скачать книгу бесплатно
Тут-то отворилась дверь и вошла долгожданная Мэри Янг. Владимира удивило, что в этот раз она была в красных туфлях на высоких каблуках! Наконец-то перестроилась и поняла, что здесь у нас Россия-матушка, а не демократичная Америка.
– Простите меня, я так опоздала, так опоздала! Ох уж эти московские пробки! – защебетала она с порога невозмутимо и беззаботно, как будто ей было лет на двадцать меньше, чем на самом деле.
Проходя вглубь комнаты, она распахнула плащ, обнаружив под ним глубокое декольте. Все это в ее возрасте могло бы выглядеть не очень благоприятно, если бы не ослепляющее бриллиантовое колье, ненавязчиво прикрывающее выдающую возраст шею госпожи Янг. Сегодня Мэри была почти прекрасна – если, конечно, не знать, сколько ей лет. С чего это она принарядилась, интересно? Чтобы разговаривать о благотворительности? Впрочем, он вспомнил про свой Ролекс. Может быть, Мэри нашла что-то еще, кроме имени на американский манер, с чем ей так же хочется сродниться! Имеет право, тем более, что женщинам положено носить драгоценности. Удивительно, что после того, как она выкупила долю корпорации, у нее все же нашлись завалявшиеся бриллианты. Удачно она когда-то вышла замуж, нечего сказать!
– Так приятно увидеться с вами наяву! – продолжала болтать Мэри. – После стольких телефонных разговоров! Так приятно!
Посетители поднялись навстречу, явно не ожидая такого теплого приема. Она ринулась к Светлане, принявшись трясти ей руку:
– Я давно читаю ваши статьи по биологии! Вы знаете, я ведь тоже когда-то изучала эту науку… Ох, как давно это было. Почти до нашей эры. До Соединенных Штатов Америки…
Мэри была сантиметров на десять ниже Светланы. И это на каблуках-то! Разговаривая с гостьей, госпоже Янг приходилось смотреть снизу вверх. Почему-то Владимир почувствовал себя неловко, заметив эту мелочь и, как будто желая исправить ситуацию, подвинул кресло:
– Ну, давайте, Мэри, присаживайтесь, и продолжим.
Тем не менее, разговор-то уже начался – без предупреждения и вводных слов. Опускаясь в кресло, она продолжала болтать, а сам Олигарх чувствовал себя как будто не у дел. «Слава богу, речь идет всего лишь о благотворительности, а не о важной сделке, – успокоил он себя. – В конце концов, Мэри тоже должна для чего-нибудь сгодиться».
– Какое счастье, что россияне тоже начинают думать о добрых делах! – восклицала та. – Какое счастье! Весь цивилизованный мир давно занимается благотворительностью, давно! Только мы отстаем. Думаем об одних лишь деньгах, да о деньгах…
«Похоже, зря она надела бриллиантовое колье!» – пронеслось в голове у Олигарха. Это Ролекс можно не распознать, а драгоценности всегда на виду, ведь стекляшки так на показ не носят. Хотя, кто знает, может ли это оценить среднестатистический гражданин. Владимир уже ни в чем не был уверен; он не помнил, каково это – быть простым человеком, не имея ни отягощающих карманы банковских счетов, ни портящих нервы миллионов…
Тем временем Мэри продолжала вещать об американских госпиталях для бедных, об усыновлении белыми американцами брошенных мексиканских детей, об обучении детей Даунов, о специальных классах для школьников-инвалидов… Казалось, Мэри заблудилась в своих мыслях и забыла тему встречи: вместо разговора по делу госпожа Янг вела треп ни о чем. Владимир потерял счет времени, а также нить рассуждений Мэри, да и, что там говорить, он и вовсе не различал никакой нити. «Кому нужна такая благотворительность!» – раздраженно думал Олигарх.
– Ах, эти бедные сиротки! – продолжала госпожа Янг. – Я видела их на фотографиях. Такие безнадежные взгляды, такие лица… Позор! Просто позор стране, в которой все это происходит! – она потрясла рукой, как будто намеревалась постучать кулаком по столу, но в последний момент передумала. – Если в нас есть что-то человеческое, мы должны помочь. Мы это сделаем! Мы сотрем безотцовщину с лица земли!
Владимир удивлялся, откуда столько неуемной энергии у немолодой женщины. Он посмотрел на гостей. Светлана уважительно слушала, время от времени, как будто от нетерпения, покусывая губы. На лице ее читалось явное ожидание. Владимир был с ней солидарен: он тоже ждал, когда же разболтавшаяся не на шутку госпожа Янг приступит к делу.
Кирилла вычислить было сложнее. Можно подумать, что он действительно внимает каждому слову Мэри. Его лицо высвечивало неподдельный искренний интерес. «Делает вид, что интересно, – решил Олигарх. – Молодец, парень. Далеко пойдет».
В конце концов, Владимир перестал следить за беседой, тем более что говорила в основном Мэри. Ее по-детски задорный голос приводил его в замешательство – он предпочитал игнорировать бессмысленный щебет.
Впрочем, госпожа Янг все же оставила несколько минут на вопросы по делу.
– Неужели современная наука справится с этой задачей? – спросила она.
– Конечно! – твердо произнес Кирилл. – Без сомнений!
– Да, это так, – подтвердила Светлана. – Наша трудность – не в научном обосновании.
– А в чем же? – наконец-то позволил себе внедриться в беседу Олигарх.
– В создании и организации банка ДНК, – вздохнув, ответила она.
– А точнее, – мгновенно добавил Кирилл, – в финансировании банка.
– Ну, дорогие мои! – незамедлительно воскликнула госпожа Янг. – Вы попали в хорошие руки, – и тут же добавила. – Дайте только нам с Владимиром пару недель, чтобы все продумать и принять окончательное решение.
Олигарх не понимал, зачем ей нужны эти две недели. Всю эту «фабрику» можно было закрутить уже сейчас, а бумаги сделать попутно. Если честно, то оформление необходимо не Светлане или ее лаборатории, а его – черт, уже не его, а их с Мэри! – корпорации: чтобы для разнообразия списывать потраченное с налогов спокойно, по закону… Да и вообще, к чему этот длинный разговор ни о чем, если она берет паузу? Он не хотел растягивать переговоры, не хотел снова встречаться со всеми, не хотел снова ждать опаздывающую Мэри.
– Э-э-э… – невнятно произнес Олигарх.
Но госпожа Янг жестом остановила его и, обращаясь к Кириллу, повторила:
– Всего пара недель, договорились?
Мэри знала, что вести диалог надо именно с Кириллом. «А ведь она не так проста, как кажется!» – вдруг впервые подумал Владимир. Ему тут же пришло на ум, что ему самому приятнее было бы иметь дело со Светланой, а не с ее мужем. В ней чувствовался стержень. Она затевала это мероприятие ради высшей идеи и – он голову дает на отсечение! – готова была бороться за успех до последней капли крови. Владимир знал, что сам он на такое не способен, ведь именно его практичность была залогом успеха корпорации. Ум – вот что позволяло ему создать махину бизнеса и преумножать прибыль. Ум… «Безумству храбрых поем мы песню», – внезапно всплыло на поверхность памяти из глубин школьной программы. Так и есть. Храбрость этой светловолосой женщины удивила и даже восхитила его. Ну что же, посмотрим-посмотрим.
А Мэри молодец, она безошибочно определила, с кем легче и проще будет разговаривать. Что-то определенно варится в ее маленькой немолодой голове… Ну, и пусть. Во всяком случае, речь идет всего лишь о благотворительности. Пусть занимается этим так, как считает нужным. Он был не против помочь обездоленным. От него, Олигарха, не убудет.
Глава 3
Встреча оказалась, по меньшей мере, странной. Светлана удивлялась, как мало было сказано по делу. Госпожа Янг болтала не только о биологии и благотворительности, но и о своей иммиграции и жизни в далекой Америке. Мэри – а она просила называть себя именно так! – казалась простодушной и наивной. Светлана не представляла себе, как можно так высоко витать в облаках, занимаясь бизнесом. С другой стороны, новоиспеченная бизнес-вумен и не подумала скрывать, что в Америке она вела жизнь простой домохозяйки. Собственно, какую еще жизнь она могла вести? Зарабатывать деньги у нее не было необходимости, а любая работа, даже чтобы развлечь себя, отрывала бы время, которое она тратила на дом, на ведение хозяйства, на планирование совместных с мужем отпусков.
Без штампов она тоже не обошлась. «Я все-таки русская женщина, – вещала Мэри. – А у нас жена должна быть при муже. Да-да-да! Вот американки давно забыли об этом. Таких женщин, как мы, русские, там днем с огнем не найдешь. Мой муж всю жизнь помнил, что я уникальна. За мою преданность, мое присутствие в доме он меня и любил!». Светлана не думала, что такие отношения можно назвать любовью, и в этот момент озадаченно посмотрела на Кирилла. Она знала о болезненном пристрастии мужа к правде. Он мог публично высказать свое мнение, когда его никто об этом не просит. Кирилла никогда не волновало, что тем самым он портит вечер или наживает врагов. Для него любовь к истине была дороже вежливости и условностей. Однако на этот раз ее беспокойства были излишними. Кирилл поддакивал Мэри, широко улыбаясь: «Конечно, конечно, преданность – это такая редкость в наше время!». Вот и славно. Наконец-то он взялся за ум. А может быть, они с Кириллом поменялись местами? Неужели Светлана незаметно для себя становится циничной? Надо будет понаблюдать за собой.
Мэри действительно рассказывала про свою жизнь так искренне и без тени хвастовства, что Светлана решила: у ее супруга определенно были причины любить эту женщину. Если разобраться, она очень мила и прекрасно выглядит для своего возраста. У нее была красивая прямая спина, что редко встретишь у наших женщин ее поколения. Все-таки годы за океаном сделали ее непохожей, другой. Мэри была небольшого роста, и это тоже молодило ее. Невысокая женщина выглядит девочкой и в юности, и в зрелости. И только старость превращает ее сразу из подростка в старуху. Но нет, все-таки, старухой Мэри пока еще не была. Пока… Шла пора ее бабьего лета. Говорят, многие в этом возрасте вдруг прекращают свой бег по жизни и наконец-то с удивлением вспоминают о том, что они – женщины. И тогда глаза начинают светиться необыкновенно ласковым осенним светом, согревая пространство вокруг себя и заставляя мужчин удивляться, что же так сильно изменилось в этой женщине. Без сомнений, Мэри была из таких.
Светлану вдруг посетила догадка, что Америка и богатый муж на самом деле могли быть тюрьмой для эмоциональной и даже экзальтированной миссис Янг. Она отбывала добровольный срок в золотой клетке, возможно, даже не осознавая этого. Душа ее томилась в тоске о чем-то далеком – между прочим, такую легкую грусть можно ошибочно принять за ностальгию. Она действительно упоминала о том, как невозможно скучно ей было за океаном: не с кем поговорить и некому излить душу. «Бедная, бедная Мэри!» – подумала Светлана и улыбнулась парадоксу, к которому пришла, потому как бриллиантовое колье Мэри «кричало» на весь мир о том, что бедной ее не назовешь. Светлана была равнодушна к дорогим украшениям и по достоинству оценить колье не могла, но все равно, как и любая женщина, чувствовала, что это не простые камешки.
Если догадка была верна, то госпожа Янг сейчас, как птица перед полетом, расправляет крылышки, истосковавшись по деятельности, ведь недаром так легко поддалась она на телефонные переговоры с Кириллом. Благотворительность может оказаться прекрасной почвой для самовыражения. Безусловно, им определенно повезло, что они нашли американку Мэри. Им несказанно повезло.
Так думала она, пока добиралась домой одна. Кирилл успел удалиться по своим делам, а ее ждал вечер в одиночестве. Впрочем, после такого невероятного нервного напряжения ей хотелось лишь добраться до подушки и заснуть. Открыв дверь, Света с удовольствием шагнула в прихожую, опуская на пол у порога сложенный мокрый зонтик…
Ей нравилась их квартирка на Юго-Западной. Кирилл получил ее в наследство. Это было очень кстати, так как больших денег у них не водилось никогда, а съемные квартиры все дорожали, да и, честно говоря, надоели до чертиков. Они долго никак не могли обзавестись обстановкой и обжить обе комнаты. Когда впервые въехали, постелили матрас на полу в спальне – так и жили целую зиму. Им действительно ничего больше не надо было: они принадлежали друг другу, и это самое главное. Время это было светлое, прекрасное, когда, зародившись внезапно, крепла их любовь, такая всепоглощающая и странная для нашего невероятно стремительного двадцать первого века.
Любовь часто путают с взаимным влечением, с пылающей страстью, когда мужчина и женщина набрасываются друг на друга в желании утолить непреодолимый зов природы. На алтарь страсти бросается все: дела, учеба, друзья, увлечения. Ничего не остается больше у влюбленных: только это безумное, яркое, поглощающее все и вся пламя. А когда все сгорает, оказывается, что и любовь превратилась в пепел, что и она не выдержала силы огня…
С Кириллом все было не так. Они полюбили друг друга с великолепной легкой, как весенний ветер, нежностью. Сначала была именно нежность, а только потом пришла страсть. Конечно, они тоже испытали весь спектр отношений, возможных между женщиной и мужчиной. Бывало, что влечение друг к другу перекрывало всю остальную жизнь, и ничто больше не имело для них значения. Ничто. Только они вдвоем и их чудесная редкая любовь. Но когда страсть на время отступала, оставалась нежность. Она растворялась в воздухе, которым они дышали, она была с ними всегда, связывая их воедино. Нежность оказалась сильнее страсти. Она каждый раз тушила разрушающий огонь и, в конце концов, спасла любовь. Так думала Светлана. Ей всегда и во всем хотелось добраться до причины, до сути вещей. Так она объясняла себе, почему за долгие пять лет они с Кириллом никогда не надоедали друг другу и по-прежнему желали быть вместе. Она знала, что им повезло. Чувство, которое многие ищут всю жизнь и чаще всего так и не находят, им двоим провидение преподнесло легко и невзначай. Любовь между ними всегда была выше всего, что в наши дни считают важным и к чему стремятся: выше престижа, положения в обществе, денег…
Впервые она увидела Кирилла в гостях у друзей. Компания собралась разношерстная, разговор не складывался. И вдруг вместе с легким дуновением сквозняка, повеявшего из открытой балконной двери, из прихожей вошел он. Его смоляные волосы растрепались так, как будто в шальная волна ветра нырнула туда и осталась там навек, а глаза его горели ярко-зелеными озорными огоньками. «Скучаете?» – спросил он с порога. Все засмеялись, и тут же чудным образом нашлись темы для разговоров, сразу стало интересно и весело. Кирилл энергично вещал о каких-то катастрофах, обнаруживая неплохую память; приводил цифры, рассказывал интересные случаи из прошлого. Кажется, говорили о политике, о бизнесе и о том, куда несет ураганным ветром нашу несчастную родину. Как это часто бывает, разговор привел к спору, тему которого она припомнить уже не могла. И понятно, почему: она не слышала никого, кроме Кирилла. И думала не о мировых проблемах, а только об этом незнакомце. Кирилл отстаивал свою точку зрения эмоционально, в качестве подтверждения приводя факты. Он улыбался, и улыбка его была очаровательна. Он взмахивал руками, как дирижер, и движения его рук описывали невозможно красивые параболы. Он смотрел на нее – и она была готова утонуть в безумно изумрудных его глазах… Да что там говорить, любая женщина должна была с первого взгляда в него влюбиться! Светлана – не исключение, она чувствовала себя одной из многих – как будто Кирилл был звездой, знаменитостью, кумиров миллионов.
– Ты на него не смотри, – сказала ей хозяйка торжества. – Такие мужики, как он, принадлежат всем и, в то же время, – никому.
– Знаю, – ответила она.
И продолжала смотреть…
За приятными воспоминаниями Светлана прошла в кухню и сделала себе чаю. Он согрел, но расслабиться не помог – сказалось невероятное напряжение сегодняшнего дня. Она хотела прочитать пару отложенных статей по биологии, но зевнула, потянулась, и прошла в спальню. Там теперь вместо давнишнего матраса стояла светлая деревянная кровать, вместе выбранная ими в замечательном шведском магазине ИКЕА. «Пятнадцать минут отдохну», – подумала она. Затем прилегла на краешек кровати и крепко уснула.
Кирилл вернулся домой не очень поздно. Между тем, Света уже давно видела прекрасный сон – на губах ее блуждала загадочная полуулыбка. Оставив дверь в коридор открытой, он тихонечко, чтобы не разбудить, присел перед женой на корточки. Кирилл любил наблюдать за Светланой, пока она спит: лицо ее было таким спокойным и умиротворенным – впору и самому придти в себя и посмотреть на мир трезвыми глазами. Он до сих пор удивлялся, как это получилось, что ему, который раньше не видел ни единого плюса в семейной жизни, теперь доставляла удовольствие сама мысль, что у него есть жена. Шли годы, а любовь и привязанность к ней только росли. Ему нравилось в ней исключительно все: плавные движения, мягкий голос, по-настоящему красивые черты лица и не по-женски яркий ум. В Светлане он нашел не только любимую женщину, но и хорошего, искреннего и умного собеседника, а ведь никогда раньше не думал, что такое сочетание возможно.
Рука сама собой поднялась, чтобы поправить прядь волос, опустившуюся на ее лицо во время сна, но он побоялся ее разбудить и остановился. Пусть продолжает смотреть свой сон. Во-первых, она, как он видел, действительно переволновалась, а эмоциональное напряжение порой изматывает посильнее физических нагрузок. А во-вторых, он хотел все продумать и сам во всем разобраться прежде, чем обсуждать сегодняшнюю встречу с женой.
Светлана всегда и во всем ему доверяла, не допуская и мысли о том, что он может сказать неправду или сделать что-то у нее за спиной. У них все было на двоих, даже в малом, в несущественных, казалось бы, мелочах. Она всегда была выше подозрений и недоверия. Ее душа не принимала ни половинных ценностей, ни половинных истин. В этом Светка была похожа на тинейджера: в ее царстве-государстве балом правил максимализм, применявшийся чаще всего не ко всем вокруг, а к самой себе. Критичность в сочетании с острым необыкновенным умом и четкой логикой делала ее редчайшей женщиной на планете Земля.
При всем том, сегодня ему пришлось кое-что от нее скрыть. Оправдать себя он мог только тем, что все делалось для нее и ради нее – чтобы задуманный ею план получился.
А дело было так. Когда выйдя из здания после сегодняшней встречи, они направлялись в сторону метро, вдруг завибрировал телефон в кармане Кирилла. На ходу вытащив его, он посмотрел на экран: СМС-ка от госпожи Янг. Собираясь вслух пошутить о том, что, встреча, по-видимому, еще не закончена, он вдруг каким-то шестым чувством ощутил: говорить об этом Светлане пока не надо. Ничто не предвещало секретности, да и у госпожи Янг не было никаких известных ему оснований, чтобы обращаться лично к нему, минуя Светлану. Но всплывшая откуда ни возьмись интуиция подсказала иначе.
– Витька проявился, – бросил он Свете. – Наверное, снова доставка подкачала. Ничего не может решить без меня парень!
Витька был его партнером по бизнесу. В это время они вместе проворачивали очередную сделку, и Света прекрасно об этом знала. Зачем-то поддавшись минутному желанию и солгав ей, он сразу же подумал, что это было лишним. Если б он промолчал, она и спрашивать ни о чем не стала бы. Так что можно было – и нужно! – обойтись без вранья. Но поздно.
Он прочитал СМС-ку: «Подождите меня у входа. Один. Необходимо поговорить наедине. Мэри». Так-так… Значит, интуиция его в этот раз не подвела.
– Все, малыш, приехали, – он заставил себя улыбнуться. – Мне надо в другую сторону. Езжай домой одна, хорошо?
Он слегка наклонился, чтобы попасть под зонтик, и коснулся губами ее лба, в эту же секунду заметив боковым зрением Мэри, выходящую из здания.
– Жду тебя дома, – спокойно ответила Светлана.
Только убедившись, что Света скрылась в толпе, Кирилл обернулся и пошел назад, навстречу Мэри. Он думал сходу потребовать объяснение по поводу никому не нужной секретности. Он хотел сразу сказать, что все решения они принимают вдвоем с женой, и нет смысла разговаривать без нее, но не успел и рта открыть.
– Безумно благодарна вам, что откликнулись на мою просьбу! – звонко, как с театральной сцены, произнесла госпожа Янг. – Просто безумно!
Кирилл услышал ее задорный голос, и в мгновение ока забыл все, о чем подумал минуту назад. Он невольно улыбнулся. Нормальные люди так не разговаривают, не правда ли? Два слова «безумно» на одну короткую реплику – и, между прочим, деловую реплику! Это ли не безумие?! Экзальтированная американка! По правде сказать, это выражение очень ей подходит – передает ее сущность! Благодаря преувеличенной эмоциональной реакции и звонкому голосу, госпожа Янг казалась то ли инопланетянкой, то ли женщиной, подобной которой больше не осталось. Какая-то она абсолютно нереальная особа, с ней почти невозможно общаться!
– Я к вашим услугам, – дружелюбно улыбнулся он.
– Вот и замечательно! – воскликнула Мэри, ни на секунду не выходя под дождь из-под козырька здания. – Так давайте же поговорим вот в этом кафе.
Она кивнула в сторону кофейни Старбакс, которая находилась на первом этаже этого же здания. Старбакс… Кирилл вздохнул. В этом заведении варили далеко не самый вкусный кофе, и, в придачу, продавали его по запредельным ценам. Таких вольностей, как незапланированная чашечка кофе в Старбакс, Кирилл в последнее время себе не позволял. Но тут дело подневольное…
– Я просто обожаю Старбакс, – как будто прочитав его мысли, сказала на ходу Мэри. – Когда я открываю дверь в эту кофейню, мне кажется, что я снова в Америке.
– А все-таки, есть заведения, где кофе варят… – он открыл рот, чтобы произнести «гораздо вкуснее», но передумал и смягчил окончание, – хм… нисколько не хуже.
– Может быть, может быть, – заверещала Мэри. – Но для меня ничто не сравнится со Старбакс. Он напоминает мне о той другой жизни, когда я каждый день по утрам забегала за чашечкой эспрессо или капучино. О жизни в другой стране…
– Вы только что вернулись на родину! – улыбнулся Кирилл, открывая перед Мэри входную дверь. – И уже хотите обратно?
– Эх, дорогой мой мальчик, – вздохнула она, – если бы все было так просто! Я ностальгирую не столько по стране, сколько по своей молодости, которая прошла именно там. А сейчас…
– А что сейчас? – перебил Кирилл, точно зная, что полагается отвечать женщинам в подобных случаях. – Вы и сейчас прекрасно выглядите. Ваша молодость никуда от вас не делась.
– Как говорят в таких случаях англичане, вы сделали мой день! – она засмеялась звонким и, как показалось Кириллу, весьма молодым смехом.
Они заказали кофе, и госпожа Янг взяла оплату на себя, а Кирилл снова изумился, как точно угадала она причину его секундного колебания. Ну, вот и чудесно, пусть миллионерша платит по счетам, для нее это сущие пустяки. Они пробрались к единственному свободному столику – как будто провидение зарезервировало его специально для них.
– Моя молодость… – Мэри как будто додумывала предыдущую мысль. – Вы знаете, а мне не о чем жалеть. Я прожила прекрасную жизнь в стабильной стране. Российские катаклизмы происходили вдалеке от меня, и я всегда была уверена в завтрашнем дне.
– А что, это и есть счастье? – спросил Кирилл.
– Может быть, и нет! – искренне вздохнула Мэри. – Но ведь борьбу на баррикадах, чем все эти годы занимались многие здесь, тоже счастьем не назовешь, не правда ли?
Он не мог не согласиться, удивившись ее неподдельной грусти и, в то же самое время, правдивости. Жизнь миссис Янг за бугром оставалась ребусом, который ему предстояло разгадать. Впрочем, прошлое Мэри делало ее необыкновенной, загадочной женщиной. Что подвигло ее на возвращение? Зачем ей понадобилось открывать бизнес в России, а не в Америке? Чтобы ответить на эти вопросы, ей, наверное, пришлось бы рассказать ему про всю ее жизнь. Но он не будет спрашивать, ведь для дела это несущественно. Впрочем, настоящий разговор, касающийся их со Светланой предложения, так и не начинался. Они беседовали о том и о сем: о погоде, политике, о том, как нецивилизованно в России ведется бизнес, и даже о моде… Кириллу не доставляло труда поддерживать такие беседы. При любых обстоятельствах он умел быть душой компании и мог превратить любую тему в интересную дискуссию.
Слушая Мэри, он пытался разглядеть ее поближе. Пожалуй, лет двадцать назад она была очень мила. Большие глаза, правильные черты лица, приятная улыбка. Муж-миллионер должен был бы гордиться ею, когда появлялся с ней на знатных приемах, которые, как свидетельствуют СМИ, являются важной частью жизни богатых людей. А фигура его собеседницы и сегодня была хороша: со спины ее можно было принять за двадцатипятилетнюю. Умеют они там, в Америке, за собой ухаживать, ничего не скажешь.
– Восхитительно, что у нас с вами возникло взаимопонимание, – сказала Мэри. – Кстати, я очень признательна, что вы согласились встретиться со мной наедине.
– Ну, что вы, – ответил Кирилл, – я думаю, успех дела интересует меня даже больше, чем вас!
– Отчего же вы думаете, что для меня это не важно? – мило улыбнулась она. – Я тоже хочу, чтобы все получилось. Но вот ваша жена… Вы ведь женаты на Светлане, правильно?
– Да, – подтвердил он.
– Она как будто продумала все до деталей…
– Да, она всегда умела уловить общую картину, ничего не упуская из вида…
– Безусловно, – перебила она, – это большой плюс. Но в бизнесе необходимо подстраиваться. Выигрывает гибкий, а не тот, кто продумал все до мелочей.
– Не волнуйтесь, мы все сделаем так, как потребуется! – он пока еще не понимал, куда она клонит.
– В том-то и дело! Пока у нас вами есть легкая, почти невесомая идея, – она взмахнула рукой, как бы демонстрируя значение своих слов. – Так не надо утяжелять ее детальными планами. И все будет так, как надо.
– Хорошо, – неопределенно ответил озадаченный Кирилл.
Надо на досуге подумать, в чем именно их совместный со Светой план может показаться трудным для воплощения.
– Вы не задумывайтесь заранее, – она снова легко угадывала его мысли, – мы все еще сто тысяч раз обговорим. Главное, чтобы мы понимали друг друга.
Все, конечно, так, но он поклясться был готов: в ее ухоженной головке уже зарождается какой-то план. Надо спокойно ждать, пока Мэри решит им поделиться. Она была не так проста. Весьма умна. И не так уж она стара, существуя, скорее, вне времени и вне возраста. Что-то было в ней такое от француженок, к которым возраст не пристает, которые считают ниже своего достоинства считать года. Забавная и занятная миссис Янг…
Глава 4
– Как прошла твоя встреча с Виктором? – спросила за завтраком Светлана.
– Ничего хорошего, – хмуро ответил Кирилл, – договор срывается.
Обойдя таким образом прямой вопрос о встрече, которой на самом деле не было, он надеялся хотя бы немного сократить количество вранья, слетающего с его уст. Сделка, над которой они работали, действительно не получилась – с этим неприятным известием Витек разбудил его утром. Поразительно, как люди не понимают, что с плохими новостями нельзя звонить рано поутру. Как же не понять простых вещей! Теперь он чувствовал себя так, будто не с той ноги встал. Весь день придется провести с мыслью о проваленном контракте. Весь день наперекосяк. Может быть, время стартапов в России закончилось? Или Кирилл не иначе как невезучий? Звезда не там взошла на небосводе, карты не так легли… Да и нет у него ничего за душой. Все, что он пытался организовать, было так, по мелочи: то новые окна задумал делать, то солярий строить, то пиццерию открывать. Показательно, что ни одно из этих дел так и не было доведено до конца.
– Не переживай, – беззаботно улыбнулась Света, размешивая сахар в чашке с чаем.
Она не чета тем представительницам прекрасного пола, которым постоянно не хватает денег, так что они не перестают пилить своих мужей. Что бы ни говорили по телевизору, большинство женщин не стремится к самостоятельности. Казалось, что Светлана каким-то образом умудрилась даже не замечать это самое большинство – как будто родилась на совершенно другой, правильной и справедливой планете. Он ценил в ней это качество. Раньше. Но сегодня его почему-то раздражала ее исключительность, подчеркивая его очередную неудачу и лишь высвечивая его поразительную невезучесть. Одно существование Светланы вот здесь, в этой маленькой кухне, заставляло его чувствовать угрызения совести.
Света заслуживает лучшей жизни. А что он мог ей предложить? Даже эта квартира не является его заслугой – она досталась ему по наследству. Тихо, всеми забытая, в больнице скончалась одинокая тетя Надя, которая за всю жизнь так и не обзавелась своими детьми. Она и оставила Кириллу все, что имела: «хрущевскую» квартиру. Он всегда был ее любимым племянником, что не помешало ему, в конце концов, не вспоминать о ее существовании в последние годы ее жизни. Но она его не забыла. И право, за что все женщины так его любят? «Изумрудные глазенки у Кирюшки!» – приговаривала тетя Надя в его таком далеком детстве. «Дьявольский взгляд! – сказала ему однокурсница Ленка. – Хочу отдаться дьяволу!». И отдалась, дуреха. «У тебя мистическое лицо, – бывало, говорила Светлана. – Ты смотришь прямо в душу!». Тут-то она его переоценивала. Вряд ли он умел туда заглядывать: даже своя душа порой казалась ему таинственной темной дырой. Безумно страшно туда заглядывать: а вдруг увидишь совсем не то, что ожидаешь?
По всему выходит, что любви Светланы он не заслуживает. Он всегда думал, что получил ее будто в кредит, а потом, через пару лет он обязательно докажет, что и сам чего-то стоит. Значит, любыми путями ему необходимо что-нибудь придумать, чтобы проект Светланы заработал. Кроме того, надо не просто помочь бедным сиротам найти родителей, а все организовать так, чтобы и самим денег заработать. Ведь в этом нет ничего постыдного, чтобы хотеть заработать денег, правда? Как настоящий мужчина, он должен заботиться о своей жене и обеспечить ей достойную жизнь. Кто же еще может это сделать, если не он! Кстати, не об этом ли намекала госпожа Янг? Не о том ли, что надо сделать все по-умному? Если так, то его убеждать не надо. Светлана хочет, чтобы всю бизнес-сторону взял на себя он. Это ничему не противоречит. Он не стал задумываться, почему Мэри понадобилось разговаривать об этом секретно. Она американка! Трудно ее понять, а лучше и не пытаться заглядывать в эту почти иностранную ее голову. Кирилл пришел к выводу о том, что, по большому счету, у него нет никаких секретов от Светланы. Он просто возьмет бремя переговоров на себя, избавив ее от бумажно-бюрократической рутины. Но все-таки решил не рассказывать о встрече с Мэри, так как по всему получалось, что вчера-то он все равно сказал неправду.
– Какая странная эта американка, ты не находишь? – задумчиво произнесла Светлана.
– Да она не американка вовсе, – жуя бутерброд, ответил он. – Просто когда-то удачно вышла замуж за богатенького иностранца.
Она расхохоталась:
– Ты прав, не американка. Но все равно странная.
