скачать книгу бесплатно
– Ты это серьезно?
– Так, всё. Хватит отвлекать меня от работы.
В трубке идут гудки. Я снова закрываю глаза, но всей энергии моего буйного воображения не хватает для регенерации кузнечиков и тимьяна. Делать нечего, собрав в кулак остатки силенок, плетусь на пятый этаж. Мысли только о диване.
– Разденусь и сразу лягу, – обещаю я себе, отпирая замок. – Мне, в конце концов, надо выполнять советы эндокринолога: меньше двигаться, больше лопать.
Я открываю дверь, и из квартиры, чуть не сбив меня с ног, вылетает соседская кошка. Хоть одной проблемой меньше!
Радость моя, впрочем, длится не долго: разувшись, я сразу наступаю в лужу кошачьей мочи. Теперь мокрые у меня обе ноги. Ох! Я быстро стягиваю джинсы и колготки и шлепаю в ванную за тряпкой.
Мытье полов дается мне с трудом: кружится голова, шумит в ушах, а правую ногу то и дело скручивает судорогой. Когда следы лужи наконец исчезают, я бросаю тряпку у двери и на четвереньках ползу в гостиную, надеясь растянуться на ковре: сил идти до дивана уже нет. Вот только в гостиной меня ожидает очередной сюрприз: выводок маминых алоэ сброшен с подоконника, а на ковре комья земли и куски минтая. Сразу видно: кошка замечательно порезвилась, пока меня не было дома.
Я утыкаюсь лицом в ковер и хнычу. Ну почему я такая тетеря? Почему пожалела пару минут на то, чтобы выгнать вредную животинку из квартиры?
***
О том, что собиралась поискать вакансии, я вспоминаю только после ужина. Озарение приходит одновременно с желанием вздремнуть. Я устраиваюсь на диване с ноутбуком и на пару минут прикрываю глаза, чтобы настроиться на рабочий лад. Через полчаса в комнату заглядывает мама:
– Ты не знаешь, что случилось с моими алоэ?
– А? – Я тру глаза и с трудом припоминаю, какой сегодня день. – В смысле?
– Их всех как будто перекосило, ты что, не видела?
– Нет.
– Ну так посмотри!
Я нехотя сползаю с дивана и шлепаю в гостиную, с показной тщательностью инспектирую подоконник.
– По-моему, нормальные алоэ…
– Да нет же! – Мама встревожено теребит листья и выражает лицом глубокое смятение. – Они все набекрень.
Я пожимаю плечами.
– Наверное, в водопровод попали какие-то едкие примеси. Лучше ближайшие дни покупай воду в магазине, а то у нас тоже что-нибудь станет набекрень.
Мама испуганно таращит глаза, а я торопливо ретируюсь в свою комнату.
За несколько секунд моего отсутствия Алёнка успела соорудить на диване крепость из кубиков и заселила ее резиновыми мишками и хрюшками. Пытаюсь незаметно отодвинуть одну из крепостных стен, чтобы втиснуться рядом с ноутбуком…
– Мама! – тут же визжит дочь. – Не трогай ничего – сломаешь!
– Но мне надо…
– Какой милый диванчик, – Алёнка вмиг раскладывает на клавиатуре бука весь свой зверинец и укутывает его краем покрывала. – Тихий час. Все закрываем глазки.
– Компьютер не игрушка. – Я торопливо спихиваю зверят и сползаю с ноутбуком на пол, пока дочь и из меня не сделала мебель или дерево – она это любит.
Через пару секунд что-то больно врезается мне в затылок. Оглядываюсь и вижу рядом с собой резинового тигра. Подымаю глаза на дочь.
– Давай ты будешь играть за котика? – заискивающе улыбается она и наклоняет голову набок. – Говори: «Пустите переночевать».
– Мне некогда.
– «Пустите меня переночевать! – повышает тон Алёнка. – Замерзли ушки, намокли перышки».
– Мне надо искать работу.
– Пустите переночевать!!!
– Алёна, я тебе сказала: мне некогда!
– Тебе всегда некогда. – Дочь набирает полную грудь воздуха, чтобы от души зарыдать, но, к счастью, в комнату вновь врывается мама:
– Зачем ты отклеила аффирмацию от зеркала?
– Я ничего не отклеивала, – с оскорбленным видом парирую я. – Она сама отвалилась. От сырости.
Алёна забывает о своих обидах и с интересом следит за развитием событий. Мать складывает руки на груди и смотрит на меня как на двухвостку.
– Прямо-таки сама? Прямо каждая буковка взяла и отвалилась?
– А что ты хотела? – Мое недоумение звучит довольно искренне. – В ванной совсем не работает вытяжка. Еще немного, и там всё будет в плесени.
Мама подходит к Алёне и с каким-то остервенением подтягивает ей колготки.
– Я всё равно приклею аффирмацию обратно.
– Как хочешь. Главное, чтобы она снова не отвалилась.
– Я ей отвалюсь! Я ей так отвалюсь – мало не покажется!
Я демонстративно вздыхаю, а потом, сунув «напавшего» на меня тигра в карман маминой кофты, медовым голосом сообщаю:
– Алёнушка, бабуля с удовольствием с тобой поиграет.
Мама, как ошпаренная, кидается к выходу.
– Нет-нет, я не могу. У меня еще борщ не сваренный.
Алёна сигает с дивана и проворно семенит за любимой бабулей.
– Ну, баб! Ну, один разочек.
Я быстро проверяю аккаунты в соцсетях, после чего набираюсь смелости и открываю любимый городской портал, судорожно вчитываюсь в столбец объявлений о работе. Вакансий немного, и все какие-то однотипные. Большинство объявлений, если перевести с высокопарного языка на обычный, звучат примерно так:
«Где ты, победительница конкурса «Мисс Вселенная»? Айда ко мне в официантки. Сможешь сутками торчать на свежем воздухе, ведь моя забегаловка – шалаш из соломы, с туалетом на улице. Твои обязанности: непрестанно скалиться, маскировать прокисшие салаты укропчиком и воодушевлять упавших духом (под стол) посетителей».
Или так:
«В зоомагазин за три копейки требуется продавец-кассир-уборщица-сторож. Обязанности: намывать аквариумы и клетки, выводить на месте новые породы кроликов, развлекать хомячков, изредка забредающих в магазин, вязать на продажу варежки из шерсти морских свинок».
Каждое третье объявление – вербовка в проститутки, каждое четвертое – предложение вступить в секту какой-нибудь косметической фирмы.
В раздражении захлопываю ноутбук. Кажется, мне срочно нужны антидепрессанты. Печеньки подойдут.
Только подумала – глядь, я уже на кухне – вскрываю пачку курабье.
– Я тоже хочу печеньку, – требует Алёнка, не отрываясь от выкладываемого на столе панно из сахара и чайных ложек.
Перебарываю жадность и аккуратно прилаживаю к ее картине несколько курабьешек. Получается очень красиво.
– Майя, куда ты дела минтая? – голосом опытного следака интересуется мама, елозя по старой терке ярко-оранжевой морковью.
– Какого минтая?
– Мороженого. Которого мы два дня назад купили.
– Никуда не дела, – бормочу я. Не выкладывать же про кошку, уничтожившую пакет с минтаем почти полностью. – Я вообще не помню, чтобы мы рыбу покупали.
Мама отправляет «обмылок» морковки в рот и, бодро похрустывая, взглядом выжигает на мне затейливые узоры.
Я дергаю плечами.
– И чего ты так на меня смотришь? Куда бы я дела твоего минтая? В ванну выпустила? Или съела?
Мать пожимает плечами и с обиженным видом принимается за рубку лука.
«Дозу антидепрессантов надо повышать», – решаю я и запихиваю в рот еще несколько печенюшек. На душе заметно легчает, меня даже тянет на светские разговоры. Я несколько раз перекатываюсь с пяток на мыски и обратно и глубокомысленно констатирую:
– С работой тухляк.
С маминых ресниц срываются две симметричных слезинки, трогательно скользят по щекам. Я внутренне сжимаюсь.
– Мамочка, ты чего? Расстроилась? – Я подскакиваю к матери и осторожно глажу ее по спине. – Не переживай ты так, я обязательно что-нибудь найду.
Она шмыгает носом.
– Вот ведь зараза! Как глаза-то ест. Не лук, а какое-то химическое оружие. – Мама неуклюже утирается рукавом и поворачивается ко мне. – Чего ты там сейчас бормотала, я прослушала?
Молча забираю у нее нож и доску и быстро дорезаю остатки лука; на душе скребут кошки.
К девяти часам вечера, после еще одной вылазки в Интернет, на федеральные сайты поиска работы, чувствую себя совершенно вымотанной и мечтаю о спячке. Как у медведя. По закону подлости Алёна бодра и весела, перевоплотившись в ромашку, скачет на одной ноге и отказывается ложиться.
Я решаю «купить» себе сон. Чтобы родная мать не подвергла меня остракизму за педагогическую несостоятельность, закрываю дверь в комнату, после чего говорю:
– Алёна, зайка, если ты прямо сейчас угомонишься, я разрешу тебе лечь со мной.
Дочь аж пищит от радости. Она, в отличие от своей бабушки, не считает, что сон с мамой превратит ее в инфантильного заморыша. Мы быстро переодеваемся в пижамы и устраиваемся в обнимку под верблюжьим одеялом.
– Спокойной ночи, – приказным тоном говорю я и с восторгом закрываю глаза.
Минуту Алена честно пытается уснуть, потом начинает ерзать.
– Ты не спишь?
– Сплю.
Она складывает из пальцев ручки человечка и, хихикая, шагает им по мне.
– Смотри, по тебе кто-то ползет.
– Я сплю, – бурчу я, стряхивая с себя маленькую ручку.
Дочь вздыхает, несколько секунд лежит спокойно, потом начинает спихивать с себя одеяло:
– Фу! Мне что-то жарко…
Я старательно игнорирую ее брыкания, надеясь, что, сочтя меня спящей, Алена проявит сознательность и по-быстренькому уснет.
Но нет, дочь закидывает ноги на стенку и начинает пятками рисовать на обоях непонятные загогулины.
– Не балуйся, – не выдерживаю я и сталкиваю ее ноги со стены.
Дочь оживляется.
– А Настя с родителями на Новый год поедет в Сочи.
– Очень хорошо. Спи.
– А правда, что в Сочи зимой нет снега? И трава растет? И пальмы зеленые?
– Правда.
– А давай тоже на Новый год в Сочи поедем? – В Алёнином голосе слышится столько надежды, что мне становится больно.
Я разлепляю глаза и глажу дочь по спине.
– Котенок, у нас пока нет на это денег. Может, через год или два.
Обещаю, а сама не верю, что когда-то мы сможем позволить себе отдых на море.
Дочь переворачивается на спинку и поспешно задирает на себе кофту:
– Животик еще погладь.
