скачать книгу бесплатно
Наследие ушедшей цивилизации
Анастасия Евгеньевна Торопова
Дал?кое будущее. На планете остался один огромный материк, омываемый водами мирового океана. И на том материке – всего два города-гиганта, жители которых настолько различны, что их вражда и споры не прекращаются уже более пятисот лет. Кроме того, ни жители Асконии ни жители Ирика при всей своей развитой технологии не могут покинуть пределы стратосферы. При вс?м при том, что над планетой часто зависают гости из других миров. Выпускник школы пилотов, который стал интересоваться прошлым планеты, пытается найти ответы на мучившие его вопросы с самого детства.
Анастасия Торопова
Наследие ушедшей цивилизации
Наследие ушедшей цивилизации
Мы боимся быть откровенными друг с другом и потому носим маски, скрывающие наши истинные чувства, стыдимся своих ценностей. Ценности наши – они всегда почему-то не так важны, как ценности общепринятые. Они не так важны и почти преступны. А иначе, зачем скрывать их под толстой маской светского человека? А ещё за них всегда почему-то стыдно, ведь каждый может осмеять их, как только заглянет в душу. Но самое интересное не то, что собственные ценности у кого-то вызовут ухмылку (ухмылку они вызовут в любом случае, так как не являются родными), а то, что автор станет стыдиться их. Потому что не угадал, не угодил другому человеку своими же мыслями. А чего ради так необходимо угождать каждому своим мировоззрением – это уже другой вопрос, очень тонкий и деликатный.
Значит, маска является очень удобным инструментом для социализации населения. Кому-то однажды чудесным образом удалось выявить пакет ценностей для какого-либо конкретного общества. А каждый человек должен видеть в нём образец успешности и посему стремиться к этому. Но вся проблема (личностная проблема) состоит в том, что при длительном ношении масок они становятся вторым, а иногда и единственным лицом. И вот тогда общество начинает быть одноликим.
Часть первая
Глава 1. Бар «Фиалка»
– Я ещё раз спрашиваю вас, кто это сделал?! – инструктор по пилотажу Волков орал во всё горло, всё больше покрываясь багровыми пятнами. – Кто сюда входил и прикасался к учебным стратолётам?!
Это был не самый лучший день сегодня для него. Очередной учебный стратолёт, который только недавно привезли с новой партией, вышел из строя. Расщепился на молекулы генератор, и по цепной реакции слетели магнитные диски антигравитационного поля. Ломалась уже четвёртая машина за последние два месяца, как начались учебные полёты. «Робиль 112», предпоследняя модель с серебряными крыльями в форме полукапелек – теперь это всё представляло собой груду ненужного металла.
– Я знаю, это точно, Родон! – инструктор в бешенстве обводил взглядом присутствующих, что заставляло его подопечных жаться по стенам и мечтать об убежище. – Где этот выродок?! Где эта генетическая ошибка?! Подать мне его сюда!
Некоторое мгновение после слов его держалась тишина в воздухе, в надежде на ответ; а потом осторожный шорох движений людских масс и шарканье курсантских тяжёлых ботинок по направлению к выходу заставило Волкова обернуться.
– Стоять!
Курсанты замерли.
– Где Трофим Родон?!
Кто-то громко откашлялся. Присутствующие невольно обернулись к несмелому нарушителю тишины. Лайсон Дунрут в выглаженной свежей форме стоял навытяжку, как на параде, и слегка улыбался.
– Вы думаете, – протянул он, глядя прямо на инструктора, – что Родон будет сидеть около сломанного стратолёта? Да он давно уже в какой-нибудь пивнушке.
«Фиалка» считалась самым дурным заведением, куда можно было бы прийти и пропустить стаканчик-другой неразбавленного стика. Здесь было немного сыровато из-за полуподвального помещения и сломанных обогревательных приборов, но зато – живая музыка. Вернее, парочка студентов консерватории на маленькой сцене пиликала что-то похожее на ноты. Они уже были немного под чарующим действием алкоголя, поэтому лажа своей игры их не очень огорчала. Впрочем, как и всех присутствующих, которые пришли сюда не за музыкой.
– Спаси, Вселенная, Троха, ты часто здесь бываешь? – Никита друг детства Трофима Родона настороженно оглядывался. Его смущали слишком ярко разодетые парни из обслуживающего персонала, которые с надрывным смехом плюхались посетителям на колени и ворковали с ними, предлагая свои услуги.
Трофим лениво оглянулся. Он уже опустошил свой стакан и окружающая обстановка не казалась ему такой уж мрачной.
– Да был тут как-то пару раз, – вяло протянул он.
– Это ужасно!
– Какая разница? Здесь есть выпивка и неплохая еда, как и везде. За что платить больше?
– За гармоничную обстановку, например, – поморщился Никита.
– Дожили, – буркнул Трофим ему в ответ, – теперь и за гармонию платить! Почему бы за воздух не выплачивать абонентскую плату?
– Кстати, – вспомнил Никита, щёлкнув пальцами, – в торговый центр завезли баллоны очищенного воздуха с повышенным содержанием озона и… – он осёкся, заметив злой взгляд друга.
Трофим отвернулся и стал яростно жевать зубочистку, делая вид, что слушает двух пьяных студентов консерватории.
– Трофим, – позвал его Никита осторожно, – что за психи?
– Всё нормально, – не отрывая взгляда от сцены, поспешил ответить Трофим.
– Прекрати.
– Да говорю: всё норм.
– Уверен?
– Да. Я просто засмотрелся на того кроху в синих лосинах.
– Он тебе понравился? – засомневался Никита.
– Да, – закивал Трофим, безразлично вскинув брови.
– Трофим, он – это же вульгарная особь с поганым прошлым и сомнительным будущем, – фыркнул презрительно Никита, прикрывая нос рукой, словно чувствовал зловоние.
– Ой, – заулыбался Трофим, – можно подумать твой Джонни не носит таких тряпок.
– Таких не носит.
– Точно такие же.
– Нет!
– И причёска похожа, – веселился Трофим, – «песня разъярённого павлина».
– Джонни из приличной интеллигентной семьи, с высоким положением в обществе.
– Это которая признавать тебя не хочет? – притворно припоминал Трофим, морща лоб и приподнимая одну бровь. – Это для которых ты просто солдафон, пилот стратолёта?
– Я-то хоть буду пилотом, а ты после очередного сломанного учебного стратолёта вряд ли, – выпалил разъярённый Никита и одним глотком вылил в себя всё содержимое бокала. После мгновенного опьянения его большие серые обычно добрые глаза потемнели и гневно смотрели не взбешенного друга.
– А это не я, – парировал Трофим, делая «невинный взгляд».
– Ты.
– Никто не видел – значит, не я.
– Никто не видел, кроме Лайсона. А он, конечно же, будет молчать как рыба, особенно после того, как ты сломал ему челюсть в клубе!
– Так я ему за дело. Он же назвал меня уродом. Сказал, что-то про кривизну ног, картофельный нос и степень оттопыренности ушей.
– Забыл про веснушки и рот как у лягушонка.
– Эй! Сейчас я тебе тоже челюсть сломаю!
– Ну, давай, попробуй!
С быстротой кошки Трофим вскочил с места и схватил Никиту за грудки. Столовые приборы задребезжали, сидящие вокруг люди замолкли и замерли в ожидании зрелища. Трофим встряхнул друга, который был на полголовы его выше и шире в плечах так, что тот почти потерял равновесие. Но Никита всё же выстоял и оттолкнул Трофима – тот опять упал на свой стул. Стул по инерции опрокинулся назад, увлекая за собой седока с растопыренными в разные стороны ногами. Трофим тут же вскочил на ноги и с непонятным рыком, большим похожим на стон неудовольствия, ринулся на обидчика. Никита не успел увернуться и наткнулся на соседний столик с опьяневшими посетителями. Те хотели только поглазеть на драку, но так случилось что и они, и соседние столики, благодаря принципу домино, стали участниками большой битвы. Пьяные скрипачи исчезли со сцены. Размалёванный обслуживающий персонал, утратив всё своё кокетство, раздавал пинки зазевавшимся участникам битвы. Помещение охватила ярость борьбы.
Сами зачинщики выбрались через дверь кухни на первых минутах побоища. Трофим, раскидывая стоящие на дороге пустые ящики и официантов, тащил за собой ещё разъярённого Никиту, уже не отвечая на удары его большой ладони по своей взлохмаченной голове.
Когда оба были уже на улице, прохладный воздух апреля окончательно отрезвил друзей, и, тяжело дыша, они пошли к набережной. Трофим осторожно косился на друга. Тот не сводил с него ещё злых глаз, но был спокойней. А через минуту даже пошутил:
– По сматыванию от ответственности ты – мастер.
– Ты про драку? – улыбнулся во все зубы Трофим.
– И про стратолёт тоже. И вообще, как ты умудряешься их портить?
– Я всё тебе расскажу, – пообещал Трофим, – только давай где-нибудь присядем. Пойдём к речке.
Глава 2. Военный корпус Асконии
Солнце клонилось к закату, освещая пустынные улицы Асконии. Стратолёты и «тарелки-такси» с лёгким всплеском энергии проносились в верхних ярусах воздушной дороги. Нижний ярус и сама дорога были пустынны. Огромные дома с большими затемнёнными окнами отражали прощальные лучи солнца только верхними этажами. Внизу было темно. Фонари давно не работали за ненадобностью. Уже много лет асконцы боялись ходить пешком в центре города. Когда не проезжали правительственные дорожницы привилегированного фиолетового цвета, здесь процветало царство одичавших домашних животных.
Военный корпус, как одно из важных административных зданий, помпезно возвышался в центре города. Во время почти пятисотлетней войны с городом-соперником Ириком военный корпус находился под землёй. Но мир продолжался более семидесяти лет, и за это время, словно беря реванш, главный военный штаб "перерос" все остальные городские постройки. Как и у соседних зданий, окна военного корпуса были затемнёнными, но не так сильно, и при полном освещении большой пирамидальный небоскрёб казался гигантским притушенным светильником. А когда «светильник» не потухал за полночь, значит, шла внутри него серьёзная и напряжённая работа.
Но в эту ночь горели только несколько этажей, в том числе и пятьдесят третий, где руководил отделом майор Игорь Родон. Он уже собирался домой, как к нему в кабинет постучался адъютант министра обороны и попросил задержаться.
Адъютант обладал особой властью, которая была почти незаметна, но все её непременно чувствовали. Он говорил вкрадчивым шёпотом, смотрел в глаза с лёгким прищуром и никогда сразу не отвечал на заданный вопрос. Перед каждым ответом он собирал всё лицо в кучу, внимательно смотрел на собеседника и первые слоги ранено растягивал. Это отбивало всякую охоту что-либо у него спрашивать. И именно этот человек постучался в кабинет майора Родона, когда тот уже застёгивал портфель.
– Добрый вечер, майор, – растянул в улыбке лицо адъютант министра обороны и приподнял раскрытую правую ладонь вверх в знак приветствия.
– Добрый, – Игорь Родон откинулся в кресле и внимательно посмотрел на посетителя. Он, не спеша, раскрыл ладонь в приветствии и этой же рукой сделал приглашающий жест. – Стиф Малакаи, честь для меня ваш вечерний визит.
– Да поздно уже, – согласился с улыбкой Малакаи, уловив лёгкий намёк неудовольствия в радужном приветствии майора. – Но обстоятельства не терпят, как говорится, отлагательств.
– Случилось что?
Стиф Малакаи удобно расположился на гостевом диване и как всегда сморщил мордочку перед ответом, но ненадолго, так как заметил, что собеседник внимательно рассматривает свои руки и не очень интересуется заданным вопросом.
– Случилось. Завтра министр просит вас быть в зале заседаний. Будут гости.
Малакаи сделал паузу. Родон кивнул и продолжал изучать руки, делая акцент на ногтях. Адъютант министра поджал губы.
– Будут ириканцы, – добавил он и с удовольствием заметил напряжение майора. – Их будет четверо во главе с самим Даяной Бескровных.
Родон поднял глаза на собеседника.
– Интересный факт, – улыбался Малакаи.
– Да, – согласился майор Родон, – очень интересный. Особенно если учесть, что Бескровных из поколение в поколение были генетиками. Причём тут министр обороны? Причём тут я?
– Министр обороны, – поморщился Стиф Малакаи, – при том, что всё же ирикннцы – наши потенциальные противники. Не важно, чем они занимаются в мирное время. А вы необходимы потому, как Мартин Кари, наш бывший ведущий генетик, был вашим супругом, входил в научную коалицию асконских и ириканских генетиков двадцать лет назад, в которой участвовал наш любезный гость Бескровных, и приложил руку к вашему собственному клонированию. Он помог родиться вашему сыну.
– Я ничего не знаю про бывшую деятельность Мартина. Я всю жизнь был военным, а он занимался наукой. О делах мы не разговаривали. – Игорь поднялся и с тяжёлым лицом расхаживал по кабинету.
Малакаи смотрел на него снизу вверх. Ему было неудобно, но он продолжал сидеть на диване в той же непринуждённой позе.
– Собрание, – протянул он, – созвано для обсуждения одной общей проблемы: нашей и ириканской. Это вымирание нации. Неэффективность нашего метода репродукции.
– Чем же оно не эффективно?
– Люди едва доживают до сорока лет, – Малакаи выдвинулся всем корпусом навстречу собеседнику. – Каждое последующее поколение из-за клонирования становится слабее физически и психологически…
– «Психологически»?
– Да. Клиники для душевнобольных процветают.
– У вас точные данные?
– Это статистика. А ещё большой процент самоубийств за последнюю пару лет. Это не прямое доказательство вымирания нации?
– А причём тут ириканцы?
– А у них та же печальная картина. Они будут просить о коалиции, какая была двадцать лет назад во главе с Мартином Кари. Проект, который разрабатывался во время первого научного эксперимента, не такой уж провальный.
– Не такой провальный? – Родон расстегнул ворот, который был слишком тугим для его взволнованного дыхания. – Вы видели моего сына? Я позволил Мартину ввести новую формулу генетического кода в мою ДНК, чтоб мой сын был намного развитей меня самого. Не был похож на меня – был лучше. А на самом деле… Да, он на меня не похож, но он просто смешон. Ему двадцать лет, а выглядит на семнадцать, тощий, не спортивный…
– Ваш сын самый выносливый во всей лётной школе.
– Что? – Родон приостановился.
На этот раз Малакаи насладился паузой и держал её дольше обычного.
– Что вы хотите этим сказать? – Игорь Родон нервничал в нетерпении и ненавидел Малакаи, который наслаждался его нетерпением.
– Ну… – протянул адъютант министра, – если бы не его физическая выносливость, то давно бы вытурили – всё-таки четвёртый стратолёт, а они сейчас дорогие…
– Ну не тяните! Как мой сын может быть выносливым. Его же на ветру качает.
– Крепкая иммунная система, адаптация к высоким перегрузкам, сменам давления, быстрота реакции, высокий порог чувствительности. Мышечная масса подкачала, но все остальные параметры просто идеальны. Да, ваш сын никогда не будет фотомоделью, но на космодроме ему уже готовят место.
– На космодроме? Невероятно. Мой Трошка?
– Ну, если он правильно сдаст решающий зачёт.
– Так значит…
– Так значит, у Мартина Кари получилось. Жаль, что его уже нет в живых, как и всех учёных генетиков альянса, которые погибли при взрыве лаборатории. Но есть Трофим Родон, есть Даяна Бескровных, который в том научном альянсе был лаборантом и чудом спасся от взрывной волны. И он может что-то знать, хоть и был просто на побегушках. Может, поэтому ириканцы очень просят вашего присутствия на завтрашнем заседании.
