скачать книгу бесплатно
Скульптор Николай Щербаков. От Ленинианы до веры…
Елизавета Топалова
Много талантливых скульпторов в СССР посвятили свои работы В.И. Ленину. Среди выдающихся создателей Ленинианы – замечательный советский скульптор Николай Андреевич Щербаков. У него была долгая, яркая и интересная жизнь, он оставил после себя свои вдохновенные работы и добрую память тех, с кем ему приходилось работать или просто общаться. Среди его работ – памятники и бюсты А.С. Пушкина, Н. Островского, З. Космодемьянской, Ф. Кастро, П. Столыпина, Сократа, а также знакомые миллионам москвичей и гостям столицы 14 барельефов главного вестибюля станции метро «Краснопресненская». В последние годы жизни скульптор обратился к «вечной» теме, создав скульптуры «Благословляющий Серафим Саровский», памятник святым Петру и Февронии и др.
О прекрасном человеке, удивительном художнике и выдающемся скульпторе советской эпохи Н.А. Щербакове рассказывает Е. Топалова, с творчеством которого ей посчастливилось быть знакомой долгих тридцать лет.
Елизавета Топалова
Скульптор Николай Щербаков. От Ленинианы до веры…
© Топалова Е., автор-составитель, 2016
© ООО «ТД Алгоритм», 2016
Предисловие
Эта история началась со скандальной статьи «Слёзы ветерана», опубликованной 19 мая 2010 года в газете «Подмосковье» с подзаголовком «Участник Великой Отечественной войны скульптор Николай Щербаков оказался отрезанным от внешнего мира. Почему?». Статью украшала фотография скульптора на фоне старинного православного храма со склонённой берёзкой.
Незадолго до этого автор статьи, известный журналист Марина Александрина, к 65-летию Победы в Великой Отечественной войне выпустила небольшой юбилейный альбом, посвящённый художникам Подмосковья – ветеранам Великой Отечественной войны, куда вошла и статья о скульпторе Н.А. Щербакове. Привожу почти дословно её текст.
«Николай Андреевич Щербаков ушёл на фронт, когда ему не было ещё и 18 лет, прошёл дорогами войны через Украину, Австрию, Венгрию, Чехословакию и Германию Как он сам не раз рассказывал, его безмерно восхищал истинный патриотизм нашего народа Но о себе и о том, как воевал, говорить не особо любил Вспоминал только, как брали Вену и как после ранения в ногу с осложнениями долго лежал в госпитале на берегу Эльбы
Демобилизовавшись в декабре 1945 года, он поступил в Московский институт декоративного и прикладного искусства, возглавлял который в то время знаменитый художник Александр Дейнека. В 1951 году, по окончании института, ему удалось победить в конкурсе среди 140 участников на скульптурное оформление станции метро „Краснопресненская“. И сейчас на сводах главного вестибюля станции можно увидеть 14 барельефов, выполненных Николаем Щербаковым вместе с его бывшими сокурсниками – молодыми художниками и архитекторами. Этот первый серьёзный успех начинающего художника, ученика известного скульптора Екатерины Белашовой, принёс ему известность, ведь подобные заказы ранее доверяли только самым крупным мастерам. Так, например, скульптурное оформление станции метро „Площадь Революции“ (1937–1939) и „Измайловский парк“ (1944) выполнял народный художник СССР, лауреат трёх Сталинских премий Матвей Манизер.
Затем были воплощённые в камне и металле героические образы современников: знаменитые учёные, космонавты, фронтовики, государственные и политические деятели и просто колоритные личности. Он неизменно побеждал в самых престижных конкурсах всесоюзного и республиканского значения, выполнял работы по специальному заданию правительства, удостоен почётного звания лауреата государственной премии Таджикистана им. А. Рудаки. Сегодня работы Николая Щербакова находятся в разных музеях страны: в Музее антропологии МГУ – портрет знаменитого скульптора-анималиста и графика, народного художника В.А. Ватагина, в Мемориальном музее Н.А. Островского – портрет Зои Космодемьянской, в Костромском музее – портрет А.С. Пушкина… Из последних работ художника следует отметить мраморную скульптуру древнегреческого философа Сократа, установленную в Международном университете в Кунцево, скульптурную группу „Пётр и Феврония“ в его родном Муроме. На выставке в Щёлковской художественной галерее, посвящённой 80-летию Московской области, демонстрировались две полуторанатурные скульптуры „Президент Д.А. Медведев“ и „Благословляющий Серафим Саровский“, выполненные в современном материале из стеклопластика. В мастерской скульптора находятся крупные гипсовые скульптуры „Илья Муромец поднимающийся“, „Творец“ (художник Василий Суриков) и много других, выполненных им в последние годы, но пока не переведённых в более долговечный материал.
В планах художника было создание ещё целой галереи работ, но летом 2008 года с ним случилось несчастье: тяжёлый инсульт надолго приковал его к больничной койке. Он выжил, но до сих пор не может передвигаться без посторонней помощи.
В планах редакции было интервью со знаменитым скульптором. Однако встретиться и даже просто переговорить с художником по телефону не удалось. По непонятным причинам проживающий с ним сын скульптора уже долгое время никого не допускает к отцу. Можно только догадываться, что чувствует человек, запертый в четырёх стенах, оторванный от друзей, знакомых, коллег по работе, которому не с кем даже словом перемолвиться, ведь сыновья, занятые своими делами, отнюдь не балуют его своим вниманием. И всё-таки мы попробовали представить, что чувствует человек, попавший в эту ужасную, трагическую ситуацию.
…Скульптор тоскливо смотрит в окно. За стеклом один и тот же, давно надоевший пейзаж, навевающий всё те же нерадостные мысли. Вот уже много месяцев он прикован к постели. Правда, три раза в день кряжистая смуглая Аида – девушка из Киргизии, которую сыновья наняли присматривать за ним, – пересаживает его на инвалидную коляску и везёт к столу: завтрак, обед, ужин. Всё-таки хоть какое-то, но разнообразие. Аида плохо говорит по-русски, но кое-как с ней всё-таки можно объясняться. С недавнего времени даже этого нехитрого общения он лишился: старший сын установил в комнате новый большой плазменный телевизор, и теперь Аида не отходит от яркой игрушки. Вот она и теперь как приклеенная сидит у экрана. Конечно, это гораздо интереснее, чем сидеть у постели немощного больного старика…
Его мысли опять возвращаются к тому, что случилось в этот злосчастный день – 13 июня 2008 года. Как обычно, он работал в своей мастерской на Чистых прудах. И вдруг отчего-то потемнело в глазах. На какое-то мгновение он потерял сознание. Когда очнулся, понял, что левая рука и левая нога не подчиняются ему. Как он добрался в тот день из столицы в подмосковную Клязьму, он не помнит. Дома вызвали „Скорую помощь“, и она увезла его в местную районную больницу. Когда он пришёл в себя, то увидел перед собой встревоженное лицо Луизы – дочери его бывшего однополчанина, которая появилась в его мастерской больше 20 лет назад и стала его верным помощником и коллегой. Он знал, что она не бросит его в беде. Наверное, если бы не она, он тоже ушёл бы в небытие, как те соседи по палате, которых одного за другим выносили накрытыми простынёй. Как он вынес весь этот ад районной больницы, куда свозили самых безнадёжных больных, где ни на минуту не прекращались стоны и предсмертные хрипы расстающихся с жизнью людей? Потом была и другая больница, уже в Москве, которая, впрочем, мало чем отличалась от первой. И наконец, реабилитационный центр. Там опытный врач, поколдовав над его безжизненными левой ногой и левой рукой, вынес вердикт, как приговор: надо привыкать к инвалидной коляске.
Он и старается не роптать, настраивая себя на хорошие мысли. Сыновья всё-таки его любят. Он всегда ими гордился: оба крепкие, статные, талантливые и умные. Старший, Андрей, обязательно навещает его раз в неделю, приносит дорогие экзотические фрукты. Ничего, что как только за ним закрывается дверь, всё достаётся Аиде. Пусть полакомится, он всё же считает себя джентльменом. Конечно, хотелось бы видеть его почаще. Но, наверное, у него более важные дела. Как и у младшего сына Егора, который хоть и живёт с ним в одном доме, но всё не успевает подойти и поговорить с отцом. И друзья о нём совсем забыли. Даже верная Лу – дочь его бывшего однополчанина, которая неотлучно находилась у его больничной постели, когда с ним всё это случилось, – куда-то исчезла, за последние месяцы ни разу не позвонила ему. Что ж, такова жизнь. Кому он нужен, старый, больной и беспомощный?
Иногда от одиночества ему кажется, что он начинает сходить с ума. И тогда он начинает кричать и звать на помощь. Но никто его не слышит. И слёзы медленно катятся из его глаз. Старый солдат выжил, но зачем ему такая жизнь?
Доктор экономических наук и профессор Л., в прошлом – депутат Государственной Думы, которая много лет работала вместе со скульптором и хорошо знает его, не оставляет попыток добиться встречи с Николаем Андреевичем.
– Николая Андреевича я знаю очень давно. Он однополчанин моего отца, который ушёл из жизни в 1989 году. Поэтому я отношусь к Николаю Андреевичу как к своему близкому родственнику. Но прежде всего он талантливый художник, один из лучших скульпторов нашего времени. Можно сказать, это наше национальное достояние, о таких людях надо заботиться, беречь их и оказывать им всяческое внимание. Когда с ним случилось несчастье, я почти три месяца ухаживала за ним в больнице, так как он находился в очень тяжёлом состоянии, а ухаживать за ним было некому. Первое время после выписки из больницы я ещё имела возможность его навещать у него дома в Клязьме, но вот уже несколько месяцев без объяснения причин меня, а также других его знакомых перестали пускать к Николаю Андреевичу, а также отвечать на телефонные звонки. Я не думаю, что такая изоляция от общества идёт на пользу его здоровью, а недавно я убедилась в том, что это делается вопреки его собственному желанию. Не так давно он сам попросил кого-то из знакомых или родственников, находящихся рядом с ним в этот момент, набрать мой телефонный номер. Из разговора с ним я поняла, что он находится в чрезвычайно подавленном состоянии и просил меня забрать его к себе в Москву. Я готова это сделать, обеспечить достойный уход и лечение в лучших московских клиниках, но родственники категорически возражают, поскольку решили, что ему и так хорошо: они о нём заботятся, он накормлен, ухожен и т. д. Но и в тюрьме тоже кормят и меняют бельё. Как можно человека без его согласия лишать самого элементарного – общения с другими людьми? Почему кто-то, пусть даже и близкие родственники, берёт на себя право решать за самого человека, где ему лучше жить и с кем общаться? То, что такой произвол творится в отношении инвалида, который сам не может себя защитить, а тем более участника Великой Отечественной войны, возмутительно вдвойне, – говорит Л.
Конечно, сам Николай Андреевич никогда не станет, да и не сможет жаловаться на произвол со стороны своих близких родственников, но, наверное, эта история должна привлечь к себе внимание общественных организаций, органов опеки и даже правоохранительных органов, которые должны поставить под контроль ситуацию, сложившуюся вокруг участника Великой Отечественной войны, скульптора Николая Щербакова».
Увы, все мои попытки добиться встречи со скульптором так ни к чему и не привели. Но зато его стали иногда вновь вывозить на прогулку, а по воскресеньям – привозить в Клязьминский храм на церковную службу, к причастию, как это раньше делала я, когда меня ещё допускали к нему. Несколько раз его привозил в храм младший сын со своей подругой Светланой, но их энтузиазм быстро иссяк, и они перестали это делать. После этого уже старший сын Андрей стал приезжать по воскресеньям из Москвы в Клязьму и привозить отца в храм, но и он тоже демонстративно увозил отца, как только я пыталась приблизиться: статья в газете надолго рассорила меня с родственниками скульптора.
Так продолжалось почти год. Но в конце января 2011 года что-то произошло, и старший сын скульптора Щербакова Андрей перестал мне препятствовать, когда я подходила поздороваться с Н.А. в храме. Постепенно я стала провожать их после службы, рассказывая по дороге последние новости, которые происходили в Москве и в мире искусства. Чувствовалось, что Н.А. ждал с нетерпением этих встреч, он заметно ожил и радостно приветствовал меня, когда я появлялась в храме.
Почти пять лет продолжались эти наши встречи в Клязьме. После каждого своего приезда я прилежно записывала содержание наших разговоров, стараясь запечатлеть последние впечатления от драгоценных встреч с этим выдающимся художником и человеком, и эти пять лет стали хронологией не только наших бесед, но и тех событий, которые происходили в то время.
2011 год
17 апреля 2011 года, воскресенье
Сегодня большой церковный праздник – Вход Господень в Иерусалим. Через неделю – Пасха. Солнечно и тепло. В храме раздавали веточки вербы.
Погода была хорошая, и мы немного погуляли на воздухе. Андрей довёз Н.А. до реки Клязьма.
– Здесь ты писала книгу о Фальконе, – вспомнил Н.А.
– Эта книга о французском скульпторе Фальконе, который создал памятник Петру I в Санкт-Петербурге, была посвящена вам, потому что именно вы своим поразительным сходством с Фальконе вдохновили меня на её написание, – напомнила я. – И вы не только внешне похожи на скульптора. Даже события вашей жизни совпадают. У Фальконе была Екатерина II, а у вас – Екатерина III.
– Как это – третья? – не понял Н.А.
– Екатерина Фурцева. Ведь она к вам очень хорошо относилась. Так же, как и Екатерина II к Фальконе. Правда, потом она перестала отвечать на его письма, когда скульптор разругался с генералом Бецким, который был при императрице кем-то вроде министра культуры. Этот генерал тоже претендовал на авторство памятника Петру I. Он много крови попортил Фальконе. Даже пытался не заплатить ему за работу и переделать памятник. Но Екатерина, хоть и не хотела ссориться с этим вельможей, всё-таки не дала ему это сделать. У вас тоже была подобная история с Фурцевой. Вы помните, как вы благодаря ей всё-таки добились того, чтобы памятник Ленину в Ходженте, за который вы получили Государственную премию имени Рудаки, отлили из нержавейки?
– Ну конечно, помню, – оживился Н.А. – Её заместитель Халтурин мешал изо всех сил. Тогда я позвонил ей. Она уже была в курсе дела и вроде тоже была на его стороне: «Что вы, говорит, выдумываете? Какая ещё нержавейка? Отливайте памятник из бронзы, как все». Я не стал спорить, только спросил: «А Памирские горы, на фоне которых будет памятник, какого цвета?». Она мне отвечает: «Ну чёрного, ну и что?». «А бронза потемнеет – какого цвета будет? Ничего не будет видно на фоне гор». Она сразу поняла, в чём дело, и сказала: «Идите к Халтурину, он вам сейчас все бумаги подпишет». «Так его нет, он в отпуске». «Вы идите, через час он будет у себя в кабинете». Я пришёл, он действительно уже сидит, весь набычился, красный, как рак. Я как ни в чём не бывало говорю ему: «Здравствуйте». Он, не глядя на меня, подписал все бумаги. Я ему говорю: «Спасибо». Он мне так и не ответил.
– Зато потом он с вами поквитался: вы рассказывали мне, что отлитые ноги Ленина загнали совсем в другую республику и не успевали привезти к назначенной дате? Но, слава богу, тогда всё обошлось. Всё-таки он вам тоже крови попортил не меньше, чем Бецкой Фальконе. Но самое главное, что у вас совпадает с Фальконе – последний период жизни. Ведь Фальконе тоже разбил инсульт, и он последние восемь лет не поднимался с постели. Об этом периоде меньше всего известно. Считают, что все эти годы за ним ухаживала его бывшая ученица Мари Анн Колло, которая сделала голову Петра I для памятника. Но теперь мне кажется, что всё было совсем по-другому. Ведь у скульптора Фальконе был сын. Я очень сомневаюсь в том, что он долго терпел присутствие этой девушки рядом с отцом. Я хотела бы дописать книгу о Фальконе в этой части.
– Принеси мне свою книгу о Фальконе, – попросил Н.А.
– У меня остался один-единственный экземпляр, – с сожалением сказала я. – Если я вам его отдам, то у меня совсем ничего не останется.
– А ты напечатай новую. Ну хотя бы один экземпляр. Только для меня.
– Почему один? Я могу переиздать эту книгу нормальным тиражом. У меня даже есть на примете одно издательство.
Когда я приехала домой, меня неожиданно осенило. Как я могла забыть: ведь в этом году очередной, причем двойной юбилей Фальконе, причем не только рождения, но и смерти! И Н.А., сам того не зная, напомнил мне об этом.
1 мая 2011 года, воскресенье
В прошлое воскресенье был праздник Пасхи и меня не было в Клязьме, так как я присутствовала на ночной службе в московском храме рядом со своим домом.
– Завтра, 2 мая, празднуют святую блаженную Матрону Московскую. Я вчера была в Свято-Покровском храме, где сейчас находятся мощи святой Матронушки. Народу там, как всегда, тьма. Наверное, если бы она не помогала людям, они не приходили бы к ней. Как говорят, к пустому источнику не ходят. Удивительно, но она действительно помогает. Причём всем, а не только православным. Я видела даже нескольких цыганок, которые стояли в очереди к её мощам.
В своё время Н.А. сделал портрет Святой Матроны и изготовил несколько гипсовых копий. Одна из них сейчас находится в Крыму, в санатории «Меллас», это вотчина Московского правительства, и Н.А., когда отдыхал там, подарил им одну гипсовую отливку святой Матроны Московской. Вторая копия находится в Сочи, в нижнем храме, построенном известной пропагандисткой здорового образа жизни Надеждой Семёновой, у которой тоже бывал Н.А. А третья – в моём музее на Арбате. Матрона Никонова дольше всего, с 1942 по 1949 год, жила в Москве на Арбате, в старинном деревянном доме в Староконюшенном переулке. Вначале я считала, что это деревянный дом Пороховщикова на углу Арбата и Староконюшенного переулка. Этот деревянный дом охраняется ЮНЕСКО и, судя по фотографии, очень похож на тот дом, в котором жила Матронушка. Когда началась его реконструкция, я даже написала письмо актёру Александру Пороховщикову, внуку архитектора Пороховщикова, которому до революции принадлежал этот дом. В письме я предлагала включить в план реконструкции установку скульптуры Матроны во дворе дома. Александр Пороховщиков тогда как раз получил подряд на реконструкцию этого дома на правах долгосрочной 50-летней аренды при условии его реставрации и благоустройства прилегающей территории.
Сейчас я вспомнила об этом и рассказала Н.А.
– Ну и что он ответил? – спросил он.
– Ничего. Полное молчание. Я пошла по адресу подрядной фирмы, с большим трудом отыскала её офис, но там сидел какой-то мужик, вдрызг пьяный. Похоже, что это какая-то фиктивная фирма, а реально все работы делали другие люди. Реставрация деревянного дома совмещена со строительством какой-то грандиозной пристройки. В общем, я ничего так и не выяснила. Я решила, что, раз ничего не получается, значит, Матрона не хочет стоять в этом дворе. В конце концов, гипсовая скульптура Матроны и так находится на Арбате, в моём домашнем музее Константина Юона, и этого ей, наверное, вполне достаточно. А потом я узнала, что Матрона и вовсе там не жила. Она жила совсем в другом доме, который давно снесли и построили на его месте многоэтажку. Даже фундамента не оставили. Мне об этом рассказали Зинаида Жданова, которая тоже тогда жила там и написала книгу о святой Матроне Московской. Зинаида Жданова последние годы жизни вместе со своим братом жила в Свято-Покровском монастыре, рядом с Матронушкой.
8 мая 2011 года, воскресенье
Третья неделя после Пасхи, Жён-мироносиц: Марии Магдалины, Марии Клеоповой, Саломии, Иоанны, Марфы, Марии, Сусанны и других праведных жён, которые служили Господу в том числе своим имением. Сегодня также празднуют Иосифа Аримафейского и Никодима, похоронивших Иисуса Христа, и апостола-евангелиста Марка, одного из 70 апостолов, написавшем одно из самых доступных Евангелий для новообращённых.
Завтра 9 мая, праздник Победы, который тоже отмечается Церковью как день поминовения усопших воинов. Я поздравила Н.А. с наступающим праздником и вручила ему цветы и конверт с деньгами. Деньги, 10 тысяч, конечно, мои, но я сказала Н.А., что это Петровская академия наук и искусств передала премию своему Почётному члену. Впрочем, я не соврала. Ведь я тоже член этой академии. Пусть Н.А. знает, что его не забывают коллеги.
Я сообщила Н.А., что собираюсь сегодня вечером поехать к себе на родину в Мариуполь, чтобы посетить кладбище, где похоронены мои родители. Заодно собираюсь также заехать в Харьков к своему давнему знакомому, известному юристу-сталинисту Ивану Тимофеевичу Шеховцову, портрет которого когда-то сделал Н.А. В 1988 году, когда началась антисталинская кампания в прессе, Шеховцов, как ветеран войны, подавал 17 исков в защиту чести и достоинства главнокомандующего И.В. Сталина. Эти иски в суде не принимали, так как он не является родственником Сталина, а родственники Сталина тогда почему-то не захотели давать ему доверенность. Но потом писатель Адамович обругал Шеховцова в одной своей статье, назвав защитником палача Сталина. Тут уж Иван Тимофеевич не упустил случая и предъявил иск к Адамовичу. Этот судебный процесс получил широкую огласку в прессе и на телевидении, в том числе за рубежом, Шеховцов получил больше 7 тысяч писем в свою поддержку.
Н.А. по моему заказу по фотографии сделал бронзовый бюст Шеховцова, когда Адамович на какой-то встрече заявил, будто Шеховцов умер. Этот бронзовый бюст Шеховцова потом украли из мастерской. Но, слава богу, сохранились его фотография, сделанная в 1990 году на ветеранской выставке МОСХа к 45-летию Победы. Н.А. сделал также бюст Адамовича и выставил их вместе, друг напротив друга. Назвал эту скульптурную группу «Противостояние». Правда, Адамович был в гипсе, а не в бронзе. Ему не удалось найти спонсоров. Не знаю, зачем он распускал эти слухи о смерти Шеховцова? Сам он впоследствии умер во время суда, куда его таскали его же сподвижники из «Мемориала», которые обвинили его в каких-то финансовых махинациях. А Шеховцову в сентябре исполнилось 84 года, дай бог, проживет и больше!
Н.А. попросил передать Ивану Тимофеевичу привет от него. На том мы и расстались.
15 мая 2011 года, воскресенье
Четвертая неделя по Пасхе о расслабленном, которого воскресил Иисус Христос. Цветёт черемуха, похолодало до плюс 12 градусов.
На неделе у меня были сплошные проколы: звонила в Суриковский институт насчет «Творца», которого сотворил Н.А., а я перевела в стеклопластик. Секретарша дала мне отлуп па полной программе, когда я спросила, когда можно попасть на приём к ректору. Узнав, по какому я вопросу, она заявила мне, что у них есть свои скульпторы, а ректор не депутат и по личным вопросам не принимает. И бросила трубку. Кажется, у них в институте все вопросы решает секретарша. Потом я звонила в Муром по поводу отправленного туда письма об установке в Карачарово скульптуры Ильи Муромца, безвозмездно переданного в дар городу. Дозвонилась с третьего раза архитектору, которому глава администрации расписал письмо. Тот, не моргнув глазом сказал, что первый раз слышит и знать ничего не знает. В общем, порадовать Н.А. сегодня было нечем.
В церкви батюшка в проповеди вспоминал расслабленного, который на Овчей купели тридцать лет безуспешно пытался получить исцеление и был исцелён Иисусом Христом. Когда Н.А. выехал на коляске из храма, я ему сказала:
– Сегодня батюшка говорил о вас, вы ведь тоже расслабленный, и вы тоже сможете выздороветь, если у вас будет вера в это.
– Как Бог решит, пусть так и будет, – слабо махнул рукой Н.А.
– Наверное, если бы вы встали на ноги, опять помчались бы в свою мастерскую? – предположила я. – Ну как ещё можно было бы заставить вас отдохнуть?
– Зачем мне такой отдых? – с горечью сказал Н.А. – Уж лучше было бы плохо, тяжело, но всё же ходить на своих ногах, чем так ездить, как я сейчас, на инвалидной коляске.
– Не говорите так. Уж лучше плохо, но все-таки жить, чем даже хорошо, но умирать.
– Я и жив-то только наполовину, а вторая половина уже там. Лежу дома, как кулёк, – грустно сказал Н.А.
– А как Матронушка – она почти всю жизнь просидела на кровати, да ещё слепая была от рождения, – напомнила я. – А когда ей говорили «бедная Матронушка», она удивлялась «Это я-то бедная? Это вы бедные!». И всем помогала, несмотря на свою немощь. Может быть, вам тоже Бог дал под конец жизни, чтобы вы достигли святости, как Матронушка? Чтобы вы не отвлекались на всякую суету. Мне всегда казалось, что вы имеете в душе святость. Говорят, что все мы проходим здесь на земле испытательный срок. Русские часто падают, но они же и поднимаются очень высоко. И вообще из всех людей, которых я знаю, вы самый мудрый. Поэтому я всегда советуюсь с вами, и вы всегда даёте мне дельный совет.
Н.А. слушал меня скептически, но не стал возражать. Видимо, я не первая, кто говорит ему об этом. Безусловно, он человек незаурядный. Все это чувствуют и тянутся к нему, как к магниту. Я имела возможность неоднократно в этом убедиться, да и сама неслучайно так привязалась к нему. Может быть, это и есть та самая загадочная и непостижимая русская душа, о которой так много говорят? Но если она действительно существует, то Н.А. – её воплощение.
22 мая 2011 года, воскресенье
Сегодня празднуют перенесение мощей Святителя и Николая-чудотворца из захваченного турками города Миры Ликийские, где он в первом веке нашей эры служил архиепископом, в итальянский город Бари. Большой праздник. Это считается «весенний Никола». Н.А. считается «зимним», он родился в декабре. А те Николаи, которые родились весной, празднуют день своего Ангела-хранителя 22 мая. По старому стилю это 9 мая. Какие-то мистические совпадения дат. Но Никола-то один. Поэтому я поздравила и Н.А. тоже с праздником его святого покровителя.
– На этой неделе в понедельник праздновали юбилей Николая Никифоровича Лукьянчикова, – сообщила я Н.А.
– Сколько ему стукнуло?
– Семьдесят пять лет.
– Ну, по сравнению со мной он молодой человек. Мне уже 87-й год пошёл.
– А вы помните, как отмечали ваше 75-летие? – спросила я. – В Государственной Думе была выставка ваших работ во главе с Сократом. Скульптура Сократа и после закрытия выставки ещё долго оставалась в Государственной Думе. Её несколько раз показывали по телевидению, а Проханов опубликовал в своей газете «Завтра» фотографию депутата Василия Шандыбина в Государственной Думе рядом с Сократом.
– Да, я помню Шандыбина. Он и сейчас работает в Государственной Думе?
– Нет, недавно он умер. Очень жаль, это был единственный депутат-рабочий. В последнюю Госдуму он уже не был избран, так как поссорился с Зюгановым и тот не включил его в избирательный список КПРФ. Да что там Шандыбин! Всю московскую партийную организацию исключили из партии.
– Вот это да! Из-за чего?
– Какие-то партийные разборки. Они считают, что Зюганов только притворяется оппозиционером, а сам подыгрывал на выборах Ельцину, а теперь подыгрывает Путину и Медведеву.
– А я всегда голосовал на выборах за Зюганова, – признался Н.А.
– Николай Никифорович просил передать вам книгу, которая издана к его юбилею, – сообщила я Н.А.
– Это он написал?
– Нет, это о нём написал книгу один очень хороший журналист. Он описал весь жизненный путь Николая Никифоровича как борца за экологию. Всё это он изложил в виде его воспоминаний на больничной койке перед операцией. Получилось очень оригинально и интересно.
– Я молился за Николая Никифоровича, когда однажды мне приснилось, что он тяжело заболел, – вспомнил Н.А.
– Он действительно тогда был практически не жилец. В 1-й Градской больнице, куда его сначала отвезли, считали, что его дни сочтены, потому что ему нужна была срочная операция, но в Москве ни один хирург не брался её делать. Слишком много сопутствующих заболеваний: и сердце, и диабет, и тромбы. Но ректор института, где мы работали вместе с ним в последнее время, сказал, что в Балашихе у него есть знакомый уникальный хирург, который может помочь. Шансов на успех операции было один к 99, но доктор решил рискнуть. Перед операцией ректор приехал в больницу и сказал Николаю Никифоровичу: это ещё не последняя инстанция. Он привёз с собой местного священника, отца Владимира Бороздинова, который прямо в больничной палате провёл молебен и так воодушевил Николая Никифоровича, что тот без всякой боязни лёг под нож. И представьте себе, всё прошло благополучно. Это было настоящее чудо! Я тоже познакомилась с этим необыкновенным доктором и предложила ему посмотреть вас. Но для этого придётся положить вас в больницу.
– Ещё чего не хватало! – возмутился Андрей и, круто развернувшись, увёз Н.А. Я озадаченно посмотрела ему вслед. Наверное, он решил, что я не теряю надежды под каким-то предлогом всё же увезти Н.А. к себе в Москву.
29 мая 2011 года, воскресенье
Не без опаски подошла после службы к Н.А. и Андрею. Но Андрей, видимо, уже забыл об инциденте в прошлое воскресенье. За оградой церкви, пока Аида надевала Н.А. головной убор, к нам подошёл местный лохматый мужичок.
– Я знаю, где вас могут вылечить, – сказал он и протянул какой-то листок. Я заглянула в него и сразу вернула ему бумажку.
– Да это реклама секты сайентологов!
– Никакая это не секта, – окрысился лохматый.
– И не просто секта, а сатанинская секта. Я и вам не советую туда ходить, – сказала я.
– Ну раз не хотите, так и сидите всю жизнь на инвалидной коляске, – прокричал вслед лохматый.
– Лучше сидеть всю жизнь на инвалидной коляске, чем быть в этой секте, – ответила я ему.
– А что это за секта? – поинтересовался Н.А.
– Да они вовсе и не лечат, – сказала я. – Они обучают делать карьеру и добиваться жизненных успехов с помощью каких-то мистических ритуалов. Говорят, что это действительно помогает. Многие из тех, кто учился у сайентологов, стали богатейшими людьми.
– Мой отец в таких случаях говорил: отдай душу в ад и будешь богат, – философски изрёк Н.А.
– Вы все правильно понимаете, – ответила я. – Даже если бы они и могли вылечить, не стоит к ним обращаться. Как и к экстрасенсам. Православная церковь обращение к таким знахарям и экстрасенсам считает большим грехом, в котором надо каяться на исповеди, потому что это нарушение первой заповеди: «Поклоняйся одному Богу и ему одному служи». Нельзя вступать в контакт с тёмными силами даже ради того, чтобы вылечиться. Да никакие экстрасенсы и не могут вылечить, они могут дать только временное облегчение, а по-настоящему исцелить может только Бог.
5 июня 2011 года, воскресенье
Н.А. был сегодня в храме только с Андреем, без Аиды.
– А где Аида? – спросила я.
– Она спит. Очень устала, – сказал Андрей.
– Ну конечно, она же и готовит, и убирает, на Н.А. ей уже и времени не остаётся. И вообще она не столько сиделка у Н.А., сколько прислуга у Светы с Егором.
