скачать книгу бесплатно
– Ладно, пошли...
Они побрели по пыльной улице.
– А чего ты там хочешь, на станции? – хмуро спросил Илья, засунув руки в карманы джинсов.
– Мороженого купить, – пожал тот плечами.
– Э-э, да ты у нас совсем маленький! Мороженого...
Их обогнала группа людей – какие-то дачники спешили к станции. Среди них была девушка лет двадцати в мини-юбке, с прической а-ля диско и огромными пластмассовыми сережками, которые лихо болтались у нее в ушах.
– Ничего так... – пробормотал Илья, глядя на ноги девицы. – Я ее хочу.
– А я мороженого хочу, – с вызовом произнес Иван.
– А я ее хочу. Я хочу ее...
Впереди застучала колесами электричка, подходя к перрону, и дачники, в том числе и девица в мини, с визгом побежали к ней, боясь опоздать.
– Билеты, билеты надо купить! – закричал кто-то из них.
– Да черт с ними... Следующая только через сорок минут!
* * *
– Он мне не нравится, – с отвращением произнесла Валя. – Он такой... какой-то вредный!
– Илья? Да бог с тобой, Пирогова! – возмутилась Лида. – Ты ошибаешься. Он не вредный. Он просто взрослый человек... Не забывай – ему уже девятнадцать!
– Что ж, если он такой взрослый, ко всем другим можно относиться так... так снисходительно-иронично? Знаешь, мне показалось, что он буквально выгнал меня.
– Как это? – с недоумением спросила Лида. – Он тебе что, прямо так и сказал – уходи отсюда, Пирогова, у нас с Ванькой мужской разговор?
Валя покачала головой:
– Нет, все по-другому. Он ничего такого не говорил... Но я чувствовала, как он хочет, чтобы я поскорее ушла.
– Это очень субъективное умозаключение, – наморщив лоб, снисходительно произнесла Лида.
– И почему ты его называешь Ванькой? – вдруг рассердилась Валя. – Никакой он не Ванька, он Ванечка. Или Ваня. Или просто Иван...
– Ванечка!.. – фыркнула Лида и захохотала. – Нет, вы подходите друг другу, это точно! Ванька и Валька!
– Тебе что, и мое имя не нравится? – насупилась Валя.
– Да как сказать... В общем, оно тоже звучит как-то по-простонародному. Валентина... У нас техничку в школе так зовут. И еще старуху так одну зовут, которая нам молоко приносит, – баба Валя... Да, вспомнила – библиотекаршу в Москве тоже зовут Валентиной. Валентина Лаврентьевна... Бр-р!
– Ты не любишь библиотекарей?
– Библиотекарь! – с презрением воскликнула Лида. – Вот уж последнее дело, каким бы я стала в жизни заниматься! По-моему, это ужасно – всю жизнь выдавать кому-то книги. Запах книжной пыли, формуляры всякие... «В отделе юношеской литературы этого издания нет, идите в читальный зал»; «Ах, вы забыли вернуть справочник юного натуралиста, верните его в десятидневный срок!»...
У Вали было отчетливое ощущение того, что они с Лидой сейчас поссорятся. Они редко ссорились, тем более что в Москве им не каждый день приходилось встречаться – жили-то в разных местах, двадцать минут на троллейбусе или две остановки на метро.
– Лаптий, немедленно прекрати! – грозно произнесла Валя.
– А что, что тебе не нравится? Правда? Да, я не стала врать, я честно сказала, что твое имя кажется мне простонародным, ну и что такого? Я должна была сказать – «ах, Валечка, у тебя самое замечательное имя на свете, я им даже хочу назвать свою любимую морскую свинку»?
Углы губ у Вали дрогнули – ей вдруг ужасно захотелось рассмеяться, но она должна была показать Лиде, что не намерена спускать обид. Она еще сильнее свела брови.
– А, ты мечтаешь стать библиотекаршей, наверное! – воскликнула Лида, словно на нее снизошла догадка. – О, прости, прости! Я и не знала, что так грубо отозвалась о твоей мечте...
– Ничего я не мечтаю, – Валя быстро закрыла ей рот рукой. – И вообще, прекрати, в последний раз предупреждаю. Я знаю, чего ты на меня взъелась...
– Чего? – с любопытством спросила Лида, отпихнув ее руку. – Чего же?
– Я просто Илюшеньку твоего осмелилась критиковать... Он тебе очень нравится, да?
Лида замолчала и закрыла на несколько мгновений глаза. Лицо у нее при этом стало очень серьезное, даже печальное. Из-под светлых ресниц выкатилась слезинка. Валя знала, что ее подруга склонна к слезам и по любому поводу готова плакать и даже рыдать, но сейчас эта слезинка произвела на нее ошеломляющее впечатление.
– Ты его так любишь, да? – с изумлением переспросила Валя. – Господи, Лаптий, ты его так любишь?!
– Ага, – сказала Лида и громко хлюпнула носом. – Я о нем все время думаю. Даже когда сплю! Как ты считаешь, я ему нравлюсь?
– Конечно! – горячо воскликнула Валя. – Ты ему очень даже нравишься!
– А почему он мне свиданий не назначает? – совершенно другим, сварливым тоном произнесла Лида. – И вообще... Мне иногда кажется, что он меня просто как друга воспринимает, и все.
– Ну не все сразу! – великодушно сказала Валя. – Быстро только кошки родятся...
– А если он... ну, это... А если он захочет, чтобы мы занимались любовью? – прошептала Лида. – Пирогова, что мне тогда делать? Я же не смогу ему отказать, не смогу, не смогу...
– Ну я не знаю, – честно произнесла Валя. – Вообще, мне кажется, это рано. И лучше это делать после замужества.
– Какая же ты дикая! Прямо как неандерталец! – с восторгом и злостью воскликнула Лида – она не могла говорить спокойно, ее слишком волновала затронутая тема. – Я тебе знаешь, что скажу...
– Что?
– Что мы с тобой, наверное, последние девственницы на свете! Ты посмотри, что вокруг творится... Нам уже шестнадцать лет, а мы... Джульетта в четырнадцать лет была замужем за Ромео.
– Так то времена были другие! – возразила Валя. – Тогда люди жили лет до тридцати, максимум сорока.
– Что, правда?! – поразилась Лида.
– Я сама в одной книжке читала! Тогда были страшная грязь и антисанитария... Если вовремя не женишься, то все, поезд ушел – или чума тебя подкосит, или холера.
– Нет, но все равно, – упрямо произнесла Лида. – Нам шестнадцать. Джульетта уже два года как была в гробу, а мы...
– И что ж теперь, на первого встречного бросаться?
– Нет, но... И вообще, Илья не первый встречный, я его люблю.
– Если это будет, то должно быть красиво, – вдруг задумчиво произнесла Валя. – Просто так заниматься сексом – скучно, я так думаю.
– А ты? – с жадным любопытством спросила Лида. – Тебе ведь тоже Ваня нравится, да?
– Да, – кивнула Валя. И вдруг вспомнила, как тот вызволял ее из куста смородины, как они потом лежали рядом в гамаке, как он положил ее руку на свое лицо. – Говорят, что человек только один раз в своей жизни может по-настоящему любить.
– Это как в песне Анны Герман? «Один раз в год сады цветут...» Нет, если б все так было, то человечество давно бы вымерло. Даже быстрее, чем от холеры!
* * *
На завтрак Клавдия Петровна приготовила хек, который с боем отвоевала ранним утром в автолавке. Хек был старым, с резким, специфическим рыбным запахом, который не могли отбить даже специи. Кроме того, он был сварен с большим количеством лука, а Валя не любила вареный лук.
Она сидела над тарелкой и грустно водила по ее краю ложкой. Улучив момент, когда мать вышла на минуту, Валя повернулась к Арсению Никитичу и шепотом спросила:
– Дед, тебе не кажется, что эту рыбу поймали в водоеме, зараженном сине-зелеными водорослями, о которых ты мне рассказывал на прошлой неделе?
– Что? – рассеянно вскинул голову Арсений Никитич, отрываясь от чтения газеты. – Брось, Валюша, прекрасная рыба!
– Это не рыба, а что-то другое, еще неизвестное в океанологии... – пробурчала себе под нос Валя.
– Не нравится? – скорбно спросила Клавдия Петровна, выходя на веранду. – Если вам не нравится, то сами в магазин ходите, сами готовьте...
– Я просто не люблю лук! – взмолилась Валя. – Мамочка, честное слово, все очень вкусно, но просто я не люблю вареный лук!
– Так отгреби его в сторону!
Арсений Никитич стрельнул в их сторону глазами, отложил газету и бодро произнес:
– Как сейчас помню – в конце тридцатых годов мы отправились на «Садко» искать так называемую Землю Джиллиса. Мне только-только исполнилось двадцать пять лет...
– Какую землю? – с недоумением спросила Клавдия Петровна.
– Вопрос интересный! – поднял палец Арсений Никитич. – Надо сказать, многоуважаемая Клавочка и дорогая Валюша, что в те времена северные моря были еще недостаточно изучены. На арктических картах того времени существовало немало белых пятен. А также значилось немало таинственных «земель» – мифических, полулегендарных, нанесенных пунктиром по отрывочным сообщениям мореплавателей, по догадкам ученых, по рассказам землепроходцев, промышленников, путешественников...
– Как Земля Санникова, что ли? – хмуро спросила Клавдия Петровна. – Сейчас чаю вам налью...
– Именно! – обрадовался Арсений Никитич. – Кстати, их было три, этих Земель Санникова, а не одна, как многие считают. А еще были Земля Андреева, Земля Петермана, Земля Гарриса, Земля Брэдли, Земля Крокера...
– И что, нашли вы там эту свою Землю Джиллиса? – с любопытством перебила деда Валя.
– Нет, здесь надобно все по порядку... Так вот, как сейчас помню, «Садко» вышел из Архангельска восьмого июля и после короткого захода в Мурманск направился в Гренландское море. Уже первые наблюдения моего учителя, возглавлявшего эту экспедицию, профессора Николая Николаевича Зубова, подтвердили его мысль о продолжающемся потеплении Арктики... Пройдя по восьмидесятой параллели, «Садко» пошел на северо-восток – туда, где на картах была обозначена таинственная Земля Джиллиса.
– Так нашли ее или нет? – опять нетерпеливо перебила его Валя.
– И правда что, нашли или нет? – подперла голову рукой Клавдия Петровна. – Вы, папа, очень любите длинные прелюдии делать...
– Английский китобой Джиллис увидел свою землю в 1607 году к северо-востоку от Шпицбергена. С тех пор она не однажды появлялась на картах, а потом снова исчезала с них. Никто не мог пробраться к этой Земле, никто не мог с полной уверенностью утверждать, что действительно ее видел, и никто не мог доказать, что она существует... – словно не слыша нетерпеливых вопросов своих слушательниц, продолжал Арсений Никитич. – Мы медленно дрейфовали среди льдов на «Садко» – стояли дни исключительной видимости. И на горизонте снова возник призрак Земли. Мираж, далекое изображение, поднятое рефракцией? Наша команда очень надеялась прекратить двухсотлетний спор мореплавателей. Так вот, не буду вас больше мучить – никакой Земли Джиллиса не существовало! Позже это лишний раз доказала аэроразведка. Но зато возле Северной земли мы нашли целых три острова, о существовании которых до нас никто не подозревал. Кстати, после этой экспедиции правительство наградило Николая Николаевича легковой машиной, – с удовлетворением подытожил дедушка. – Он ее сам водил, между прочим...
– Тьфу ты! – с досадой произнесла Клавдия Петровна. – Я уж в самом деле начала думать, что вы нашли эту землю, как ее там... А ее, оказывается, и вовсе не существовало! И чего, спрашивается, весь сыр-бор городить...
Она ушла, захватив с собой грязную посуду, а Валя с любопытством спросила:
– А что потом стало с твоим учителем? Он умер?
– Давно... В ноябре шестидесятого. В звании инженер-контр-адмирала, – с гордостью произнес Арсений Никитич. – Похоронили его на Новодевичьем, еще на старой территории... Мы как-нибудь сходим туда, Валя. Строгая плита из лабрадорита, а перед ней – маленький бронзовый кораблик, распустив паруса, неизменно стремится вперед. Вечный покой и вечное движение...
«Вечный покой и вечное движение», – машинально повторила про себя Валя.
– Замечательная у тебя была профессия, – вздохнула она, положив голову на скрещенные руки. – Плавай себе, открывай новые земли...
– Собачья работа! – вдруг засмеялся Арсений Никитич. – В гидрологи женщин не брали.
– Это почему же? – обиделась за всех женщин Валя.
– Да они и сами не пошли бы... Представь себе, часами раскачиваться над морской пучиной – вокруг ветер, лед... Невыносимо ноют кисти рук – мокрые, застывшие... Озноб! Труженики моря, одним словом.
– А зачем часами раскачиваться над морской пучиной? – спросила Валя.
– А пробы воды брать? А измерять скорость и направление течений? Ледовый режим? Кроме того, надо было еще выяснить места скоплений рыбных стад, пути их миграции – все эти исследования необходимы для рыболовецкого флота. Пробы грунта с морского дна, температура воды на глубине... Обычно на вахте работало по двое гидрологов – один у лебедки с тросом, а другой раскачивался на откидной площадке за бортом судна, навешивая и снимая приборы на трос. А как иначе, без этих приборов, узнаешь, что творится на морском дне? Брызги, даже потоки воды, ветер – скоро одежда на гидрологе превращается в ледяной скафандр...
– Бр-р! – с ужасом воскликнула Валя. – Как ты только не умер там, дед!
– Да, собачья работа. Она очень сильно подорвала мое здоровье, – с удовлетворением произнес Арсений Никитич, словно гордясь этим. – Вот видишь, пальцы почти не слушаются – артрит... Я, наверное, недолго протяну.
– Ты что такое говоришь! – совсем перепугалась она. Вскочила, обняла деда, звонко поцеловала в блестящую лысину, которая зеркально отражала солнечный свет.
– Валя, задушишь... – с трудом просипел Арсений Никитич. – Отпусти... И чего ты так паникуешь? Надо быть ко всему готовой. Вспомни статистику, до какого возраста доживает современный мужчина? До шестидесяти, шестидесяти пяти, а то и меньше... Так что, исходя из данных статистики, меня уже давно заждались на том свете.
– Глупый, глупый, вредный дед...
– Ай, ты меня больно ущипнула, негодница... Валя, я серьезно... Отпусти же! И потом, при таком питании...
На веранду немедленно выглянула Клавдия Петровна. Она перетирала тарелки салфеткой.
– Вы что, опять меня критикуете? – подозрительно спросила она. – Я же говорила – сами тогда в магазин ходите, сами готовьте... И вообще, вы ничего не понимаете в здоровом питании!
– Валя, я тебя уже сто лет жду! – крикнула из-за забора Лида. – Ты где? Пошли на речку...
– Ладно, до вечера... – Валя еще раз чмокнула Арсения Никитича в блестящую загорелую лысину и выскочила со двора.
– Они нас уже на Иволге ждут. Давно, – деловито сообщила Лида, быстро шагая в сторону реки.
– Они?
– Да, они! У Ильи времени в обрез – он завтра вечером опять в Москву уезжает, на целых два дня.
– Когда же он к своим экзаменам готовится? – удивилась Валя.
