скачать книгу бесплатно
Азовское море и река Рожайка (сборник)
Александр Петрович Торопцев
Школьная библиотека (Детская литература)
В книгу современного российского автора Александра Торопцева вошли произведения о детстве и юности мальчика из подмосковного рабочего поселка.
Читая эти истории, будто пересматриваешь старый фотоальбом, на страницах которого запечатлены и мальчишеские игры с шалостями, и лето, проведенное на берегу Азовского моря… И все это – история нашей страны в 50—60-е годы прошлого столетия.
Для среднего школьного возраста.
Александр Петрович Торопцев
Азовское море и река Рожайка
© Торопцев А. П., 2011—2014
© Арзамасцева И. Н., вступительная статья, 2014
© Агафонова Н. М., иллюстрации, 2014
© Оформление серии. ОАО «Издательство «Детская литература», 2014
* * *
О чем и зачем эта книга
«Да-авно это было, хотя и не так уж давно», – этими словами заканчивается один из рассказов Александра Петровича Торопцева. Его книга похожа на альбом с фотографиями, где одни сюжеты узнаются сразу, а другие вызывают недоумение и желание расспросить старших о людях прошлого и прежней стране, которая простиралась от окраин старой Москвы до дальних далей. Еще стоят вдоль железных дорог скромные двух-трехэтажные дома рабочих поселков, выстроенных после войны. Поселки постепенно исчезают, зарастают, как лесом, домами-башнями, и люди в них живут совсем другие и по-другому.
Писатель в своих произведениях будто фотографировал былую жизнь взрослых и детей, запечатлел вещи, раньше знакомые всем, а теперь забытые. Наши юные современники могут подумать, что керогаз – это сказочный предмет, вроде скатерти-самобранки, или что «канады» и канадцы – одно и то же. А разве могут родители отправить своего восьмилетнего сына одного на поезде за тысячу километров? Сейчас ни за что не решатся, а тогда запросто могли. Значит, истории и приключения в прошлом случались такие, каких теперь произойти не может.
Возможно, юные читатели поверят автору, когда со страниц книги услышат особенный запах варенья из жердёл – дикого абрикоса, когда испытают острую боль за котенка, погибшего давным-давно по вине мальчишек, теперь уже седых дедов.
Писателю важно вспомнить не только хорошее о своем поколении, но и такое, в чем надо мужественно признаться современным мальчикам и девочкам. Ему важно рассказать всё до мелочей – в надежде, что читатели смогут понять тех, кто вырос в рабочих поселках 1950—1960-х годов. Вот зачем эта книга.
У Александра Торопцева вышло много книг по истории, в основном о войнах, армиях, героях. Эта же книга – о мире, наставшем после Великой Отечественной войны. Мало-помалу затянулись раны взрослых, дети узнали счастье. Без телевизоров и компьютеров. Это было великое счастье просто жить – в семье, со множеством близких и далеких родных и друзей, благодаря которым полстраны можно было считать малой родиной.
Были и особенные радости – от встреч с людьми исчезнувших теперь профессий. Например, тряпичник. Сколько надежд было связано у детей с его появлением на улице! Тряпичник со своей тележкой игрушечных сокровищ остался в прошлом, и мало кто из современных мальчишек знает, что такое пугач. Азовское море, конечно, осталось, но рассказы о приморском детстве напоминают легенды или сказки. А в подмосковной речке Рожайке рыба не перевелась, на радость рыбакам, и черемуха по ее берегам цветет все так же – значит, жизнь продолжается, хотя и переменилась.
Сказать надо и другую правду. Этот мирный мир оказался разрушен и оставлен, потому что люди не умели ценить его по-настоящему, они совершали ошибки. Крупные и мелкие ошибки, досадные промахи, самые настоящие грехи незаметно накапливались, и в конце концов привычный мир распался, остался в прошлом, поблекли его яркие и темные краски. Вместе с ним постепенно исчезают и подмосковные жилпоселки.
Маленькие истории, случившиеся со Славкой, главным героем этой книги, входят в большую историю нашей страны. Ведь каждый шаг, принятое решение, поступок, сказанное слово оставляют след. И не всегда можно сразу понять – хороший ли оказался след или такой, что будет колоть память всю жизнь. Попрошайка, которому бабушка подала хлеб, оказался преступником. Права ли была бабушка, пожалев голодного? Или еще вопрос: мог ли помочь паренек своей однокласснице, повзрослевшей слишком рано и оттого прожившей горькую жизнь? Хорошо, что писатель не навязывает свое мнение, а предлагает читателям самим разобраться.
Александр Торопцев раз и навсегда выбрал своих читателей – мальчишек и девчонок. Только им он доверяет как собеседникам и при этом помнит, что они вырастают во взрослых, потому и говорит с ними на равных, честно.
Ирина Арзамасцева
Азовское море – Таганрогский залив
Южная повесть
Акулы и стога
Был жилпоселовский вечер. Мальчишки сидели в круглой беседке под крышей, похожей на русский шлем, боевой, и завидовали Славке: на море едет, корабли настоящие увидит, штормы, может быть, даже и настоящую акулу. Игорь Волков, правда, насчет акулы сказал:
– Нет их в Азовском море.
Но Ленька Савкин не поверил:
– Какое же море без акул!
Колька Кочергин завидовать не любил. Он сказал:
– Айда по домам. Завтра на стога пойдем. Там лучше в сто раз, чем на каком-то море без акул.
Славка пришел домой, посмотрел на свою поклажу – чемодан и эмалированное ведро для вишневого варенья – и уныло сел на табурет.
– Почему грустишь? На море ведь едешь! – всплеснула руками мама.
– А что я там буду делать один? – вздохнул Славка.
– Ой, а ты забыл…
И мама в какой уж раз стала рассказывать ему о том, как они ездили на море четыре года назад. По ее словам, выходило, что все побережье Азовского моря ждет не дождется Славку, тоскует без него, жить не может.
– А как мы в поезде ехали, забыл? – веселилась мама. – Ты там такие концерты давал. Помнишь, как ты пел: «С неба звездочку доста-ану и на память подарю!»? Серьезно пел, как взрослый, всех рассмешил.
– Ничего я не помню, – буркнул Славка.
– Конечно! Тебе ж пятый годок пошел. Давай-ка спать: перед дорогой нужно выспаться.
Море волшебное
На следующий день она посадила Славку в плацкартный вагон, попросила соседей по отсеку посмотреть за сыном и, ткнувшись сухими губами в потный от волнения Славкин лоб, ушла.
– Не боится одного отпускать! – удивилась полная женщина в цветастом голубом платье. И как только поезд отпустил тормоза и двинулся в путь, неспешно подергиваясь на стрелках Курского вокзала, она выложила на столик кульки, свертки, бутылку с самодельной пробкой из школьного листа бумаги и принялась за еду, договариваясь заодно со Славкой: – Тебе все равно где спать? Тогда поменяемся местами. У меня верхняя полка. Вот молодец. А пока сиди у окошка, смотри – интересно небось?
– Да, – ответил Славка через силу: от тоски и монотонного стука колес потянуло его в сон.
А во сне было море – сказочное. Подкатил к нему поезд, вышел Славка на берег, поздоровался:
«Здравствуй, море! Как ты тут поживаешь?»
«Здравствуй, Славка! – оно ему в ответ. – Живу хорошо, тебя жду».
Большое море, синее. Корабли плавают, акулы шныряют туда-сюда зубастые, и волны валом валят девятибалльным.
«А зачем волны-то?» – спрашивает Славка, потому что они бушуют очень сильно, не дают корабли как следует рассмотреть и акул зубастых.
«Это мы мигом, – сказало море и крикнуло: – А ну кыш отсюда, надоели!»
Волны друг за другом, держась, как первоклашки, за руки, пошлепали на берег.
«Эй, куда вы?! – ужаснулся Славка. – Там же поезд! Авария произойдет!»
«Не бойся, я их в тучи превращу, – говорит море. – Что ты еще хочешь? Приказывай – все сделаю».
Стоит Славка на берегу моря говорящего и думает, что бы такое попросить у него.
«Эй, море! А ты можешь сделать так, чтобы ребята…»
«Я все могу, говори. Говори! Ты слышишь меня, малец? Мальчик!»
– Чего? – проснулся Славка и увидел перед собой тетю в голубом платье.
– Спать пора. На дворе, глянь, вечер. Лезь на верхнюю полку, я тебе там уже постелила.
Ночью Славке не удалось побывать на волшебном море, но, проснувшись, он ощутил близость моря настоящего, юга настоящего.
И вскоре по вагону объявили: «Марцево. Стоянка две минуты».
Славка взял чемодан, эмалированное ведро и вышел в тамбур.
Встретил его дядя Вася, тети-Верин муж, подхватил чемодан и ведро, поблагодарил проводницу за то, что доставила в целости и сохранности гостя, и сказал Славке:
– Не отставай!
Они пробрались сквозь неспокойную толпу на автобусную остановку, и дядя Вася цокнул:
– Тю! А что ж ты такой бледный?
– Так, не знаю… – Гостю стало обидно.
– Ничего, у нас быстро загоришь!
Провал в памяти, или Торговец Славка
Усталое солнце, зависнув над дорогой бордовым большим фонарем, расцвечивало пейзаж деревни необычными пыльными красками, сдобренными запахом близкого моря. Славка радостно топал по ухоженной тропке вдоль густой шеренги акаций, и вдруг его окликнули:
– Здравствуй, Слава! С приездом. Скоро торговать будем? Ха-ха!
– Здравствуйте, – тихо ответил он незнакомой розовощекой тете и, не зная, что сказать ей, посмотрел на дядю Васю.
Тот замедлил шаг, тоже поздоровался с женщиной и усмехнулся:
– Скоро-скоро!.. Вот «колхозница» созреет.
– Поторгуем! – рассмеялась незнакомка. – До свидания!
Славка судорожно напряг память: «Откуда она меня знает? Какая торговля? Какая колхозница?»
– А кто это, дядя Вася?
– Забыл? Да это еще в Русской было четыре года назад. Пошли мы все на море, взяли гарбузов, дынь, персиков. У базара тетя Вера с кумой разговорилась. А ты за прилавок встал, как купец, и стоишь. Подошла отдыхающая и спрашивает: «Почем дынька, мальчик?» А ты ей: «Три рубля – штучка, два рубля – кучка!» Мы все чуть не упали со смеху, вспомнил?
– Нет. – Какой-то провал в памяти получился у Славки: деревню Русскую он ни капельки не помнил!
– Бывает, – сказал дядя Вася. – Ты же совсем маленький был – четыре годика.
– Тю! Кто приехал! – Еще одна незнакомая встретилась. – Здравствуй, Слава! Торговать скоро придешь?
– Здрасте, – вымолвил Славка, напрягая все свои мозги.
«Ничего не помню! – грустно подумал он, когда они подошли к калитке дяди-Васиного дома. – Может, утром вспомню чего-нибудь».
Утром он побежал на море. Но около небольшого базара его окликнули:
– Славка, привет! Скоро торговать придешь?
Он оглянулся: длинный-длинный зелено-крашеный стол под шиферным навесом, человек пятнадцать продавцов с абрикосами, луком, яблоками – и ни одного знакомого лица!
– Привет, скоро приду, – буркнул он, чтобы не приставали, повернулся и быстро потопал на море.
На следующее утро он встал в пять часов, взял донку[1 - До?нка – удочка для донного лова.], банку червей, снизку[2 - Сни?зка – нитка или леска для нанизывания пойманной рыбы.] и, осторожно оглядываясь, пошел ловить бычков.
«Ух, никого!» – обрадовался он, проходя мимо базарчика.
Но на обратном пути, когда шел он домой часов в десять с полной снизкой мордастых рыбешек, около калитки – вот что обидно! – его опять поймал чей-то голос:
– Славка, привет! «Колхозница» созрела, пойдем завтра на базар, – крикнул Генка, соседский паренек, с кем они играли вечером в шахматы.
– Привет. Что-то не хочется, – вымолвил известный на всю округу купец.
– Ты что?! – Генка удивился. – «Колхозница» нарасхват идет. «Три рубля – штучка, два рубля – кучка!» Забыл?! Ха-ха! Завтра в восемь зайду.
«Какие кучки, какие штучки?! Что они ко мне все привязались?!» – запаниковал Славка.
На огороде у тети Веры созрела всего одна маленькая желтобокая дынька (их здесь почему-то называли «колхозницами»). Бабушка сказала, что ее сегодня вечером съедят всей семьей на ужин. И – самое главное! – он просто не знал, как торговать, он никогда этим не занимался. Да и нечем ему было торговать на поселке!
Он кинул кошке бычков (та счастливо зафурмыкала), сел под молоденькой вишней на стульчик и загоревал.
– Тю! Ты не заболел ли? – всполошилась тетушка.
– Жарко просто.
– С непривычки это. А ты старое одеяло расстели – в летней кухне лежит – да поваляйся в тенечке.
Славка так и сделал. И уснул под легкий шорох вишневых веток.
Еще три дня Славке приходилось вставать ни свет ни заря, чтобы раньше всех попасть на море и не попадаться никому на глаза. На четвертый день за ужином (а ел он то у тети Веры, то у тети Зины, когда как получалось) дядя Вася, разрезав пахучий желтый шарик на сочные дольки, торжественно произнес:
