скачать книгу бесплатно
Квартира была пустой. Квартиранты съехали ещё три месяца назад, и тут начался косметический ремонт. Никогда бы не подумала, что так своевременно. Я закатила чемодан в спальню, убрала сумку с наличкой и документами в шкаф. Вернулась на кухню. Чайник прятался в духовке. А чая вовсе не было. Сделала заказ в интернет-магазине, что развозит продукты до одиннадцати вечера. Стала ждать.
Реветь по-прежнему не хотелось. Пить тоже. Рубенской, давая мне карт-бланш, ни разу не набрал и не высказал за кредитки. Пожала плечами, глядя в чернильное небо со снежными мухами.
Развод так развод.
Обидно не было. Было… Пусто?
Вся идеальная картина мира рассыпалась, обнажив грязные материи. Я не знала, что дальше делать. Наверно, надо работу поискать, но это после Нового года. Отложенных на снегоход денег хватит на пару месяцев, а потом раздел имущества. Хотя что там делить. Я хорошая жена, потому что тупая. Миша оформлял на себя машину, квартиру, в которой мы жили, загородный дом и ещё две однушки в строящемся элитном комплексе. А мне с барского плеча подарил эту трешку. И то… Как подарил… Мои родители отдали нам свою старенькую двушку в панельке, а муж через год продал её и, добавив денег, купил эту. Конечно, оформил на меня. Ну и всё на этом. И несмотря на то, что все имущество совместно нажитое, я уверена, что муж подстраховался. Мне ничего не достанется.
Разобрав доставку, я навела себе чаю и, скинув простынь с дивана, уселась в угол.
– Ну не помрём, – заверила я собаку. – Не голубых кровей…
Потом вспомнила, сколько стоил собачий ребёнок рыжего окраса, и исправилась:
– Ну я так точно…
А через неделю, открыв дверь своими ключами, заявилась Олеся.
Медноволосая и вся какая-то солнечная, подруга олицетворяла божью кару, потому что раздвинула шторы, щёлкнула чайником на кухне и стала напевать: «Мне пох, пох… Тебя люблю, но веду себя…» Я накрылась подушкой, а сверху для надёжности одеялом.
– Алис, ты вообще меняешь эти треники? – она дёрнула меня за штанину, которая в процессе пряток оказалась снаружи постельного кокона. – Не удивлюсь, если ты ещё и в душ не сходила ни разу…
В душ я ходила. Дважды в день выбиралась на улицу, чтобы выгулять Ириску. Но на этом всё. Неделя слилась в непонятную череду из рассветов и закатов, одноразовой посуды и поганого кофе с ментоловыми сигаретами.
– Лидия позвонила вся нервная и истерично заявила, что ты покончила с собой, потому что Миша, вроде как, разводится, а про тебя не известно ничего уже неделю.
Лида, жена шефа бывшего мужа, была очень дружелюбной. На моём фоне – добрая фея: посочувствует, пожалеет. Олеся же работала юристом и иногда брала дела по металлургическому заводу, поэтому все мы были повязаны. И если с рыжеволосой бестией меня связывала школьная жизнь и дальнейшая дружба, то Лидия появилась недавно, но как-то удачно влилась в нашу компашку. И ничего странного, что подруга узнала о моём разводе от неё.
Диван промялся. Одеяло сдёрнули, и я не хуже графа Дракулы зашипела, но получила по зубам, то есть в зубы сунули бутерброд, а в руку чашку с чаем.
– И долго будешь страдать? – Олеся рассматривала меня с вниманием энтомолога, которому попалась новая бабочка. Грязная, с оторванными крыльями, но такая незнакомая. – Нам ещё твоего муженька обчищать… Я исковое составила, жду твоего слова.
Чистить никого не хотелось. Бороться тоже. В этом я и призналась, но подруга обидно рассмеялась.
– Ты серьёзно? – она усадила на колени собаку. – Не знаю, чего ты там себе придумала, но мы с Лидой против. И вообще, хорош хандрить. Поехали вечером в ресторан. У меня такой мужик наклёвывается…
С точки зрения морали её амурные дела для меня сейчас, как керосин в мангале, не к месту. Но Олеся всегда считала, что лучший способ забыть хахаля – упасть в объятия к принцу. Она вытянула меня из постели и засунула под душ. Прямо в трениках!
– Учти, я испорчу тебе свидание! – рявкнула я в закрытую дверь, стаскивая промокшую одежду. И ещё подумала, что лучше бы подруга мне работу помогла найти, чем с энтузиазмом водила по барам.
***
Принца Олеси звали Анатолием. Он был статен, важен и смазлив. Мне не понравился, поэтому мысленно я окрестила его Упырём. Но подруга млела и несла такую пургу, что снежная буря на выселках удавилась бы от зависти. А я вспоминала.
Похожий ресторан. Уровнем пониже, конечно. Где сидели студенты после удачно закрытой сессии. И я, выходящая из дамской комнаты. И он, что нахально остановил меня.
– Красотка, принеси вон за тот столик ещё выпивки, – он указал на большую компанию молодых парней и фривольно засунул за бретельку моего топа стодолларовую купюру.
Я осмотрела парня. Темноволосый, весёлый, с бешеными искрами в глазах, и не сдержалась от колкости:
– Да мой господин, – хлопнула ресницами, – может быть, ещё и оральных ласк закажете?
Меня ждали подружки, и нахал, что так неудачно обознался, приняв меня за официантку, мешал приятному вечеру.
– А ты можешь? – оторопев, спросил он, уже внимательнее разглядывая и мою короткую юбку, и облегающий топ, и собранные в длинную косу тёмно-русые волосы.
– Конечно, – совсем по-идиотски кивнула я головой, – в конце смены у служебного входа…
Тогда я рассчиталась за столик его сотенной купюрой. И свалила из ресторана раньше всех. А через пару дней на выходе из универа он меня поджидал.
– А как же ласки? – потёртые джинсы и серое пальто.
– А разве у служебного входа не стояли шлюхи? – наигранно удивилась я, проходя мимо открытой дверцы старенького Сузуки.
– Я думал, там будешь ждать ты.
– Как вы, однако, дёшево оценили бакалавра юриспруденции… – не сбавляя шагу, заметила я.
– Там была сотенная купюра, – дотошно уточнил парень, следуя за мной, – ни одна девочка по вызову столько не стоит…
– Какой вы неприхотливый, – взмахнуть рукой, ловя такси, – элитная девочка стоит дороже.
– Сколько? – схватив меня за руку и развернув к себе лицом, зло спросил парень, видимо, приняв меня за ту самую, не обременённую моралью.
– Мне откуда знать?
Я расцепила его пальцы и юркнула в подъехавшую машину. А на следующий день возле универа стоял курьер с букетом эустом и запиской: «Не знаю сколько стоят элитные девочки, но бакалавр юриспруденции бесценен».
Миша ухаживал за мной полтора года, а потом в один из золотых сентябрьских дней позвал замуж.
– Алиса, – отвлёк меня Упырь. Я моргнула пару раз, фокусируясь взглядом на Анатолии. – Может, тебе вызвать такси до дома?
– Так не терпится уединиться? – сварливо осведомилась я, входя в роль ворчливой дуэньи. Мужчина белозубо оскалился.
– Да, – честно признался он. – А с тобой это как-то… Не получается.
Вот не зря он мне не понравился. Мерзкий обаятельный тип, который кружит головы всяким дурочкам. Хорошо, что Олеся таковой не являлась, и я, обнаглев, выпалила:
– За сто баксов уединяйтесь хоть в уличном сортире, – его глаза округлились.
– Да столько ни одна девица не стоит!
– Вот именно, – поддакнула я, противно всасывая через трубочку коктейль, – но я ж не про какую-то там девицу сейчас говорю…
– Пятьдесят…
– Ты ещё торговаться вздумал? – возмущение было таким праведным, что сама себе поверила. – Сейчас разрыдаюсь на почве собственного развода и вообще не увидишь Олесю в ближайшие пару месяцев…
Анатолий имел деньги. Ресторан, в который он пригласил, обладал очень дорогой репутацией. И часики, что блестели на его запястье, не в переходе куплены. Знаю. Я такие присматривала Рубенскому, но снегоход оказался дешевле. И торговалась я лишь из желания убедиться в этом.
– Хорошо, – порывисто выдохнул он, а у меня дёрнулся глаз, – диктуй номер телефона, налички нет.
– Погоди-погоди, – затормозила я благотворительный момент. – Ты дашь мне денег, и я просто уеду домой, так? Никаких гарантий и «мелких шрифтов»?
– Ты точно не дьявол? – он изогнул бровь. – Торгуешься, как будто я душу закладываю…
– Ну зачем мне твоя душа, вот если бы речь шла о почках… – я многозначительно просверлила его взглядом, демонстративно останавливаясь в области чуть ниже рёбер.
– А ты уверена в своём божественном происхождении? – Упырь прищурился.
– Вне всяких сомнений, – заверила я, вернувшись к коктейлю. – Но ты же помнишь, что Люцифер тоже был ангелом?
– Падшим.
– Ровно, как и женщина, за которую ты сейчас принимаешь Олесю, – парировала я, не давая загнать себя в словесную ловушку.
– И которую ты за сотню баксов продаёшь…
– Все мы не идеальны… – развела руками я и, дождавшись пополнения счёта, встала из-за стола. По пути к гардеробу написала СМС подруге: « Пока ты там пудришь носик, твой рыцарь заплатил мне сотку, чтобы я оставила вас наедине. Если что, я в соседнем ресторане».
Через полчаса подруга соизволила ответить: «Езжай домой, я его почти окрутила!»
Вот вам и современные отношения: все хотят друг друга, а я выступаю в образе торгаша…
***
Спиридонов пригласил на день рождения. Я фыркнула и удалила сообщение. Олеся, которая с обеда околачивалась у меня, засуетилась и решила, что мне необходимо там появиться, ведь бывший муж тоже будет. В этот момент я осознала, что либо она так радеет за сохранение моего брака, либо не хочет начинать процесс делёжки имущества.
– Кстати, – вспомнила я свидание недельной давности, – как у тебя с Анатолием всё прошло?
– Замечательно, – усмехнулась она, заныривая в недра шкафа и вытаскивая один за одним вечерние платья. – С утра я ему оставила записку, что всё было хорошо, и две тысячи рублей…
– Зачем? – я увернулась от лифчика, что сорвался в полёт вслед за плиссированной юбкой.
– Оплатила ночь, – хрюкнув от смеха, пояснила подруга, и мы в голос расхохотались.
Через три дня уговоров и угроз медноволосая жрица закона уломала меня. Даже сама гардероб на выход подобрала, обрядив мою скромную персону в узкие джинсы с дырками в самых загадочных местах и белую мужскую рубашку с портупеей. Последняя нервировала больше всего. Вид был, словно я сбежала с тусовки бдсмщиков или тайно работаю в ментовке. Подруга визжала, что это последний писк моды. Ну, куда мне, селу неасфальтированному, до предсмертных криков полоумной бестии.
Вася праздновал своё тридцатилетие в небольшом уютном ресторанчике, что располагался в одном из парков города. Атмосфера интеллигентности и уединённости. Я мельком задумалась, откуда у этого гения деньги, чтобы снять целый ресторан, но потом рассудила, что не моего скорбного ума это дело.
– С днём рождения, Спиридонов, – сказала я без пафоса, протягивая томик стихов Бродского в подарочном переплёте и с заначкой из трёх сотен баксов внутри. – Я хотела подарить носки, но в них некрасиво запаковываются деньги…
– Спас-сибо, Алис, – выдавил поэт в попытке меня обнять. Я закатила глаза и смиренно стерпела его трепыхания. Хотя стерпела – громко сказано. Нормальная хватка была у Васи, никаких жеманностей и соплей. Я немного растерялась и ещё раз оглядела друга бывшего мужа.
Наташенька пошла ему на пользу: нежно-голубая рубашка с подвёрнутыми рукавами, стильные брюки глубокого синего цвета и подтяжки, которые добавили образу аристократичности. Физиономия, в кое-то веки бритая и оказавшаяся довольно милой. Не той слащавой напыщенностью, а обычной мужской привлекательностью. Вечно торчащие в разные стороны вихры зачёсаны назад, отчего стали видны выбритые виски. Неплох. Вот что делает с мужиком правильно выбранная женщина.
Именинник проводил меня к столику и пошёл встречать остальных гостей. Я рассматривала убранство и своих соседей. Один чопорный седовласый мужчина, женщина сорока лет и девушка моего возраста.
А потом в зал вошёл Миша. Я резко отвела глаза и уставилась на подвесную люстру. Прокляла и себя, и Олесю, и Спиридонова. Хотелось встать и уйти, но, вдавившись в спинку стула, я проговаривала сама себе, чтобы не смела и шагу ступить в сторону выхода. Бывший муж прошёл мимо. Хотелось думать, что не заметил, но когда прозвучал голос ведущего, я нечаянно оторвалась взглядом от интерьера и столкнулась с насмешливой улыбкой и отсалютовавшим мне бокалом. Волна злости полыхнула в голове. Подняв фужер с шампанским таким образом, чтобы средний палец недвусмысленно намекал на посыл, вернула благоверному приветствие.
Глава 3
В середине вечера, когда все прилично расслабились, а именинник надрался и стал читать собственные стихи, я решила, что с меня хватит. По стеночке, прячась от резвого ведущего, который уже трижды пытался меня уломать сыграть в бутылочку и карандашик, я просочилась в фойе. Присела в кресло и вызвала такси. Оно не ехало по причине плохой погоды.
– Верни машину, – раздался сбоку голос Рубенского. Я вздрогнула и предложила:
– Поцелуй себя в зад, – бывший муж сморщился.
– Не тебя? – уточнил он, присаживаясь напротив.
– Нет, ты это погано делаешь…
Ему шёл этот костюм. Приталенный пиджак кофейного цвета, кремовая рубашка с расстёгнутым воротом и узкие брюки.
– В этом вся ты, – снова начал старую песню Михаил. – Вспомни, что ты мне сказала, когда я признался тебе в любви… «Не уверена, что это взаимно, но я попробую с этим что-нибудь сделать».
Он передразнил меня, а я парировала:
– А какой нормальный человек признаётся в любви на похоронах деда?
– Ну не своего ведь…
– Вот именно, Миш, – я психанула и вытащила из сумки сигареты, – я соплями задыхалась, а ты: «Я люблю тебя». Да в гробу я видала такие признания!
– И сейчас ты опять делаешь это, – он придвинулся и протянул зажигалку. – Ты никогда не признаёшь своего поражения. Ни тогда, ни сейчас. Тебе вообще нормально?
– Нет, у меня изжога, – огрызнулась я.
– Ты как загнанная волчица, – он задумчиво потёр подбородок, – даже когда валяешься вся в крови у ног охотника, всё равно стараешься посильнее укусить. Тебе больно, а ты продолжаешь бравировать и хамить. Ты думаешь, так все женщины себя ведут при разводе?
– Нет, они обычно рвут на муже волосы и проклинают до седьмого колена. Так что заметь, как тебе повезло, и не пытайся забрать машину.
Этот разговор стал напрягать. Настолько, что я психанула и ушла в гардероб за верхней одеждой. Стоя на пороге ресторана, я продолжала обновлять приложение с такси. Миша вышел минут через пять.
– Ты ведь даже не пытаешься исправить ничего… – он поднял воротник пальто. В свете ночных фонарей и снегопада он был похож на того парня, в которого я влюбилась семь лет назад.
– Зачем? – выкрикнула я. – Это не я хочу с тобой развестись…
– Затем, что, может быть, мне было бы проще… – он поднял голову и рассматривал ночное небо. – Проще признать, что я ошибся, что запутался, что ты другая, просто боишься показать слабость, что тебе тоже больно…
Я не понимала к чему он ведёт. И не хотела признавать, что да, мне больно, плохо, что я всё это время молча выла в подушку, что меня выворачивало при мысли быть с кем-то другим, кроме него. Но также не собиралась тешить его самолюбие. Он хочет быть хозяином жизни, положения, жены. А я…
– Знаешь, Миш, – я подошла вплотную и уловила аромат его парфюма, который сама и выбирала, – мужчина должен быть таким, чтобы ему без труда доверилась слабая и без оглядки покорилась сильная… Делай выводы…
– Какие? – его глаза отразили снежный поток.
– Ты недостаточно хорош, чтобы я позволила себе слабости, и недостаточно силён, чтобы я вверила свою жизнь в твои руки.
