скачать книгу бесплатно
В моей черной и дикой судьбе.
О, Кармен, мне печально и дивно,
Что приснился мне сон о тебе.
Вешний трепет, и лепет, и шелест,
Непробудные, дикие сны,
И твоя одичалая прелесть —
Как гитара, как бубен весны!
Завершив безнадежные поиски воплощения Вечной Женственности в представительницах прекрасного пола, поэт продолжал внимать знакам Новой Богини в широкой общественной массе – народной стихии, в которой улавливалось «медленное пробуждение великана… с какой-то усмешкой на устах». Он пророчески ощущал разрыв между народной массой и заигрывающей с ней интеллигенцией, поскольку не видел в этом хождении в народ искреннего сострадания и настоящей любви с одной стороны, но слышал гул «летящей прямо на нас… бешеной тройки» с другой.
После Февральской революции, а затем большевистского переворота поэт в 1919 году еще сохранял оптимизм:
Все это – временные личины, маски, мелькание бесконечных личин. Это мелькание знаменует собою изменение породы; весь человек пришел в движение, он проснулся от векового сна цивилизации. Дух, душа и тело захвачены вихревым движением: в вихре революций духовных, политических, социальных, имеющих космические соответствия, производится новый отбор, формируется новый человек: человек – животное гуманное, животное общественное, животное нравственное перестраивается в артиста, говоря языком Вагнера.
Однако уже спустя два года он видит, что жизнь изменилась, но не стала новой – «вошь победила весь свет», и на той жизни, «которую любили мы», – «грязь и следы человеческих копыт». Символично, что в дневниковых записях последнего года жизни Блок часто обращается к Пушкину, сверяя с ним свой жизненный путь, и разделяет изменение переживания чувства свободы великим поэтом от «простого гимна» любящего сердца к «никому отчета не давать».
И тогда, поднявшись выше тлена,
Ты откроешь Лучезарный Лик.
И, свободный от земного плена,
Я пролью всю жизнь в последний крик.
В «Воспоминаниях о Блоке», написанных практически сразу после смерти Александра Блока в 1921 году, Андрей Белый продолжил свой восемнадцатилетний разговор с «глубиннейшим русским поэтом», который был «частью меня самого», и с которым он разделил «трудные переживанья мистерии человеческих отношений».
III
Рандеву в глухом ресторанчике. Черт попутал. Притяжение аметистового перстня. Смертельные компромиссы высокой любви. Дань чувственности. Самоотравление любовью. Страж порога в сверхчувственный мир. Работа над храмами тела. Искушения светлого рыцарства. Победа над манией. Сумасшествие берлинских кабачков
В феврале 1912 года в скромненьком ресторанчике Петербурга снова встретились Александр Блок и Андрей Белый. Еще до первой встречи в январе 1904 года, когда прекрасная молодая супружеская пара Блоков посетила в Москве заочно близко знакомого поэта-символиста Андрея Белого, их навечно связало духовное родство «ищущих пути» к «новым зорям», а затем «попутал черт», уводя Блока из братства служителей Прекрасной дамы к Ночной фиалке, сплетая кружева влюбленности между Белым и женой Блока, доводя Белого до грани убийства или самоубийства и «высиживания» решения вызвать Блока на дуэль. И все же не смог оборвать самые тонкие нити, связующие этих «двух сыновей гармонии». В судьбе обоих это был период становления нового жизненного этапа, когда, сбившись с пути, ярко освещенного зорями символизма, после злых вьюг и «кружения бесконечных, безобразных бесов», каждый обнаруживал себя уже далеко после неизбежной развилки. Блок разделил свой духовный путь со Стриндбергом, а Белого провидение толкало в объятия свидетелей Штейнера и испытания антропософией.
Желая поддержать Блока, который, как чувствовал Белый, страдал в своей «мучительной жизни», увлекаясь цыганами, вином, случайными женщинами, он подробно поведал о собственной внутренней жизни, в которой эзотерика, тайны посвященных, духовные упражнения возникали как неизбежные вехи судьбы, сталкивающей его сперва с миссионеркой оккультизма в России Анной Минцловой, передавшей Белому перед своим загадочным исчезновением перстень с эмблемой братства розенкрейцеров и «несколько евангельских изречений – в качестве „опознавательных знаков“ на случай возможной встречи», а затем со склонной к мистицизму художницей Асей (Анной Тургеневой). Кроме того, в Асе Белый, по-видимому, все же нашел компромисс «между Божественной и небожественной любовью», отказываясь от собственного убеждения в том, что «величайшее прозрение мира не должно приближать к серединности». Блок, на которого при знакомстве Ася произвела меньшее впечатление, чем ее сестра Наташа, поинтересовался, доволен ли Белый отношениями с Асей, «и узнав, что доволен, как будто бы он удивился; но – ничего не сказал».
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
