Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Степан Семеныч Прозоров

Лев Николаевич Толстой. Степан Семеныч Прозоров

(1868—1869 гг.)

Государственное издательство «Художественная литература»

Москва – 1936

Электронное издание осуществлено в рамках краудсорсингового проекта «Весь Толстой в один клик»

Организаторы:

Государственный музей Л.Н. Толстого

Музей-усадьба «Ясная Поляна»

Компания ABBYY

Подготовлено на основе электронной копии 7-го тома Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого, предоставленной Российской государственной библиотекой

Электронное издание 90-томного собрания сочинений Л.Н. Толстого доступно на портале www.tolstoy.ru

Предисловие и редакционные пояснения к 7-му тому Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого включены в настоящее издание

Если Вы нашли ошибку, пожалуйста, напишите нам [e-mail]

Перепечатка разрешается безвозмездно

–

Reproduction libre pour tous les pays.

Предисловие к электронному изданию

Настоящее издание представляет собой электронную версию 90-томного собрания сочинений Льва Николаевича Толстого, вышедшего в свет в 1928—1958 гг. Это уникальное академическое издание, самое полное собрание наследия Л.Н.Толстого, давно стало библиографической редкостью. В 2006 году музей-усадьба «Ясная Поляна» в сотрудничестве с Российской государственной библиотекой и при поддержке фонда Э. Меллона и координации Британского совета осуществили сканирование всех 90 томов издания. Однако для того чтобы пользоваться всеми преимуществами электронной версии (чтение на современных устройствах, возможность работы с текстом), предстояло еще распознать более 46 000 страниц. Для этого Государственный музей Л.Н. Толстого, музей-усадьба «Ясная Поляна» вместе с партнером –компанией ABBYY, открыли проект «Весь Толстой в один клик». На сайте readingtolstoy.ru к проекту присоединились более трех тысяч волонтеров, которые с помощью программы ABBYY FineReader распознавали текст и исправляли ошибки. Буквально за десять дней прошел первый этап сверки, еще за два месяца – второй. После третьего этапа корректуры тома и отдельные произведения публикуются в электронном виде на сайте tolstoy.ru.

В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной версии 90-томного собрания сочинений Л.Н. Толстого.

Руководитель проекта «Весь Толстой в один клик»

Фекла Толстая

Л. Н. ТОЛСТОЙ

1862 г.

Размер подлинника.

НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ

* СТЕПАНЪ СЕМЕНЫЧЪ ПРОЗОРОВЪ.[1]

<Былъ одинъ богатый помѣщикъ А[ндрей] И[ванычъ] Прозоровъ. Онъ былъ молодъ,[2] красивъ, силенъ, здоровъ, жена у него была добрая и красивая, было двое прекрасныхъ дѣтей, сынъ и дочь, во всемъ ему была удача, и онъ былъ всегда доволенъ и веселъ и видѣть не могъ несчастье другихъ людей. Если онъ видѣлъ несчастье и могъ помочь, онъ все готовъ былъ сдѣлать для несчастнаго и послѣднюю рубашку готовъ былъ отдать; а если ужъ не могъ помочь, то начиналъ махать руками и плакать и убѣгалъ вонъ, чтобъ не видать несчастія. Жена и мать его, старушка, часто упрекали ему за то, что онъ много тратилъ денегъ. Но онъ имъ говорилъ: «На что жъ деньги, если ихъ не тратить», – и собиралъ гостей, задавалъ обѣды, балы, и кто не просилъ у него, всѣмъ давалъ. И сколько онъ не моталъ денегъ, деньги сами шли къ нему. Что онъ больше бросалъ деньги, то деньги больше шли къ нему.>

Въ <Тульской> Сандарской губерніи въ <Одоевскомъ> Никольскомъ уѣздѣ жилъ молодой богатый помѣщикъ. Ему досталось отъ отца большое состояніе, но онъ скоро почти все прожилъ. Онъ продалъ два имѣнья, и оставалось у него одно, то, въ которомъ онъ родился и въ которомъ были похоронены его отецъ и мать, и на этомъ имѣньи было столько долговъ, что онъ ждалъ всякую минуту, что продадутъ и это имѣнье, и ему ничего не останется. Но несмотря на то Степанъ Семенычъ жилъ, какъ и всегда, богато и весело, и домъ у него былъ полонъ гостей, и что у него было, въ томъ онъ никому не отказывалъ.

Одинъ разъ онъ поѣхалъ на охоту съ товарищами и переѣзжаетъ верхомъ черезъ большую дорогу, видитъ въ лощинкѣ завязъ возъ съ сѣномъ, мужикъ <тянетъ за подтяжки одной рукой лошадь,> а другой бьетъ вилами худую лошаденку, а лошаденка бьется, падаетъ на колѣни, а вывезти не можетъ. А на дорогѣ сидитъ баба пригорюнившись. Охотники проѣхали, и одинъ изъ нихъ посмѣялся мужику: «Ты бы бабу на пристяжку запрегъ, а то что она такъ сидитъ». Мужикъ былъ большой, сильный и угрюмой. Онъ поглядѣлъ на охотника, хотѣлъ сказать что-то, потомъ раздумалъ и изъ всѣхъ силъ сталъ бить лошадь. А баба сказала: «Ахъ, родной ты мой кормилецъ, чтò бы пожалѣть человѣка, а ты зубоскалишь», – и заплакала. Лошадь рванулась и упала. Мужикъ бросилъ вилы и сталъ выпрягать. Андрей Иванычъ подъѣхалъ къ мужику и говоритъ: «Чтоже, или она не кормлена у тебя?» Мужикъ не отвѣчалъ. А баба рада поговорить, да и говорить мастерица, стала разсказывать и все разсказала, какъ они одиноки живутъ, хлѣба не родилось, двухъ лошадей увели, сына женили, а сынъ померъ, и прогнѣвался на нихъ Господь, и пропадомъ пропадаемъ. Мужикъ ничего не говорилъ, а вытаскивалъ за хвостъ лошадь изъ оглобель. У мужика лицо было такое серьезное, хорошее, и баба такая жалкая показалась, что Андрею Иванычу стало жалко. «Василій, – закричалъ онъ охотнику, который посмѣялся надъ мужикомъ, – подъѣзжай!» Василій подъѣхалъ. – «Слѣзай съ лошади – разсѣдлывай!» – Василій слѣзъ и разсѣдлалъ, не зная что будетъ. «Возьми сѣдло и неси домой, – недалеко, верстъ десять. А ты, дружокъ, какъ тебя звать?» – сказалъ онъ мужику. – «Миколай, кормилецъ, Миколай Труновъ», – отвѣчала баба за мужика. Мужикъ снималъ хомутъ и смотрѣть не хотѣлъ на Андрея Иваныча. – «Такъ ты, Николай, возьми лошадь, вотъ эту. Она добрая и хорошо воза возитъ». – Мужикъ посмотрѣлъ и отвернулся, онъ думалъ, что смѣются. – «Охъ, ты мой болѣзный, – заговорила баба, – что смѣяться то». —

– «Бери, чтоль». – Но ни мужикъ, ни баба не брали лошади. Тогда Андрей Иванычъ велѣлъ привязать лошадь къ мужицкому возу и самъ ускакалъ прочь. – «Ты смотри, не краденъ ли?» – закричалъ мужикъ вслѣдъ. – «Не краденъ, не бойся! – закричалъ Андрей Иванычъ, – моего завода, Прозорова, Андрей Иваныча».

Когда въ этотъ вечеръ Андрей Иванычъ вернулся домой, къ нему навстрѣчу выбѣжала его нянюшка Марья Лукинишна, – она была у него экономка, – и со слезами стала разсказывать ему, что въ домѣ становой и другіе чиновники, и переписываютъ всѣ вещи, и все хотятъ продать, и имѣнье продадутъ.

«Ничего, Лукинична, поправимся, – сказалъ Андрей Иванычъ, – а вели-ка обѣдать давать». – Онъ позвалъ Становаго и чиновника обѣдать и веселился и смѣялся съ ними за обѣдомъ, a послѣ обѣда велѣлъ имъ дѣлать свое дѣло, а самъ велѣлъ запречь лошадей и поѣхалъ въ городъ ко всѣмъ роднымъ и знакомымъ просить денегъ. Онъ просилъ взаймы. Но никто не далъ ему. Онъ уже хотѣлъ ѣхать домой, какъ вспомнилъ про тетку, которая очень любила его. Онъ пріѣхалъ къ ней и разсказалъ все. «Я тебя люблю и помогла бы тебѣ, Андрюша, да у меня своихъ денегъ нѣтъ, а есть дѣтскія. Отдашь ли ты?» – «Я отдамъ непремѣнно», – сказалъ Андрей Иванычъ, – и онъ точно думалъ отдать. И тетка взяла съ него честное слово, что онъ перестанетъ жить такъ роскошно и въ [срокъ?] деньги эти заплатитъ. Андрей Иванычъ далъ честное слово, взялъ деньги и поѣхалъ въ <Москву> городъ. Но въ Москвѣ встрѣ[тился] ему его пріятель, и онъ, вмѣсто того чтобы заплатить деньги, прожилъ ихъ всѣ. Когда вышли послѣднія деньги, онъ легъ въ постель, но не могъ спать. Такъ онъ пролежалъ цѣлую ночь и не могъ придумать, чтò ему дѣлать. Жалко ему было и свой домъ, и деревню, гдѣ онъ родился и выросъ и гдѣ похоронены были его родители. Но хуже всего для него было то, что онъ обманулъ тетку, не сдержалъ слова и прожилъ чужіе деньги. «Теперь я подлецъ и пропащій человѣкъ, и мнѣ нельзя жить». Онъ былъ въ такомъ отчаяніи, что если бы у него былъ подъ руками пистолетъ, то онъ застрѣлился бы. Но пистолета не было… «Утопиться?» – подумалъ онъ. Всталъ, одѣлся, вышелъ изъ гостинницы и пошелъ къ рѣкѣ. Когда онъ подошелъ къ рѣкѣ, солнце встало, и ему стало вдругъ весело. – «Нѣтъ, – подумалъ онъ, – не буду топиться, a убѣгу куда нибудь, такъ, чтобы не знали меня. Дальше куда нибудь». – «Вотъ, если бы съ ними уйти куда нибудь», – подумалъ онъ, глядя на рыбаковъ. На берегу лежало мужицкое платье. И ему вдругъ пришла мысль. Онъ снялъ свое платье, будто хочетъ купаться, потомъ влѣзъ въ воду и надѣлъ все мужицкое платье и пошелъ по берегу. Все онъ дѣлалъ какъ воснѣ, только думалъ куда бы уйти поскорѣе. На берегу была пристань, вошелъ на нее. <«Берите билеты скорѣе», закричали ему.> «Проходи скорѣе, останешься» – закричали на него и толкнули на пароходъ. Пароходъ засвисталъ и поѣхалъ.

Андрей Иванычъ по привычкѣ прошелъ въ первый классъ, но его оттолкнули оттуда. И онъ услышалъ, какъ барыня по фр[анцузски] сказала: «comme il est beau, ce paysan, il a l’air noble».[3] Онъ прошелъ въ 3-й классъ и сѣлъ на полу у трубы съ мужиками и солдатами и былъ какъ во снѣ.

Вместо текста, начиная со словъ, стр. 145: Когда въ этотъ вечеръ кончая: и былъ какъ во снѣ. – первоначально было:

<И такъ часто дѣлалъ Андрей Иванычъ.[4] Но пришло и на Андрея Иваныча несчастье. Былъ у него сосѣдъ Вас. Вас. Хмыровъ. У Хмырова этаго были племянники сироты, и Хмыровъ управлялъ ихъ имѣніемъ, но вмѣсто того, чтобы собирать ихъ имѣнье, онъ понемножку продавалъ его и хотѣлъ все отнять у сиротъ. Андрей Иванычъ былъ <Предводителемъ, – его дѣло было смотрѣть за малолѣтними,> онъ узналъ про это и поѣхалъ къ Хмырову, чтобы усовѣстить его. – Мать Андрея Иваныча стала просить его, чтобы онъ оставилъ это дѣло. Она говорила: «Всѣхъ людей не усовѣстишь, а Хмыровъ злой человѣкъ и тебя не любитъ, онъ давно завидуетъ тебѣ. Не ѣзди, ты только изъ него себѣ врага сдѣлаешь». Но Андрей Иванычъ не послушался. – «Нѣтъ, маменька. Дѣти мнѣ родня, и я не могу этаго такъ оставить». – И поѣхалъ. До Хмырова было 60 верстъ. Андрей Иванычъ выслалъ лошадей на подставу въ село Дробино и поѣхалъ вечеромъ, когда всѣ легли спать. Онъ къ утру хотѣлъ пріѣхать къ Хмырову. Андрей Иванычъ всегда былъ веселъ, и теперь онъ ѣхалъ ночью, то говорилъ съ кучеромъ, то посвистывалъ пѣсенки и думалъ о томъ, какъ онъ отниметъ опеку дѣтей и спасетъ ихъ имѣнье. Въ Дорабинѣ онъ остановился на постояломъ дворѣ, пока перемѣняли лошадей, прилегъ на руку на жесткомъ кожаномъ диванѣ и задремалъ. Старикъ хозяинъ пришелъ, разбудилъ его и сказалъ, что лошади перемѣнены и коляска заложена. Андрей Иванычъ вскочилъ и говоритъ: «Пчелы, пчелы, гдѣ они?» – «Лошади, сударь, готовы». – «Ахъ да, гдѣ я? Ахъ да, лошади готовы. А я, хозяинъ, какой сонъ видѣлъ!»

– А что, сударь?

– Будто пчелы на меня сѣли на лицо, на голову, на руки, и я ихъ горстями сгребаю, сгребаю и все не могу сгресть. – А потомъ…

– Ну, сударь, это сонъ хорошій. Это къ богатству. Да вамъ ужъ и такъ дѣвать некуда. А я только попросить хотѣлъ вашу милость мнѣ деньжонокъ на управду сотенку. Я отдамъ къ веснѣ.

Андрей Иванычъ зналъ, что если дать денегъ, то никогда не отдастъ ему ихъ мужикъ, но онъ не умѣлъ отказывать, досталъ деньги и далъ.

– Такъ это къ богатству сонъ? – сказалъ онъ, – а вотъ что нехорошо. Вижу, я будто снимаю пчелъ и съ пчелами волоса изъ головы такъ и лѣзутъ, а это къ чему?

– Да это ничего, такъ, – сказалъ хозяинъ, – мало ли что приснится, – а самъ думаетъ: это нехорошо, это очень нехорошо. И Андрей Иванычъ такъ думалъ, да ничего не сказалъ, а сонъ этотъ долго послѣ того помнилъ. Онъ сѣлъ въ коляску и поѣхалъ.

Хмыровъ былъ маленькій кругленькій, румяненькій, съ черными усиками, чистенькой, учтивенькой, и домъ его былъ такой же маленькій, чистенькій и пестренькій. Онъ терпѣть не могъ Андрея Иваныча, но притворился, что очень ему обрадовался и сталъ его угощать и хвалить. И [къ] каждому слову говорилъ: съ. «Ужъ какъ-съ я радъ-съ, Андрей Иванычъ-съ, и что и сказать-съ не могу-съ такимъ.> 

Комментарий В. Ф. Саводника

Рукопись, автограф Толстого, занимает полулист писчей бумаги, сложенный в четвертку, всего 4 страницы, с небольшими полями, сплошь исписанными; бумага довольно плотная, без водяных знаков и фабричного клейма. Почерк крупный и связный в основном тексте, более мелкий и сжатый на полях. По характеру почерка отрывок можно отнести ко второй половине 1860-ых гг., скорее к концу их. Никаких указаний для более точной датировки у нас не имеется.

Автор работал над своим наброском в два приема: первоначально было исписано основное поле бумаги; однако, автор, повидимому, не был удовлетворен своей работой и стал ее переделывать почти заново; всё начало отрывка было зачеркнуто им, так же как и две последние страницы; таким образом от первоначального текста остался только эпизод встречи с крестьянином на охоте, занимающий конец первой и почти всю вторую страницы рукописи; весь остальной текст вписан автором на полях и представляет собой как бы вторую редакцию отрывка.

Интересно отметить, что первоначально Толстой приурочил свой замысел к определенному географическому району (Одоевский уезд, Тульской губ.), но затем заменил эти конкретные указания чисто вымышленными (Сандарская губ.). Известное колебание проявил автор в установлении имени-отчества своего героя, который именуется то Андреем Иванычем, то Степаном Семенычем, но фамилия: Прозоров – остается неизменной.

Рукопись хранится в архив Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина. (Папка 11, 1.)

Отрывок печатается впервые.

ПРЕДИСЛОВИЕ К СЕДЬМОМУ ТОМУ.

В настоящий том входят произведения 1856—1869 гг.

Кроме рассказа «Поликушка», печатаемого по тексту «Русского вестника», в этот том включены варианты к этому рассказу, извлеченные из черновых рукописей Толстого, а также шесть произведений, опубликованных после его смерти: «Тихон и Маланья», «Идиллия», «Сон», «Оазис», «Зараженное семейство» и «Комедия в 3-х действиях».

Впервые печатаются следующие наброски и рассказы художественного содержания в большинстве Толстым не озаглавленные. «Отрывки рассказов из деревенской жизни», «Рождественская елка», «Анекдот о застенчивом молодом человеке», «Степан Семенович», «Убийца жены» и четыре драматических отрывка: «Дворянское семейство», «Практический человек», «Дядюшкино благословение» и «Свободная любовь».

Группу отрывков философского содержания, впервые публикуемых, составляют: «О характере мышления в молодости и старости», «О насилии», «О религии» и «Философский отрывок».

В число впервые печатаемых отрывков публицистического содержания входят: «Заметка о Тульской полиции» и «О браке и призвании женщины».

В текстологических работах настоящего тома деятельное участие принимала А. И. Толстая-Попова.

 Н. М. Мендельсон.

 A. C. Петровский.

В. Ф. Саводник.

РЕДАКЦИОННЫЕ ПОЯСНЕНИЯ.

Тексты произведений, печатавшихся при жизни Л. Н. Толстого, печатаются по новой орфографии, но с сохранением больших букв, когда в воспроизводимом тексте Толстого стоит большая буква, и с воспроизведением начертаний до-Гротовской орфографии в тех случаях, когда эти начертания отражают произношение Л. Н. Толстого и лиц его круга (брычка, цаловать).

При воспроизведении текстов, не печатавшихся при жизни Л. Н. Толстого (произведения неотделанные, незаконченные, только начатые, а также черновые тексты опубликованных произведений, соблюдаются следующие правила:

Текст воспроизводится с соблюдением всех особенностей правописания, которое не унифицируется, т. е. в случаях различного написания Толстым одного и того же слова все эти различия воспроизводятся («этаго» и «этого»).

Слова, пропущенные явно по рассеянности, дополняются в прямых скобках, без всякой оговорки.

В местоимении «что» над «о» ставится знак ударения в тех случаях, когда без этого было бы затруднено понимание. Это «ударение» не оговаривается в сноске.

Ударения (в «что» и других словах, поставленные самим Толстым, воспроизводятся, и это оговаривается в сноске.

На месте слов, неудобных в печати, ставится в двойных прямых скобках цыфра, обозначающая число пропущенных редактором слов: [[1]].

Неполно написанные конечные буквы (как, например, крючок вниз, вместо конечного «ъ» или конечных букв «ся» в глагольных формах) воспроизводятся полностью без каких-либо обозначений и оговорок.

Условные сокращения (т. н. «абревиатуры») типа «к-ый», вместо «который», и слова, написанные неполностью, воспроизводятся полностью, причем дополняемые буквы ставятся в прямых скобках: «к[отор]ый», «т[акъ] к[акъ]» и т. п., лишь в тех случаях, когда редактор сомневается в чтении.

Слитное написание слов, объясняемое лишь тем, что слова в процессе беглого письма, для экономии времени, писались без отрыва пера от бумаги, не воспроизводится.

Описки (пропуски букв, перестановки букв, замены одной буквы другой) не воспроизводятся и не оговариваются в сносках, кроме тех случаев, когда редактор сомневается, является ли данное написание опиской.

Слова, написанные явно по рассеянности дважды, печатаются один раз, но это оговаривается в сноске.

После слов, в чтении которых редактор сомневается, ставится знак вопроса в прямых скобках: [?].

На месте не поддающихся прочтению слов ставится [1 неразобр.] или [2 неразобр.], и т. д., где цыфры обозначают число неразобранных слов.

Из зачеркнутого в рукописи печатается (в сноске) лишь то, что редактор признает важным в том или другом отношении.

Незачеркнутое явно по рассеянности (или зачеркнутое сухим пером) рассматривается как зачеркнутое и не оговаривается.

Более или менее значительно по размерам места (абзац или несколько абзацев, глава или главы), перечеркнутые одной чертой или двумя чертами крест-на-крест и т. п., воспроизводятся не в сносках, а в самом тексте и ставятся в ломаных < > скобках; однако в некоторых случаях допускается воспроизведение и отдельных зачеркнутых слов в ломаных скобках в тексте, а не в сноске.

Написанное Толстым в скобках воспроизводится в круглых скобках. Подчеркнутое печатается курсивом. Дважды подчеркнутое – курсивом с оговоркой в сноске.

В отношении пунктуации: 1) воспроизводятся все точки, знаки восклицательные и вопросительные, тире, двоеточия и многоточия (кроме случаев явно ошибочного употребления); 2) из запятых воспроизводятся лишь поставленные согласно с общепринятой пунктуацией; 3) ставятся все знаки в тех местах, где они отсутствуют с точки зрения общепринятой пунктуации, причем отсутствующие тире, двоеточия, кавычки и точки ставятся в самых редких случаях.

При воспроизведении «многоточий» Толстого ставится столько же точек, сколько стоит у Толстого.

Воспроизводятся все абзацы. Делаются отсутствующие в диалогах абзацы без оговорки в сноске, а в других, самых редких случаях – с оговоркой в сноске: Абзац редактора.

Примечания и переводы иностранных слов и выражений, принадлежащие Толстому и печатаемые в сносках (внизу страницы), печатаются (петитом) без скобок.

Переводы иностранных слов и выражений, принадлежащие редактору, печатаются в прямых [ ] скобках.

Пометы *, **, ***, **** в оглавлении томов, на шмуцтитулах и в тексте, как при названиях произведений, так и при номерах вариантов, означают: * – что произведение печатается впервые, ** – что напечатано после смерти Л. Толстого, *** – что не вошло ни в одно из собраний сочинений Толстого и **** – что печаталось со значительными сокращениями и искажениями текста.

Иллюстрации

Фототипия с фотографического портрета Толстого 1862 г. (размер подлинника) между XII и 1 стр. стр.

Примечания

1

Первоначально было: Андрей Иванычъ Прозоровъ; в тексте рассказа встречается и то и другое имя и отчество.

2

Зачеркнуто: ему было 25 лѣтъ, а его выбрали предводи[телемъ]

3

[какъ красив этот крестьянин, у него благородный вид.]

4

Зачеркнуто: Кто просилъ у него, он не отказывалъ. Жена и мать часто говорили ему, что онъ много денегъ тратитъ, но онъ не слушалъ ихъ, и сколько онъ не тратитъ денегь, онъ все только богатѣлъ. Со всѣхъ сторонъ къ нему валились деньги. Такъ жилъ А. И. счастливо 7 лѣтъ. Но пришло и на него несчастье и такъ пришло, какъ онъ не думалъ.

Былъ у него сосѣдъ, Василій Васильичъ Шульцъ. Онъ былъ маленькій, кругленькій, румяненькій, съ черными усиками.

После слов: не слушалъ ихъ, поверх строки зачеркнуто: но только этаго мужика онъ часто вспоминалъ потомъ.