпитым коньяком.
– Спасибо, Петр Трофимович…
– Тьфу-тьфу-тьфу. Чтоб не сглазить. Ожила наконец. Ведь столько лет глаз не поднимала, не улыбалась…
– Я улыбалась! – возразила Дина. «Знал бы он, что ничего не прошло, ничего!»
– Ох, девочка, все у тебя будет хорошо. Я старый солдат, ученный жизнью. У тебя все будет хорошо, слышишь?!
– Да. Да…
Батя был немного пьян и сентиментален. Дина обожала его, но все равно зачем он говорит об этом?..
– Ой, пойду свою Наталью приглашу, а то она меня заревнует… – Батя галантно подвел Дину к мужу.
Затем с Диной вальсировал Руслан, потом Дину и Лагутенко просили еще выступить… Хлопали, восхищались, смотрели только на скрипачку. Дина после того «догналась» шампанским, и ей стало совсем уж хорошо. Словно и вправду отпустило – именно сегодня, спустя столько лет…
Руслан с другими офицерами курил на веранде, а Дина отчаянно отплясывала с младшим лейтенантом (имя его она не помнила), неженатым еще, таким смешным и неуклюжим, словно щенок…
Как расходились, Дина не помнила.
Смутно ощущала, что Руслан ведет ее под руку к дому.
– Дина Алексеевна, я тебя не узнаю… – мрачно произнес Руслан, когда они наконец вошли в дом.
– А что такого… – начала женщина и осеклась на полуслове – на полу, свернувшись в клубок, лежала змея. Когда включили свет, затоптались на полу – змея дернулась, подняла высоко голову и, раздув капюшон, зашипела.
