скачать книгу бесплатно
– Кого?! Полицию Майами, блядь! Ну ты выдал, Андрюха! – Санек оглушительно захохотал, – они, может, этого психа и приняли бы, не посмотрев на справку из дурки.
Андрей мысленно обругал себя. Следить, следить за языком а лучше помалкивать. Лифт был грязен и тускл, половина кнопок как будто сгрызли мыши. Нажав на пятый этаж, Санёк напомнил:
– Давай, кореш, похавай и отдыхай, чтобы завтра бодрячком быть. Жду звонка по диско.
– Спасибо Сань, – Андрей ощутил благодарность, – спасибо за помощь, – он в сердцах сжал ладонь друга, – я обязательно позвоню.
– Ну и клешня у тебя, как тиски. Давай, до завтра, я готовлюсь и причипуриваюсь. Заходить не буду, твоя собака меня не очень любит.
"Точно, собака , дядя много о ней рассказывал – чёрная , как ночь овчарка, страшная для чужих и необычайно преданная своим . Вот, новое испытание, как она встретит меня, как воспримет? С одной стороны, тело. то есть запах, дядин, а с другой – собаки существа чувствительные. Вздохнув, Андрей нажал кнопку звонка, раздался громкий лай. Здравствуй, отчий дом.
Новые испытания
"И всё-таки я болван! – так самокритично подумал Андрей на следующее утро, вытянувшись на стареньком, но ещё крепком обширном диване. Собаки опасался, а про мать не подумал!" Дядина, а в новых реалиях его мама – Мария Геннадьевна, вчера заставила его изрядно попотеть за ужином. И не то чтобы она начала что-то подозревать, но расспрашивала подробно об учебе, друзьях и знакомых, известных ей, тренировке и здоровье. Андрей весь извертелся, придумывая ответы о вещах и событиях, совершенно ему неизвестных и незнакомых. Он, конечно, попытался отделаться выражениями вроде «хорошо», "нормально" и "терпимо", но это не всегда прокатывало, приходилось фантазировать, изо всех сил следя за речью. Всё равно опростоволосился, конечно. Когда мать начала сетовать, что автобус утром приходит в разное время и непонятно, какое у него вообще расписание, он брякнул: «Так посмотри на телефоне, мама». Ощутив недоуменный взгляд, быстро сказал, что пошутил и, не допив чай, нырнул к себе в комнату. Собака просочилась за ним. Вот с ней как раз не возникло никаких проблем, как и с отцом. Последний пришёл с работы поздно и поддатый, поздоровался и лёг почивать, а Чернуха сначала взгромоздила свои лапы на плечи Андрея, радостно оскалившись и виляя хвостом, а потом сидела на кухне, выпрашивая угощение и глядя умильно добрыми глазами. Разбудила Андрея она же, устроив сеанс умывания языком – мол, хорош спать, веди меня на прогулку. Признаться честно, укладываясь отдыхать, Андрей в тайне надеялся проснуться в своём, таком родном и привычном мире. Осознав, что надежды эти напрасны и придётся продолжать обживаться здесь, он не впал в отчаяние и не зарыдал, а воспринял этот факт как данность. Вообще, его даже несколько удивляло собственное относительное спокойствие, возможно, мозг просто отключил эмоции, чтобы не сойти с ума. "Итак, что мы имеем? Живём с родителями в двухкомнатной квартире на пятом этаже. В комнате, где спят Андрей и Чернуха, имеются диван, книжные полки и шкаф с одеждой. Письменный стол, два стула, кресло. Хорошо, что никого, кроме них, дома сейчас нет, можно не спеша всё обследовать, чтобы не удивлять потом родителей неожиданными вопросами и не натыкаться на мебель. Чернуха требовательно тявкнула, пришлось прервать размышления и отправиться в ванную. Наскоро проделав все необходимые утреннее мероприятия и процедуры, Андрей оделся, прицепил Чернуху на поводок и замер озадаченно. Ключи. Есть ли у него ключи от дома, и если есть, то где? На столе нет. Карманы брюк? Нет. Ага, в курточке. Вообще, это опять его недоработка – необходимо срочно исследовать карманы, письменный стол, полки, вообще всё дядино личное пространство. Но это потом, сейчас на улицу. Где дядя выгуливал свою питомицу, Андрей, естественно, не знал, и решил положиться на Чернуху. Та тянула его вперед, как паровоз, с непривычки он даже выпустил поводок из рук, но быстро приноровился. Никаких совочков – мешочков для собирания отходов жизнедеятельности четвероногих питомцев он нигде не заметил, значит борьба с животными не достигла ещё того накала, как в его время, как и борьба с курильщиками. Ну да, девяностые, "вольное время", как называл его дядя. Собака уверенно тянула его в сторону виднеющегося неподалеку леса. Перейдя через дорогу, Андрей, поразмыслив, снял Чернуху с поводка – вокруг не было ни души, а собаке необходимо побегать. Тем более, что дядя упоминал, что та всегда подчинялось его голосу. Неспешно шагая между деревьев, Андрей заметил поваленную сосну, расположился. "Итак, что мы имеем?" В карманах сигареты, зажигалка, это понятно. Во внутреннем обнаружились часы, очевидно, снял перед тренировкой вчера. Начало одиннадцатого, а во сколько мне на учёбу? Из дядиных баек он помнил, что тот учился во вторую смену, а вот во сколько она начинается? Ладно, потом. Что тут у нас ещё? Проездной, студенческий в обложке. Раскрыв билет, Андрей прочитал: "Трофимов Андрей Валентинович, студент первого курса исторического факультета Уральского государственного университета". Ага, за обложку было засунуто несколько купюр в десять тысяч рублей. Андрей замер сначала, а потом вспомнил что году в 98-м, что ли, деньги деноминировали, убрав три лишних нолика. Всё равно сумма солидная, учитывая, что размер стипендии дядя назвал в пятьдесят-сто рублей, точнее тысяч рублей за разные годы, а пачка сигарет и бутылка пива стоили трешку. Что у нас тут ещё? Дыра в левом боковом кармане, надо зашить, непорядок. Хотя…Рука Андрея нащупала какие-то предметы в глубине: пачка презервативов и записная книжка, за обложкой которой обнаружилось еще несколько купюр, уже по сотке. Ключи, пачка жвачек, носовой платок. В олимпийке обнаружился нож-выкидуха. Всё.
Чернуха носилась меж деревьев, как чёрная молния, распутывая неведомые следы. Тишина и симметрия. Может, попробовать покурить? Не удастся же всё время отговариваться травмой головы. Андрей затянулся, закашлялся, на глазах выступили слёзы, но он отважно добил сигарету до конца. Хватит на первый раз. "Чернуха, ко мне! – гаркнул он, вглядываясь в кусты. Собака подбежала, шумно дыша. "Молодец, умница», – похвалил Андрей животное, погладил по голове.
Придя домой, в первую очередь занялся завтраком и обследование жилища. Телевизор в родительской комнате. Пульта нет, каналы, числом трое, переключаются вручную. Видеомагнитофон, домашний телефон в коридоре рядом со шведской стенкой. В ящиках письменного стола – тетрадки, учебники. Что это мы изучаем? «Археология», « История древнего мира», История России IX – XI веков», « Этнография». Жуть! По природе своей Андрей был скорее технарем, чем гуманитарием, поэтому, подавив невольный вздох, сложил источники мудрости назад. Книжная полка: Корецкий, Бушков, Леонов. Рядом Джек Лондон, Чейз, братья Стругацкие, Дюма. За книжками несколько пачек сигарет, литровая бутылка водки "Белый орёл". Отлично, будет чем угостить Санька. Хорошая привычка была у дяди – делать заначки, в наше время без паспорта мне не везде и продадут алкоголь, либо курево. Санёк ждёт моего звонка – какой у него номер? Где у нас записная книжка? Так, почти все по кличкам, даже девки. Конспиратор, блин. Раздался мелодичный звонок. Не сразу сообразив, Андрей сначала похлопал себя по карманам, ища сотовый, и только потом допер, рванул в прихожую.
– Алло Андрей, привет, это Толик Паровозов.
– Здорово, Толик, слушаю тебя внимательно.
– Ты это, на учёбу то идёшь?
– Конечно, иду. Ко скольки нам?
– Так, к часу десяти. Вместе пойдём?
– Давай.
– Где встречаемся?
– Давай у вокзала, под часами.
– Во сколько?
– В полпервого. Ещё, Толик, напомни, какие сегодня предметы, я забыл что-то.
Когда собеседник, хехекнув, продиктовал ему расписание, Андрей, положил трубку, провел рукой по вспотевший шее. Если каждый простой разговор в этом мире будет отнимать столько нервной энергии, то долго он этого не вынесет. Наскоро перекусив, Андрей засунул в один рукав куртки пару тетрадок, а в другой бутылку, потрепал Чернуху по голове и вышел из квартиры. Погода на улице стояла прекрасная, светило ласковое осеннее солнышко. Уже в автобусе Андрею пришло в голову, что всё складывается совсем неплохо – молодёжь везде одинакова, а современному разумному парню не так уж и сложно сориентироваться в обстановке. Он улыбался, подставив лицо солнечному свету, на душе было легко и приятно.
– Вы выходите? – обратился он к двум молодым людям.
Те синхронно обернулись на всё ещё улыбающегося Андрея, обменялись быстрыми взглядами.
– Выходим, дружище, выходим, – преувеличенно вежливо кивнул тот, что был в кепке, делающей его похожим на вороненка. Второй хмыкнул. Когда двери автобуса открылись, они выскочили первыми, резко остановились, так что Андрей невольно уткнулся в спины.
– Батюшки мои, сумку то забыли! – запричитал тот, что был без головного убора, резко развернулся и налетел на Андрея. Автобус тем временем захлопнул дверцы и начал отъезжать от остановки.
– Пацан, ты что, специально на дороге встал? – обратился к Андрею тот, что был в кепке.
– Я?
– Головка от хуя! – злобно откликнулся второй, – стоит тут на пути у людей, лыбится, а кореш твой уже наши шмотки тормошит в автобусе.
– Точно, развели нас, как лохов, – кивнул «Кепарик».
– Кто теперь отвечать за это будет?
– Не знаю, – растерянно сказал Андрей, – ребята, я вообще один ехал, и сумки вашей в глаза не видел.
– Пиздит, как дышит, он ещё в автобусе на неё косяка кидал. И со вторым, длинным, перемигивался, я сам видел! – злоба просто переполняла молодого человека.
– Ответить придётся тебе, парень, – вроде как сочувствующе вдохнул первый, – транспорт уже не догоним, лёгкие у нас больные. Шмотьё ушло импортное, дорогое.
– Да что шмотьё! – всплеснул руками второй, там лавандосов было на три ляма. Всё заранее знали, гниды! – изо рта у него пошла пена, глаза стали совсем бешеными, – должен ты нам, сука, попал! – он ткнул пальцем в Андрея.
– Давайте вызовем милицию, разберёмся, – предложил Андрей,– я не знаю, почему вы решили, что я имею отношения к вашей потере.
– Так ты с ментами заодно небось, – прохрипел второй, окончательно распаляясь, – нам проще на нож тебя посадить, фраер, а не базары базарить.
– Подожди, – рассудительно промолвил '"Кепарик", – может, у него с собой деньги есть, отдаст нам, и разошлись краями.
– Да откуда у меня?! – воскликнул Андрей, – я вообще студент, на занятия еду, недоразумение какое-то!
– Студент, бля, а в рукаве у тебя что? Давай сюда! – истеричный собеседник ловко вытащил у него из рукава бутылку, – Нормально! Учиться он едет. Зуб даю, что хотели дело отметить.
– Да какое дело … – начал Андрей.
– Ша, братва! – " Кепарик" поднял руку, – здесь явно какие-то непонятки, их перекурить надо. Есть у тебя курево, парень?
– Да, пожалуйста, – Андрей протянул ему пачку.
– Благодарствую, – " Кепарик" закурил, угостил своего истеричного друга, сунул пачку в карман и сказал раздумчиво:
– Ладно, парень, чуется мне, что ты не причём. Давай разойдёмся и считай, что у тебя ещё одна днюха нарисовалась.
– Постойте, а …
– Ты что, не понял? – оскалился второй, – иди нахуй отсюда, в церкви свечку поставь что пронесло. Пиздуй!
И Андрей ушёл. Хорошее настроение сменилось унынием, он чувствовал себя оплеванным и обманутым. "Развели как лоха" – это точно про него. Дядя на его месте вёл бы себя совершенно по-другому, и Санёк тоже. А ведь белый день и народ на остановке стоял, но никто не вмешался, не одернул наглецов. Хотя почему кто-то должен решать за тебя твои проблемы? Пойми, тебя прочитали с полувзгляда ещё автобусе, и выбрали жертвой. Соберись, если не хочешь быть жертвой всё время, возьми чувства и нервы в кулак. Урок горький, но он должен пойти тебе на пользу.
До встречи с Толиком еще оставалось время, и Андрей свернул к ларькам, купил пачку мягкого "Бонда" и бутылку "Черной смерти". Придя на место, закурил. Перенесенный стресс требовал разрядки, и Андрей затягивался глубоко, неспешно выдыхая дым. Вокруг воняло разливным пивом и мочой, лежали горы семечковый шелухи, а на привокзальной площади перемещался самый разный народ. Стояли таксисты -зазывалы , в уголке вращали наперстки, дачники с брезентовым рюкзаками целеустремлённо шагали, умело лавируя среди толпы.
– Здорово, Андрюха! – худощавый сутулый парень повыше его ростом протягивал руку и улыбался, – давно ждёшь?
– Да нет, недавно подошёл, – Андрей пожал худую ладонь, – пойдём?
На аллеях Универа жизнь кипела еще более бурно, чем вчера вечером. Студенты и студентки сновали между корпусами, здоровались, перекрикивались, ругались и обнимались, курили и пили пиво. Иногда сквозь человеческое море степенно, как ледоколы, продвигались преподаватели. Пока Андрей с Толиком добрались до нужного корпуса, они успели поприветствовать два десятка людей разного пола и столько же раз ответить утвердительно на банальный вопрос: "ты будешь на празднике?". Уже у входа в корпус, там, где до сих пор восседают каменные Ленин с Горьким, на приятелей надвинулась настоящая гора, схватила в объятия.
– Здорово, други, что так поздно? – объёмный бугай в непробиваемом кожане воззрился на них вопросительно.
"Да это же дядя Дима! Дядин лучший друг, я видел его на семейных праздниках. Вот он какой молодой, человек – слон прямо-таки."
– Мы были важным делом заняты, Димон, мы водку покупали, – степенно сказал Андрей.
– Водку! – гаркнул тот на всю округу, – это хорошо, у меня тоже кое-что имеется. А дружок твой придёт?
– Какой?
– Ну медик этот, Саня Каргаполов.
– Блин, мне же позвонить ему надо.
– Иди на вахту, дай тете Вале полтинник и звякни.
– Пятьдесят тысяч?
– Ага, – захохотал Димка, – пятьдесят рублей, дурила! Поспеши, а то лекция скоро.
Лекции Андрею понравились, преподаватели старой школы вели речь замечательно, иногда добавляя юмора, играли голосом, как заправские актёры. Ещё больше удивили Андрея сами студенты. Несмотря на пресловутую вольность, большинство внимало преподам с удовольствием, усиленно строча в тетрадях. На первых порах Андрей не успевал записывать, потом приноровился. Главное было – понять потом, что там такое намазюкано второпях. Еще больше удивил семинар. Все эти вольные личности в кожанках и мини юбках активно участвовали в обсуждении правления Ярослава Мудрого, высказывали на удивление здравые мысли, даже вступали в аргументированные дискуссии с преподавателем. Андрей пока отмалчивался, набираясь впечатлений. Стыдно признаться, но он не ожидал от дядиных сверстников такого прилежание в учебе и такого уважительное отношение к учителям. Ему даже стало как-то легче, когда на последней паре Димон шепнул ему:
– Слушай, давай выпьем.
– Сейчас?!
– А что? Видишь, девки сидят со стаканчиками из буфета, и мы будем со стаканчиками, только водочными.
– А как наливать?
– Давай флянец, я сам всё сделаю.
Охуевая, другого слова не скажешь, от необычности происходящего, Андрей неспешно oтпил глоточек огненной воды, с трудом протолкнул её в себя, закашлялся.
– Спокойнее, Андрюха, спокойнее, – промурлыкал Димка, по аристократически отхлебывая из своего стакана, и даже не морщась при этом, – не пались.
Когда лекции закончились, активные участники праздника скучковались и двинули в сторону ларьков. Их набралось человек двадцать.
– Слушай, а где дискотека будет? В студклубе?
– На улице, – ответил Димка, – в клуб все не влезут. Вон, у первого корпуса сцену мастырят, сейчас затаримся, найдём свободную аудиторию и посидим душевно, пока там всякие КВН и прочая народная самодеятельность. В семь тридцать диско и начнётся.
Согласно этому нехитрому плана они и поступили. Водка, пиво, маринованные огурцы, газировка, тосты, «нет-нет, мне чуть-чуть"» от девок, крики и хохот. В аудитории их и отыскал подъехавший Санёк, не иначе, по запаху. Сначала Андрей ещё поражался, почему никто не выгоняет разгулявшуюся, орущую на весь старый корпус компанию, потом махнул рукой и отдался веселью с головой. Тем более, что после первых рюмок ощутил, как разжимаются тиски напряжения, незримо сковывающие его всё время пребывания в новом мире. Вскоре мысли Андрея приняли совершенно конкретное направление. Признаться честно, он всё ещё был девственником, да и вообще несколько опасался женщин.
А тут! От периодического посверкивания перед глазами девичьих ляжек, от грудей, постоянно выскакивающих из глубоких вырезов студенток, от питья на брудершафт со смачными, отнюдь не символическими поцелуями, башню сносило совершенно, а молния на джинсах грозила разорваться. Он уже хотел позвать "покурить в соседней аудитории, а то здесь душно" кого-нибудь из соседок по импровизированном столу, как Димка заорал, оглушая сидящую у него на коленях сокурсницу:
– Внимание, студенты! Сегодня у нас не просто пьянка, а празднование дня рождения нашего любимого Университета, и Исторического факультета в частности. Предлагаю наполнить бокалы и выпить во славу альма-матер.
– Ура!!! – два десятка глоток заорали так, что содрогнулись стены старого здания.
– А теперь, граждане и товарищи, дамы и господа, я предлагаю направить наши стопы к соседнему корпусу, дабы насладиться музыкальными произведениями и отдаться симфонии танца.
Выспренно – интеллектуальная речь в сочетании с рожей этого кожаного бугая производили неповторимое впечатление. Хохоча, они собрали остатки достархана в кульки и двинули в указанном направлении. Прибыв на место, расположились кружком и снова кричали и пили. Андрей, не привыкший к алкоголю, особенно в таких дозах, несколько выпал из реальности, и дальнейшие действия воспринималась отрывками. Вот он с помощью Димона залезает на сцену и отплясывает там с дурацкой улыбкой; вот слева в толпе начинается драка и часть их компании оказываются втянуты в неё, а потом возвращаются с новыми друзьями и новыми емкостями со спиртным; вот он сидит на лавочке, крепко целуя прыгнувшую к нему на колени девушку а та отвечает, да так, что Андрей не выдерживает и всё-таки тащит её в темный угол, срывает непослушными пальцами одежду, а она хохочет пьяно, повторяя: "ну ты отмороженный!", а когда он, опустошённый, и даже какой-то протрезвевший, обессилено приваливается к стене корпуса, нежно целует его в щеку и исчезает; вот Димка с Саньком хохочут и предлагают всем выпить за "порнозвезду нашего вечера", то есть за него. Они снова пьют и пляшут, и Саньку опять приходится провожать его домой. Чернуха обнюхивает его озадаченно, а отец иронически хмыкает. Вот и кровать. Всё.
Первые итоги
Прошёл месяц. Андрей давно уже оставил попытки найти более-менее приемлемый вариант объяснения того, что с ним случилось. Он сживался с дядиным телом, окружением и образом жизни. Отличия и специфика, особенно внешние, встречались повсеместно.
Другая мода – коротко стриженные спортивно – кожаные молодцы заполнили улицы. Как в сердцах сказал однажды отец: "такое впечатление, что весь район в армию уходит!". Другие песни – привычный Андрею рэп почти не был слышен, о нём обычно отзывались как о "музыке неформалов и негритосов, а из машин, из открытых окон домов и редких в то время наушников раздавалась музыка двух направлений и вкусов. Шансон – Новиков, Наговицын, Кучин, и чаще всего Михаил Круг. "Владимирский централ, ветер северный…" Вторым направлением была англоязычная попса, которая превалировала на дискотеках страны. Е-type, Аce of base, 2unlimited, набирающий популярность Scooter. Завоёвывали танцполы направления rave и house, которых, особенно последний, Димон звал не иначе, как «мелодии для наркотов». Всевозможная "дурь" стала вообще достаточно доступной, особенно лёгкая. Каждый в городе знал, что для того, чтобы разжиться пакетиком шмали, надо прыгнуть на пятнадцатый трамвай и доехать до "теплохода". Сам Андрей ещё не пробовал данный вид развлечений, но в подъездах, дискотечных туалетах, просто на улице часто обонялся сладковато пряный запах. Алкоголь был еще доступнее – в каждом железном ларьке стояла на выбор водка с цветастыми этикетками, но сомнительного качества. Андрей запомнил увиденную им не так давно сцену, когда мужик средних лет спросил у распивающей прямо у ларька компании: "Ну что, бодяга?" " Да",– честно ответили ему. Мужчина постоял в раздумьи, потом наклонился к окошечку ростка частного бизнеса и сказал: «Дайте две». Вот пиво было неплохое, как раз его у Андрея имелась возможность сравнивать, причём как местные "Рифей" и "Викинг", так и привозные tuborg и carlsberg.
Машин на улицах было немного, студенты, за исключением платных отделений юрфака и эконома, добирались до учёбы на общественном транспорте, и не испытывали по этому поводу никаких комплексов. Зарабатывала молодежь разными способами – от откровенного криминала и проституции до написания курсовых, рефератов и прочих заумных вещей. Одними из самых выгодных шабашек являлись всевозможные выборы. Не особенно упираясь, там можно было срубить нехилую сумму на сборе подписей, распространении материалов и т.п. Пацаны просто заявлялись в общаги, причем предпочтение отдавалось женским, и шли подряд по комнатам – паспорта у иногородних всегда с собой, а сотня подписей за каких нибудь жуликов – это уже пятихатка, либо косарь, в зависимости от щедрот предвыборного бюджета.
С сотовыми телефонами и пейджерами расхаживали исключительно бизнесмены и бандиты самого высокого ранга, а компьютер являлся редкостью такой же, как и бескорыстный политик. Интернета же не было почти нигде, разве только в общественной библиотеке, и с убийственно низкой скоростью. Продукты в магазинах представлены были двух разновидностей: либо хлынувший в Россию – матушку в свете "рыночных" реформ западный продуктовый ширпотреб, набитый привычной Андрею химией, но с яркими этикетками, либо чудом выжившие остатки советского пищепрома, продолжающие соблюдать ГОСТы, и отличающиеся непривычным натуральным качеством. Одежду большинство горожан приобретало на Центральном рынке – от шуб и пальто до трусов и лифчиков. Примеряли тут же, за прилавком, иногда достаточно было пройтись туда-сюда несколько раз, чтобы увидеть стриптиз разной степени качества. За книжками, видео и аудио кассетами, мёдом и стиральным порошком тоже ездили на рынок, а привычные Андрею сети ещё даже не начали своё победоносное шествие по стране, на корню убивая малый бизнес.
Это что касается внешних отличий. Внутренне же окружающие Андрея люди являли собой причудливое, часто противоречивое сочетание черт характера, воспитанных лишь несколько лет, как развалившимся Советским Союзом, и черт, которые кто-то вынужденно приобретал, а кто-то с удовольствием обнажал, периода первоначального накопления капитала, со всей его нелицеприятной спецификой.
Андрей привыкал, тоска по утерянному, по своему времени, родителям и друзьям накатывала всё реже, и уже совсем не казалось странным именовать свою двоюродную бабушку мамой, а дядин друг юности дядя Дима стал уже для него лучшим корешем Димоном Малютиным. Пора подвести какие-то итоги, систематизировать информацию, размышлял Андрей, неспешно прохаживаясь среди деревьев во время очередной прогулки с Чернухой.
Семья. Отношения с матерью, отцом и бабушкой были ровные, устоявшиеся, специфику которых удалось прояснить достаточно быстро. Кто произвёл на Андрея грандиозное впечатление, так это Дед – ветеран Великой Отечественной, герой – орденоносец без малейших признаков дряхлости, несмотря на свои семьдесят с гаком. Андрей сначала испытывал прямо щенячий восторг, общаясь с ним. Дед оказался именно таким, как в рассказах дяди – начитанный, с широким кругозором и душевным, открытым характером. Дед и внук получали огромное удовольствие от общения друг с другом и Андрей привык стабильно посещать их с бабушкой каждую неделю, по четвергам. Почему по четвергам? Дело в том, что именно этот день недели отводился студентам на военную подготовку офицеров запаса. Посещали же её из всего курса человек десять, а остальные благополучно халявили, поскольку являлись не годными или ограниченно годными к военной службе. Андрей обычно использовал этот день для подтягивания хвостов по учебе, а после обеда уезжал в гости к старикам, там же и ночевал.
Обучение давалось достаточно легко, поначалу он никак не мог приноровиться к скорописи, столь необходимой при конспектировании лекций, но постепенно освоил и этот навык, обнаружив к прочему, что данный процесс способствует запоминанию материала.
Со здоровьем всё тоже обстояло прекрасно, последствия легкого сотрясения мозга не ощущались, нигде не кололо и не болело, как в своем времени, а регулярные ( ну, почти регулярные ) тренировки поддерживали бодрость и легкость в теле. Поначалу Андрей опасался, что будет неоднократно бит своими коллегами спортсменами, но, вспомнив случай с нападением Психа, научился отпускать сознание, давать дядиному организму реагировать автоматически, а потом приноровился и взаимодействовать с ним. В спарринге они обычно стояли с Саньком, что давало возможность экспериментировать, отрабатывать варианты нападения и защиты.
Санёк и Димка были лучшими друзьями Андрея. Да ещё Толик Паровозов. С Саньком и Толиком они учились в одном классе, правда, в разных школах, а с Димкой скорефанились уже в Универе, сразу же найдя точки соприкосновения. Жил Димон в отдалённом районе города, регулярно затрачивая не меньше двух часов в день на дорогу туда и обратно, обладал добродушно – звериным нравом и неизменно хорошим настроением, был склонен к оригинальным розыгрышам. Андрей раз сам попался, когда Димка, и еще один пацан, Зуб, с честными глазами заверили его, что вода в водопроводную систему Университета попадает прямиком из артезианской скважины, а значит, нет никакой необходимости тратить деньги на запивон, проще набрать из крана и засыпать «Юпи». Брехня, конечно, но он купился.
Санёк был прост, но неглуп, отличался верностью и надежностью, а в медицинский институт поступил, продолжая семейную традицию врачей-психиатров. В одном классе с Толиком Паровозовым Андрей заканчивал школу, и утащил его за собой на истфак. Толик был человеком мягким и незлобивым, Андрей всегда прикрывал его от возможных неприятностей, разглядев за непритязательной ботанической внешностью пытливый ум и надежный характер. Помимо вышеперечисленных, в их постоянную шайку-лейку входило еще несколько человек, в основном сокурсников либо одноклассников Андрея.
При этом не стоит полагать, что свободное времяпровождение молодых людей заключалось только в поисках выпивки и доступного женского пола. Во-первых, большинство из них были достаточно начитаны, и могли поддержать беседу на самые разные темы – от политики и экономики, до истории и культурных особенностей разных стран. Андрей помнил, как поразил его один из соучеников, буквально за полпары разгадавший кроссворд, размещенный не где нибудь, а в специализированном научном журнале. А во-вторых, как минимум половина приятелей неплохо играли в преферанс – игру, в которой расчет был не столько на удачу, сколько на планирование комбинаций. Нередко вместо пар студенты располагались в одной из свободных аудиторий и расписывали «пульку», причем игра шла на интерес, и требовалось усиленно шевелить извилинами, дабы не остаться без стипендии. Как то раз, в разгар карточной баталии в кабинет заглянул сам декан факультета. Пацаны напряглись, но оказалось, что тот – сам любитель преферанса, и обошлось без малейших последствий.
Дворовой компании, так уж сложилось, у него не было – в старом дворе, где жили бабушка с дедом, основной контингент молодёжи был младше него лет на пять-шесть, а в родительском доме обитали в основном пересидки – наркоты, вроде давешнего Психа сотоварищи. Отношения с ними Андрей поддерживал ровные, но близко не лез и к себе не подпускал.
В общении с женским полом наладился некоторый прогресс, Андрею уже не было необходимости "принять для смелости", дабы перейти к активным наступательным действиям. Единственным минусом было то, что, имея несколько подружек, он периодически утолял только сексуальный голод, не имея желания переходить ни с одной из них к постоянным, основательным отношениям. Да и сам он был у них наверняка не единственным.
Словом, на всех фронтах установилась какая-никакая стабильность, Андрей осваивался в новом мире, приобретал определенную уверенность в себе, и полагал, что теперь он не попался бы так легко на банальный развод, как в приснопамятный день рождения Университета. Хотя, чрезмерная уверенность в себе уже один раз подвела его, расслабляться не стоило. Кликнув Чернуху, Андрей направился к выходу из леса.
– Здорово, брателло, – неожиданно раздался голос справа.
Чернуха отреагировала, вздыбив шерсть на загривке, изготовившись к атаке, но Андрей одернул её окриком. Он узнал подходящего к нему разболтанной походкой цыганистого вида парня. Лёха Будулай, сосед Санька по двору, изрядная величина среди районной пацанвы.
– Слушай, Андрюха, – сразу перешел к делу собеседник, – ты по дороге к лесу видел тачку – серая девятка, напидоренная вся, блестит в любую погоду, номер 50 – 20?
– На номер не глядел, но тачку видел, – кивнул Андрей.
– Есть тема, – Лёха извлек из кармана джинсов купюры, ловким жестом развернул веером, и так же быстро свернул, спрятал обратно, – прогуливаешься с псиной вечерком попозже, ебашишь кирпичом фраеру все окна. Четыре стекла тачки – твои шесть сотен. Лады?
– Нет, благодарствую, такие темы мне не интересны, – покачал головой Андрей.
