скачать книгу бесплатно
Ямпольский улегся на перестеленную кровать и уставился в потолок. Белье сменили, пока он был в душе.
Итак, жена. Юная, красивая и особенная. В которую без ума влюблен счастливый муж.
На это должны купиться все, в особенности Грек. Хитрый, расчетливый бандит, который на самом деле никуда не делся, как и Шерхан. Он тихо сидел в теле Рината Маркелова, ожидая удобного случая, чтобы выбраться наружу.
Арсен не даст Маркелову похерить все, с таким трудом создаваемое годами. А главное, он теперь сможет отомстить. Так, как мечтал все эти годы.
Маркелова нужно убрать, и сделать это было под силу только одному человеку – жене Арсена Ямпольского. Которая пока не просматривалась даже на горизонте.
Глава 3
На третий день после – надцатого выступления Ямпольский не выдержал.
– Борис, я тебя прошу, пусть они просто ходят. Молча. Ну сколько будет продолжаться эта Песня года?
– Хорошая передача, – буркнул Навроцкий, – что тебе опять не нравится?
– Тысяча девятьсот восемьдесят пятого, Боря!
– Ладно, перерыв, – сдался тот и вздохнул, – и пожрать не мешало бы.
– Борис Альбертович… ой! – в открытую дверь с размаху влетела Эвангелина и оторопело застыла на пороге. – Извините, вы заняты. Я пойду.
– Подожди, Эва, – вырвалось у Арсена непроизвольно, и когда та с удивлением уставилась на него, он подался вперед, разглядывая девушку.
Свободная футболка с размытым принтом, как сейчас модно – то ли ухо там, то ли серьга, не поймешь. Джинсы, разодранные на коленках – Арсену всегда было интересно, эти дыры потом ползут дальше, или они все-таки чем-то фиксируются? Кожаная «косуха», на ногах ботинки а-ля морской пехотинец.
Лицо все то же, мечта почившего в Ямпольском художника, и прямые густые волосы, собранные в хвост. Вспомнилась маленькая Машка. Ну какая с этой Эвы мама? Ей лет семнадцать можно дать, не больше!
Ямпольский еще помолчал, чтобы вогнать девушку поглубже в состояние смущенной неопределенности, которую он с мрачным удовольствием разглядывал на ее лице, а потом спросил:
– У тебя есть мечта, Эвангелина?
– Есть, и не одна, – серьезно ответила Эва, и Арсену показалось, вопрос ее совсем не удивил.
– Разве их может быть много?
– Как минимум две, несбыточная и приземленная.
– Поделишься? – ему вдруг стало в самом деле интересно.
– Несбыточной нет конечно, – усмехнулась Эва.
– А приземленной?
– Париж, – ответила она очень быстро.
– Завтрак с видом на Эйфелеву башню? Кофе с круассаном? – скептически выгнул бровь Арсен.
– Можно и кофе с круассаном, – улыбнулась девушка, и в этой улыбке не было ни манерности, ни жеманства, – а потом Лувр, Версаль, музей Орсе и Пер-Лашез.
– Музей Орсе? Правда? – изумление Ямпольского было неподдельным. – И что ты там будешь делать?
– Дышать, – после небольшой заминки ответила Эвангелина, – и смотреть. Я немного говорю по-французски, так что можно воспользоваться услугами экскурсовода.
– И ты сумеешь отличить Моне от Мане? – недоверчиво уточнил Арсен.
– Это что, два разных мужика? – влез Навроцкий. – Серьезно?
– Мане – люди, Моне – пятна, – хором сказали Эва с Ямпольским. Она повернулась к нему и прыснула в ладонь. А Арсен просто охренел.
– Ладно музеи, но Пер-Лашез! Что интересного может быть там для такой юной девушки? – продолжил он, и тут снова влез Борис.
– Что такое Пер-Лашез? Театр?
– Это кладбище, Боря, – объяснил Арсен, и Навроцкий ошарашенно потер лоб.
– Эпическая сила… В самом деле, Эвочка, что тебе делать на кладбище? Мне кажется, рановато, – развернулся он к девушке.
– Это не обычное кладбище, Борис Альбертович, – Эва засмеялась. Она смеялась открыто и заразительно, Ямпольский следил за ней исподлобья, – а некрополь.
– В смысле, без могилок, что ли?
– Там усыпальницы, склепы, колумбарии, – объясняла Эва, а Арсен думал. Его мысли принимали определенные очертания и уже складывались в четкий план, – для парижан это как парк.
– Какой парк на кладбище, прости Господи? – непонимающе переспросил Борис. – Надо же, сколько приходилось бывать в Париже, ни разу там не был. У меня София по этой части, и в театры меня водит, и в музеи. А вот на кладбище ни разу не отвела.
– Так съезди, Борис Альбертович, наведи шороху, присмотрись к соседям, – сказал Арсен и спросил Эву в лоб: – Ты караоке петь любишь?
Она недоуменно пожала плечами и посмотрела на Навроцкого, словно ища поддержку. Борис, начиная догадываться, вперил хищный взгляд в Ямпольского, но того уже было не остановить.
– Спой то, что тебе нравится, Эва. Можешь без музыки.
Эвангелина подумала, достала телефон, полистала экран и положила телефон перед собой.
– Я не помню текст наизусть, – сказала, будто извиняясь.
Comme une pierre que l’on jette
Dans l’eau vive d’un ruisseau…[1 - «Мельницы моего сердца», 1969, Мишель Легран, исп. Фрида Боккара]
Ее голос был недостаточно сильным, а французский далеко не идеальным, но она пела с приятной хрипотцой, копируя Фриду Боккара, и от этого ее прононс казался почти парижским. Точнее, не пела, она эту песню дарила. Даже руку держала так, будто протягивает в ней что-то.
Арсен прикрыл глаза и замер. Забытые ощущения прорывались из-за тех заслонок, которые он давно поставил внутри и запер за ними все, что когда-то делало его живым.
Он забыл о чувствах, которые были доступны простым смертным и казались совсем лишними для таких небожителей, как он, – радость, счастье, любовь и даже ненависть. Он был уверен, что избавился от них давно и навеки. А теперь они грозились вырваться изнутри и затопить его по самые края.
– Довольно, – жестко приказал, и Эва осеклась, замолчала, выключая телефон.
На миг установилась неловкая тишина.
– Мечты должны сбываться, Эвангелина, даже несбыточные. Ты сможешь поехать в Париж, – сказал Ямпольский, поднимая голову и глядя на нее тяжелым взглядом.
И снова охренел, понимая, что ничего не может прочесть по лицу девушки. Ее глаза были как тихая гладь озера с лунной дорожкой. Темный омут. Ничего…
Арсен привык щелкать людей как переспелые орехи. Он слету мог вычислить слабое место каждой человеческой особи. Он с полпинка понимал, как подчинить их волю, а здесь впервые чувствовал себя безоружным. И перед кем? Перед девчонкой, едва разменявшей два десятка лет?
Арсен сдержал охвативший его гнев, но факт оставался фактом – защиту, которую выставила перед собой Эвангелина, не мог пробить его самый проницательный взгляд.
Ямпольский весь подобрался, впервые за многие годы ему попался такой экземпляр. Он бы даже назвал ее достойным соперником, если бы она не была так молода.
– Ты сможешь поехать в Париж, Эва, – повторил Арсен, наклонившись вперед, – если станешь финалисткой конкурса красоты.
– Я? Конкурса красоты? – она вскинулась как ужаленная. – Разве я подхожу?
– Что ты выдумал, Арсен, – забеспокоился Навроцкий, – Эву нельзя на конкурс, у нее проекты, она мой ведущий фотограф.
– Найдешь себе другого.
– Но, – Эва беспомощно оглянулась, – там нужны платья, даже несколько, для конкурсов. У меня есть, два, только вряд ли они подойдут…
– Встань ровно, – Арсен достал телефон и включил камеру, – какой у тебя рост?
– Метр семьдесят четыре.
– Отлично, – сделал несколько снимков опешившей Эвы и нажал «отправить».
– Платья будут, – сообщил он, – мой знакомый займется. Он известный кутюрье, ты останешься довольна. Как твоя фамилия? – он взял ручку и посмотрел на Эву.
– Казаринова, – ответила та и облизнула губы. Наверное, пересохли от волнения, и Арсену это тоже понравилось.
– Хорошо, иди, Эва, – кивком головы отпустил ее Ямпольский.
Взял список, дописал внизу от руки: «Эвангелина Казаринова».
– Послушай, Арсен, так нечестно, – запротестовал Навроцкий, – зачем тебе сдалась Эвангелинка? Она же не то, что те шалавы, прости, Господи, она хорошая девочка, у нее дочка маленькая. И никого из родных, кроме этого козла Бессонова. Оставь ее в покое, пусть работает, а тебе мы подберем…
– Бессонова? Она родственница Бессонова?
Весь облсовет ел у Ямпольского с рук, поэтому проблемой это точно стать не должно.
– Да, он ее двоюродный дядя, но Эва с ними не общается. А родители умерли. Не трогай ее, Арс, прошу тебя!
Арсен даже глаза прикрыл, чтобы не выдать грохочущего внутри фейерверка. Все-таки Шерхан всегда был везучим гадом, везучим и живучим. Теперь главное не спугнуть фарт, на этот раз сдавший ему все возможные козыри. У его будущей жены нет родственников, которые могли бы стать проблемой. Да!
Взял ручку и размашисто написал рядом с именем Эвы: «Ямпольская», «Казаринова» зачеркнул. А потом, не говоря ни слова, протянул лист Навроцкому. Тот посмотрел на лист и лишь вздохнул.
– Да понял я уже, понял.
* * *
Арсен вышел из машины и достал с заднего сиденья орхидеи. Лера любила их, и он каждый раз привозил ей разные. Сегодня у Леры был день рождения, и сегодня была очередь белых.
Если бы семь лет назад Арсен знал то, что узнал спустя четыре года, Лере бы сегодня исполнилось тридцать шесть, а Пашке одиннадцать. У Ямпольского был бы уже совсем взрослый сын и еще молодая и прекрасная жена. А главное, у него могла быть дочь. Может, постарше, может, совсем мелкая – как Маша, дочка Эвы. Если бы только Арсен знал тогда то, что знает сейчас.
Он свернул на дорожку, ведущую к могиле жене и сына, и еще издали увидел сгорбленную фигуру. Первым порывом было выхватить пистолет и разрядить всю обойму в голову, склоненную перед роскошным памятником, который Арсен поставил своей семье. Он попал бы даже с закрытыми глазами, ладонь обожгло от желания ощутить кожей холодную сталь.
Ямпольский всегда ходил с оружием, плевать он хотел на запреты, да и попробовали бы его остановить. Но сейчас он сдержался, хоть усилия пришлось приложить немалые – Маркелов не заслужил такой легкой смерти, поэтому тигр снова должен затаиться в засаде.
– Здравствуй, Арсен.
– Здравствуй, Ринат.
Ямпольский пожал протянутую руку. Он уже полностью владел собой, Ринат не должен ни о чем догадываться. Именно поэтому Арсену пришлось ждать так долго, целых три года. Три года с тех пор, как он решился переделать комнату сына и нашел спрятанный среди детских книжек дневник Леры.
Маркелов тогда на месяц улетел в Африку. Арсен сумел справиться с бушевавшей в нем яростью, и когда они встретились, не выдал себя ни словом, ни взглядом. С тех пор дня не прошло, чтобы он не изобретал способ отомстить Ринату за семью.
Ринат любил Леру. Если бы Арсен знал об этом, он огородил бы свою семью тройным кордоном охраны. Он и так достаточно их охранял, но основной источник опасности оставался в свободном доступе.
Лера была сводной сестрой Рината. Его отец женился на матери Леры, когда та была совсем мелкой. Мать Рината вышла замуж и увезла его в столицу. Лера закончила институт, и отец попросил Рината подыскать сестре в столице работу. Вот тогда она и познакомилась со своим сводным братом и его деловым партнером.
Арсен влюбился, в нее нельзя было не влюбиться, но она долго отказывала ему, хоть он по глазам видел, что небезразличен девушке. Теперь Арсен знал, что дело было в Ринате и его ревности. Он прочел в дневнике, как тот задаривал Леру подарками и добивался ее руки. Лера уже была влюблена в Арсена, но боялась отвечать взаимностью, чтобы не злить сводного брата. Но все решилось само собой.
В тот день лил дождь. Ямпольский пролетел в джипе по луже и с ног до головы окатил идущую по тротуару девушку. Это была Лера.
Он отвез ее к себе, чтобы она высушила вещи и согрелась. Целоваться они начали еще в коридоре, несколько суток не вылезали из постели, и больше Арсен ее из своего дома не выпустил.
Маркелов заехал к нему на следующий день как бы по делу и увидел Леру в футболке Арсена. Зацелованную и счастливую.
Она тогда испугалась, Арсен видел. Но решил, что это всего лишь неловкость девушки, которую старший брат застал в постели с мужчиной. А Лера испугалась мести, и была права, вот только Арсену ничего говорить не стала.
На их свадьбе Маркелов пил не останавливаясь. В самый разгар веселья молодым доставили похоронный венок. Лера знала, кто его прислал, и снова ничего не сказала мужу. Она боялась за него, Ямпольский не задумываясь убил бы Рината и сел в тюрьму.
При любом раскладе бы сел. Проклятый договор наследования автоматически ставил его под удар, даже если бы Ринату просто упал на голову кирпич. И Маркелов не мог убрать Арсена, для таких гарантий и составлялся этот договор. Поэтому он решил убить его семью.
– Ты сегодня рано, – ровно сказал Арсен и наклонился положить цветы рядом с роскошным букетом Маркелова.
Поставил коробку с машиной на радиоуправлении. Наверное, Пашка бы с удовольствием такой играл, но теперь Арсен этого никогда не узнает.
Машина, на которой ехали Лера с Пашкой, потеряла управление и сорвалась с виадука. Водитель прожил несколько минут, пассажиры скончались от удара мгновенно. Четыре года Арсен искал виноватых. Ринат самоотверженно, одержимо искал вместе с ним, пока тот не прочел дневник своей жены.
Год Ямпольский потратил на то, чтобы осторожно, не выдав себя, найти доказательства. Рыть всегда легче, когда четко обозначено направление. А потом начал искать способ отомстить. Он бесшумно выпустил воздух сквозь сцепленные зубы и выпрямился.
– У тебя никогда такого не было, – начал Ринат, и голос его звучал странно отрешенно, – что вот живешь, живешь, существуешь зачем-то, а потом оглядываешься, и готов отдать все, что у тебя есть, чтобы вернуться назад и все изменить?
– Нет, – очень спокойно ответил Арсен, сунув руки в карманы, чтобы тот не видел, как он добела сжимает их в кулаки, – я всегда готов ответить за каждый свой выдох.
– Везет тебе.
Они стояли рядом и смотрели на портрет красивой молодой женщины и маленького четырехлетнего мальчика, как две капли воды похожего на Арсена. Три года Ямпольский думал, просчитывал, взвешивал и отметал способы мести. Но теперь он знал наверняка.
