скачать книгу бесплатно
Эта непонятная штука – ЖИЗНЬ
Юрий Толстихин
«Эта непонятная штука – ЖИЗНЬ» – книга о молодом писателе, мечтателе, стремящемся к литературному Олимпу.Читатель, наблюдая за главным героем, проходит через основные этапы его жизни.Любовь, семья, друзья, смерть, искусство, молодость, учеба, ценность жизни, алкоголь, наркотики, правда, ложь, время – всё смешалось здесь.
Эта непонятная штука – ЖИЗНЬ
Юрий Толстихин
Книга посвящается.
Корректор Елизавета Примас
Корректор Александра Захарченко
Иллюстратор Ольга Щелчкова
Иллюстратор Мария Пятова
© Юрий Толстихин, 2020
© Ольга Щелчкова, иллюстрации, 2020
© Мария Пятова, иллюстрации, 2020
ISBN 978-5-4493-5948-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Четыре дня
У меня всё ******* (здорово)
Этот рассказ-эксперимент я планировал написать за 20 дней. Получилось это или нет никто не узнает, но прошу Вас поверить мне и взглянуть, что же из этого вышло.
Всё, что будет описано в рассказе, – лишь художественная выдумка, сгенерированная моим мозгом и расплёсканная на страницы, которые вы видите с экрана компьютера или, если повезет и мне помогут пустить это в печать, держите в руках.
Все совпадения случайны.
К моему счастью (или нет), я не начинал как Мартин Иден – матросом, трудящимся в прачке и на прочих работах в поисках пропитания и денег на публикацию. Конечно, я завидую этому англичанину, ведь в его время было множество журналов, куда писатель мог отдать свою рукопись и получить какой-никакой гонорар. Я пытался найти такие издания в нашей реальности, но большинству из них нужны детские рассказы, другим же – небольшие произведения, коих у меня нет.
Я не начинал как Стивен Кинг, которому няня пердела в лицо, а через годы он стирал какое-то червивое белье из больниц и ресторанов, которое его молодая семья использовала в быту.
Живу я и учусь в северной столице нашей Родины на специальность, необходимую для общества, но, пока что (очень надеюсь, что потом «пока что» сменится на что-то более позитивное) меня не цепляющую. Приятно смотреть на своих однокурсников, которые с головой окунаются в учёбу и науку. Но если они водоплавающие, ныряющие в океан знаний через маленькую прорубь, то я скорее пухлый и ленивый пингвин, остающийся надо льдом.
Переехав из родного города по наставлению родителей, я потерял свою Первую любовь, скорее, справедливо, и теперь влачу здесь то, что после тех прекрасных моментов жизнью называть не хочется. Но кого это волнует, все мы живем так, как хотим.
Вернёмся к мысли из названия главы. Природа клювом вместо носа и свиным, спирально завёрнутым, хвостиком не одарила – и то хорошо. Телом здоров, а вот душой, раз я пишу это – нет (как вообще можно назвать здоровыми людей, которые создают диалоги между десятками персонажей, видят их чуть ли не наяву и малюют своих героев так, будто автор и персонажи давно знакомы).
Дисклеймер
Кто-то может сказать, что это чуть ли не книга о мне любимом, но, во-первых, читайте первый абзац первой главы, во-вторых, вы не хотите – не читайте, а я, пожалуй, продолжу.
Как так
О чем я точно не жалею, сделанном по наставлению, – писательство. Изо дня в день я рисовал этакие stick-man комиксы, изрисовывая по сотне листов за вечер. Видимо, маме это надоело, и она предложила мне описать текстом то, что я рисую. Боже, надеюсь, что исходники никогда не попадутся на глаза опытному читателю или просто зрячему человеку, ибо то, что я считал «книгой на сто листов» было больше похоже на сценарий.
В своей голове я увлечённо смотрел баталии главного героя Джеймса Икса, умевшего управлять стихиями, на бумагу уходили его действия и диалоги, изредка разбавленные описаниями. Мне это, конечно, нравилось, но полноценным произведением я это всё назвать не могу. Я переписывал его несколько раз и не один год, но, в итоге,
оставил это дело до лучших времен. В один момент мне сказали, что я «стопудова» взял идею из аниме «Аватар: Легенды об Аанге». Решил оставить человека наедине с его
«стопудова» и стал дальше писать.
Ни стихи, ни книги не выходят просто так. Когда что-то создаешь, у тебя должно быть волнение, не до белой горячки и агонии, но душа обязана быть потрёпанной, ибо если ты абсолютно счастлив – то ты, скорее всего, труп. Честно, это как зависимость. Ты можешь готовиться в полночь к завтрашней контрольной, но тебе вдруг в голову взбредёт отличная строчка или мысль, которую ты, да-да, именно ты, должен донести; не завтра, не после важной работы, а вот именно этой ночью, в этот момент. И ты пишешь. Час, два.
Теряешь последние силы, которые мог потратить (хотя, наверное, уже с малой
вероятность успеха) на подготовку. Это приходит откуда-то: может из кулуаров сознания, может откуда-то с неба.
Ты написал. И довольный! Сидишь. Чай пьешь. И перечитываешь, перечитываешь.
О
Когда я начинал рассказ с похожей идеей – о писательском ремесле (хотя я об это имею лишь какие-то неявные знания и мнимые догадки) пару лет назад, он начинался со слов: «В дверной замок воткнули ключ и прокрутили пару раз против часовой стрелки. Новенькие шестеренки вонзились одна в другую и, после недолгого скрипа, отворилась массивная дверь. На пороге стоял до последней нитки промокший молодой человек лет двадцати пяти; он поставил на пол спортивную сумку и лениво снял потертое пальто, с которого то и дело скатывались капли».
Конечно, это всё красиво, но не сейчас. Главный герой романа, абзац которого представлен выше – писатель, получивший огромный гонорар (ха-ха-ха) и говорящий, что «деньги всего лишь бумага». Ну не идиот ли я был пару лет назад?
Деньги, черт их дери (а лучше дай мне, мистер Черт), – очень важная вещь. Я не говорю, что это цель, но это очень приятное средство, согласитесь. Скажем так, если вы будете покупать своему коту корм только на идею, которую имеете, то Барсик откинет лапки и окончательно выпрямит хвостик очень скоро, ведь жрать ему будет нечего, равно как и вам.
Нажиться на книгах в наше время – вещь, кажется, смехотворная и даже дикая. В этом бешенном ритме суеты мега и не очень полисов люди, если им не ткнуть в лицо, вряд ли будут читать Васю Пупкина, которого никто не знает. Они лучше прочтут проверенный «Шантарам» или «любимую книгу каждого первого русского»
«Мастера и Маргариту». Если быть честным, в школе было непонятно: почему мы должны разбирать произведения суицидников и алкоголиков, а если я принесу стих, то всё должно быть ясно и по полочкам.
Естественно я – никто, но эта любовь к общепринятому меня всегда угнетала и доводила до глупой улыбки. Со временем ты привыкаешь и просто ждёшь удачной возможности стать алкоголиком или суицидником.
Живу с одной, проживаю с другой
Да, бывает и такое. Но не нужно кидаться в меня томатами, яйцами и ботинками!
Первой, думаю, стоить представить вам Олесю или, как я её называю, Лесю. Мы знакомы почти год, месяца два она уже живёт со мной, ну и я с ней, соответственно. У нее приятная внешность: карие глаза, каштановые волосы до плеч, выпирающая попа – но за год, при всех моих потугах найти что-то
сокровенное в ней, вышеперечисленное оказалось всем, что я нашел. Даже стихов ей не посвятил, хотя спим вместе.
О нет, я проговорился. Ладно! Будучи романтиком-идиотом каюсь: всё еще считаю, что любовь одна на всю жизнь (если меня в этом кто-то переубедит, то я человеку буду очень благодарен) и если в сердце есть какое-то местечко для человека, то он будет там, пока сердце не остановится и оно не пропадёт окончательно. Хочется верить, что Леся это понимает, иначе канатик,
связывающий меня с это лодочкой, придётся обрубить. Не то чтобы я денно и нощно искал с кем жить – погулял там, сям. Если кто-то может бросить свои планы и, потратив несколько часов на дорогу, приезжает к тебе на встречу, то это заявка на серьезные отношения, в которые Леся, к моему счастью, нос не сует да ручки не тянет. Просто вместе спим, просто вместе едим.
Раньше (сейчас в меньшей степени) порицал такие виды отношений, но если либидо есть, то его нужно удовлетворять. Не мне и не в этой книге рисовать пирамиду потребностей Маслоу, сами всё понимаете.
Так вот, с Лесей я проживаю, а с другой девушкой я живу. Не имею понятия, какую форму она принимала, когда я начинал что-то создавать, но в данный момент это рыжеволосая мадемуазель с приятным лицом, пронзающим взглядом и красивым телом. Я говорю про музу. Ей не нравится, когда я её так называют. Себя она называет Ева, мне остается только подчиниться. Если Леся
обидится на что-то и уйдет, я не буду горевать, а вот если Ева покинет мои будни, то я скоропостижно скончаюсь. У меня есть две любви, и Ева – одна из них.
Сожительство
Девушки никогда не встречались. Это ли не чудо! Порой, сидишь такой, смотришь с Лесей кино на диване, в комнату сквозь стену влетает Ева (считайте, что это приведение, которое вижу только я), садится рядом, уговаривает тебя, и ты уходишь писать роман или рассказ. Что бы я без нее делал! Леся привыкла к моему трёпу ни о чем с «воображаемым другом», а Ева недолюбливала её: постоянно просила выгнать или побить Лесю, обещала придумать стопроцентное алиби, видимо, ревновала.
Объятья и сигареты
Пару дней назад я пришёл домой и застал Лесю в недобром расположении духа. А я к ней на радостях: только-только продал несколько своих книг в Майн Риде, где я периодически торгую лицом и произведениями. А она рыдала.
– Я напомню, где твоя вторая заначка, только вдарь ей, – бубнила Ева, сидя на подоконнике, сложив руки крестом на груди. Предложение, кстати говоря, было неплохим, но я поспешил его отклонить. У Леси на столе лежали какие-то снимки МРТ и выписки из больницы. Чтобы не поднимать сюр до уровня мыльной оперы по ТВ, скажу, что у неё нашли злокачественную опухоль гипофиза и на операцию требуется N-ая сумма денег, количество нулей в которой было равно шести.
Она рыдала, рыдала и рыдала. Я не выдержал и… обнял её. Со временем она пришла в себя, я ей пообещал, что с ней точно будет всё хорошо, и я помогу. Она удалилась в спальню. А я, потратив часть своего внутреннего заряда на
стабилизацию Леси, вышел в подъезд и закурил. Вообще, я не курю. Не пил раньше, но наваливающиеся мысли вынудили меня бухнуть да не один раз. Не скажу, что это было плохо. Сигареты были не мои, а соседа из квартиры напротив
– он прятал пачку «Кента» в щитке с электросчетчиком. Курение от жены тщательно скрывал – недавно выписался после тромбоэмболия лёгочной артерии. Думаю, такая плата за молчание о такой большой тайне, которая может стоить тебе жизни, ничтожна.
Сигареты – та еще дрянь. Не знаю зачем, я нехотя потягивал дым через фильтр, а после выпускал на волю. Думал об объятиях – это же такое удивительное и странное явление, когда человек, аккумулирующий энергию будто бы передает ее другому, чей запас для запуска недостаточен. Пока вы держите друг друга, это невидимая сила снуёт от тела к телу в надежде найти баланс. И снова я дал обещание, которое выполнить практически нереально. Два миллиона за две недели. Больше похоже на анекдот. Я только окончил первый курс медицинского, и вся моя помощь может сойтись на том, что я просто ткну Лесе в голову, показывая, где располагается её опухоль. Денег с книг у меня не было. Вот и вся моя рыцарская отвага. Ладно, что-нибудь придумаем.
– Только не мусоль ту бредовую идею, она того не стоит! – сказала Ева, выглядывая из-за моего плеча. Мы с ней вдвоем понимали, о чем она говорит, но Вы об этом узнаете чуть позже. Ей я предложил не беспокоиться на этот счёт.
Смерть
Не то чтобы я очень боюсь смерти. Да, нужно дорожить жизнью и бла-бла- бла. Но если даже наши клетки запрограммированы на то, чтобы отработать своё и отмереть, то почему я не могу так сделать? Тем более, когда сказать стоп-слово для жизни выбираю только я. Каждый день. Когда перехожу дорогу на красный, когда иду по краю платформы в метро, ожидая поезд, когда хочу выпить лимонный раствор для уборки зеркал: такой ярко-жёлтый и вкусно пахнущий.
К сожалению, к своим двадцати я посетил больше десятка похорон.
Привыкаешь. Да, люди уходят, это плохо, но так надо. Один раз я хотел позвонить своей старенькой няне, а потом вспомнил, что она умерла с год назад.
Уверяю вас, если человек учится на медицинском (я только про учебу, ведь чем глубже в лес, тем больше трупов) вы вряд ли его удивите. Трупы, ящики с костями, мозги в формалине и прочее, о чем, Тебе, читатель, я рассказывать пока что не стану, чтобы ты мог читать дальше.
Как это бывает
Выхватив меня из череды размышлений, Ева утащила меня за мой стол, где я обычно писал. Новость Леси меня, естественно, огорошила и того самого возбуждения для написания чего-то эдакого у меня не было. Ева настаивала. Она взяла меня за руку, и мы провалились сквозь стул, стол, мою квартиру, соседа с любовницей, трубы, метро и наконец-таки упали на какой-то поляне. Рядом лежал рухнувший межгалактический корабль, я стоял в костюме, больше похожим на одежду рейнджера из тех самых фильмов и мультиков.
– Ты – путешественник во времени. Твоя задача – перевести население в собственную религию, которую сам же и создашь из ничего! – прочитала Ева с планшета, попутно внося какие-то корректировки. Да, она могла придумать многое. Я пытался переключить её на другой сюжет, но сегодня был только этот. Знаете, это как порох.
Нужно чтобы больше скопилось эмоций – взрыв будет красочнее.
– А, мы опять посягаем на суверенитет религии, да? – Ева довольная (мне кажется при жизни она была той еще ведьмой и на костре её жгли с большим энтузиазмом, чем Жану Д’арк) покачала головой. – Меня не посадят за оскорбление чувств верующих? – Муза лицом показал, что не знает точного исхода.
– Нет, не сегодня, мне нужно бежать, прости дорогая, – сказал я Еве, ущипнул себя и вернулся обратно в кресло. Я успел напечатать описание местности, быт местных людей из нового произведения и что-то еще по мелочи. Неплохо после трехдневного затишья. Ночью продолжу.
Майн Рид
Майн Рид – это небольшой книжный магазинчик в центре города, открытый парнем и девушкой на скорую руку. Он существует уже около полутора лет и всё набирает обороты. Женя и Света не снимают квартиру, а живут в магазине, за шторкой в подсобном помещении (Лондон, Кинг, вот их история уже чем-то захватывает, да?). Там лежит матрац, стоит шкафчик из Икеи и живёт рыбка Вуппи. Раньше это была моя рыбка, но когда я на каникулы покидал город, то часто отдавал Вуппи ребятам. В последний раз забирать не стал.
В магазине по обеим стенам небольшого зала стоят стеллажи с букинистикой, редкие издания, учения о психологии и всякая всячина. Посредине зала стоит кофейный столик, два дивана и большой пузатый телевизор из нулевых. На телике Женя и Света смотрят фильмы с VHS кассет, устраивая тематические вчера в магазине, играют на Сеге в те игры, которые старше меня. А на их диване я спал недавно. Может с месяц назад. Раньше я отшучивался, что останусь жить в магазине, но в тот вечер мы снимали новое видео для канала ребят: смысл шоу – пить пиво и не только, обсуждать книги и жизнь. В тот вечер я напился и довольный завалился спать прямо в зале.
Вернёмся к основному сюжету. Света уже ушла спать. Женя стоял у входа в магазин, курил последнюю сигарету. За его спиной, на витрине, теплым светом горела гирлянда с большими лампочками, а над головой висела бело-синяя табличка «Майн Рид».
С Женей мы перебросились парой свежих стишков, которые сами и написали. Он высказал своё мнение о моих строчках, что-то предложил исправить. А я уже их опубликовал в группе ВКонтакте, получил пять или шесть социальных одобрений в виде лайков и не очень-то хотел что-то править. Нет, читателя я уважаю, но если я допустил ошибку – пусть она будет видна. Ведь мы лишь сумма ошибок и попыток их исправить. Пока я пишу – плескаю краски налево и направо. Они растекаются или я их размазываю. Когда они засохнут, нет смысла править – все краски облупятся, и останется только блеклый цвет.
За более чем год работы ребята обзавелись некоторым количеством контактов Нужных людей. От работников типографии и издательств, до начальников выставочных галерей и директоров журналов. Мне для моей задумки был нужен
контакт человека, ответственного за картины в музее современного искусства. Выглядело это так, будто я стрелял у Жени сигарету. Он нехотя достал телефон, нашел и продиктовал мне контакт.
– Это последний, честно, – сказал я. Бывало, я брал у него номера издательств, чтобы продвигать свою книгу. На вопрос: «Зачем?» – я тактично промолчал и пообещал зайти через недельку, когда смогу уладить проблемы с учебой. Мы попрощались. Женя ушел к Свете, а я, опоздавший на метро, побрёл домой, не желая тратиться на такси.
Шарм
И что-то есть в этих пустых ночных улицах. Правда, в этом городе «пустой» является, как мне кажется, улица, когда в радиусе десяти метров от тебя всего один-два человека.
Идешь, как герой кого-то кино или эпической книги, – в своей фантазии, ты последний выживший, ищущий пристанище в угасающем городе. Или наоборот.
Беспечный романтик, скитающийся по улицам в надежде найти какие-то свежие образы, ведь за продуктивность, которую ты проявлял недавно, нужно платить застоем мыслей. Не идёт. Не пишется! И ты цепляешься за детали, чужие разговоры, взгляды, манеры, подолгу всматриваешься в небо, закаты или рассветы.
В один из таких застоев я думал: «Вот было бы классно надевать маски (притворяться не собой), знакомиться с людьми, а после насыщения пропадать. В мире и так много мудаков. Он не совершенен. Вряд ли я буду лишним звеном.
Это всё были мысли – головные мюсли, пережеванные, проглоченные или выплюнутые за истечением срока годности. Как бы это ни было нескромно, я всё же отнесу себя к немудакам. Хотя другой человек может не согласиться. Не очень буду переживать.
Переживания
После расставания я осознал, что в жизни не так уж много вещей, о которых стоит переживать. Я надеюсь, вы это понимаете, иначе вам тоже единожды придётся сгореть. Ради осознания.
Люди много думают о том, о чем не стоит. Все эти мелкие проблемы как снежинки в лютый мороз – могут щипать твои розовые щеки, но это ведь тебя не убивает. Другое дело – сосулька. Вот если она рухнет на твою заполненную проблемами и заботами головушку, то они быстро разлетятся в разные стороны, создавая проблемы уже другим.
Меня убила сосулька. Размозжила мою голову на части, и я еще долго бился в конвульсиях. Сколько же хлопот доставили ошмётки моих мозгов тем, кто пытался помочь. Да и той крыше, с которой она упала, тоже досталось. Честно, такой цели не было. Особенно досталось моему другу Игорю, которому я всё еще иногда досаждаю вместе со своей одержимостью.
Глыба недавно пыталась свалиться и на его голову, но у Игоря или голова прочная и слишком горячая, что лёд тает еще на подлёте, либо, то, что для меня лавина, для него – небольшая неприятность. В общем, он гораздо легче перенёс ранение.
А сегодня на улице зимы еще не было. Была осень. Я прошёл мимо старинного театра, свернул за угол и пошёл домой. Луна была большая, огромная желтая освещала город. Красиво! Жаль, что в городах не видно много звёзд. Их подменяют огни большого города, но это как сахар и аспартам – совсем не то! С другой стороны – об этом не стоит сильно переживать.
Мысли
Я завалился домой. Шёл около часа, ноги под конец дня уже подкашивались. Леся, кажется, спала. Голова гудела от мыслей. Словно рой пчёл: они атаковали меня, не давали нормально существовать. У меня всегда было два пути – глушить размышления музыкой или чем-то крепким. Не желая будить Лесю, я отбросил первый вариант и потянулся за вторым, который стоял под барной стойкой на кухне. В холодильнике нашёл немного колы – виски с водой пить я перестал после первой же пробы
Из бутылки, вместе с характерным звуком открывающейся пробки, вылетела, как джин, Ева. Она, в отличие от меня, могла лицезреть суету в моей голове. Я мог лишь чувствовать.
– Ну что ты, весь такой тревожный? – сказала она. Взяла за плечи, провела по спине холодными ладонями. – Может, устроим ночное путешествие? Я такое выдумала! – я выпил, снова надел уставшую гримасу и отмахнулся рукой от возбуждённой музы. – Еще недолго и я буду считать тебя творческим импотентом! У тебя за этот год одни стишки и ни одного рассказа! И смех и грех. Ты же стихи любишь меньше, чем прозу! – Я согласился. Но на прозу совершенно не было времени. Быть может, если я не писал стихи, у меня остались бы идеи для полноценного романа. Но я уже был не в форме.
Осторожно влез в кровать. На лицо Леси падал свет луны, поэтому я видел, что глаза ее открыты. – Как ты? – шепотом спросил я. Она вытерла слезы об моё плечо и молча прижалась. Она сопела. Звучно. Мне нравилось. Так и уснули
обнявшись.
Потерянные тела
Будильник на 7, подъем чуть ли не в 8, скорый завтрак овсяной кашей, автобус и вот я на месте. Кто бы мне сказал пару лет назад, что я буду каждую неделю смотреть на труп, подвешенный за крючок в кабинете, разбираться в каком из трёх больших военных зеленых ящиков какие именно кости лежат, доставать мозги из формалина – я бы не поверил.
