скачать книгу бесплатно
Но третий решил не испытывать судьбу и уверенно нажал на спусковой крючок. Пули прочертили линию водяных всплесков в главном фонтане парка, а девушка высоко подпрыгнула и, описав в воздухе невероятный пируэт, обрушила на голову стрелявшего молниеносный удар все того же высокого каблука. Человек мгновенно рухнул лицом вниз, широко раскинув руки.
Девушка обернулась к колоннам. Рыжий стоял в десяти шагах. Он был совершенно ошарашен и смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами.
– Беги за мной, – сказала маленькая девушка, взяла парня за руку, и они понеслись дальше уже вместе, за колонны, мимо забитой машинами парковки к остановке общественного транспорта, где лениво переминался с ноги на ногу неторопливый московский таксист, медленно поправляя на боковом стекле картонку с корявой надписью черным фломастером: «свободен».
Парк шумно выдохнул и ожесточенно забубнил, активно обсуждая происшествие.
Такси рвануло с места, и парень с девушкой исчезли в потоке Садового кольца.
Мальчик лет десяти подъехал на самокате поближе к лежащему на асфальте человеку и с интересом стал разглядывать автомат «Узи», крепко сжатый в сведенных смертельной судорогой пальцах.
Глава III. Кто она такая?
– Слушай, что за странная история? Кто его охраняет? Что вообще это за девка в черном комбинезоне? Кто она такая? Откуда она взялась? – Седой, но вполне крепкий коренастый человек в сером костюме остановился у окна и заложил руки за спину. За окном шумела Лубянская площадь, многочисленные посетители штурмовали открывшийся после долгой реконструкции «Детский мир».
– Товарищ генерал, работаем над этим вопросом. Машину уже нашли, – ответил некто, чей силуэт, затерявшийся среди многочисленных стульев с высокими спинками в глубинах полутемного кабинета, был едва заметен.
– Смирнов, ты меня не лечи. Машину они нашли. Я правильно понял, что Коломийцеву свернула шею девочка из парка? Одна?
– Так точно, товарищ генерал. Одна.
– Коломийцеву?
– Коломийцеву. – Подполковник Смирнов отвечал коротко и как можно четче, так как отлично знал характер своего шефа. Генерала Валерия Константиновича Верхотурова по прозвищу Дед, собственно, знала и уважала вся контора. Поэтому, когда Дед был не в духе, нужно было говорить мало, точно, желательно только по делу и, конечно, «не умничать».
– О семье позаботились?
– Да, конечно, Валерий, Константинович. Там выплата компенсации, квартира, опять же, в Мневниках – все решили с ипотекой. Жена, дочке 12 лет, обо всех позаботились… – Подполковник Смирнов вжал голову в плечи, понимая, что сказал слишком много и за эту разговорчивость теперь обязательно придется поплатиться. И точно.
– Вы? Вы позаботились? Смирнов, скажи мне, ты дебил или нет? Вот ответь мне, дебил или нет? Только честно! – Это был вопрос-ловушка. Любой ответ на этот вопрос был неправильным и только распалял вышедшего из себя Деда, поэтому Смирнов обреченно молчал, мысленно проклиная себя за излишнюю говорливость. – Молчишь? А я вот знаю, кто ты. Ты, Смирнов, не дебил! Ты – уже потонувшая в говне скотина, зажравшаяся и тупая! Ты – урод, позорящий наши органы! Ты – осел, напяливший на себя форму офицера КГБ! Почему я должен работать с дебилами? – взвыл Верхотуров, мгновенно забыв, что Смирнов – не дебил, а «зажравшаяся и тупая скотина». – Отвечай, что со вторым?
– Там, в донесении есть, – начал было подполковник.
Но Дед прервал его резким окриком:
– Отвечай, что со вторым!
– Капитан Новак. Там тоже нехорошо. Сломаны челюсть и нос. Срочно нужна операция. Но жить будет.
– Ты ничего не путаешь? Она челюсть сломала именно Новаку?
– Так точно.
– Девчонка? Новаку? Он же чемпион мира по боксу.
– Так точно.
– Что «так точно»?
– Девчонка. Чемпиону мира по боксу капитану Новаку. Сломала челюсть и нос.
– Ты сам понимаешь, что говоришь?
– Так точно!
– Какой же ты дебил! Что с третьим?
– Майор Лиходей. Сильное сотрясение мозга, частичное отключение памяти. Жить будет.
– Это же Лиходей, твой бывший олимпийский чемпион по дзюдо?
– Так точно, товарищ генерал.
– Смирнов, ты знаешь, что ты дебил? Чего ты молчишь? Вот тебе самому не стыдно, что один хороший парень погиб, а двое других на всю жизнь инвалидами стали? Из-за тебя, между прочим, из-за тебя, дегенерата! Вот ты сам чувствуешь, что ты дебил? – обратил на подчиненного разгоряченное лицо генерал ФСБ.
На дворе времена стояли трудные, на улицу никому не хотелось, поэтому генерал не стеснялся в выражениях – подчиненные терпели. Впрочем, пусть очень обидно и зачастую излишне, но на такие словесные эскапады у Верхотурова, как правило, были причины. И сегодня в словах Верхотурова тоже была правда. Генерал был неправ по форме, но прав по смыслу: Смирнову следовало не лениться и лично проконтролировать, чтобы на выполнение «ноль-первого» приказа, а именно: «Высокая террористическая угроза. Немедленно обезвредить, живым или мертвым», вышел весь спецвзвод, а не только трое его лучших представителей. Конечно, кто мог подумать, во что может обратиться охота на совершенно безобидного парня-доходягу? Ну и ребятам, честно говоря, хотелось по награде высокой получить. Очевидно же, когда вопрос ставится вот так: «Обезвредить живым или мертвым», ясно же, что обязательно наградят. Троих обязательно. А весь взвод – конечно, нет. Да и, чего греха таить, конечно, знал Смирнов и этот расклад про награды. Но и он, Смирнов, тоже не верил, что охота на этого несчастного парня может привести к такому катастрофическому исходу. Один «двухсотый», два тяжелых «трехсотых», и это – в лучшем, элитарном подразделении ФСБ. И как? Это же совсем позорище! Какая-то смазливая девушка лет двадцати, пигалица мелкая, за несколько секунд «вырубает» троих лучших в стране бойцов! Один из которых, на минуточку, чемпион мира по боксу в супертяжелом весе, другой – краповый берет, а третий – олимпийский чемпион по дзюдо!
– Дальше рассказывай. Что еще?
– Еще пресса. – Смирнов стал совсем краток и тих.
– А что пресса? Что пишут? – Тон генерала несколько смягчился.
– Много пишут, товарищ генерал. Я подборочку подготовил. Ну, про случай в парке…
– Как же так получилось? Может, там кто-нибудь этой девочке как-то из кустов помогал? – Генерал сделал неопределенное движение руками.
– Никак нет. Сама. Она очень хорошо подготовлена.
– Она сама… А ты сам… Ты сам-то понимаешь, что говоришь? – Генерал, ругаясь уже больше по инерции, решительно шагнул в полумрак кабинета, и тень Смирнова на стене, украшенной модной в семидесятые годы двадцатого века панелью из карельской березы, немножко съежилась. – Сам-то ты понимаешь? Это значит, что наши лучшие люди подготовлены хуже какой-то девчонки из парка? Вы вообще, что ли, всем управлением работать разучились? Почему до сих пор личность ее не установлена?
– Товарищ генерал, она действительно очень хорошо подготовлена и заслана к нам извне. Поэтому в базах и отсутствует.
– Ты думаешь, это они нам ее заслали? Вы хотя бы разобрались, где они базируются?
– Так точно, товарищ генерал, это выяснили. Оперативное донесение у вас на столе. Город Гаэта, это в Италии. Там у них военно-морская база НАТО. Собственно, там все и делается.
– Донесение… Тоже какой-то бред, если честно. – Верхотуров наморщил лоб. – А это правда, что этот итальянский герой, как его… Гарибальди, правда, что ли, что этот Гарибальди бывал в нашем Таганроге?
– Так точно. В 1833 году, – аккуратно ответил Смирнов.
– Давай попробуем еще раз разобраться. Наши умники научились как-то проникать в сон конкретных людей и заставлять их что-то во сне делать. Так? Американские умники тоже лаптем щи не хлебают и тоже давно умели это делать…
– Не совсем так, – аккуратно вставил Смирнов. – Это умели делать много лет назад высшие иерархи испанской и итальянской инквизиции. Это было древнее знание католической церкви. Тот же Гарибальди – один из удачных опытов по применению этого знания. Держалось все это в строжайшей тайне, пока американцы не добились, чтобы им открыли доступ к этим секретам. Теперь опыты проводят уже американцы.
– Ну хорошо, предположим. Наши тоже кое-что там нарыли в этой области, и помогал это «нарывать» какой-то юный паренек. Потом паренек тронулся умом и сбежал, но мы его быстро обнаружили и, несмотря на приказ «немедленно ликвидировать», сделать этого не смогли, так как он постоянно держался в многолюдных местах. Так? – Смирнов кивнул. – Потом мы получили приказ на его ликвидацию вне зависимости от места ввиду «высочайшего уровня террористической угрозы». И вот тут-то вы и лоханулись.
– Товарищ генерал, никто не мог предположить появления этой странной девушки…
– Вы приступаете к ликвидации опасного террориста, и вдруг приходит какая-то девочка, которая ломает нос чемпиону мира по боксу, лучшему нашему рукопашнику сворачивает шею, а олимпийского чемпиона по дзюдо просто укладывает на землю ударом в голову! И вы до сих пор не можете понять, что это за девочка, на кого она работает, откуда она взялась? Я правильно все излагаю?
– Кое-что у нас есть, Валерий Константинович. – Смирнов решительно шагнул вперед. – Мы «накопали» кое-что про эту девушку. Появились зацепки, но они несколько странные. – Подполковник Смирнов как бы замешкался, раздумывая, стоит ли говорить о «несколько странных зацепках». Этим приемом подполковник Смирнов владел в совершенстве, почему, собственно, и прожил такую долгую жизнь в Главном Здании.
Верхотуров перестал ругаться, быстрым деловым шагом направился к массивному дубовому столу, сел за него и посмотрел на Смирнова уже по-другому, по-доброму, и похлопал ладонями по почерневшей от времени дубовой панели.
– Эх, вот какие столы раньше делали! Видишь, какой стол, Смирнов? Никогда ни на какой другой не сменю! Знаешь, кто за этим столом трудился?
– Так вы же рассказывали. Генерал Цвигун.
– Да… Семен Кузьмич… Удивительный был человек… – Седой генерал посмотрел задумчиво куда-то в глубь кабинета. Кабинет действительно был «намоленный». Многие известные люди перебывали в нем с тех пор, как страшный революционный вихрь вынес из этих помещений тихое страховое общество «Россия», а занес на много лет зловещую Чрезвычайную Комиссию. И никто бы уже никогда не узнал этих известных людей всего через несколько суток допросов. Генерал Верхотуров помнил это здание еще в те времена, когда в его просторных подвалах располагалась тюрьма. Страшная тюрьма, из которой мало кто выходил живым. Потом молодой чекист Верхотуров служил в Туле, в Горьком, в Новосибирске, в Узбекистане и вот – надо же! – вернулся под пенсию обратно в Москву. Вернулся и не узнал родного Главного Здания. Сейчас его подвалы стали совсем не страшными, в них провели ремонт, одно крыло заняла большая столовая, находящаяся прямо под улицей Большая Лубянка, а другое крыло заселили сонмищем каких-то очкастых компьютерщиков. Из-за этих очкариков, собственно, и было непропорционально расширено Восьмое Главное управление, исторически занимавшееся прослушкой и всякими техническими нововведениями.
Вообще дело, из-за которого Верхотуров сегодня нервничал, было целиком зоной ответственности Восьмого Главного управления. Эти очкарики создавали там какой-то суперкомпьютер, способный проникать в сны. У них сбежал вольнонаемный компьютерщик, рыжий, молодой и глупый. Людям Верхотурова всего-то нужно было лишь найти и обезвредить этого человека. И надо же такому случиться, чтобы очевидный прокол соседей вдруг заслонила откровенная неудача самого Верхотурова, провалившего операцию задержания и вдобавок потерявшего троих лучших сотрудников!
Верхотуров многочисленных компьютерщиков не любил, ворчал, но понимал, что без них сегодня никак. Но свой личный компьютер – огромный «макинтош», непривычно разместившийся на древнем столе, когда-то принадлежавшем легендарному генералу КГБ Семену Цвигуну, Верхотуров никогда не включал, а при принятии решений ориентировался исключительно на свое чутье и совершенно уникальный служебный нюх. Генерал задумчиво погладил шершавую поверхность стола и по-деловому скомандовал:
– Ну, давай выкладывай, что там у тебя за зацепки.
Смирнов открыл папку, которую давно уже вертел в руках и которую справедливо считал спасением от неминуемого сегодняшнего нагоняя. Конечно, такой прыти от какой-то молоденькой девочки, которая прилюдно, в парке, за несколько мгновений расправилась с лучшими бойцами спецподразделения ФСБ «Вымпел», не ожидал никто из посвященных в детали операции. Сразу две группы вели опаснейшего преступника, которого необходимо было уничтожить, исключив возможность его контакта с другими людьми. А в итоге и преступник исчез, и странная девушка. Да еще теперь и личность этой девушки не удается установить! Что за наваждение? Смирнов поднял за ночь на ноги пол-Москвы и все-таки кое-что накопал.
– Валерий Константинович, нашли мы ее следы. Она задерживалась патрулем Краснопресненского РОВД полтора года назад. Тоже странная ситуация – мы ее смогли опознать на камерах слежения, однако все документы, связанные с этим задержанием, каким-то таинственным образом исчезли.
– Хорошо искали? – Верхотуров внимательно посмотрел на собеседника.
– Искали очень хорошо, Валерий Константинович. Но мы зато нашли в Краснопресненском РОВД старшего лейтенанта Ивлева, который задерживал эту девушку и который кое-что вспомнил. – Смирнов немного затягивал последнюю, саму важную информацию, сохраняя интригу. Но увидев, что терпение генерала на исходе, быстро проговорил: – Мы нашли ее сожителя.
Верхотуров еще раз внимательно посмотрел на Смирнова:
– Ты извини, конечно, но согласись ведь, что я прав! А? – Таким образом генерал Верхотуров обычно извинялся за свое хамство перед подчиненными и почти всегда бывал ими прощен. – Ну и где этот сожитель сейчас? – Последние слова генерал произнес уже тихо, предвкушая интересное общение.
– В коридоре дожидается. Думаю, он нам все расскажет.
– Почему? – Генерал посмотрел на Смирнова с интересом.
– По-моему, он уже готов.
– Ну, так что же ты молчишь? Давай его сюда!
Смирнов вышел из кабинета, миновал генеральский «предбанник», открыл другую дверь, более тяжелую и солидную, и крикнул куда-то вдаль:
– Никифоров, заводи!
В кабинет вошел мужчина лет тридцати, вихрастый и напуганный.
– Ваше имя и фамилия? – Голос подполковника Смирнова вдруг стал решительным и властным.
– Анциферов. Анциферов Сергей, – немного запинаясь, ответил вошедший.
– Вот что, молодой человек, – внезапно заговорил низким приятным голосом Верхотуров, – погибли наши товарищи, так что мы особо церемониться с вами не будем. Вы это понимаете?
Сергей испуганно кивнул. Смирнов смотрел на него с плохо скрываемым презрением.
– Как зовут эту… м-м-м, девушку, которая в парке напала на наших сотрудников? Вы же знаете эту историю, ее сегодня только ленивый не знает, – в голосе генерала появились досадливые нотки.
– Конечно, знаю. И историю знаю, и девушку, – тут дрожащий голос Сергея стал немного увереннее. – Это – замечательная девушка! И зовут ее Глафира. Она… Знаете, она, наверное, больше похожа на существо неземное. И вам она, увы, неподвластна. Совсем.
Верхотуров со Смирновым изумленно переглянулись.
Глава IV. Таинственная Гаэта
В далекой Италии, на берегу лазурного Средиземного моря есть небольшой курортный городок Гаэта. Городок притулился на причудливо изогнутом полуострове и существует уже более двух тысяч лет.
Ласково накатывают волны на древний порт, ярко светит солнце, разодетые туристы прогуливаются по старинной набережной, в подрагивающем от зноя воздухе медленно плывет звон колоколов средневековых церквей. Пляжи фешенебельны и дороги.
В центре города расположена военно-морская база НАТО, что подтверждается обязательно стоящими на рейде военными кораблями, над которыми ветер нещадно треплет американские флаги. Американские моряки с удовольствием направляются в расположенные поблизости бары, где отчаянно знакомятся с женщинами с разных концов света к взаимному, надо признаться, удовольствию.
Все в этом замечательном городке прекрасно, но есть в нем одна загадка: над живописными извилистыми улочками и древним портом возвышается старая средневековая крепость, которая, конечно, интересует многих туристов, но попасть туда невозможно.
Петьке эта таинственная крепость никак не давала покоя.
Разветвленная сеть многочисленных контрольно-пропускных пунктов и мобильных патрулей не оставляла даже теоретической возможности хотя бы приблизиться к старинной крепости. Петька уже много раз пробовал туда пробраться. Но даже если ему удавалось подойти близко к забору, на котором красовались плакаты с грозными надписями «Zona militare. Limite invalicabile. Sorveglianza armata», то за ним становился виден другой забор, гораздо более серьезный. Но штука была в том, что даже этот забор не представлял собой никакой ценности, потому что за ним виднелся еще один забор, такой, надо сказать, заборище, что даже страшно становилось от мысли, что за таким забором могут прятать. А то, что надпись на плакатах грозная, Петька понял потому, что сбоку от итальянских букв был нарисован снайпер, целящийся из винтовки прямо в того, кто на эту надпись смотрел. Впрочем, долго любоваться этим снайпером у Петьки тоже не получалось, потому что, как только он подходил к этой надписи, обязательно откуда-то появлялся камуфлированный джип с вооруженными людьми в балаклавах. Тогда Петька торопливо прятался в кустах, и они проезжали мимо. Ни папу, ни Мариночку эти вооруженные люди совершенно не интересовали. А зря. Папа говорил: «Петь, ну, брось, что тут такого? Военная база здесь находится, все понятно. Поэтому и проход запрещен». А Мариночка даже и этого не говорила. Потому что ей Петя был, как она однажды сказала, когда они опять ругались, «до фонаря».
Но военная база находилась у моря и никакого отношения к странной крепости не имела. Петька это сразу смекнул. Он видел, как несколько веселых моряков вместе с подругами однажды поздним вечером смело направлялись из одного бара по древней лестнице наверх, к крепости, но были тут же остановлены вооруженным патрулем и с позором отправлены прочь.
С позором, потому что стоило одному из моряков повысить голос, как эти задрапированные ребята в балаклавах вскинули автоматы и демонстративно щелкнули затворами. Не удалось тогда морякам перед девчонками позадаваться!
Вообще Петьке нравилось наблюдать за этими таинственными патрулями, которые прятали лица под маски-балаклавы (это по летней средиземноморской-то жаре!), везде появлялись вооруженные до зубов и американских моряков, кажется, презирали. Папе не нравились «Петькины шпионские игры», так он называл расследования сына, но поделать с этим он ничего не мог, так как ему страшно хотелось выпить итальянского вина и беззаботно лечь спать прямо на пляже Гаэты. Что касается Мариночки, ее Петька вообще никак не занимал, и она в лучшем случае могла сделать с ним селфи, эффектно сложив губки «уточкой». Папа, наверное, на эту «уточку» и «запал», по крайней мере, так считала Петькина мама, отправляя сына с отцом и «этой сучкой» на далекий итальянский курорт, чтобы «подготовиться к школе». Петька не понимал, как можно в этой Гаэте готовиться к школе, поэтому все время посвящал раскрытию тайны секретной базы.
Однажды они, под руководством местного гида, отправились на небольшом катере купаться к разлому Монтанья. Гид называл его «местом силы». Место Петьке очень понравилось. Огромная скала, вершина которой примыкала к секретной базе, была словно рассечена пополам гигантским мечом. Внизу, в месте рассечения, находилось живописное озеро с прозрачной водой. Там все и купались. Когда ехали назад, Петька увидел, что со стороны рассеченной скалы к секретной базе подлетает вертолет. И вот ведь какая штука! Если не подъехать к этой скале на катере, с берега ни за что не увидишь, что туда вертолет летает! Все это показалось Петьке чрезвычайно подозрительным и очень интересным. Но самое интересное произошло вечером…
А вечером папа с Мариночкой отправлялись в «очень хороший» ресторан. Петьке страшно не нравилось ходить с ними в рестораны, а особенно в те, которые папа называл «хорошими». Там, во-первых, готовили невкусно, а во-вторых, было ужасно неинтересно. Даже когда папа с Мариночкой начинали ругаться, делали они это скучно и занудно. Впрочем, однажды вечер удался. Тогда Мариночка бросила в папу омара, а тот зацепился клешней за ее волосы. Как она кричала! Вот когда Петька повеселился. Но таких удачных походов в рестораны больше не было, и Петька с тех пор на удачу не надеялся.
И надо же такому случиться, что именно в тот вечер, когда Петька видел вертолет, ему предстояло удивительное приключение! В этот раз Мариночка омарами не бросалась, но все равно получилось очень интересно. Впрочем, обо всем по порядку.
Ресторан назывался «La Cantinella Gaetana» и находился неподалеку от городского кафедрального собора. Папа с Мариночкой прошли под старинные своды, сели за стол, заказали Петьке невкусную рыбу и начали привычно ругаться. Петька обежал дважды вокруг собора, обошел все столы в ресторане, побегал по небольшой веранде, а теперь стоял перед входом в «La Cantinella Gaetana» и смотрел на большую лохматую собаку, привязанную к скамейке. Из собора вышел человек в неприметном одеянии и тихо прошелестел мимо Петьки в ресторан. Петьке очень понравилось, как этот дядька перемещается: плавно, беззвучно и почти незаметно. Вот если бы он, Петька, так умел, давно бы, наверное, на секретную базу пробрался! Но такое умение, конечно, приходит с годами. А Петьке всего-то десять лет! Ну, ничего! Я ему еще покажу, решил Петька и стал наблюдать за человеком, который изо всех сил старался быть неприметным.
– Петя, ты съел дораду? – Папа выглянул из-за Мариночкиного плеча. Ну, что же это такое?! Никак не получается стать таким же незаметным, как случайный прохожий из собора! Конечно, так нечестно! Этого незнакомца папа ни про какую рыбу не спрашивает. Вообще, если бы этот человек в сером одеянии попробовал существовать рядом с папой, который постоянно не к месту задает дурацкие вопросы, или с Мариночкой, которая вопросов не задает, но постоянно шепчет: «Я тебя задушу однажды, змееныш, когда ты будешь спать!», то еще неизвестно, смог бы он так незаметно передвигаться или нет. Но незнакомец не был обременен ни папой, ни Мариночкой, поэтому чувствовал себя абсолютно свободным. Но только не сегодня! Петька решил выследить этого тихоню и вывести его на чистую воду.
Незнакомец был похож на кардинала Ришелье из фильма про мушкетеров, только одет он был не в красное, а во что-то серое. Петька про себя назвал незнакомца Кардиналом. Кардинал покрутился на небольшой веранде, заглянул в ресторан и незаметно присел у барной стойки на крутящийся стул. Ему налили стаканчик виски, ничего не спрашивая и с ним не разговаривая. От Петьки не укрылось, что человека этого в ресторанчике явно боятся и стараются не встречаться с ним взглядами. Петька затих на своем месте, незаметно поглядывая на человека в странном сером одеянии.
Возраста он был, пожалуй, пожилого. Хороший загар, небольшая черная бородка и блестящие черные глаза свидетельствовали об обратном, но глубокие морщины, избороздившие лицо, и невероятных размеров круги под глазами не давали обмануться.
Вел он себя очень интересно.
Сначала он подсел к двум веселым итальянским морякам, что-то шумно с ними обсудил, выпил, похлопал их по плечам. Потом быстро исчез, чтобы появиться за другим столом в другом зале. Не привлекая внимания, посидел неподалеку от шумной компании немецких туристов. Потом вдруг неожиданно присоединился к ним, поговорил на хорошем немецком языке, о чем-то весело пошутил, отчего немецкие туристы громко расхохотались, и так же неожиданно пропал. В следующий раз он очутился уже на веранде, оживленно разговаривая на испанском с приятной молодой парой из Мадрида. Потом он опять растворился в бархатном полумраке средиземноморской ночи, чтобы через пятнадцать минут оказаться на веранде, за столом между двух сильно подвыпивших парней. К тому времени испанская пара уже ушла, и эти двое вместе с Кардиналом оказались на веранде совсем одни.
Петька внимательно наблюдал за незнакомцем, а в этот раз стало совсем интересно, потому что разговор происходил на чистейшем русском языке, которым человек с бородкой, как выяснилось, тоже владел в совершенстве, как, впрочем, и немецким, и испанским, и, собственно, итальянским.
– Туристы, значит? – спрашивал Кардинал, весело поглядывая на двух пьяных лохматых парней, которые сегодня уже явно перебрали, но заканчивать пить не собирались.
