скачать книгу бесплатно
– Толик, – сдерживаясь, сказал папа. – Ты обещал рассказать правду. Я тебе поверил. А ты опять сочиняешь небылицы.
– Это не небылицы! – обиделся Толик. – Вот коробок, смотри.
Толик сунул руку в карман и вытащил коробок. Папа машинально взял его в руки, повертел и швырнул на диван. Он покраснел, и лицо его снова стало очень сердитым. Ни слова не говоря, он быстро вышел в коридор.
– Папа, я не вру! – закричал Толик. – Не вру! Не вру! Почему вы все мне не верите?!
В передней хлопнула дверь. В квартире стало тихо.
Толик стоял посреди комнаты и плакал, держа в руке коробок.
Толик был самый сильный человек в мире. Он лучше всех играл в хоккей и в шахматы. Но он никак не мог сделать так, чтобы папа хоть на минуточку ему поверил. Если, конечно, не прибегать к помощи коробка. И это было очень обидно, потому что получалось, будто Толик уже ничего не может добиться сам, даже если будет говорить лишь одну правду.
17
На улице было очень много народу. Все шли с сумками и свёртками, все торопились. Все говорили громко и смеялись, потому что перед праздником у людей всегда особенно хорошее настроение. Трамваи, разукрашенные флажками, отчаянно звеня, протискивались сквозь толпы людей, которые сегодня расхаживали по улицам как попало. Постовой милиционер не обращал внимания на беспорядок. Он всё равно не смог бы справиться. Да его сегодня как-то и не особенно боялись.
Впрочем, один человек, увидев постового, заблаговременно перешёл на другую сторону. Ему не хотелось попадаться на глаза именно этому постовому.
Конечно, постовым был старшина Софронов, а осторожным человеком – Толик.
Трудно было надеяться, что в этой толчее удастся разыскать папу. Но вдруг повезёт! Толик знал, что папа будет гулять по улицам, пока не успокоится. Толик шёл, озираясь по сторонам, и держал руку в кармане. В кулаке была зажата спичка. Как только он увидит папу, то сразу сделает какое-нибудь чудо, и папа поверит. А потом они вместе будут обсуждать, как истратить остальные спички.
Но папы всё не было.
У киоска, где продавалось мороженое, стояла очередь. Вертя головой, чтобы случайно не пропустить папу, Толик встал в самый хвост. Очередь двигалась быстро. У самого прилавка Толик обнаружил, что не взял денег. Это его не испугало. Сунув руку в карман, он прошептал несколько слов, и тут же в его ладони зашуршала бумажка.
– Два пломбира, – сказал Толик.
– У меня нет сдачи с таких денег, – сказала продавщица, взглянув на сторублёвку. – Удивительно, как это тебе мама такие деньги доверила. Беги домой, пока не потерял.
– А я мороженого хочу, – сказал Толик.
– Ну что он там копается! Давайте побыстрей! – зашумели сзади.
– Граждане, кто сто рублей разменяет? – спросила продавщица.
Очередь засмеялась.
– Чего там сто, давай уж сразу тысячу!
– Ещё надо проверить, откуда у мальчишки такие деньги, – произнёс кто-то сердитым голосом.
Толик попятился от прилавка.
– Держи его! – шутливо сказал тот же голос.
Но Толику было не до шуток. Он быстро отошёл от прилавка и нырнул в толпу, проклиная себя за то, что не догадался назвать хотя бы пятёрку. С этой сотней теперь и в магазине показаться опасно.
Пробежав на всякий случай с полквартала, Толик увидел, что навстречу идёт Мишка с Майдой. Он снова хотел перейти на другую сторону, но Мишка его уже заметил.
– Ты зачем наши стихи читал? – без всякого предисловия спросил Мишка.
– А твоё какое дело!
– Потому что это нечестно.
– Да чего вы ко мне со своей честностью пристаёте! – возмутился Толик. – Честно, нечестно… Надоели!
– Никто к тебе не пристаёт, – сказал Мишка. – Ты лучше руку из кармана вынь. Майда не любит, когда руки в карманах держат.
– Чихал я на твою Майду!
– Ты очень много воображать стал.
– Сколько надо, столько и воображаю. Не учи учёного.
Толик глянул поверх Мишкиного плеча и съёжился. Ему хотелось стать как можно незаметнее. Навстречу ему, отдуваясь и пыхтя, с толстой улыбкой на толстом лице шёл толстый доктор из зоопарка. Как всегда, он нёс множество свёртков, которые расползались и стремились упасть на тротуар.
Доктор был уже близко, когда Толик стремительно бросился на другую сторону улицы. Нечаянно он задел какую-то женщину, а та задела доктора, и свёртки посыпались на асфальт.
Мишка кинулся собирать свёртки. А доктор даже не взглянул на женщину, которая его толкнула. Наверное, он привык к тому, что он толстый и его всё время толкают.
– Большое спасибо, молодой человек, – сказал доктор Мишке, когда все свёртки снова оказались у него в руках. – У меня, видите ли, жена в больнице, и приходится всё делать одному. Могу я угостить сарделькой вашу замечательную собаку?
– Спасибо. Она не возьмёт.
– Значит, она тем более замечательная, – улыбнулся доктор и пошёл дальше, протискиваясь сквозь толпу.
Мишка огляделся по сторонам. Толика не было. Он исчез внезапно, будто растаял. Он не ушёл, не убежал, не спрятался, а просто ИСЧЕЗ. Как тогда, у клетки со львом.
Мишка стоял посреди тротуара. Его толкали прохожие. Но он не замечал ничего. Он вспоминал. Перед ним, как на экране кино, проплывали чудеса Толика. Чудеса расплывались и сталкивались, но вот наконец они собрались в одну кучу, и тогда Мишка подумал, что этого просто не может быть. И ещё он подумал, что всё это было. Всё это не приснилось, не показалось, потому что не может ни казаться, ни сниться разным людям одно и то же.
«Значит, Толик – это не Толик, – подумал Мишка. – Но где же тогда Толик?»
И тут же впервые он понял, что с настоящим Толиком что-то случилось и нужно искать его немедленно.
Мишка подобрал поводок и вместе с Майдой прямо через газон побежал к знакомому дому.
Дверь Мишке открыла Анна Гавриловна. Она с удивлением посмотрела на Майду, на Мишку и спросила:
– Что случилось, Павлов?
– Анна Гавриловна, мне нужно вам что-то сказать.
– Это срочно?
– Не знаю, – сказал Мишка. – Может быть, и срочно.
– Ну, проходи.
Анна Гавриловна толкнула дверь в комнату. Мишка, придерживая Майду за ошейник, вошёл. За столом, стоящим посредине, сидели два малыша. Они были совсем одинаковые, наверное близняшки. Малыши размазывали по тарелкам манную кашу. Увидев собаку, они замерли. Глаза их стали круглыми от восторга.
– А вот собачка, – сказала Анна Гавриловна. – Собачка любит, когда дети хорошо кушают.
Близняшки дружно засунули в рот пустые ложки.
– Я слушаю, Павлов, – сказала Анна Гавриловна.
Мишка вздохнул. Он не знал, как начать. Совсем не просто говорить про такие вещи. Особенно если приходится рассказывать про друга.
– Я слушаю, – повторила учительница.
– Я про Рыжкова хочу… – сказал Мишка. – Только я не хочу на него жаловаться.
– Ну, не жалуйся, – улыбнулась Анна Гавриловна.
– А вы его не будете наказывать?
– За что же его наказывать?
– Я сам не знаю, – вздохнул Мишка. – Понимаете, Анна Гавриловна, он всё время хвастается…
– Но ты же дружишь с ним не первый год. Он всегда любил похвастаться. Ты знаешь это не хуже меня.
– Я совсем про другое, – сказал Мишка. – Раньше он хвастался – и всё было неправда, а теперь он хвастается – и всё правда.
– Ничего не понимаю. Вы что, с ним поссорились?
– Я не знаю, – с отчаянием сказал Мишка. – Я не про это хотел. Я сначала хотел его папу спросить. Но тогда Толику бы попало. Потом я хотел своему папе рассказать, но он всё равно бы Толикиному папе сказал. И всё равно бы Толику попало. А я не могу никому не рассказывать! Я не понимаю ничего…
Анна Гавриловна уже не улыбалась. Она встала со стула и пересела на диван.
– Садись ко мне, – сказала она. – Успокойся. Я не буду тебя ни о чём спрашивать. Садись и расскажи сам. А потом мы вместе подумаем. А сейчас и я ничего не понимаю, Миша. Что-то случилось с Рыжковым? Очень плохое, да?
Мишка сидел рядом с Анной Гавриловной. Мысли его бегали сами по себе, не подчиняясь ему. Мишка поднял голову и посмотрел на Анну Гавриловну.
– Может, его убили… – прошептал он.
– Как… убили… Кто? – тоже шёпотом спросила учительница. Лицо её стало белое и чужое. – Что ты говоришь, Миша?!
– Вы не волнуйтесь, Анна Гавриловна, – заторопился Мишка. – Я его сейчас видел. Он живой. Он гуляет. Я совсем не про то думал. Я вам сейчас всё расскажу. Вы помните, как он в клетку залез?
Анна Гавриловна торопливо поднялась с места, подошла к вешалке и стала надевать пальто.
– Где ты его видел? – спросила она чужим голосом. – Идём сейчас же! Покажи, где ты его видел. Идём искать. Немедленно!
– Да я совсем не про это! – закричал Мишка. – Он живой. Ничего с ним не сделалось!
Анна Гавриловна прислонилась к двери.
– Вы помните, как он в клетку залез?
– Помню.
– Ну, так он не лазил. Я рядом стоял и всё видел.
– Ты хочешь сказать, что это не Рыжков прогнал льва?
– Рыжков.
– Значит, он был в клетке?
– Был.
– Ты что, издеваешься надо мной, Павлов? – тихо спросила Анна Гавриловна.
– Я не издеваюсь! – снова закричал Мишка. – Он не лазил в клетку. Он просто там ОКАЗАЛСЯ. Он был рядом со мной и вдруг СТАЛ там…
– Что значит «стал»?
– Он ногами не шёл! Понимаете? Ногами не шёл. Он не перелезал ни через чего. Он сразу ОКАЗАЛСЯ там.
– Дальше… – сказала Анна Гавриловна, как-то странно взглянув на Мишку.
– Потом он обыграл меня в шахматы. Потом он обыграл моего папу. А у папы первый разряд.
– Ну и что же тут особенного?
– Он раньше никогда не играл в шахматы! – сказал Мишка. – Он совсем играть не умел.
Анна Гавриловна с интересом взглянула на Мишку. Она сняла пальто и снова села к нему на диван.
Близняшки за столом не сводили глаз с Майды. Они сидели тихо как мыши. Каша давно остыла на их тарелках, но Анна Гавриловна не обращала на них внимания. Она слушала. А Мишка рассказывал про хоккей и про то, как они дрались возле школы, когда руки у него размахивались сами собой.
– Но ведь этого не может быть, – сказала Анна Гавриловна, когда Мишка закончил.
– Не может, – согласился Мишка. И снова та же мысль пришла ему в голову, и он опять сказал шёпотом: – Вот я и подумал, что Толика украли или убили. А ОН совсем не Толик! Он другой, вместо Толика…
– Ерунду ты говоришь! – сказала Анна Гавриловна. – Что же его и мама, и папа не узнают?
– У него и мама другая… – сказал Мишка. – Она ему всё разрешает и не ругает. Она совсем другая. Они оба другие…
– Где он сейчас?
– Он, наверное, в парк побежал.
– Ты можешь его найти? Скажи, чтобы он сейчас ко мне пришёл.
