скачать книгу бесплатно
– Так, вы что тут раскричались, гусыни? – рявкнула на них тетя Тамара. – Языками давно не чесали? Так я сейчас плюну, и ваши языки вмиг отсохнут!
– Тамара, а чья это девочка? – спросила пожилая. Остальные притихли.
– Моя девочка. У Сони с Давидом будет жить, понятно?
– Понятно, что ж непонятного, – быстро согласилась пожилая.
– А будете глазеть на нее или шпынять, так вы меня знаете. Все слышали? – рявкнула тетя Тамара.
– Тамарочка, а ты мне мази той принесешь, как в прошлый раз? А то колени совсем плохие. Ноют и ноют. Как думаешь, к дождю это? – ласково спросила пожилая женщина.
– Мазь принесу, только если ты молчать будешь как рыба, – ответила тетя Тамара.
– Буду, буду, Томочка. Очень хорошая девочка. Пусть заходит в любой двор, мы ее всегда накормим. И если надо – ты только скажи – мы ей и вещей соберем, чтобы одеть.
– Разберемся. Соня ею займется.
– Да, Соня – хорошая женщина. Счастье, что сына родила. Себе на радость. А то уж как она с Наталкой мается. Это же какое наказание – дочку такую родить! – перекинулась на другую тему пожилая женщина.
– Нет, я тебе все-таки в мазь что-нибудь подсыплю! – Тетя Тамара начала грозно вращать глазами.
– Что ты, что ты, Тамарочка! Это я так, по глупости болтаю. Хорошая девочка Наталка. Красивая будет. Дай бог ей замуж хорошо выйти. Я же что? Говорю, что характер у нее не как у девочки. Тяжело ей с таким характером будет.
– За это не волнуйся. – Тетя Тамара едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. – На кого пальцем покажет, за того и выйдет. А я уж приворот сделаю. Если будешь сплетни распускать, за твоего внука выйдет.
Тут пожилая женщина хотела что-то сказать, но поджала губы.
– Тамарочка, не надо за моего внука. Пусть мальчик живет спокойно, – жалостливо попросила она. А молодая женщина, по всей видимости невестка пожилой и мать этого мальчика, начала плакать.
– Ладно, так и быть, – хмыкнула тетя Тамара.
Я в это время склонилась к колонке и попыталась повторить трюк тети Тамары – попить так, чтобы хватать воду ртом. Естественно, я захлебнулась и начала кашлять.
– Еще и больная девочка, – проговорила пожилая. – Ты уж ее, Томочка, вылечи. Когда ребенок в таком платье ходит и нет денег на гольфы, так любой заболеет.
Пожилая женщина подошла ко мне и протянула гостинец – серый хлеб-кирпич.
– Ням-ням, есть надо, – громко сказала мне она, показывая, как надо откусывать от хлеба, будто я была не только больная, но и сумасшедшая.
Я продолжала кашлять. Тетя Тамара больно шибанула меня по спине, и сразу все прошло. Она кивком дала понять, что я могу взять хлеб.
В нашей булочной в городе я видела много чего – слойки, ватрушки, черный хлеб, белый батон, с маком, но такого серого кирпича не видела ни разу. Я стала мысленно перебирать свои пристрастия – батон любила маленький, а не большой, от черного круглого нос воротила, любила московскую булочку, а столичной брезговала.
Я взяла этот серый кирпич и уставилась на него как баран на новые ворота. В тот момент по улице действительно погнали баранов – они блеяли, сыпали горохом и норовили свернуть в чужие дворы. Живых баранов, да еще в таком количестве, я никогда не видела и не знала, как себя вести, поэтому прижалась к тете Тамаре и – то ли от голода, то ли от страха – стала жадно есть хлеб, практически не жуя. Пожилая женщина схватилась за сердце – да, я была бедной больной девочкой, такой бедной и больной, что даже хлеб казался лакомством.
– Очень вкусно, – сказала я, давясь теплой хрустящей корочкой.
– Водичкой запей, – посоветовала мне тетя Тамара, – а то заворот кишок будет.
– Да зачем водой-то? – ахнула пожилая и мотнула головой. Буквально из воздуха передо мной возник бидон с молоком, который протянула молодая женщина.
Я поднесла бидон к губам и, обливаясь, начала пить.
– Тамара, ты ее вылечи, – пожилая смотрела, как я пью. – Откуда она? У нее родня-то есть?
– Вот ты неугомонная! – возмутилась тетя Тамара. – Сказала же, моя это девочка! Большего тебе знать не надо. Вам только слово скажи, вы придумаете то, чего нет.
– Да я что ж, я ничего… А откуда она взялась? На поезде приехала? Родственница твоя? Так вроде у тебя нет родных в городе? Или есть? А она к нам надолго?
– Так, пошли. – Тетя Тамара забрала у меня бидон с молоком и вернула молодой женщине. – иначе мы от этих несушек не избавимся.
– А кто такие несушки? – спросила я.
– Она что ж – головой болеет? – ахнула пожилая.
– Все, уходим. – Тетя Тамара подхватила чемодан. – Несушки – это курицы, которые несут яйца. Ты это, первое время лучше молчи. На всякий случай. Не пугай людей. А то они решат, что ты головой больна. А вы идите скорее белье снимайте! Сейчас ливень начнется. И подушки с просушки убирайте.
– Да какой ливень? – удивилась пожилая. – Ни тучки над головой!
– Я сказала, что сейчас дождь на вас нашлю, значит, будет дождь. И белье ваше не просохнет. Колени у тебя болели? Болели!
Молодая женщина кинулась в дом. Пожилая так и осталась стоять.
– Я вас предупредила, – рявкнула тетя Тамара и грозно посмотрела на небо, будто призывая тучи.
Женщины стояли, провожая нас взглядами. Пожилая цокала языком.
– Ну вот. Пришли, – сказала тетя Тамара, когда мы добрели до какого-то дома. Перед воротами высились две огромные кучи – белая и черная.
– Что это? – спросила я.
– Что? Щебенка и уголь, – ответила она. – Посиди на лавочке. Я сейчас.
Я села на лавочку. И почти тут же из-за дерева появилась та же компания ребят, которые были на перроне.
– Что сидишь? – спросил уже знакомый мальчик. – Ты тут жить будешь?
– Не знаю. Не твое дело, – ответила я.
– Меня Наталкой зовут, – сказала девочка, – а его – Мишкой. Ты у нас будешь жить?
– А твою маму зовут Соня?
– Да.
– Тогда у вас. Так тетя Тамара сказала.
– Ты на поезде приехала, да?
– Да, почти трое суток ехали.
– Зыкинско! – восхитилась Наталка. – Тебя как зовут?
– Катерина.
– Как? Карина?
– Смотри, видишь, там вода? – Мишка показал на яму рядом с углем. – Мы там всегда ноги моем. С грязными ногами тебя во двор не пустят.
– Почему? – удивилась я.
– Нельзя во двор в грязной обуви заходить, – сказал он.
Наталка вскрикнула, но Мишка строго на нее посмотрел, и та замолчала.
– Если хочешь тут жить, нужно правила соблюдать. Ты же не местная, так что слушайся. Или ты боишься?
– Ничего я не боюсь.
Вся компания во главе с Мишкой следила за тем, что я делаю, только Наталка отвернулась.
Я стала снимать сандалии, которые мама купила мне буквально неделю назад – специально к этой поездке. Они были дорогие и красивые – белые с цветочным узором. Мама достала их в «Детском мире», чтобы хватило на лето. Я с ужасом обнаружила, что на правой сандалии ремешок болтается, вот-вот оторвется. Я знала, что мама не будет ругать за сандалии, но мне они очень нравились.
Носки я тоже сняла и бросила на землю. Наталка не выдержала и подняла их с земли. Девочка всегда остается девочкой.
Я встала в холодную вязкую жижу и немедленно приклеилась ногами ко дну. Попыталась вытянуть ногу. Получалось с трудом.
Мальчишки во главе с Мишкой загоготали.
– Дураки, – сказала им Наталка. – Вылезай, не бойся. Это саман[1 - Саман (тюркск. букв. – солома) – строительный материал из глинистого грунта с добавлением соломы или других ингредиентов, высушенного на открытом воздухе.] обычный, – сказала она и протянула руку, чтобы помочь мне выбраться.
Но мне вдруг стало страшно. Я застыла, боясь пошевелиться.
– Вылезай, – просила Наталка, – это солома и глина. Надо ногами месить, чтобы потом кирпичи делать. Все ногами месят. Мишка просто пошутил. Он на самом деле хороший, только иногда дурак.
– Да, я дурак. – Мишка уже тоже стоял рядом и протягивал мне руку.
Но я не двигалась. Мне казалось, что ног у меня нет. Я их не чувствовала и думала, что, если пошевелюсь, упаду и меня засосет с головой в это гадкое месиво.
Наталка уже чуть не плакала. Ребята давно не смеялись и кричали, чтобы я не боялась и вылезала.
– Не могу, – прошептала я, – это же как болото. Я читала. Если пошевелишься, то сразу утонешь.
– Болото? Какое болото? – Мишка заметно волновался. – Знал бы, что ты просто боишься, не шутил бы. Я ж думал, ты кокотка, а ты вроде нормальная. Не сдала нас.
И тут я будто очнулась, среагировав на слово «кокотка».
– Почему ты назвал меня кокоткой? – вежливо уточнила я.
– Откуда я знаю! Бабушка так говорит, – разозлился Мишка и начал тянуть меня за руку.
– Его бабушка его маму так до свадьбы называла. Считала, что она много строит из себя, – пояснила серьезно Наталка. – Но Мишкин папа все равно женился на его маме.
– Откуда ты знаешь? – взбрыкнул Мишка.
– Так все женщины знают, – пожала плечами Наталка. – Это вы, мужчины, ничего не видите и не слышите. И шутки у вас дурацкие! Вот скажу тете Тамаре, что это ты придумал, она тебе устроит!
– Молчи лучше, – прикрикнул на нее Мишка. – Я сам скажу тете Тамаре, что виноват. Если я виноват, то всегда признаю.
Он шагнул в саман, обхватил меня за талию и одним движением выдернул из жижи. Мишка оказался очень сильным. Я вообще плохо понимала, что происходит. Только чувствовала себя уставшей, грязной и липкой. И еще очень счастливой. То ли из-за Наталки, которая мне сразу понравилась, и я захотела иметь такую подружку, то ли из-за Мишки, который мне показался очень красивым. Сердце колотилось. Еще я подумала о том, что тетя Тамара была права – одна я не останусь. И если я буду дружить с Наталкой, то мне ничего не страшно.
Было очень жарко. Такого палящего солнца я никогда до этого не ощущала. Даже на море, куда мама возила меня каждое лето. Здесь солнце было другим – низким, огромным, раскаленным. Я решила, что, наверное, сейчас умру, и, чтобы не создавать неудобств, легла на землю, прикрыв ноги подолом сарафана. Это последнее, что я помнила.
А потом хлынул дождь. Будто по приказу тети Тамары кто-то на небе повернул вентиль, и дождь обрушился сразу, резко, проливной, с крупными тяжелыми каплями, которые медленно падали и разбивались о землю. Я чувствовала, как капли больно бьют по лицу. Такого дождя я никогда не видела, не знала, что от воды может быть больно. И еще мне стало страшно – тетя Тамара наслала этот дождь на женщин. Из-за меня. Предупредила и исполнила. Значит, она настоящая колдунья, раз может повелевать дождем. Я даже успела подумать, что тетя Тамара только с виду такая хорошая и специально спасла меня от тети Зины, чтобы потом съесть или использовать для своих колдовских нужд. А я ей поверила и поддалась. Я заплакала. Хотя, возможно, это были не слезы, а дождь.
Очнулась я на кровати, которая затягивала меня не меньше, чем неизвестная жижа. Я начала барахтаться в горе подушек и одеял, надеясь выпростаться из этого мягкого логова.
– Очнулась наконец. – Ко мне подошла незнакомая женщина. – На, попей.
Она протянула мне ковшик с ледяной водой. Такой ледяной, что начало ломить зубы. Я посмотрела на ее руки – они были точно такими же, как у Наталки – с длинными пальцами и небольшой ладонью, очень красивые и ласковые. Женщина потрогала мой лоб, поправила подушки.
– Сарафан, – прошептала я.
– Не волнуйся, – улыбнулась женщина. – Постирали, и носочки тоже. Тебя, правда, еле отмыли. Ну зачем ты в саман полезла? Да еще в такую жару.
– Сарафан не задрался? – спросила я.
Женщина явно не понимала, что меня тревожит.
– Все хорошо. – Надо мной появилось лицо Наталки. – Мишка так перепугался, что на руках тебя донес.
Наталка хихикнула. А я поразилась – она не завидовала, но восхищалась. Я бы с ума сошла, если бы на моих глазах такой красавец, как Миша, понес на руках другую девочку. И уж точно не радовалась бы за нее.
– Так это вы придумали ее в саман запихнуть? – возмутилась женщина. – Вот я тете Тамаре расскажу. Нашли над кем шутить! И не стыдно?
Мне уже было все равно. Я думала о Мишке, который остался в моей памяти красавцем, принцем на белом коне, рыцарем и джентльменом – тем героем, о которых я так много читала, но никогда не встречала в реальной жизни. Даже не знала, что такие мальчики бывают. И то, что именно Мишка меня разыграл, было уже совершенно неважно. В моем воображении он сделал это только для того, чтобы потом спасти.
– Ты опять с ребятами бегала? – продолжала причитать женщина. Но делала она это ласково, было совсем не страшно – Наталка и не боялась. – Почему другие девочки как девочки, а ты меня позоришь? Никто с ребятами не носится по округе, только ты.
– С девчонками неинтересно, – хмыкнула Наталка.
– А пистоны на рельсы подкладывать интересно? Вот придет твой отец, пусть он с тобой разбирается. Хоть бы мне помогла, за братом посмотрела. Думала, помощница у меня дочка будет, а я ее по вокзалам должна искать.
– Ну, мааам, я посижу с Тамиком, – проблеяла Наталка примирительно и ткнулась в фартук матери. – А завтра полы помою.
– И двор подметешь, – строго сказала женщина, – еще жука надо собрать.
– Ну, мааам, только не жука! – Наталка отлепилась от матери.
