скачать книгу бесплатно
Но Диман сосредоточился, вспомнил как его учил Шаман генерировать внутри себя счастье и наслаждаться им. Ученик шамана вспомнил безумие, охватившее деревню, после того, как Дикий попугай стал выпускать свою газету. Поднапрягся…
И выиграл у дракона партию.
– Ух ты! – Не поверил своим глазам дракон. – Проси чего пожелаешь!
– Хочу, чтобы ты был счастлив, полетел и помирился со своей любимой. – Молвил ученик шамана.
– Хорошо! – Легко согласился дракон. Вышел из пещеры, расправил крылья и улетел на восток.
Диман вернулся в пещеру, взял старый выпавший клык дракона. И спустил вниз в свою деревню.
– Дракона больше нет с нами! – Провозгласил ученик шамана, показывая огромный клык дракона.
– Ух ты! – Взревело племя. – Диман – ты наш вождь!
Дикого попугая выгнали к чертовой бабушке. А племя стало жить-поживать, да добра наживать.
И все как-то само собой наладилось. И народ снова стал счастлив.
Сказка про белого бычка.
В тридесятом царстве в русском государстве жили-были дед и баба. Ели кашу с молоком. Рассердился дед на бабу – трах по пузу кулаком. Баба тоже не стерпела – деду по уху задела.
И была у них курочка Ряба. Снесла им курочка яичко не простое, а золотое. Раз снесла, второй, третий. Привыкли они постепенно к хорошей жизни – свежие яйца, золота навалом. Не жизнь, а малина.
И был у них бычок, белый бочок. Маленький такой бычок, чуть больше теленка. Но упрямый был, местами даже наглый. Что хотел, то и делал. Ворочал иногда прямо-таки страшные вещи. Но дед с бабой его любили. Потому как свой был бычок, любимый. А бычок их слушался не всегда. Просто маленький был, упрямый и многого в жизни не понимал.
И прослышал про эту райскую прямо-таки жизнь Соловей-разбойник.
А разбойники они такие нехорошие дядьки, что если видят, что у кого-то чего-то много, или просто люди хорошо живут, то приходят и всё отбирают. Вот и Соловей-разбойник был таким.
И решил пойти и всё золото конфисковать у деда с бабкой, вместе с курой легендарной по имени Ряба.
«С чего она несет золотые яйца каким-то лохам?» – думал он испытывая необъяснимую злобу.
Взял он гранотомет, пулемет, гранаток хороших и разных и пошел к старикам в гости. Ну а те его, конечно, не ждали супостата, иначе наняли бы охрану. Вооружились бы, может быть и стали биться за свою курочку Рябу не на жизнь, а на смерть.
Но они его не ждали. Поэтому форменным образом просто охренели от такого нежданного визита.
А Соловей-разбойник нагло так ввалился в дом к примерным налогоплательщикам. И давай требовать деньги со страшной силой, угрожая и брякая оружием и изрыгая смертельные проклятия и всяческие угрозы старикам.
Те стоят и репу чешут – не знают чего делать. А делать нечего – нужно отдавать легендарную несушку, героя, можно сказать, детских сказок.
А тем временем бычок, белый бочок, услышал какой-то шум в доме и пришел послушать, что там деется.
А как услышал, так просто опешил первое время. А потом разозлился. Кровь ему в голову ударила со страшной силой. Сила бычья взыграла. Разбежался он подальше, нагнул голову свою рогатую и замычал громко так:
– МУУУУУ!
Что в переводе могло бы означать: – «Битва!».
И побежал вперед. Бежит, а кровь всё сильнее в голову бьет. И ничего он уже при этом не соображает. Добежал до стены и видит, что уже не затормозит никак. Нагнул он тогда голову посильней и ударил рожищами в стену. Стена и упала, да прямо на Соловья-Разбойника. Тот и помер от такого поворота дел, или просто прикинулся мертвым, чтобы ветошью не отсвечиваться. А то еще бык этот бешеный его перебодает.
Вызвали дед и баба «Скорую помощь». Увезла она тогда разбойника и что с ним дальше было нам про то неведомо. А дед с бабой стали жить-поживать, добра наживать.
Тут и сказке конец, а кто слушал – молодец. Вот как полезно дети иногда заботиться и любить домашних животных.
Рождественская сказка
Однажды лютой зимой наступила оттепель. Было это в аккурат перед Рождеством. Это был волшебный день и волшебная ночь. Издревле считалось, что самое заветное желание сбывается, если искренне загадать именно в эту ночь. Снег стал влажным и липким, и дети решили слепить снежную бабу.
Они её лепили очень долго. Снежная баба получилась большая и некрасивая. Дети вместо носа прилепили морковку, а вместо глаз вставили два угля. Где-то нашли красное дырявое ведро, и надели на голову. В руку бабе вложили веник.
А потом наступила темнота, и детишки побежали по домам. А снежная баба осталась стоять одна во дворе. Ночью ударил мороз, но ей не было холодно, она ведь была из снега. Мягкий снег затвердел, стал твердым и крепким.
Снежная баба стояла и думала о своей судьбе. Мысли были грустные и невеселые. Она была толста, уродлива и некрасива. Она была мертва изначально, но дети вдохнули в её мертвое тело частичку своей души, и у снежной бабы зародилась жизнь. Если бы дети сделали ей рот, то вполне вероятно, что она могла бы и говорить. А так она просто стояла, думала, и молчала.
Снежная баба с теплотой думала о тех ребятах, что создали её. Что дали ей то немногое, что было в их силах. Они дали ей жизнь и….
Наверное, любовь.
Любовь к жизни. Это звучит парадоксально, но это мертвое снежное существо, что еще недавно было куском снега, бесформенным куском снега, без души и желаний, это создание, что было снежной бабой, почувствовало вдруг любовь к жизни. К людям, ко всему, что жило, двигалось, и не двигалось, что говорило, и молчало. А еще к маленькому мальчику, что не ушел как все дети, а продолжал украшать, как мог снежную бабу, что-то делал, копошился там внизу со снегом, что-то лепил и делал.
Быстро темнело. Холод хватал мальчика за щеки, нос, уши, а ему так не хотелось уходить домой, и бросать уродливую снежную бабу. Он старался, и делал всё, что мог. Если бы он мог, он бы даже снял с себя одежду и одел снежную бабу, чтобы укрыть её от холода.
Если бы он мог, он бы бросил весь мир к её ногам. Подарил бы ей небо и звезды. Землю и самого себя.
Время шло, и дома у мальчика стали волноваться. Наступала уже ночь, а мальчика все не было дома. Папа оделся, и пошел искать его на улицу. Завывал ветер, кидая в лицо снежную, колючую крупу. Мороз крепчал, казалось, с каждой минутой. Тускло светили фонари. Папа мальчика изрядно замерз, и пожалел, что не одел теплых штанов и свитер.
И неожиданно он увидел вдали то, что его поразило больше всего на свете. В сквере в ярком свете единственного фонаря стояла его покойная жена, держала на руках его сына, нежно качала его и пела колыбельную песню.
Ветер еле доносил до него обрывки слов, но это была именно та колыбельная, что сочинила его жена перед самой смертью…
Ошибиться он не мог. Папа мальчика стоял, как зачарованный не в силах шевельнуться.
Он словно окаменел, смотря во все глаза на эту фантасмагорическую картину. Он не хотел ни о чем думать, и ничего делать. Он просто стоял и смотрел. Он очень любил свою жену, и сейчас ему казалось, что лишь он закроет глаза, всё пропадет.
Его жена подошла к нему, крепко прижимая сына к своей груди, взяла своего мужа за руку и повела домой.
Сказка о драконе
В далекой стране жил добрый трехглавый дракон. По своей натуре он был вегетарианец, и питался лишь одной травой, и плодами, взросшими на земле. Такие у него были глубокие буддистские воззрения. Просвещенный и продвинутый был дракон. Любил читать, науки всяческие, телевизор смотрел на досуге и в интернет временами влазил, чтобы узнать мир полнее.
И вот однажды дракон в этом самом интернете познакомился с красивой русалкой. Русалка была водным жителем и жила на другом конце света. Кроме того, дракона она не любила. А за что его любить?
С точки зрения русалки он был толстым, неповоротливым, неуклюжим, и страшным. Может, и на самом деле так было.
Может быть. Очень даже может быть. Ведь для большинства живущих драконы – это те, кто жрет всё подряд, никого не любит, и делает одни пакости.
Но наш-то дракон был не такой. И все, кто его знали, говорили о нем, как об одном из наиболее умных и просвещенных умов современности.
Но для русалки он был лишь драконом, живущим очень далеко. Поэтому она предпочитала дракону других, более достойных мужчин, о чем никогда не думала и никогда не жалела.
Но вот случилось так, что дракон, презрев все условности, расстояние и мировоззрения, прилетел к русалке. Они встретились. И как ни странно понравились друг другу, а потом и полюбили…
Все бы хорошо, но…
Вот это «но…» – есть один из величайших законов жизни, который называется законом подлости. Случилось так, что в порыве страсти выдохнул дракон из своей пасти огненное:
– Я люблю тебя! – обращенное к русалке. И…
Сжег её своим огненным дыханием. Русалка даже сказать ничего не успела, а просто лопнула как мыльный шарик со множеством брызг. А дракон после этого просто окаменел от горя.
А что делать? Что?
Часто случается, что тот, кого мы любим, просто губит нас, сам не желая этого. И то, что губит нашу любовь, в конечном счете, губит и нас.
Сказка о плачущих девочках
Посвящается незнакомой девочке Тане.
Алёша Попович и Волхв
В тридевятом царстве, в русском старом государстве, было долго всё спокойно. Люди плодились как кролики. Казна собирала хорошие налоги. Князья хорошо жили.
Но не было бы сказки, если бы было всё прекрасно. В те давние, стародавние времена были ещё живы драконы. К ним давно уже привыкли, их особо не боялись, одно палец им в рот тоже никто не клал. Зачем?
И у одной драконьей пары родился младенчик – первенец. Папу-дракона звали Горыной, а маму никто уж и не помнит как прозывали. Много времени прошло с тех пор. Много воды утекло. Много пива и эля выпили, добры молодцы.
У Горыны было три головы. Он был пожилой дракон, и уже не охотился на людей. Питался в основном чем попроще. Рыбой там, бегемотами или слонами, благо их вокруг много было. У супружницы его тоже было три башки, но та жила со своими родичами в Поднебесной стране. И у неё не было особых проблем с питанием.
Однако, сыночек их был с девятью головами, и родители его, драконы, то есть, ну очень им гордились. Они говорили – это новая веха в истории развития драконов. Мы установим мировой порядок. Всё будет прекрасно, просто замечательно.
Дракончик рос-рос, и вырос. А молодому здоровому организму требовалась калорийная пища: с белками, жирами и углеводами. Поэтому хошь – не хошь начал он летать на своих еще не совсем окрепших крыльях. И кушать чего где плохо лежит.
А кушал он в основном непослушных плачущих девочек. Послушных и хороших почему-то не кушал, а орущих и плохих ну жрал прямо-таки безбожно. Почему так было неизвестно, а только история донесла до нас эти печальные факты именно в таком изложении.
Со временем этот девятиголовый так обнаглел, что стал питаться всеми подряд. И даже подумывал книгу написать «О вкусной и здоровой пище». Он даже с этой целью съел одного писаря-дьяка. Рассчитывая, видимо, на то, что, съев грамотного – сам грамотным станешь, как гласила древняя драконья мудрость.
Князю местному, однако, такая драконья политика не нравилась. И издал он указ, в котором приказывал дракона этого наглого уничтожить, чтоб не жрал он, значит, детей понапрасну и старушек разных.
А в награду обещал за добра молодца, который это сделает выдать дочь свою единственную ненаглядную Василису прекрасную и полцарства в придачу. Добрый такой, значит, он был, князь этот. Или таким хотел казаться.
И пошли витязи на бедного несчастного дракончика воевать. А только ничего у них не получалось. У дракона крылья отросли. Заматерел он. Подлетит бывалоча к витязю сверху. Облетит его сзади, ударит хвостом могучим по лошади, лошадь упадет на сыру землю. А дракон-зверюга этому и рад. Дыхнет одной головой на бедного рыцаря огнем. Рыцарь и поджарится прямо в доспехах. Дохнет другой головой. Пламенем лошадь обдаст. И – пожалуйста – готово и второе блюдо.
Хорошо жил дракон, сытно Никто не мог его победить. Обленился дракон. Летать редко стал – охотиться. Пища сама приходила к нему. Редко вылетит так куда-нибудь, съест несколько плачущих девочек. И домой к Лысой горе. Там он поселился. Там и жил. Резиденция у него там была.
Причем, зверюга, послушных девочек не кушал, а ел только вредных и непослушных. Детки, это смекнули и изобрели страшное средство против дракона. Доктрина – называлась – ПОСЛУШАНИЕ. Стали они слушаться родителей и не безобразничать. Долго это продолжалось или нет, – нам то неведомо.
А только тут приехал в стольный Киев-град парень один молодой. Красивый такой. И звали его Алешей Поповичем. Родной папаня у него, значит, попом был. Да.
А Алеша энтот ездил в поход на татар, а заодно и половцев побить. А чё еще делать добру молодцу-то?
Ну, и, конечно, добычи привез он немеренно. Ковров там, золота, драго-ценностей разных. Девок иностранных привез цельную кучу – может, сгодятся кому?
Ну, попил-погулял Алеша недельку-другую. Что-то невесело ему стало. Что бы думает сделать такого – то ли с медведем переспать, то ли с бабой какой побороться?
А тут ему и говорят собутыльники ехидные.
– Сходи, – говорят, – добрый молодец, Алеша, к князю. Посватайся к ейной дочке. Хороша дочка – любо-дорого посмотреть. Он её замуж хочет отдать.
– А чё, – говорит Алеша Попович, – и пойду. Скока можно одному холостяковать. Пора и семьёй обзаводиться.
И пошел.
Приходит значит, к князю свататься. А князь ему и говорит:
– Какого черта, ты, говорит. Приперся, козел. Змеюку пошто не убил?
– Каку таку змеюку? – Искренне удивился богатырь.
Рассказали ему тогда в чём суть да дело. И пошел тогда Алеша змея воевать. А была уже зима. Мороз под сорок. Снег так и вьется. Непогода, одним словом. А делать нечего – взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Пошел тогда Алеша к папашке своему благословение, значит, просить. Змеюку, чтоб гадкого убить. Посидели они с паханом винца-водочки выпили. И рассказал папаня сыночку про дракошу зловредного. Удивился Алеха, испугался. Не ждал он, что тварь мерзлейшая так опасна.
Стали они с папашкой думать, мороковать, как бы эту гадину со света сжить. Долго думали – целых восемь бочек вина и пять пива. Однако ничего не придумали. И решили обратиться за помощью к КОМПЬЮТЕРУ.
Ну, какие тогда были компьютеры? Самые что ни на есть примитивные. С биопроцес-сорами, мониторами морщинистыми и пропитыми, такими, что с похмелья и не взглянешь. Компы те плюс ко всему еще были красной сборки, и с неизвестной сейчас операционкой и сабжем. Марка тех компов была неизвестная в наше время «Волхв-провидец». Всего их и было-то в те годы три штуки, и оченно они ценились.
Взяли Алеша с папашкой-попом источник бесперебойного питания. А как же без него-то? И пошли значитца за помощью к «Волхву». Приложился «Волхв» к источнику бесперебойного питания, сделал огроменный глоток мутной, вонючей жидкости. И стал их слушать проблему. Клавиатур тогда не было, их чуть позже изобрели. А тогдашние компы работали при помощи аудиальной связи.
Слушал, он слушал, думал он думал. Целых три источника бесперебойного питания опустошил. Тогда они были другой формы и другого содержания. А потом и говорит:
– Знаю я как зверюгу поганого победить.
И рассказал Поповичу чего надо делать. Пошел Алёша, вооруженный новейшей компьютерной технологией змеюку гадкую побеждать. Пришел к лысой горе и стал над драконом насмехаться.
Услыхал его речи драконяка. И аж взвился весь от злобы лютой. И полетел со всей дури на добра молодца. А Алеша как-то странно себя повел. Отбежит на коняке в сторону от дракона увернется, и давай его пуще прежнего костерить. Да всё матом. Да таким, что вам, мальчики и девочки, я и передать не рискну. Это ни словом, ни пером описать, а уши детскиеот такого краснобайства в трубочку скатываются.
Ну а Змей-то, рассвирепел ни на шутку. Голову одну потерял, срубил ему Алеха голову. Змей всё не унимается, хочет он бедного Алёшу сожрать и всё тут. Аппетит у него, вишь ты, проснулся, да и обидно ему. А Попович всё маневрирует, да уверты-вается, а сам бежит всё дальше и дальше.
И орет дракону всякие пошлости. Плюнул, на-конец, Змей-Горыныч на такую маневренную войну и решил Алеху раздавить собственным телом. Массой задавить, как говорят в сумо. Плюхнулся он на добра молодца сверху всем телом, а Алеша возьми в это время, да и спрыгни с коня в сторону.
А дракон упал на коня, и чувствует, что-то не то. Почва уходит у дракона из-под ног и сам он куда-то проваливается. Не учел зверюга подлость компьютерных новейших достижений русского витязя.
Болото было под ним замерзшее, а дракон был огнедышащий. Растопил жар тела репти-лии болото замерзшее. Погряз драконяка в болоте. Шевельнуться не может. На крылья грязь налипла, под ногами нет опоры. А тут еще Алеша, откуда ни возьмись, прыгает на спину змеюке, и давай бошки рубить.
– Нечестный ты Алеша, товарищ. – Только и успела сказать последняя голова.
