скачать книгу бесплатно
У меня уже давно были свои гипотезы по поводу особенностей этого ребёнка. И как я вижу, наши мнения во многом совпали. А теперь расскажу вам важную и полезную для дальнейшей работы информацию, которую начал собирать несколько лет назад. В день, когда мать Фаби привела её ко мне на приём впервые. Тогда я ещё работал в поликлинике. А продолжил всё это собирать в позапрошлом году, когда уже работал здесь. Начну с предков девочки. Отмечу сразу, что по материнской линии никто не страдал серьёзными заболеваниями и не состоял на учёте у психиатра.
Бабушка Фаби сейчас находится в доме престарелых, немощная старушка. Она резко сдала после внезапной смерти мужа от сердечного приступа. Её дочь Кристина, мама нашей девочки, работала профессиональным переводчиком. После очередной трёхмесячной командировки в Австрии вернулась с Фаби в животе, само того не зная до какого-то момента. Про отца я так ничего и не выяснил, к сожалению. Кристина говорила, что он внезапно пропал без вести в самом начале их отношений. Она пыталась поначалу его найти, но потом решила, что он просто её бросил, и вернулась на родину.
Девочка родилась здоровой, всё было в норме. Но в три года она так и не заговорила. Вместо этого начала избегать контакта с кем-либо. Не смотрела в глаза, не позволяла к себе прикасаться, не обращала внимания на своё имя, пугалась громких звуков, плакала из-за яркого света. Всё это развивалось постепенно. Маме приходилось переодевать малышку, пока она спит.
Кристина привела ко мне Фаби, когда ей исполнилось четыре. Эта женщина растила своего позднего первенца одна. Ей до последнего не хотелось верить, что с Фаби что-то не так. Внезапная смерть отца Кристины тоже плохо сказалась на её внимательности к ребёнку.
Я осмотрел девочку, выслушал рассказ мамы, провёл тестирование и сразу поставил диагноз: детский аутизм. Ничего необычного на первый взгляд. Последующие анализы и обследования у других специалистов это подтвердили. После я назначил Кристине приём, чтобы составить план лечения девочки. Но она так и не пришла. Потом я узнал, что мама Фаби погибла в автокатастрофе, возвращаясь с работы.
Девочку поместили в специализированный детский дом. Там были неплохие врачи. Они и начали лечить девочку. От всего произошедшего её состояние резко ухудшилось. Начались ночные истерики, стремление спрятаться, периодические отказы от еды. Медикаментозная терапия позволила избавить её от таких припадков, и девочка стала спокойной. С ней пытались хоть как-то заниматься, развивать, девочка даже что-то воспринимала. В пять лет она уже собирала конструктор, оригами, пазлы, лепила из пластилина, рисовала только круги, квадраты и треугольники, но идеально ровными.
Никаких контактов она по-прежнему не допускала. Но слышала и понимала, когда звали на занятия, на приём пищи, и шла. Если её просили, например, почистить зубы или переодеться, она делала это, причём без посторонней помощи. То есть она всё прекрасно понимала и сама принимала решение что, как и когда ей лучше делать.
Однажды пришло время брать кровь на анализ. Девочка очень сильно протестовала, никакие подкупы, уговоры не помогли. Медсёстры решили удерживать её силой. В итоге кое-как взяли кровь. Довели этим девочку до потери сознания, она потом неделю не вставала с кровати. Опять начались ночные истерики. Ей назначили успокоительные препараты, и Фаби совсем затихла.
Положительные результаты проведённых с ней занятий вскоре сошли на нет. Со временем начала развиваться мышечная атрофия. Что с ней происходило, врачи не могли понять, они испробовали разные медикаменты, процедуры. Толку не было, только ухудшение состояния.
Год назад, мне поступил звонок от неравнодушной воспитательницы с просьбой помочь разобраться в особенностях этого ребёнка. Я вспомнил, что Фаби была уже когда-то моим пациентом и сразу согласился. Мне должны были её привезти сюда в понедельник. Этого не произошло. Во вторник мне позвонила воспитательница, извинилась и сообщила, что пока привезти Фаби они не могут, потому что она сбежала в прошлую субботу, и они до сих пор не могут её найти.
Позже начала появляться информация о разных происшествиях, где Фаби была замешана невероятным образом. Меня это очень потрясло и заинтересовало. Я попросил у вышестоящего руководства посодействовать и выделить человека, который будет искать эту девочку. Моё намерение серьёзно заняться изучением особенностей Фаби поддержали. Ко мне прислали сыщиков с большими полномочиями и связями, выделили средства.
Я не ожидал, что поиск затянется на такой долгий срок. Она была для всех невидимкой. Если бы не та случайная встреча Фаби с сотрудником полиции, тоже занимавшимся её поиском, вряд ли мы бы нашли её.
За год вольной жизни непонятно где и как девочке стало гораздо лучше. Внешне это тот же ребёнок, а внутренне… Она изменилась в лучшую сторону, ожила и раскрылась. Получается, врачи, которые пытались ей помочь, только мешали. И Фаби не просто раскрылась, а ещё и научилась помещать сознание людей в свой мир. Никто и не подозревал, насколько она уникальна, единственная в своём роде. Моё руководство рассчитывает, что мы разберёмся с этим феноменом и готово предоставить нам все необходимые средства.
– А что по поводу обследования тех, кто попадал под её воздействие? – спросил невролог.
– Все отмечали небольшое головокружение и слабость сразу после того, как проходили навязанные образы. Эти симптомы проходили достаточно быстро. По результатам обследований мы ничего не обнаружили. Никакого вреда здоровью, что, конечно же, не скажешь о тех, кто имел дело с Хищником. Видели его многие, но нападал он только на тех, кто угрожал безопасности девочки. Он появляется спонтанно. Как я понял, девочка не генерирует его образ у себя в голове и не навязывает его. Он уже давно у неё существует и почти постоянно сопровождает.
Врачи ещё долго беседовали о тонкостях предстоящей работы. Никто даже не подозревал, что совсем рядом с ними в этом кабинете находился небольшой клон Хищника. Они не могли его видеть и чувствовать. Монстр всё слышал, делал свои выводы и строил планы.
Глава 7
Весь оставшийся день прошёл скучно. Я несколько раз собирала и разбирала пазлы, потом перевернула их и стала собирать белой стороной вверх. Периодически вставала и ходила по комнате, разминая затёкшие ноги и спину. Обед и ужин приносили так же, как и подарки. Колонки мне говорили садиться на кровать и не шевелиться, пока не останусь одна.
Через час после ужина меня попросили почистить зубы и приготовиться ко сну. Так я и сделала. Когда легла спать, свет в комнате погас, осталась гореть только маленькая лампочка у туалета, тускло освещавшая всю комнату.
Уснуть сразу не получилось. Лёжа на правом боку, я думала обо всём произошедшем и о том, что же будет дальше. Надо выбираться отсюда. Но своими силами. Нельзя позволить Хищнику снова применить свои методы. Я итак уже привлекла к себе много внимания. Если после моего побега тут останется кучка покалеченных людей, то на меня начнётся уже более серьёзная охота. Тогда жизнь станет совсем неспокойной.
Хищник будто почувствовал, что я думаю о нём, и его небольшой клон пришёл ко мне сквозь стену прямо передо мной. Сейчас он был спокоен. Его глаза снова были мутно-жёлтыми, пасть закрыта, дыхание ровное. Я продолжала лежать неподвижно, глядя на монстра.
– Они собираются добавить в твой завтрак снотворное, чтобы перенести в другую комнату и продолжить там свои исследования. Не хотят верить, что я не плод твоего воображения, – тут он усмехнулся и оскалился. – Не ешь завтрак. Тогда они придут к тебе с пистолетами, чтобы усыпить дротиками. Как услышишь щелчки в замке, залезь под кровать. Это их, конечно же, не остановит. Оттуда попробуй коснуться кого-нибудь. Если не получится не переживай, в другой комнате они всё равно собираются тебя разбудить. Ты нужна им будешь вместе со своими способностями.
– Я не хочу, чтобы в меня стреляли, это больно, – сказала я ему шёпотом тихонько, чтобы те, кто за мной наблюдают, ничего не заподозрили.
– Знаю. Поэтому постарайся сделать как тогда в автобусе. Я буду постоянно рядом, если что подскажу. А сейчас спи.
Утром я проснулась сама. Встала, умылась и принялась делать зарядку. Вскоре проснулось и чувство голода. Часов в комнате не было, да и время определять я не умела. Ориентировалась раньше всегда по солнцу. У меня было четыре варианта: утро, день, вечер, ночь. Сейчас я не могла видеть светило и у меня появились сомнения, что уже утро. Наверное, я проснулась слишком рано, ещё даже свет не включили полностью. Маленькая лампочка у туалета так и горела в одиночестве. Голос в колонках прервал мой внутренний спор.
– Доброе утро, Фаби! – судя по голосу, со мной и сегодня разговаривает доктор Калиот. – Сядь на кровать, сейчас принесут завтрак.
Тут включился основной свет.
– Доброе утро. Я не буду кушать, – сказала я, глянув на окно, и продолжила ходить по комнате, делая зарядку.
– Почему?
– Не хочу, – я почувствовала, как сердце начало стучать сильнее. Мне стало страшно от мысли, что скоро случится то, о чём говорил вчера Хищник.
– Ты себя плохо чувствуешь?
– Нет, я просто пока не буду кушать, – моя речь стала ещё ровнее, чем вчера, но сейчас голос дрожал от волнения.
– Тебе сейчас принесут вкусную кашу, съешь хотя бы две.…
– Нет! – резко оборвала я речь колонок. Они на минуту замолкли.
– Если ты не станешь завтракать, к тебе придут и сделают укол, – грозно сказали мне.
– Зачем? – мой вопрос прозвучал истерически. Я начала пятиться в сторону кровати лицом к окну.
– Так надо. Поэтому давай не будем создавать друг другу сложности, и ты просто покушаешь, – голос пожилого человека попытался звучать успокаивающим, но меня это ещё больше напугало.
Пока он это говорил, пришёл Хищник величиной не меньше взрослого зубра. Потом ещё один. Два клона начали тихо и медленно ходить вокруг меня, скаля пасти. Они смотрели на окно и дверь. Их глаза сверкали рыжими огоньками.
Меня их появление немного успокоило. Теперь я чувствовала себя под защитой. Вчерашние мысли о том, что я справлюсь с побегом без помощи Хищника, растворились сами собой.
– Я знаю, что вы добавили снотворное в еду, поэтому не буду ничего кушать! И уколов мне не надо! – последние два слова я громко выделила.
– Тебе это Хищник сказал? – удивился доктор Калиот.
– Да. Он всё знает, – гордо заявила я.
– Фаби, – колонки нервно вздохнули, – нам с тобой надо двигаться дальше. Мы хотим помочь тебе справиться с твоим монстром. Без снотворного пострадают люди. Разве ты этого хочешь?
– Нет. Я просто хочу уйти отсюда. Оставьте меня в покое и тогда Хищник больше никогда никого не тронет. Просто так он не нападает.
– Этот монстр опасен и для тебя. Ты даже не знаешь, чего он хочет. Мы не можем тебя просто отпустить. Ты ещё ребёнок и многого не понимаешь. Дети должны жить не с монстрами, а с взрослыми людьми и слушаться их. Мы обязательно поговорим с тобой об этом. Но позже. Сейчас у меня нет на это времени.
– С ним мне всё равно было лучше, чем здесь, – упрямо возразила я.
Мне никто не ответил. Повисла тишина.
– Они идут к тебе. Трое, – сказал Хищник. – Встань лучше к двери спиной, как только она откроется, коснись того, кто ближе и быстро садись на корточки. В том коридорчике темно, они не сразу смогут в тебя попасть.
Послышались щелчки в замке двери. Я метнулась к ней и прижалась спиной. Колонки так и молчали. Видимо пожилой голос сейчас сообщал идущим ко мне, что я у двери.
Хищник стоял рядом, его голова была надо мной. Дальше всё произошло слишком быстро, за секунду.
Как только дверь открылась, я нырнула в проход и неожиданно попала в крепкий захват. Человек в костюме схватил меня и прижал к себе. Одной рукой он ухватил меня за голову и уткнул лицом в свою грудь. Второй прихватил за поясницу вместе с моими руками. Другой человек сразу же, не прикасаясь ко мне, воткнул чуть ниже спины шприц, но не успел ввести содержимое.
Державший меня резко и как-то неестественно влетел в комнату и упал на спину. Шлем свалился с его головы. Он тут же заорал грубым приказным тоном:
– Назад! Иначе девочка пострадает, – он мгновенно вскочил на ноги спиной к стене, лицом к Хищнику, по-прежнему с силой прижимая меня к себе.
Остальные двое вбежали из коридора в комнату и встали напротив нас. Один по ту сторону кровати, второй у окна. Они нацелили на меня пистолеты со снотворным. Справа от нас был туалет, слева дверь. Хищники стояли в центре комнаты, грозно раскрыв пасти прямо перед лицом того, кто остался без шлема.
– Я буду держать её очень крепко, чтобы ты не сделал со мной. Уж поверь, сил мне хватит! – смело заявил Бесшлемный.
– Я просто оторву тебе руки, – яростно прорычал Хищник и протянул свои лапы к плечам Бесшлемного.
– Ты хочешь, чтобы она это увидела?! Представь, что она почувствует!
Хищник остановился. Этот человек не боялся его, он был чересчур самоуверен. С такими монстр раньше не встречался. Обычно люди в панике разбегались или впадали в ступор только от одного его жуткого вида.
Я попыталась вырваться. Получилось только беспомощно подёргать ногами. Мне тяжело было дышать, ведь моё лицо было плотно уткнуто в куртку. Воздух еле просачивался через меленькие щёлки. Голова начала кружиться. Я понимала, что Хищник из-за этого скоро начнёт слабеть.
– Я не отдам вам мою девочку, – прорычал монстр. – Если бы я её тогда не вытащил из детского дома, сейчас она бы уже совсем ослабленная лежала в подгузниках и пускала слюни в подушку.
– Ошибаешься. Её собирались привезти сюда и помочь. Никто здесь не желает ей зла. Тебе незачем её защищать. Уходи!
В дверях появились ещё два стрелка. Они тоже нацелили на нас пистолеты. Хищники злились, но ничего не предпринимали. Мы были окружены. При любом раскладе нас бы просто застреляли снотворным. Неважно кто уснёт быстрее, я или Бесшлемный. Монстр всё равно стал бы при таком раскладе бессильным очень быстро.
Мне стало дышать труднее. Надо что-то предпринимать. Видимо сейчас всё зависело от меня. Хищник не мог мне подсказать, что делать. Его бы услышали и ничего бы не получилось. Я отправила Бесшлемному образ быстро вращающейся комнаты. Для него пол начал раскачиваться как на корабле во время шторма. Всё кругом замелькало. Его явно начало мутить, он начал пошатываться из стороны в сторону. Хватка ослабла. Я снова попыталась вырваться. На этот раз получилось.
Как только мои ноги коснулись пола, меня толкнули в бок, и я упала. Это Хищник спас меня от летящих дротиков. Одним кувырком я влетела под кровать. Бесшлемный медленно сел на пол, облокачиваясь на стену. Его глаза были закрыты, он тяжело дышал. Сейчас только сильное головокружение доставляло ему дискомфорт. Хищники нависли над ним.
– Ну и что теперь? – спросил Бесшлемный, собрав силы. – Девчонка просидит под кроватью день или два. Всё это время она будет мучиться от голода. А потом попросит дать ей еды. Неужели ты не понимаешь, что она не выйдет отсюда, даже если ты порвёшь всех?!
Тут как по сигналу в шею Бесшлемного прилетел со стороны двери дротик. Он выполнил свою работу. Хищники обернулись ко мне, но поздно. Стоящий ближе к кровати стрелок в этот момент уже лёг на бок и выстрелил в меня. Монстр не взбесился. Он понял, что придётся перейти к плану Б.
Люди в костюмах дождались, когда подстреленные ими полностью заснут. Бесшлемного вынесли первым. Потом меня вытащили из-под кровати и отнесли в большой кабинет с кучей всякой аппаратуры.
Глава 8
Мне сделали укол, от которого я проснулась довольно-таки быстро. Мои руки, ноги и грудь крепко пристегнули к креслу. В этот раз одежду (шорты и майку) оставили на мне. Я была в полусидящем положении. На внутренней стороне левой руки красовался катетер, от которого длинная тонкая трубка вела к капельнице. Лилось ли в мою вену какое-то вещество или нет, я не разглядела. К голове и шее в нескольких местах были прилеплены тонкие проводки и металлические пластинки. Мне так казалось по ощущениям. Что на самом деле было у меня на голове, я не могла видеть.
По комнате ходили три человека в тех же самых чёрных экипировках со шлемами на голове и со «снотворными пистолетами» на поясе. Они что-то делали с озабоченным видом. В основном переставляли и настраивали какие-то приборы. Тот, который сделал мне укол, стоял рядом с моим креслом и распаковывал коробку с ампулами.
Настроение было паршивое. Сначала захотелось плакать, потом кричать, потом уйти в себя и не обращать ни на что внимания. И так по кругу. Не могла определиться, что выгоднее, поэтому так и не сделала из этого ничего.
Я попробовала дотянуться ртом до ремней на груди, чтобы зубами их расстегнуть. Не получилось. Тогда я проверила на прочность ремни на руках и ногах. Надёжные. Никто из присутствующих в этой комнате не обращал внимания на мои попытки освободиться.
– Хищник! Хищник! – громко позвала я свою последнюю надежду.
Он не появился. Хотя, чем он поможет в такой ситуации? Ничем. Видимо он это понимал и спокойно ушёл на охоту. Зато на меня сразу же обратили внимание.
– Какой толк от того, что ты его позовёшь? – спокойно спросил тот, кто был ближе ко мне. Сейчас он отставил ампулы в сторону и настраивал что-то на компьютере, не глядя на меня, – Без него не можешь спокойно посидеть?
Я нахмурилась и промолчала. В стене передо мной было такое же тёмное окно, как в моей комнате. Значит и здесь за происходящим наблюдают, подумала я. Наверное, там сидит тот самый доктор Калиот. Кажется, он тут всеми руководит. Шлем и костюм носить видимо не хочет, поэтому прячется за большим защитным стеклом и контролирует все процессы оттуда. Начальство надо беречь – вспомнила я фразу, услышанную когда-то от телевизора.
– Ну что, всё готово. Давайте приступим, – сказал тот, который так и не отходил от меня.
Он взял стул, придвинул его к моему креслу почти вплотную и сел рядом со мной с левой стороны. Затем что-то нажал на приборе за моей головой. Если бы я не была пристёгнута, то смогла бы легко протянуть руку и коснуться его шлема. Другой человек сел за компьютер справа от меня. Он принялся что-то набирать на клавиатуре. Третий подошёл к прибору, который стоял за спиной того, кто собирался со мной разговаривать. Я хотела придумать им клички, но они внешне все одинаковые. Различить их всё равно будет невозможно.
– Так, давай познакомимся, – сказал мой собеседник, повернув ко мне чёрный пластик своего шлема, – меня зовут Даниил Николаевич. Я врач. Нам с тобой предстоит сегодня несложное тестирование. Как твоё самочувствие?
– Ужасно. Вы же стреляли в меня! – с возмущением сказала я.
– Если ты не хочешь, чтобы такое случалось, надо сразу делать то, что тебе говорят. А не устраивать представление, – мягко сказал Даниил Николаевич.
– Я и делала то, что мне сказал Хищник.
– Ты доверяешь ему больше, чем людям? – это звучало скорее как утверждение, нежели вопрос.
– Да!
– Он ведь очень опасен для тебя и других людей. Ему ничего не стоит ранить человека. По-твоему это нормально?
– Нет, это очень плохо и я ему это говорила. Но он сказал, что делает это ради моей безопасности.
– Мы тоже готовы ради тебя многое сделать. Ты очень умная и хорошая девочка. У тебя должна быть нормальная жизнь без всяких опасностей и ужасных поступков этого монстра.
– У меня была нормальная жизнь, пока вы меня сюда не притащили! – с негодованием возразила я.
– Ты обманывала людей, забирала у них еду, жильё, игрушки. А за всё это надо платить, – всё тем же спокойным и мягким голосом сказал врач. – Кто-то же потратил своё время и сделал игрушку. А кто-то взял продукты и приготовил еду. Кто-то построил дом, сделал уютные комнаты, застелил кровать. Они это делали, чтобы получить что-то взамен, потому что потратили часть своей жизни. Тебе Хищник этого не говорил? Ты же просто приходила, обманывала и забирала у них то, что они создали. А взамен оставляла головную боль. Ты уверена, что это нормально? Подумай об этом.
– У людей потом болит голова? – я действительно была очень удивлена.
– Да. Хищник и этого тебе не говорил?
– Не говорил, – я насупилась и опустила глаза.
– Вот видишь. Либо он знает далеко не всё, либо специально утаивает много важного. У тебя есть сила, которой нет больше ни у кого. Насколько нам известно. Поэтому на тебе лежит большая ответственность. То, что ты делала с другими людьми, чтобы получить то, что тебе нужно – нечестно. Сама, без использования этой силы, ты не смогла бы достать себе еду и жильё.
– Но когда я была в детском доме, я тоже не платила за еду и жильё, – вспомнила я.
– За тебя платили взрослые. Так и должно быть. Взрослые дают детям всё, что им нужно, пока они не вырастут. Ладно, у тебя будет время поразмышлять об этом вечером. Если захочешь, как-нибудь мы с тобой ещё поговорим об этом. А сейчас давай перейдём к тесту. Я буду показывать тебе картинки, делать вообще ничего не надо просто смотри на них.
Мне стало интересно, что это за тест. Даниил Николаевич взял со стола приготовленные им заранее карточки. Он вынул из стопки первую и показал мне. Солнце. Просто жёлтое солнце, схематичное, как на детских рисунках. Даниил Николаевич подержал перед моим лицом карточку чуть дольше секунды, потом положил на стол и показал следующую. Домик.
Таких простых картинок врач показал мне много. Потом взял другую стопку, там были картинки с разными сюжетами. Играющий в мячик мальчик. Кот, охотящийся на мышку. Человек под дождём с зонтом. И ещё несколько десятков подобных. Потом были картинки с лицами людей выражающие разные эмоции. В конце врач показывал мне настоящие фотографии разных людей. Женщин, мужчин, стариков и детей. Лица у всех были спокойные, без эмоций. Я раньше смотрела в лица людей только мельком, когда посылала образы. Поэтому сейчас с интересом рассматривала фотографии и удивлялась, какие же они все разные.
Даниил Николаевич убрал все карточки и обернулся на того, кто сидел за ним у какого-то прибора. Тот кивнул ему. Видимо так они обменялись информацией. Затем врач снова повернулся ко мне.
– Хорошо, первую часть мы завершили. Теперь….
– Я хочу кушать, – спокойно перебила я его, – и пить.
