скачать книгу бесплатно
Я обернулась. Моя одноклассница и закадычная подруга Полина Наумова стояла посреди коридора. Своей сногсшибательной улыбкой она могла убить.
– Поля! Привет! – воскликнула я и, подождав, когда она подойдёт ближе, слегка приобняла. Полина была моей единственной подружкой в нашем 11 «Б». Последние два года мы особенно сдружились с ней, сидели за одной партой. Но это лето создало между нами дистанцию, причиной которой стал Сергей Сапрыкин. Я бежала к нему, бросая подругу в кинотеатре. Он звонил, и я прерывала речь Полины на самом интересном месте. Короче, я ужасная подруга. И она была права, когда однажды сказала, что со мной трудно дружить. А теперь она вспомнила про мой день рождения и разбередила недавно полученные раны. Я не могла рассказать ей про расставание с Серёжей. Иначе она бы лишь ехидно рассмеялась и словесно уколола. Она в этом блестящий мастер. Я дорожила дружбой с ней, но поняла, что когда появляется парень, то подруги отодвигаются на второй план. А когда парень бросает, то подруги вновь занимают первую строчку личного рейтинга. Потому что подруги нужны, чтобы утешать, отвлекать, помогать. Я так думала до недавнего времени. Однако, увидев Полину, её беззаботный вид, лёгкость, с которой она двигалась, пока мы шли к нашему кабинету русского языка и литературы, то почувствовала, что не смогу поделиться с ней своими новостями. Доверять можно лишь самому себе. Так безопаснее. Не будет сплетен. Не хотела, чтобы мне здесь промывали косточки, когда я отправлюсь в Индию. До знакомства с Серёжей мы делились друг с другом всем. Сейчас я испытала мерзкое чувство вины. Я хотела рассказать всё, мечтала, чтобы меня успокаивали. И также желала, чтобы Наумова или кто-либо ещё, кроме семьи, никогда не узнал о моём расставании. А вот про поездку на фестиваль придётся сообщить.
– Приветик, Мирчик! – произнесла Полина. – Прости, что не смогла поздравить тебя лично в день рождения. Ты же знаешь, я была с родителями на море. Вчера только приехала.
Наумова достала из сумки маленький серебристый пакетик и протянула мне.
– Ещё раз с днём рождения. Вернее, с прошедшей днюхой, подруга! – сказала Полина.
– Спасибо! – ответила я и спрятала подарок в свою сумку.
– Ты не посмотришь?
– Уже был звонок. Пойдём на урок. Я на перемене посмотрю.
– Ладно.
Мы вошли в кабинет русского языка и литературы. Наш классный руководитель Алла Фёдоровна Доронина недовольно проговорила:
– Девочки, первое сентября, а вы опаздываете!
– Алла Фёдоровна, вот именно! Сегодня первое сентября, наш праздник. И в этот день можно опаздывать, – дерзко сказала Полина Наумова.
О Боже! Полинка любила иногда выводить людей из себя. Но только не сегодня. Пожалуйста. Мне ещё надо отпроситься у Аллы Фёдоровны.
– Полина, снова ты села на своего конька, – учительница подошла к доске.
– Я всегда на коне, – заметила Наумова и плюхнулась на стул возле меня.
Классная руководительница с неприятным скрежетом начала писать мелом тему урока.
Когда прозвенел звонок и последний урок остался позади, я шепнула Полине, что мне надо задержаться. Я не хотела, чтобы она меня ждала. Ведь если бы мы пошли вместе домой, подруга непременно свернула бы наш разговор на Сергея, которого считала моим парнем. Я тоже какое-то время так думала. Только последние несколько часов размышлений открыли мне истину. Я заблуждалась. Сапрыкин не был моим парнем или настоящим другом. Но я не могла сказать этого Полине, потому что тогда она оказалась бы права, когда говорила мне, что я выбрала отношения, а не дружбу и, скорее всего, совершила ошибку. Мне достаточно упрёков дома, чтобы я их ещё выслушивала от подруги. Так что я решила промолчать.
– Тебя не будет целый месяц? – спросила Алла Фёдоровна, внимательно перечитывая документы, которые я дала. Распечатанное приглашение на английском языке классная руководительница отложила в сторону и сосредоточилась на чтении его нотариально заверенного перевода.
– Не совсем. Примерно три недели. Я уезжаю седьмого сентября. Там будет две недели идти подготовка к выступлению с группой. А с 22 сентября уже девять танцевальных вечеров, на которых мы будем выступать. 30 сентября состоится закрытие фестиваля. А третьего октября у меня обратный билет, – сказала я.
– Прямо в день рождения Сергея Есенина, – зачем-то добавила я.
Может быть, хотела напомнить учительнице русского языка и литературы, что люблю поэзию. Не знаю. Сказала, и всё. Плюс себе напомнила этим именем про Сапрыкина. Серёжа. Мне нравилось, как оно звучало. Стопэ. Сейчас не время ныть.
– Мира, ты действительно хорошо танцуешь. Я помню, сколько ты призовых мест занимала, в частности, для нашей школы тоже. Так что понимаю, что это замечательная возможность показать свой талант. Но, пожалуйста, не забывай, что помимо танцев человеку необходимо иметь образование. Передай родителям, что я даю согласие, только с условием, что ты возьмёшь учебники с собой и будешь заниматься самостоятельно, чтобы не отстала от нашей школьной программы.
Я кивнула.
Глава пятая
Мой взгляд кружился по пассажирам, шедшим впереди меня. Мы медленно двигались по телескопическому трапу. Этот узкий коридор с приглушённым светом заставил меня немного напрячься. Он напоминал мне лифт, только очень длинный. Я постаралась проглотить данный факт, почти в прямом смысле. Шею сдавило, но я всё же сделала несколько глотательных движений. Ух! Я действительно сейчас должна сесть в самолёт и отправиться в Индию. Сама мысль давалась мне нелегко. Я до сих пор не верила, что поеду на фестиваль «Наваратри», о котором ещё с детства столько слышала от отца. Ни разу нам не удавалось посетить его вместе всей семьёй. Каждый год в конце сентября или начале октября, когда проводился этот знаменитый гуджаратский фестиваль танца гарба, мы с родителями смотрели прямую трансляцию в Интернете. Я видела, что отец скучал по тому времени, когда сам выступал там. Анкит Бакши не представлял своей жизни без танцев. Магия народного танца штата Гуджарат билась под его кожей. Родная земля в его крови горела благодаря ежедневному прикосновению к великому хореографическому искусству. Даже дома движения отца не были простыми, обычными. Его руки и ноги постоянно танцевали. Пример папы заставлял меня больше заниматься. Но это так сложно – пытаться быть лучше родителей, которые в танце стали мастерами. Мой отец – настоящий гуру. К нему так и обращаются в школе танцев. И я не должна подвести главного гуру в своей жизни. Мне нужно доказать, что я танцую не потому, что мой отец – Анкит Бакши, который меня продвигает, а потому что я умею это делать, люблю, хочу стать великой танцовщицей в мире. Я знаю, что папа мечтает, чтобы я стала его преемницей в индийском танцевальном сообществе. Потому что только я с детства полюбила эти танцы так же горячо, как и он. Моя старшая сестра Рия была абсолютно равнодушна к танцам, тем более, к индийским. Если она и любила выплёскивать накопившуюся энергию, то делала это через зажигательные движения под клубную музыку, которую мои родители терпеть не могли. Рия не хотела выглядеть стопроцентной индианкой, поскольку она, как и я, таковой не являлась из-за того, что наша мама – Наталья Бакши, которая до замужества носила русскую фамилию Кирьянова. До недавнего времени в сестре отсутствовала верность семейным ритуалам. Она много тусовалась с однокурсниками на вечеринках и не желала слушаться родителей. Но вдруг влюбилась и начала возвращаться к корням. А потом… На мгновение я закрыла глаза.
Кажется, я не была на родине папы уже более семи лет. Та поездка оказалась чудесной. С родителями и сестрой я прекрасно провела время. Помню, как мы ездили в гости к родственникам, посещали храмы, отмечали праздники и, конечно, танцевали. Тогда я была ребёнком, и мир вокруг казался волшебным. Сейчас, в семнадцать лет мир по-прежнему полон чудес. И всё же я чувствовала себя иначе. Уже не малышка, но и не взрослая. Именно теперь не понимаешь, как вести себя точно. Как серьёзная молодая девушка, для которой слово «мудрость» занимает верхнюю строчку хит-парада? Или как наивная девочка, которая готова в любую минуту погрузиться в игру? Во мне оба варианта боролись. Я хотела быть старше и справляться со своими проблемами самостоятельно. И я жаждала приключений, дикой игры, которая увлечёт за собой подальше от неприглядной рутины. Впрочем, напротив фразы «первое разочарование в любви» в моей жизни можно поставить галочку, типа пройденный этап. Нет. Не совсем так. Это не разочарование в любви, скорее, в дружбе. На расстоянии и со свежей головой легче разобраться с некоторыми обстоятельствами. Вот почему по телевизору часто советуют совершать прогулки на свежем воздухе, без телефонов, наедине с собой. Благодаря этому мы можем узнать себя больше, определить важное лично для себя. Я дала себе слово, что не буду влюбляться, а, значит, не буду страдать. Почему-то глаголы «влюбляться» и «страдать» стали для меня фактически синонимами. Возможно, у кого-то тоже так было. Хотя бы на короткое время, но посещало подобное чувство. Я больше не желала ничего знать о Сапрыкине. Даже если он мне напишет или позвонит, я не отвечу. Позавчера я обнаружила на своём смартфоне пропущенный вызов от него. Он звонил всего лишь три секунды. Я проверила. Скорее всего, ошибся. Или хотел, чтобы я перезвонила, первой сделала шаг к примирению. Никогда я так не поступлю.
Я скучала без Серёжиных весёлых сообщений и глупых смайликов. Он не писал после моего дня рождения. И я понимала, что не должна грустить о человеке, который так некрасиво поступил со мной. Бросить в день рождения – вообще неромантично. Я постаралась выкинуть из головы его улыбку, которая мне так нравилась. В Индии следует быть осторожной и случайно не проболтаться о том, что у меня был парень. Молчать об этом надо не потому, что раз молодой человек предпочёл расстаться, то это унизительно для тебя. Вовсе нет. Просто там неприемлемы до сих пор отношения до брака. Их практически нет в Индии. Может быть, лишь в крупных городах, среди знаменитостей и есть свободная связь. Однако для большинства населения на первом месте всегда находится традиционность, поклонение целомудрию, честь и репутация семьи. Я обязана помнить об этом и вести себя скромно. Так мне посоветовала мама. Не знаю, смогу ли сдержать обещание. Но буду стараться. Пример сестры вновь промелькнул перед глазами.
– Помочь? – услышала я приятный мужской голос с левой стороны.
Я немного повернула голову и увидела молодого человека, который протягивал руку к моей сумке.
– Спасибо, но я сама справлюсь, – ответила я.
Совет от папы прожужжал в ушах: «Не разговаривай с незнакомцами. Будь вежливой, однако старайся уйти от диалога. Не принимай помощь, если есть собственные силы. В твоём теле течёт индийская кровь, а это о многом говорит. Ты сильная и сама в состоянии что-то донести, поднять, сделать. Гуджаратские девушки, а ты всё-таки наполовину гуджаратская девушка, крепкие от природы. Помни о силах, которые есть в тебе. Они всегда с тобой. Не нужно никого просить. За твой багаж отвечаешь только ты».
– Просто я видел, как вы то и дело подтягиваете ручную кладь на плече, а потом ставите на пол. Я могу донести, – произнёс молодой человек.
Я искоса посмотрела на него. Знакомиться в дороге у меня не было ни малейшего желания. Однако этот парень летел в Индию и говорил по-русски. И в некоторой степени мы были похожи. Хотя я знала хинди и гуджарати, а также английский язык, но моё длительное отсутствие на родине специй делало из меня туристку, впервые оказавшуюся за границей, и слышать русскую речь было особенно приятно. Я ещё даже не села в самолёт, а ностальгия начала размазываться ароматным кремом по коже.
– Я первый раз лечу одна, – проговорила я.
– Вы боитесь летать? – спросил парень. Его раскрытая ладонь всё ещё была направлена в сторону моей сумки. Но когда я переложила сумку в другую руку, он как-то быстро сжал ладонь в кулак и опустил вниз.
Надеюсь, своим отказом я не разозлила его. После Сапрыкина у меня пропал аппетит разгадывать поведение парней.
– Не совсем. Просто не знаю, каково это быть одной так высоко, – сказала я.
Блин, папин совет становился писклявым шумом, который почти исчез из уха. Я разговаривала с незнакомцем. Я нарушила правило. Однако чувства вины я не испытывала в данную минуту. Возможно, оно придёт позже.
– Это щекочущее ощущение. Думаю, вам понравится. Не стоит бояться открываться новому чувству. Когда мы пробуем что-то непривычное, мы узнаём себя лучше. Другие обстоятельства показывают нас настоящих, – произнёс парень и игриво подмигнул.
Серьёзно? Он что флиртует со мной? А вообще-то он сказал то, что мучило меня. И теперь эти слова слегка накрыли собой родительские правила.
– Хотелось бы, чтобы это были приятные открытия, – задумчиво прошептала я.
– Так и будет! – уверенно подхватил парень.
До входа в самолёт оставалось всего несколько метров. Показался экипаж. Украдкой я взглянула на случайного попутчика. Симпатичный парень. Но я начала молиться, чтобы его место не оказалось рядом с моим. Не желала втягиваться в историю знакомства в самолёте. Я посмотрела на телефон. Сеть не работала. Быстро спрятав телефон в карман джинсов, я стала разыскивать своё место в салоне самолёта. Какое счастье! Моё место у прохода. Если понадобится в туалет, то не нужно протискиваться между кресел и пассажиров. У окна сидела молодая женщина. Встретившись со мной взглядом, она улыбнулась. Женщина заговорила на непонятном мне языке. Я нахмурила брови и развела руки в стороны. Потому что это точно был не английский, и я не могла ответить на её поспешную речь. Спустя минуту подошёл парень и указал на место посередине. А я надеялась, что оно окажется свободным. Мне определённо везло сегодня на попутчиков. Одни парни. Круто. Мои соседи по полёту начали активно пристёгивать ремни. Я последовала их примеру. И не смогла застегнуть ремень. Да, когда я в последний раз летала на самолёте больше семи лет назад, тогда меня пристёгивала мама. А сейчас я вдруг поняла, что совсем не знаю, как пользоваться этой штукой на сиденье. «Не нужно никого просить. Сама справляйся», – вспомнились слова отца. Легко советовать, когда знаешь, что и как делать. Но когда чувство растерянности расползалось по моему лицу, оливковые глаза молодого человека внезапно посмотрели на меня. И я осмелилась попросить о помощи.
– Вы не поможете мне застегнуть? Я просто впервые лечу, не знаю, как пользоваться, – произнесла я, осторожно поглядывая на парня, сидевшего рядом.
– Конечно, – ответил парень и легко продел пояс, затянув на моей талии.
– Спасибо!
После того, как стюардесса прошла и проверила, что все пассажиры пристёгнуты, а ручные клади спрятаны в нужном отсеке, было объявлено о взлёте. Я чувствовала, как самолёт набирал скорость. Сначала мы просто ехали, как на машине. Видимо, мои детские впечатления о самом взлёте почти стёрлись. Ребёнок не так реагирует, как взрослый. Но теперь я была крайне внимательная и прислушивалась к малейшим ощущениям. К тому же, когда человек путешествует один, то в нём раскрывается на новом уровне наблюдательность. Ты следишь за всем, что находится вокруг тебя. Мир приобретает невообразимые ранее оттенки. На минуту мне показалось, что моя голова перевернулась. Нет. Похоже, это перекрутились мозги. И я прикусила половинку нижней губы, затаила дыхание. Глаза автоматически захлопнулись на несколько секунд. А потом снова стало легко. Как будто тело вернулось на своё место. Я медленно повернула голову вправо, где сидел парень с оливковыми глазами. Он посмотрел на меня и, улыбнувшись, произнёс:
– Взлетели!
– Да, – подтвердила я.
Я смогла это сделать. В полном одиночестве отправилась в Индию, на родину своего отца. Я хотела, чтобы папа гордился мной. А для этого мне нужно лишь одно – красиво исполнить гуджаратский танец гарба на фестивале «Наваратри» и получить за выступление главный приз. В индийских танцах заключалась вся моя жизнь. Если бы мне пришлось выбирать между Серёжей и танцами, то, вне всяких сомнений, я уверенно кивнула бы в сторону второго варианта. Я больше не думала о Сапрыкине, как о парне своей мечты. Он не был на одной волне со мной. Его поступок красноречиво продемонстрировал, как он на самом деле относился ко мне, не как к девушке, в которую влюблён, а как к девушке, от которой готов избавиться в любую минуту. Даже в день её рождения. Прекрасный подарок. Стопэ, Мира! Хватит мучить себя прошлым. Это случилось больше недели назад. Значит, всё уже сползло в папку минувших событий, как остатки пищи слетают с тарелки в мусорное ведро. Их не хочется кушать потом, да и нежелательно. Их просто следует выбросить. И я выкину из головы этого Сапрыкина.
Раскрутив салатовые наушники, я вставила их в уши и подключила к смартфону. Пролистала плейлист. Мне нужно отвлечься от реальности. По крайней мере, на ближайшие шесть часов полёта. Я хотела услышать песню, которая бы позволила мне поднять мои собственные крылья. И, кажется, я нашла такую. В сердце завибрировали нотки счастья, как только я узнала знакомую мелодию. Песня «Aap ki nazron ne samijha» в исполнении Балли Сагу и Гунджан заставила меня окунуться в какую-то неясную атмосферу любви, сладостного предчувствия. Хотелось раскрыть руки и бежать вперёд, навстречу своей судьбе. Я вспомнила, когда впервые услышала эту песню. В голове тут же замелькали кадры из моего любимого фильма «Принцесса специй» с невероятной актрисой Айшварией Рай. Эта песня начинала звучать, когда главная героиня вместе с парнем, в которого почти влюбилась, отправляется на прогулку на мотоцикле. Ветер развевает её красивое зелёное сари. И она от удовольствия закрывает глаза.
Я снова включила эту песню сначала. Одного раза мне было мало. Внимательно вслушиваясь в слова, я мысленно повторяла их на хинди. «Твой взгляд решил, что я твоя судьба, а также ты моя…», – я подпевала про себя. Чарующая музыка уносила меня далеко. Мне даже почудилось, что это я мчусь на байке, обнимая за плечи потрясающего мужчину. А тёплый ветер, наполненный ароматами цветов, ласково прикасается к моему лицу. Почти влюбилась. Похоже, я проваливалась в сон.
Глава шестая
Дикий грохот ворвался в мой разум. Сначала я подумала, что это мне приснилось. Но чуть позже до меня дошло, что шум раздавался над моей головой. Где-то вверху. Ну конечно! По крыше прыгали обезьяны. Не так я представляла себе первое утро в Индии. Ранний подъём заставил меня, не открывая глаз, возмущённо нахмуриться. За окном послышался пронзительный женский вопль. А затем кто-то активно стал стучать палкой, и от этого угрожающего звука обезьянки ещё веселее промчались по крыше. Я приподнялась на кровати. Задрала голову, подставив лицо под когда-то белый вентилятор, лопасти которого теперь были притрушены знаменитой индийской пылью. Вентилятор располагался в центре потолка, прямо над постелью, и работал непрерывно всю ночь на первой скорости. Бог ты мой! Как же здесь душно!
Дверь в мою комнату с шумом распахнулась. Я даже представила, как это произошло. Кто-то явно с размаху прижал ладони к двери и надавил изо всех сил. Эти манеры начали меня бесить. Я догадалась, кому они принадлежали. И оказалась права. Двоюродная сестра Видья Бакши влетела в спальню и, не спрашивая разрешения, не пожелав доброго утра, приземлилась возле меня.
– Слышала нашествие обезьянок? – спросила Видья, проводя массажной расчёской по своим длинным чёрным волосам.
Ах, вот чем она грохнула об дверь! Расчёской. Ну и ну.
– Ещё бы! Разве такое можно не услышать? – сказала я и легла обратно. Я хотела плюхнуться головой в мягкую пышную подушку, как обычно делала дома. Но здесь я просто больно стукнулась об тугую удлинённую подушку, которую сложно назвать подушкой. Только сейчас я почувствовала, что будто лежала без подушки. И как я могла так спать? Видимо, после вчерашнего полёта я утомилась так, что заснула бы и на полу.
Видья рассмеялась.
– Добро пожаловать в Индию! – пролепетала она сквозь смех.
– Дханьявад! – ответила я.
– Вау! Ты помнишь «спасибо» на хинди. Классно!
– Я не только «спасибо» помню, но и другие слова.
– Отлично. Будем тебя проверять.
– Ага.
– Нага, – сказала кузина и прикрыла от стеснения рот тыльной стороной ладони.
– Ай-ай-ай. Как не стыдно! Я же не голая, а ты мне говоришь «нага». Я знаю, что это слово на гуджарати означает «обнажённая», – заметила я и снова присела в кровати. Поддев указательный палец под тонкую бретельку на своём левом плече, я продемонстрировала узкую ночную сорочку.
– Видишь, я не нагая, – подмигнула я и встала.
Я обратила внимание на удивлённый взгляд, поселившийся на лице Видьи.
– Ты всегда в этом спишь? – вдруг спросила двоюродная сестра.
Мой раскрытый чемодан лежал на стуле. Я начала вытаскивать некоторые вещи, размышляя о том, что можно было бы надеть в свой первый день в Индии.
– Что значит «всегда»? У меня много разных ночных рубашек. Не только эта, но и другие. Я надеваю на ночь только ту, которую подсказывает мне выбрать в тот момент моё сердце. Как оно скажет, в той и сплю, – обернувшись, проговорила я.
– Я не об этом. Я имею в виду, что ты всегда спишь в таких ночных сорочках? – продолжая расчёсывать волосы, сказала Видья.
– Конечно! А в чём должна спать девушка? Или в пижаме, или в ночнушке. Но пижамы я не люблю. Мне в них неудобно. Нравится, когда ноги открыты, поэтому обожаю короткие ночные сорочки, – ответила я.
– Э Бхагван! – воскликнула кузина.
– Это почему же? – поинтересовалась я. Она сказала «О Господи!» на гуджаратском языке. И я почувствовала в этом возгласе какое-то осуждение.
– Здесь обычно спят в том, в чём ходят днём. То есть утром приняла душ, оделась в штаны-алладины и футболку, в свою домашнюю одежду, и это ты носишь до следующего утра, когда будешь снова принимать душ. В Индии каждый день принимают душ и надевают чистую одежду, – объяснила Видья.
– Я знаю про душ. Но я никогда не буду спать в тех вещах, которые носила днём. Для ночи предназначена специальная одежда, – возразила я.
– Некоторые женщины надевают на ночь халат. Но он не такой, как у вас, с пуговицами или на молнии. Это скорее длинное широкое платье с рукавами. Здесь люди имеют уважение к другим членам семьи. К тому же, иногда на ночь могут оставаться гости. Лучше быть одетым правильно, в соответствии с нашими традициями, – сказала кузина.
Я вспыхнула. Она будет меня учить, что мне надевать и что делать? Ни за что! В первый же день указывает на традиции. Во мне вдруг пробудилась неясная злость. Папа достаточно держал меня в строгости. Однако сюда я приехала только для участия в фестивале. Станцую и скажу всем: «Намасте!». Хорошо, что это слово переводится и как «здравствуйте», и как «до свидания». Всего несколько недель. Я должна вытерпеть. Я долго молчала и выполняла всё, что мне скажут. Но одно дело, когда говорит отец, и совсем иное, если это произносит девчонка, которая старше тебя всего на пару лет. Не собираюсь я подавлять своё «я», лишь бы угодить чересчур традиционным родственникам.
– А в чём ты спишь? – спросила я.
– В этом, – Видья кивнула на свои широкие бежевые в тонкую полоску штаны и синюю курту – удлинённую футболку с разрезами по бокам.
– То есть у тебя нет таких ночных сорочек, как на мне? – поинтересовалась я.
Кузина отрицательно покачала головой. Я вытащила из чемодана короткую обтягивающую ночнушку, на которой был изображён большой яркий хвост павлина.
– Дарю, – сказала я, протягивая Видье сорочку.
– Нет. Нет. Нет. Такое я никогда не надену. Это неприлично, – ответила двоюродная сестра и начала отмахиваться от ночной сорочки рукой.
– Но почему? Ты молодая девушка. Все носят. Некоторые вообще без одежды спят, когда очень жарко. В этом нет ничего такого.
– В Индии не носят. Здесь есть уважение. Мы, молодое поколение, должны беречь свои традиции. И тебе советую в такой ночной одежде не выходить из комнаты.
– А тебе нравится одеваться, как бабушка?
– Это ты так считаешь. Между прочим, неправильные мысли в твоей голове. Многие молодые девушки одеваются красиво и в рамках традиций.
– Тебе никогда не хотелось убрать эти рамки? Швырнуть куда подальше и наслаждаться свободой.
– Для тебя свобода – ходить голой по дому?
– Нет. Хотя частично… Пожалуй, да. Свобода – это когда ты можешь делать всё, что хочешь ты, только ты сама. Тебя не заставляют. Ты выбираешь, ты решаешь и делаешь, что пожелаешь.
– Если тебя послушать, то тогда многие подростки начнут пить, курить и развлекаться, перестанут принимать во внимание мнение родителей, и в итоге мир сойдёт с ума.
– Я не говорю о такой свободе. Но я имею в виду возможности, которые обязаны открываться перед молодыми людьми, и взрослые, старшее поколение, не должны заставлять нас делать то, что мы не хотим. Они не имеют права принуждать нас к тому, что может сделать нас несчастными и испортить всю нашу жизнь.
– Мира, родители имеют право принуждать нас что-либо делать, потому что именно они подарили нам эту жизнь. Они заботятся о нас, желают лучшего. Поэтому нельзя быть неблагодарными. Мы слушаем взрослых, потому что они больше нас знают и понимают. Мы должны доверять их опыту. Никогда не думала в таком смысле, как ты. Типа они заставляют делать то, что мы не хотим. Но кто тебе сказал, что мы, молодые девушки и парни, не хотим этого, не желаем подчиняться? Мы любим свои традиции. Нам нравится носить национальную одежду и совершать ритуалы.
Короче, с Видьей бесполезно разговаривать. Слишком традиционная девушка. Я вытащила стринги и лифчик из чемодана и бросила на кровать. Поражённый взгляд кузины, которым она окинула моё бельё, доставил мне удовольствие. Ну что ж, индийская молодёжь, вы, как хотите, а я больше не буду слушаться взрослых. Устала. У меня есть своя голова, которая сама найдёт ответы на вопросы.
Кузина встала с кровати и направилась к двери.
– Поторопись с душем, потому что мы собираемся ехать в храм, – сказала Видья.
– А почему сегодня? И так рано?
