Capernaum. Vol. 1

скачать книгу бесплатно

Capernaum. Vol. 1
Arthur TopiKillia

Артур – смотритель маяка Аива и блогер. Вот уже девять лет он живет в полном одиночестве. Мужчина не помнит своего прошлого, а мир за пределами Аивы называет Капернаумом, погрязшим в войнах и пороке.Однажды Артур решает устроить интернет-конкурс, главный приз в котором – полгода проживания на маяке. Победительницей становится молодая женщина по имени Кира. Когда Артур понимает, что проникся к ней глубоким чувством, на маяк прибывает некто третий – блестящий московский врач с мрачным прошлым.

Capernaum

Vol. 1

Arthur TopiKillia

© Arthur TopiKillia, 2022

ISBN 978-5-0056-4701-6 (т. 1)

ISBN 978-5-0056-4702-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Авторская благодарность

В первую очередь хочу поблагодарить завод «Металл Сервис» в городе Тамбов и, в частности, генерального директора Жукова Константина Владимировича. Без вас идея осталась бы просто идеей. Выражаю благодарность за то, что не раз откликались и помогали мне. Спасибо, большой души человек.

Также работники завода являются профессионалами своего дела. Заказывайте металл у них. Звоните, пишите и переходите на сайт.

Тел.: 8 (4752) 43—16—71

Email: info@mc24.ru (mailto:info@mc24.ru)

Сайт: mc24.ru

vk.com/metal_service

Благодарю от души моего хорошего друга, товарища и брата по вере Сергея Лукьяненко. Большой мотиватор в моей жизни, смотрю на тебя и беру пример. Спасибо за всё, брат. Также спасибо за помощь в продвижении и рекламу книги в интернете. Заказывайте рекламу в социальных сетях.

Сайт: mysmm.su

Благодарю своего друга, братского брата Сэма Атикова. Спасибо, что читаешь меня, и от души за всё, дорогой.

Благодарю свою жену. Без тебя, птенчик, написал бы я всё гораздо раньше.

Также хотел бы поблагодарить своего редактора Юлию Афонасьеву. Спасибо за терпение и кропотливый и важный для меня труд. Очень сильно ценю вас и вашу работу. Впечатлен вашим умом и умением исправлять косяки. БОЛЬШОЕ СПАСИБО.

vk.com/book. korr

Спасибо за всё Всевышнему…

Пролог

О глаза голубые с серым оттенком! Способны любовь большую в мире нашем увидеть. Коли по чуду очи цвет поменяют в карий, так быть тому любви большой. Но если воротится цвет обратно с карего в серо-голубой, то будет значить это, что потерял обладатель глаз сих больше, чем получил…

Отрывок цитаты из легенды древних скифов.

Из записей работ историка 145-летней войны Эльфриды Шольц.

Глава №1 Кладбище Ветров

Начало моего дня положило жгучее мерзкое чувство в нижней части живота, боль сработала как будильник, раздражающий, как правило, любого человека. Я хорошо запомнил все те чувства, которые вызвало это отравление, поэтому и начал с него. Я скрючился, как одинокая запятая, на своей постели, словно на пустом бумажном листе, и подумал, что, возможно, во всем виноват вчерашний поздний ужин. Эта рыба, которая пролежала больше суток в моих сетях, скорее всего, была несвежая, но я всё равно умудрился ее приготовить, так как иногда не замечал таких мелочей, как срок годности продуктов, а подозрительный кисловатый запах не отпугнул меня как потребителя данного деликатеса. Во всём я, конечно, винил отгрузку товаров: она выбила меня из моего ежедневного расписания, которое я, конечно же, не соблюдал, но всё же пробовал придерживаться.

Вчера была первая суббота сентября, а это значило, что компания, на которую я работал забирала свой товар в первую субботу месяца, и из-за них я постоянно забывал вовремя проверять рыболовные сети, которые оставались в море с рыбой очень долго. С другой стороны, они привезли мне стройматериалы, которые неслабо помогают мне в жизни тут, такую провизию, как крупы, макароны ракушками, картофель, концентраты для сока, кофе, чай, немного фруктов, больше овощей, потом медикаменты, топливо для дизельных генераторов, и, как я просил в прошлом месяце, Компания привезла мне блочный лук и стрелы к нему, дабы разнообразить мою жизнь тут.

Я с трудом выпрямился в постели, осознавая, что мне нужно в туалет, но так как туалет был далеко от жилого помещения, мне приходилось нелегко. Я с трудом оделся, накинул свой ветровой плащ, в плечах почувствовав, что он еще не успел просохнуть со вчерашнего дня. Хотя и висел всю ночь возле обогревателя, который позитивно носил название «Салют». Это чудо советской техники не раз спасало меня от гибели в лютые зимние холода в этих местах. В этот момент я начал злиться на людей, которые внесли изменения в план жилого помещения при реконструкции этого здания. Санузел так же, как и кухню, они разместили в самом низу сооружения, которое не входило в трубу маяка, а жилую комнату, напротив, разместили в самом маяке почти под его огнем, чтобы смотритель всегда имел прямой доступ к светилу. У всего сооружения были совмещенные цокольные этажи, но лестница из подвала была завалена строительным мусором, и мне не хотелось пробираться там в темноте. Так что мой путь лежал через залитый бетоном двор в виде римского Колизея, через стены которого в шторм волны обрушивались на пол, размывая бетон.

Сегодня явно непогода, и, спускаясь по лестнице, я слышал, как волны бьют стены моей башни одиночества, в которой я проводил подавляющее количество времени своей жизни. Открыв дверь маяка, я накинул капюшон и устремился к противоположной части Колизея. Добежав до двери санузла, я был до нитки вымокшим в соленой воде Охотского моря. Заранее не подготовив на связке нужный ключ от туалета, я понимал, что мое отравление стремится вырваться наружу, будто я соседний сахалинский вулкан. Но всё-таки в этих утренних мокрых сумерках мне посчастливилось очень быстро, почти наугад обнаружить нужный ключ. И вот долгожданное облегчение.

Сидя на унитазе, я размышлял о трагедии своего положения. На маяке я работал чуть больше девяти лет, и за все эти годы я ни разу не травился, естественно, я ни разу и не размышлял о том, чтобы переделать санузел в трубу маяка, хотя мне и случалось глубокой ночью справлять нужду, но тогда я забирался на верхний этаж маяка к светилу, открывал стеклянную форточку и мочился вниз с башни прямо в бушующее, кипящее пеной море.

Но в самой башне маяка было много комнат, которые никак не эксплуатировались. До покупки и перестройки Компанией этого сооружения все нужные для жизни удобства находились в самой башне маяка. Но с приходом Компании они зачем-то решили сделать всё по-своему. Большинство помещений использовались как склады для товаров из страны восходящего солнца. Но в самой башне товары не хранились, так что я был решительно настроен перенести санузел и кухню в башню, так сказать, на свои законные места.

Возвращаясь в свою комнату по крутой винтовой лестнице, я уже предвкушал, что скоро мне не придется мокнуть, чтобы сходить в туалет или приготовить пищу. Так как смотрителем маяка и стражем складских помещений я был не одно пятилетие, компания позволяла мне делать всё, что мне в взбредет в голову, так что переделка санузла была небольшой моей похотью.

В мои обязанности входила, в первую очередь, охранная деятельность на территории всего сооружения: я охранял склады с товарами. Естественно, я был вооруженным до зубов: у меня была собственная оружейная комната. В нее входил ящик для автомата Калашникова и ящик для патронов в советских цинках, сейф для пистолета Макарова. Неплохо для охранника складов, скажете вы, совсем не плохо, отвечу я.

Также я занимался контролем погрузки при привозе товара и отгрузке при сдаче его Компании. За всё время я успел разобраться, что деятельность компании была не совсем законная, поэтому продукция и складировалась так далеко от чужих глаз. Маяк был идеальным посредником в торговых путях Компании. Ежемесячно я погружал сто тонн товаров из Японии, предназначенных для Российского Государства.

Также моя прямая обязанность была поддерживать складские помещения в идеальной чистоте. Я убирался, ремонтировал, содержал маяк, ежегодно я заливал больше ста кубов бетона собственноручно. Я постоянно писал Компании о требовании капитального ремонта, каждый год они соглашались, но каждый год переносили на следующий год. Ну и конечно же, я был смотрителем маяка. Лично для меня, это была интересная миссия встречать, заблудившихся в море путников, но для Компании это было лишь прикрытием для их бизнеса.

Вот так и протекала моя жизнь в этом чертоге одиночества. Лично моя деятельность была очень развита: я занимался рыбалкой, охотой, в целом живя в свое удовольствие, вел блог в социальной сети и был довольно популярным из-за необычности места проживания и контента, выращивал грибы на одном из цокольных этажей маяка, но в целом был подавлен и одинок.

Раз в месяц ко мне заходил на катере один сахалинский предприниматель. Я продавал ему грибы и иногда рыбу, когда она не протухала из-за моей невнимательности. Он же взамен привозил мне виноград и фрукты, так как я еще пробовал себя в винодельном деле. Ведь было время, когда Советский Союз сделал из этого маяка автономный атомный, и многие годы в прошлом в этих подвалах распадались атомные частицы. Конечно же, Компания сделала здесь глобальную чистку, перед тем как заселить меня сюда, но всё же грибы в этих сумеречных темницах росли с неимоверной скоростью. Я предполагал, что во всём вина остатков радиации. Ну и красное вино я выпивал тоже с неимоверной скоростью. Мы все прекрасно знаем, что вино хорошо при радиации. Моя собственная винная марка будет под названием «мглистая башня» или «одинокая башня» (я еще не определился).

Большую часть времени я, конечно же, убивал на строительство, но также я загружал в интернет кучу сделанных мною фотографий и видео. Мой блог развивался и становился популярнее и туристические катера не раз заходили ко мне в мою собственную бухту. Я водил небольшие экскурсии по маяку и рассказывал о его постройке еще японцами в далеком 1939 году и истории его многое повидавших радиационных стен и подвалов.

Первое время компания запрещала мне водить экскурсии, боясь за товары, но со временем мы пришли к общему знаменателю. Я пообещал, что туристов не будет в дни отгрузки и погрузки и что я не буду показывать им склады, и напомнил, что Компании будет нелегко найти человека, который будет держать язык за зубами и так долго жить в одиночку во мглистой башне. Недолго сопротивляясь, они отступили. И вот уже девять лет я живу тут и ни разу не травился, кроме сегодняшнего случая.

Присев на кровать, я понимал, что хочу еще немного отдохнуть, так как пот начал падать с моего лба прямо на пол. Скинув ботинки возле кровати и кинув свой ветровой плащ в противоположный угол комнаты, я залез под одеяло, и свернулся уже в привычную запятую, и сразу уснул. В той части башни, в которой находилась моя комната, было одно маленькое окно, но с годами я расширял его, меняя раму и стекло, а к настоящему времени я и вовсе вставил большое пластиковое окно, чтобы было лучше видно океан и рассветы, ведь именно в сторону рассвета было направлено мое окошко.

И вот луч теплого солнца поджаривал капельку пота на моем лбу, и, хмуро щурясь, я проснулся. В животе больше не было боли, и я чувствовал облегчение, которого так не хватало мне ранее. Я с легкостью встал и посмотрел в окно. Было около четырех утра, когда я проснулся в первый раз, тогда был мрак и сумерки с ветром и дождем. Сейчас же было около семи часов утра, и за пару часов всё разошлось, и солнце с полной силой освящало мою келью.

Так как было начало осени и до наступления зимы меня ждали еще две запланированные прогулки с туристами, я хотел до зимы перенести туалет и кухню в башню. Но работы было много, а дни стремительно уменьшались, и помимо ремонта была еще куча нужных дел. Так что в мою голову под чашечку растворимого утреннего кофе пришла идея сделать конкурс в своем блоге в социальной сети. Я решил вместо запланированных походов с туристами разыграть билет на полгода жизни на маяке. Конечно, я понимал, что это влетит мне в личные расходы, так как экскурсии выручали мне неплохой заработок, а тут я лишаюсь его. Но всё-таки помощь мне нужна была больше, чем деньги, в которых я особой нужды не имел. Тем более за девять лет работы на счету в банке я имел больше семи нулей, так что обогащение материальными средствами у меня было далеко не на первом месте. Я постоянно закупал на личные средства стройматериалы и много разных вещей для снабжения маяка и его пригодной работы. Также около двух лет я выпрашивал у Компании катер, который по истечении двадцати месяцев они всё же удосужились мне приобрести. Я делал многое, и люди, работавшие на Компанию, постоянно приезжав, хвалили меня. Но а я в свою очередь постоянно заваливал их требованиями и письмами руководству, которых за девять лет было написано великое множество.

Допив кофе я принялся за написание статьи в блог. Начал я на скорую руку и, собственно, через пять минут статья была готова.

«Дорогие читатели и подписчики! Я с прискорбием сообщаю вам, что те две туристических экспедиции на маяк Аива отменяются в связи с техническими перебоями и опасностью погодных условий в это время года. Но не спешите расстраиваться, ведь стартует конкурс: целые полгода жизни на маяке вместе с его вечным хранителем в моем лице. Из плюсов: вы увидите сезон ураганов и штормов из башни одиночества, шесть месяцев вас ждет жизнь по правилам смотрителя, вы примите участие в обслуживании и ремонте маяка, также вас ждет рыбалка с катера, выращивание плантации грибов, приготовление вина и курс связи с заблудившимися судами и помощи им, курс по ремонту и эксплуатации линз огня маяка и всех сопутствующих механизмов. Из минусов: вы можете застрять здесь навсегда. Так как это место – Кладбище Ветров, здесь заканчивает свой путь любой уставший странник».

Я еще раз просмотрел статью. Она звучала как-то двусмысленно, но я разместил ее на просторах интернета. После чего отправился на кухню позавтракать. Завтрак определенно должен быть легким: я только что встал после тяжелого отравления. Но мои завтраки, да и вообще все приемы пищи являлись до ужасного вредными: всё жирное, жареное, залитое специями, пряными травами. Их мне поставляла японская сторона Компании. Кушать я любил и любил лениться, поэтому спорта в моей жизни было мало, только по спутниковому телевидению. Об этом свидетельствовало мое небольшое пузо. Но работы по маяку и своей должности в целом я выполнял не укоризненно, но что касалось моего личного времени, кроме сна я мог неделями просто валяться в кровати, писать в свой блог, смотреть телик. Это происходило в сезон штормов, когда экскурсиям на маяке не было места. Конечно же, я занимался грибами и рыбалкой, ну, я уделял этому меньше времени, чем обычно. Я ждал этого все лето, так что, хоть я и написал статью о своей одноразовой акции, моментами я подумывал все отменить и погрязнуть в лени на долгий сезон мрака и штормов.

По моему собственному мнению, место это было уникально. Какой бы силы катаклизм не происходил бы на этой планете, заканчивался он именно возле неприступных стен маяка. Был ли это сильнейший ветер или самый сильный ураган, ошметки его влияния падали возле моих ног. Именно поэтому я называл эту местность «Кладбищем Ветров», но мысль о том что мне в непогоду будет нужно спускаться в туалет и на кухню и постоянно мокнуть и мерзнуть, дала мне малую мотивацию закончить дело до конца.

После легкого завтрака, а это был огромный жаренный кусок жирной свинины, я погрузился всеми лапками в повседневную работу. Поначалу я проверил сети с рыбой. Обычно я начинал с плантации грибов, но сегодня я и так опаздывал из-за жидкой истории. Так что я пошел проверять рыбные сети между скалой маяка и островом Сахалин. Сегодня улов был скудный из-за того, что мне пришлось избавляться от множества тухлой рыбы. Я не знаю, с чем это было связано, и оставалось только догадываться, почему меня преследовало фиаско в рыболовной отрасли моей жизни.

Расправившись с рыбой, я отправился в подземелье. Грибы я любил больше морских тварей, и занятие в моей маленькой ферме приносили мне радость. Грибы не нуждались в особой заботе: эти малыши росли у меня на полках прямо в мешках с землей и навозом. Их было великое множество, но все одной породы. «Шампиньоны» – в моих ушах это название звучало как гордая фамилия французского древнего рода монархов. Бывало, что торговец с Сахалина приходил неделей позже обещанного срока и я делал огромную грибную армию у себя в келье. Из самых больших грибов я делал правителей, генералов, из чуваков поменьше пехоту простых воинов. Но к приезду торговца всю армию я расформировывал обратно по корзинам, и мои бравые солдаты были списаны в запас.

Да, заняться иногда было нечем, но также я много писал о мыслях, которые меня посещали. Так как в блог эти мысли было не написать, у меня также было много бумажных рукописей, дневников, множество тетрадей, а их домом являлся огромный старый шкаф в углу моей кельи. За девять лет и девять месяцев жизни на маяке я написал не один роман, который никогда не увидит свет. Тысячи и тысячи страниц томились в пыли и одиночестве, как и моя душа в стенах этого родного, но одинокого чертога. Я размышлял о многом: о бытие, о Творце, о делах в мире, о спорте, болезнях. За девять лет, возможно, я немного и свихнулся. Но одиночество было самым главным уделом моих бесконечно льющихся мыслей. За всё время я также понял, что сколько бы я ни писал, лучшую мысль я всё равно упущу. Я буду работать или валяться, смотреть телевизор или делать повседневные дела на маяке, а мысль придет, развратит всё в моей голове и покинет мой мир. И даже если я в спешке схвачусь за листок бумаги, я не смогу собрать то, что пару минут назад разбилось внутри меня и выскочило, оставив предвкушение того, что могло бы быть. Если бы я записывал всё то гениальное, что приходит в мою голову, когда рядом нет листа бумаги или я так занят работой, что не могу оторваться, меня бы уже давно изучали в школах.

Но увы, так как в школах меня не изучают и я простой смотритель маяка, я пишу всё то, что остается после этой мысли. Я веду свой рассказ осколками и непонятными выражениями, проводя вас по пути своей немощи. Я так устал от того, что мучаюсь в предвкушении того, что могло бы быть, но не могу достичь желаемого. Возможно, это был недостаток в образовании, а может, я и есть великий мыслитель, но из-за своей самооценки я кидаюсь неровными отрывками своего мышления, так как моя неуверенность в своих силах на листке бумаги стягивает мой мозг канатами и всё, что из него выходит, это фарш из идей, мыслей и желаний. «Как трудно быть мной!» – думал я каждый день своей жизни. Сейчас я прочитал вам самую суть того, что хранится в моих записках, в этом огромном старом, заполненном пыльными бумагами шкафе и сколько еще прочту, увидит Бог, вам понравится. Но здесь, в подвале, при множестве своих белых солдат в шляпах я чувствовал себя не таким одиноким и мыслями обиженным человечишкой. У меня были миллионы, заработанные за годы работы на этом контрабандном маяке, я был довольно популярен благодаря своему блогу и в любой момент жизни мог просто уйти на пенсию, уйти из маяка, уйти от одиночества, уйти от армии губящих мою душу мыслей и чувств. Но Аива держал меня. Он держал меня так крепко, что я чувствовал, что задыхаюсь, будто бы сама судьба помогала ему держать меня тут, будто бы в этом мире я не был нужен. Я не мог уйти просто так, я так прирос к нему, к каждому сантиметру, каждому залитому кубу бетона. К мраку его строений и вечной мерзлоты стен. Моя душа стала едина с ним, а сотни бессонных ночей в его стенах навсегда оставят мой дух бродить по стенам Аивы.

После всех этих размышлений я любил посмотреть на солнце: оно как бы очищало меня от того, что я насидел в подвале. Возможно, и радиация всё же в небольшом количестве потравливала мои мысли, но за девять лет жизни тут я полностью забыл свое прошлое. Возможно, в шкафу, в записках, есть что-то про него, но в моей голове было пусто. Я не помнил, кто была моя мать, отец, что заставило меня покинуть мир людей, я только помнил, что меня звали Артуром Топи’Киллия и мне было тридцать девять лет, у меня были темные волосы, плешивая борода, красивые серо-голубые глаза, длинный кавказский нос с картошкой на конце и дурной, невыносимый характер, от которого я и сам страдал.

Закончив с грибами, я приступил к последнему в этом году укреплению стен башни: большущая дыра была над входом в маяк. Строительные леса уже были собраны, оставалось только пододвинуть их к дырке в стене и заложить ее кирпичом. Конечно же, я без особого труда справился, немного сорвав себе спину, и оставшейся день провел лежа в мучительных болях на кровати, при этом при всем я замечу, что еле добрался до кельи. Каждая ступенька в башне на пути к постели оказывала мне ужасно сильное сопротивление.

Сразу же дабы не быть поверженным атаками своих бредовых мыслей я включил телевизор, в частности, канал «спорт». Там шел бокс, и, по-видимому, бился россиянин с Дагестана с украинским спортсменом, но после звонка гонга россиянин встал на одно колено и сдался. Я тогда не понял что к чему, но решил написать об этом в своем блоге. Как ни странно, когда россиянин выходил из зала, в него не летели стаканы, хот-доги, пиво, ну, как обычно делают в такие моменты, но люди поддержали парня и смотрели ему вслед с уважением, несмотря на то, что выступление было на Украине. По новостям я знал, что был конфликт между двумя братскими странами, постоянно показывали всякие бомбежки и жестокие события, но этот момент тронул мое сердце. Парень зачем-то отдал победу своему сопернику, даже несмотря на то, что их страны находились в конфликте. Позже я нашел в социальных сетях этого бойца, он своими силами пытался примерить две враждебно настроенные страны, это было видно в каждом его посте в интернете. Такие люди были редкостью, это те, в которых был дух силы и справедливости. Проводя часы в интернете, я редко находил здравые моральные суждения у нынешнего поколения, но этот парень был одним из тех, кто редко доживает до тридцати с нынешней властью, он тот, кто шел с голыми руками на войну, но не чтобы воевать.

Глава №2. Капернаум 1.0

В предыдущей главе данной повести я рассказал вам немного о себе и о том, что творится в моем маленьком мирке на территории под названием «Кладбище Ветров», а в частности, в маяке Аива. Теперь я расскажу вам про весь остальной мир вокруг меня, я называю его библейским названием города «Капернаум». Связанно это с тем, что, несмотря на все чудеса, которые на земле происходят, люди всё равно умудряются не верить в того, кто эти чудеса посылает, как во времена чудес Иисуса Христа. Конечно, данное сравнение далеко не все поймут, но если прочтут Новый Завет, то всё встанет на свои места.

Для меня этот мир разрушается очень давно, и я не помню причин, почему я убежал из него, но часто мне снятся сны, которые убеждают меня, что именно из-за того, что для меня в нем просто нет места. Постоянные новости с материка по спутнику, через телевизор и в мой мозг. Даже дистанционно этот мир развращает мое сознание. Но я понимаю, что являюсь частью его, несмотря на свое отдаленное существование.

Мир вокруг жил и без моего присутствия в нем: на Ближнем Востоке так же, как и всегда, шли войны, Израиль с Палестиной делили территорию Иерусалима; США развращали остальной шар своими одобрениями однополых браков, феминистических движений и разных пород всего того, что заставляет наши нейроны создавать плохие связи. Люди тупели тоннами, загоняя себя в рамки безволия. Я и сам был привязан к интернету, потому что вел блог, но могу похвастаться, что у меня была не такая зависимость, как у них, хоть, бывало, в потоке лени я и залипал ночами в экран монитора. В России бедный народ одолевала построенная на коррупции власть и несправедливость. В Индии число людей перевалило за полтора миллиарда, а жгучая бедность рубила их с такой же скоростью, как развивался блуд в странах Европы. В Китае нашли опасный вирус, который за месяц убил больше ста тысяч человек. В Белоруссии пытались свергнуть власть, но безуспешно, потом и в Казахстане, но с теми же последствиями. В Африке было гонение на христиан: мусульмане радикальных конфессий жгли церкви, расстреливали людей. Весь мир, в принципе, был не доволен тем, что всё шло куда-то, а я, как наблюдатель из маяка, наблюдал за этим всем со стороны, пережевывая при этом попкорн. Капернаум сходил с ума и умирал от деградации, пока я отсиживался в своей башне одиночества и наблюдал рассвет нового дня с одной стороны маяка и, переходя на другую сторону, наблюдал закат человечности человека.

Утром одного из дней после я с присущим мне нежеланием переделал все дела по маяку и решил посидеть пописать в блог на верхушке башни. Я взял ноутбук, фотоаппарат и блочный лук (думал пострелять в чаек, если вдруг смогу попасть в них, и пофотографировать красоты своих владений). Пока мирская суета одолевала таких, как ты, читателей, такой, как я, писатель стрелял по чайкам, пил кофе из термоса и писал очередную окрашенную темными оттенками историю. Как вдруг на ноутбуке мне пришло напоминание, что сегодня конкурс. Я с вечными своими вагонами мыслей забыл, что сегодня я должен избрать счастливого несчастливца в рабы на маяк. Естественно, по своей жизненной позиции я пошел по пути наименьшего сопротивления и воспользовался алгоритмом случайного выбора. Все, кто поделился моей записью, имели право на получение путевки в один конец. Весь конкурс я провел в прямом эфире, участвующих в конкурсе набралось около ста человек, и из этих ста человек кто-то один откинет покрывало суеты Капернаума и на полгода поселится на Кладбище Ветров.

Долгожданное молчание, клик по клавише Enter, пару секунд на работу алгоритма – и я объявляю победителя. К моему разочарованию, это была женщина тридцати лет, она только перешла порог полной зрелости и удосужилась угодить мне в помощники. Лично я рассчитывал на дядю возраста «я тягаю мешки с песком», а не на леди, которая в сезон шторма побоится выйти сломать ноготок во двор «Аивы». Но в любом случае выбор был сделан, алгоритмом я поклялся больше не пользоваться, а разработчикам без их вины написать угрожающие их жизням письма.

Ну что же, о победительнице я мало что могу сказать сейчас: ее звали Кира, у нее были красивые темно-каштановые волосы, а на фотках в социальных сетях в глазах ее я видел отблески одиночества ровно такого же, что и в моих серо-голубых. «Ну что же, заезд через неделю», – написал я ей краткое сообщение. Она не сразу ответила, но позже написала, что рада, что проведет полгода в месте, которое видела только на фотках. Я хотел объяснить, как ей добраться, но она сказала, чтобы я не беспокоился. Я же дал ей номер телефона человека, который доставит ее с Сахалина прямиком ко мне.

Честно, она поразила меня: не каждая женщина или девушка смогла бы просто взять и покинуть дом на полгода, да еще и к незнакомцу подселиться. Не знаю, может, у ней был какой-то план, может, хайпануть, проснуться знаменитостью, мол, я пожила полгода с психом, который даже миру и вещам дает свое название, плюс один на один, посмотрите на меня, что мне пришлось пройти. Конечно же, это были мои домыслы. Я не знал, что она может думать, и не знал, что от нее можно ждать. А мысли эти лезли в голову ко мне, скорее всего, из-за боязни неведомого, ведь со мной никто не жил до нее. Я вечно один. А тут бац— на полгода вместе. Позже я подумал, что со своей стороны она тоже чувствует опасения. И честно, после этой мысли мне стало проще воспринимать то, что со мной кто-то будет делить жилплощадь. Но у меня была неделя, чтобы привыкнуть к этой мысли.

На следующий день я понял, что нужно создать из башни обитель без всяких приливов информации из внешнего мира. Я решился отключить спутниковое TV на время ее пребывания здесь и оставить только интернет. Я разместил старую кровать неподалеку от своей и застелил ее чистым бельем, перед этим, конечно же, вытряс каждую пылинку из ее сыростью пропахших покрытий. Запер каждую дверцу шкафа со своей писаниной на замок и был спокоен. Убрал телевизор в сухой склад компании и закрыл дверь.

В сезон шторма отгрузки товаров могли сбиваться. Как-то было время, что я сидел четыре месяца и ждал, когда же придет судно, а из-за плохой погоды тут часто и спутниковый телефон был неактуален, слава Богу, рыба и грибы спасали меня в тот год. Но с этих времен прошло лет девять, и я не рассчитывал на повторение истории. По странным обстоятельствам память моей жизни как раз и начиналась с тех ужасных дней. Что сказать о Кире на время отгрузок и погрузок? Я придумал прятать Ее в комнате, тем более сотрудники компании никогда не поднимались в башню, они обходились кофе в столовой.

Ну да, как я вспоминаю тот мрачный год: на Кладбище Ветров закончил свое разрушительное шествие не один ураган. Помню ветер в тот год поднимал волны почти до моей кельи, из окна я видел только тьму и слышал только грохот, разбивающий о скалы рыбу, возможно, лодки, а может, и людей, заблудившихся в море в этот темный период. Света маяка не хватало, чтобы прорвать закрома той темной гущи. А крики чаек я не слышал месяцами. Это место погибало в это время и, как весна наступала на порог, снова возрождалось из тьмы, как цветок подснежника из недр черной грязи.

Как-то я лежал на полу в подвале трое суток (хорошо, что там была старая печь, иначе бы погиб от холода). Я просто боялся, что башню маяка вырвет, как тонкую соломинку из стога, могучий ветер. Но этого не произошло, и Аива стоит по сей день и будет стоять, когда и мир весь сгинет во мраке людской болезни под названием война, правда, может и не в полной целости. Ну или еще что случится, я не знаю, но неизбежность кончины этого мира преследовала мою голову, где бы я не находился, был ли я в подвале, ухаживая за грибами, или ловил рыбу в своей бухте, или фотографировал закаты и рассветы над океаном, то есть Охотским морем.

Вот в таких раздумьях ко мне подобралась осень, и сезон ураганов, и женщина Кира со своим недугом. Когда к стенам моего маяка причалила лодка, а из нее выкатили инвалидное кресло, я понял, что кухню в башне я буду делать один. И вот показалась и сама девушка, ее волосы цвета каштанов и щупленькое тельце, те же одинокие серо-голубые глаза, такие же, как и мои. Она мельком выглядывала за ограждение лодки, своими быстрыми глазками осматривая маяк. И тот же человек, что и выкатил кресло, взял эту маленькую хрупкую девушку на руки и вынес из лодки, усадив на кресло. По меркам моды нашего столетия она была одета очень даже ничего. Ну а что касается красоты, в жизни она была красивее, чем на фото в социальных сетях. Но ее недуг… я был огорчен и безмолвлен. Я смотрел на нее как на питомца: она была красивая, но бесполезная. И вот этот здоровяк-матрос подкатил ее ко мне и последовал за багажом этой леди. Я всё стоял и молчал и она тоже! Но через какое-то время она всё же поздоровалась со мной.

– Ну, здравствуйте, – с ярко выраженным негодованием, хрипя, ответил я.

– Вы чем-то обеспокоены? – совершенно сухо и неудивленно на мой тон ответила девушка.

– Да, обеспокоены, – ответил я незамедлительно. – Почему, я спрашиваю, вы не сказали мне, что вы, извините меня, не совсем здоровы?

– Я здорова! – всё еще невозмутимотельно ответила Кира.

К этому моменту разговора вернулся моряк с вещами Киры и вручил мне их в руки. Это были четыре огромные походные сумки. После чего, не прощаясь с нами, он запрыгнул на борт и отшвартовался. Я стоял, заваленный вещами, а Кира уже катилась по дорожке вверх к маяку. Не обращая внимания на то, что, во-первых, я не договорил с ней, а во-вторых, мне одному придется тащить ее вещи наверх, я был зол.

Тропинки мои были залиты бетоном и довольно крутыми на подъем, но она без особого труда прикатила к воротам Аивы вперед меня. Пока я тащился следом, она смогла отпереть огромные воротища и заехала во двор. За ней тянулся приятный шлейф дорогих стойких духов. Запах был неподражаем: вишня, ликер и что-то третье, я никак не мог распознать. Если бы не этот вкусный аромат, я давно бы вышел из себя.

– О да! – закричала гостья.

– Я так давно хотела увидеть это величайшее сооружение, я столько смотрела про него на вашем канале, столько читала про него и вот я тут! Колизейное строение стен во главе с великой башней, я словно в Мордоре, ох, как тут здорово! – Уже с ручейками на лице и очень тихо сказала Кира.

Всё это, конечно же, был монолог, я в это время еще тащился, как навьюченный ишак по горам Кавказа, еле-еле видя свет за всеми взваленными на меня сумками. Только я достиг ворот, как сильный ветер хлынул и захлопнул огромные воротища прям перед моим носом. Я изо всех сил пытался кричать, чтобы Кира приехала, но из-за ветра и одной из сумок на моей груди я не мог громко этого делать. После того как я аккуратно положил сумки на бетон, я пошел открыть дверь сам и без лишнего труда справился с этой задачей, но вот взять снова все эти сумки для меня было проблемой. И с третьей попытки еще одну цель я выполнил. Был бы у меня ежедневник, поставил бы галочку напротив ежедневного пункта заноса чужих вещей, да еще и бонус обязан был получить за их количество. Но увы, единственный мой бонус – это полгода жизни с девушкой-инвалидом, которая кроме добычи геморроя мне больше ничем помочь не сможет.

Я недолго осматривал двор, конечно, это было непросто из-за маленького ракурса между сумок. Но я всё же разглядел следы любознательности своей гостьи: дверь на кухню была нараспашку, а значит, девушка там, так как я всегда прикрываю дверь. Сначала я решил отнести вещи, а потом уже присоединиться к показу маяка. Хочешь не хочешь, а уже ничего не изменить, благо это всего на полгода, думал я, придется привыкать, да еще и за ней каждый день следить, чтобы не поранилась или разбилась где.

Я зашел в келью и прибрал все ее вещи под кровать. Потом открыл сундук с фотоаппаратурой и достал его, чтобы запечатлеть первый день гостьи для своего блога. Конечно, я понимал, что ее присутствие может сослужить хорошую службу моей туристической компании, так сказать, даст рекламу. И посетители прибавятся в разы.

Пока я спускался с башни, мою голову посетила запоздалая мысль, что мне каждый день придется таскать туда-сюда Киру вверх-вниз. От этого мне стало еще грустнее, но я должен был произвести впечатление на нее, чтобы она особо не расслаблялась, и устроить ей нагоняй за то, что ушла не дослушав.

Зайдя на кухню, я увидел Киру, будто она и не инвалид вовсе: она кружилась на своей коляске по кухне, как гоночный болид по треку. Она что-то стряпала, а увидев меня, сказала напрямую и так быстро, что я не успел ей и слова сказать:

– Я хочу оставить обо мне хорошее впечатление у вас. Так что не думайте, инвалиды могут всё то же, что и полноценные люди, а то и больше и лучше. Я вижу вашу душу, вы хороший, но страдаете от одиночества, и в глубине ваших мыслей я вижу темную сторону, которая не дает вам до конца обрести покой, не так ли, Артур?

– Я тоже это вижу, – тихо и ошеломленно сказал я.

Я понятия не имел, как она могла всё это понять так быстро, но почему-то мне захотелось общаться с ней. Она была открытая, и с первого этого неполноценного разговора я понял, что она родная душа мне, может, потому что я тоже был инвалидом, только, в отличие от нее, я был инвалидом в голове. Как так сразу она могла определить меня, я не понял, может быть, она экстрасенс, без стеснения не боящаяся задавать вопросы, или просто наблюдательная женщина, которая давно за мной следит в моем блоге.

Наш разговор продолжался, я даже позволил откупорить бутылочку вина. Обычно я не пил при гостях, правда, и гостей у меня не было, поэтому я пил всегда. От вина Кира отказалась, я не особо обеспокоился насчет этого, потому что понимал, она могла еще немного побаиваться и не раскрепостилась. Тогда я угостил ее хорошим японским чаем с листочками сакуры, привезенным Компанией. Сделав глоточек, она сказала что ничего вкуснее еще не пила. Я, уже немного покраснев от вина, рассказал ей про Компанию, рассказал, что они снабжают меня всем, что мне надо, взамен на работу на маяке. Конечно же, про склады я умолчал, но нас с ней ждала еще одна отгрузка товаров перед наступлением мрака, когда всё в этой части мира потеряет свою цветность и жизнь и приобретет черно-белые оттенки беспокойства, тревоги и страха.

Я в вкратце рассказал ей про сезон ураганов и ожидал от нее более пугливой реакции, но она особо не напугалась. Она перебирала своими тонкими пальцами зубчики чеснока и спросила, есть ли у меня программа, по которой мы будем жить эти полгода, словно по сценарию. На это я ответил, признаваясь ей в своем первоначальном плане, потому что понимал, что наши дружеские отношения нельзя начинать с вранья. Я сказал, что должен был перестроить кухню в башню и ожидал помощника-мужчину. На что она сказала, что если очень сильно постарается, то поможет мне и будет намного полезней, чем мужчина. Хотя и упомянула, что слишком тяжелое она возить не сможет. Я не стал ее разочаровывать, пока мы сидели на кухне, что в башне винтовая ступенчатая лестница и она не сможет мне никак помочь. Но сказал, что буду рад любой оказанной мне помощи. Потом мы обменялись парой историй из жизни и, в принципе, этот день я мог бы назвать сказочным, потому что никогда не ощущал похожих чувств просто от разговора с человеком. Наверно, потому что в моей памяти никогда и не было разговора с женщиной, если только она не была туристкой. Какое-то время я наблюдал за ее красивыми и так похожими на мои глазами, что не сдержался и заговорил с ней о них.

– Вы меня извините, но я заметил цвет ваших глаз, у нас с вами один.

– Да, Артур, я тоже заметила это сходство.

– Так вот, не хотите ли вы послушать одну статью по поводу наших с вами глаз?

Я так вопросительно посмотрел на нее, что, если бы кто увидел этот взгляд, понял бы, что ему нельзя отказывать.

– Конечно, Артур. Я только рада.

Кира искренно улыбнулась и нежным прикосновением пальцев убрала каштановый локон с лица.

– Дело в том, что одним похожим на этот вечером мне было довольно скучно и я подошел к зеркалу и посмотрел на себя. Я обратил внимание на свой цвет глаз и понял, что мне интересно, что значит этот цвет, а до этого я видел по телевизору, как одна дама рассказывает человеку характеристику его личности по цвету глаз.

Кира внимательно слушала и то и дело убирала с лица постоянно падающую прядь волос.

– И я решил, дай-ка я посмотрю свою характеристику, не то чтобы я в это верил, для меня это ложь, как и гороскоп, но заняться и правда было не чем. И я нашел довольно интересный сайт. И прочитал значения всех цветов глаз, которые встречались человеку. Но вот в чем дело, наш с вами цвет глаз был не с простой характеристикой, он описывался как довольно уникальный.

При слове «уникальный» я вытаращил на Киру глаза, будто педагог на провинившегося двоечника.

– Так вот, этот цвет уникален тем, что он награждает своего носителя, правда очень редко. С виду обычный серо-голубой цвет. И характеристики у его обладателя больше негативные. Такие как одиночество, депрессивность, крайне осуждающий взгляд на мир, незнание любви и отсутствие счастья.

Кира слушала и не перебивала, человек который искренно понимает свою жизнь и признает ее такой, как она есть, никогда не оправдывается, и Кира не оправдывалась.

– Но также помимо этого в статье было приложение к сказанному: этот цвет может поменяться в любой другой. И там у каждого цвета после изменения тоже было описание.