скачать книгу бесплатно
Дрова в огонь были брошены – ОНА распалила свое воображение до предела. И вот. Жертва дает знак – Охотник реагирует, делает шаг навстречу – ОНА исчезает – Исчезает и он – ОНА выбирается из укрытия…
Но он хочет поменяться с ней ролями. И за это ОНА его теперь ненавидит, и конечно, никогда с ним не встретится. ОНА ненавидит того, «кто ворошит эти розы».
С позволения своего собеседника я перечел все три сообщения с целью найти хоть какой—то след моей догадки. Каждому сообщению я придумал заголовок, и сложился интересный алгоритм: «СОМНЕНИЕ. ИСПЫТАНИЕ. СПАСЕНИЕ». Уточняю: жертва сомневается, проходит испытания и спасается бегством.
Когда—то в списке сюжетов мировой культуры я уже видел подобный алгоритм. Он назывался «ПРЕСЛЕДОВАНИЕ», а его участниками были преследуемый и преследователь. Преследуемый наследил, и Преследователь взял след. Но Преследуемый оставил ложный след, а Преследователь не заметил.
Игра была сделана, – девушка утолила свою страсть быть преследуемой.
«Что делать!» – сказав эту единственную фразу, я поблагодарил дарителя роз за неожиданное приглашение (его квартира была недалеко от лавки). Хозяин почему—то взялся заверять меня, что обязательно ЕЕ разыщет. Уходя, я вдруг заметил, что на хозяине один носок в синюю полоску, другой – в красную. Поразительно: это ведь одна из примет охотников – одевать носки разного цвета, чтобы была удача на охоте.
Тропинка в дюнах
Рассказ
«Остальное вне реальности и не имеет значения».
(Борхес. Сад, где ветвятся дорожки).
Все началось с того, что в нашей группе на ФБ (сервис принадлежит организации, деятельность которой запрещена на территории РФ) я прочел пост Хельги.
«Александр! Помнишь, в Kloogaranna, нас гуськом водили купаться на море через калитку, которая выходила на пляж? Помнишь нашу дюну? Идешь долго, ноги вязнут в песке. Зато весь путь к морю тебя сопровождает запах цветущего шиповника! Казалось, что и море пахнет им. Ты забыл? ((
Скажи: «Шип—шип—шип—шиповник», и вспомнишь. Вспомнишь наше счастливое безмятежное лето. Всех жду у дерева».
Ее интонация (хотя Александром она меня никогда не называла). На дюне мы всегда откровенничали, я успевал позлиться, пожаловаться на какую—нибудь ерунду – Хельге меня успокаивала. Смотрела она серьезно так, и как заклинание проговаривала: «Шип—шип—шип—шиповник».
Она почему—то написала не в «личку», а в нашу группу, и почему—то ко мне обратилась как—то официально.
Я ей сразу ответил: «Хельге! Конечно помню. Наш лагерь, нашу дюну, наше дерево и нашу тропинку». И добавил три смайлика: «пальма на острове», «два сердечка», и «пляжный зонтик» – не просто так, мы с Хельгой были влюблены друг в друга. Это был наш пароль, но чертили его только на песке, чтобы море быстренько смыло и не проговорилось, – это море умеет.
На смайлики Хельге никак не отреагировала. Зато посыпались комменты.
Марина: «Я двумя руками „за“! Чтобы всех стимулировать, быстренько напишите, что для вас лето».
Андрес: «Черемуха».
Кристина: «Для меня запахи школы, почему—то все „пыльные“ – раздевалка, маты в спорт. зале, фойе на переменах))) нагретые солнцем парты».
Энне: «Скорее не просто запахи, а картинки)) Дача, трава, жуки, земляника и старый запах квартиры, куда раз во сколько—то привозили на помывку».
Марина: «Землянику в шелковой травушке—муравушке только под Москвой в деревне Смедово видела».
Тоомас: «Спать летом в деревне у бабушки на сеновале. На овчинных тулупах и под пуховым одеялом. И смотреть на бескрайнее акварельное северное небо, через открытые ворота».
Марина: «Вот откуда у тебя любовь к небу. Ты летчик с рождения».
Энне: «Сеновал!! – счастливый! А я так ни разу и не ночевала на сеновале. А хочется! Надо активнее мечтать))))»
Анне: «…Наши морские ворота, тропинка к морю, и заросли цветущего шиповника, и дюна, все ходили туда на свидания… Спасибо Хельге! Напомнила».
Андрес: «Увидеть это все! Ну хотя бы еще раз».
Сергей: «Скошенная трава, цветущий жасмин, липовый цвет, ну и шиповник».
Энне: «Солнечно—желтый мед)))»
Марина: «Спали в палатке, бродили по болотам, собирали землянику и чернику, заблудились, ревели. Чего только не было! Детство!»
Анне: «Наше дерево!»
Мы быстренько договорились о встрече, причем не откладывая, прямо на следующий день.
…Я проехал хутор, в сторонке оставил машину и по тропинке направился к одинокому дереву. Загадывание желаний, записки, и, конечно, свидания – это все было под ним. А еще я там впервые поцеловал Хельге.
Дерево издалека я не узнал: так постареть, осунуться. Зато заросли шиповника ничуть не изменились: зеленели как прежде, хотя поредели слегка.
А почему нет никого?
…Иду к дереву… Иду—иду—иду. Подхожу. И правда, рядом никого. Остается метров пять, – и вот! Из—за дерева, как веселые гномики из мультика, – с криками, воплями, выскакивают мои одноклассники. Мы обнялись.
– А где Хельге?
– Так еще не приехала.
– Нет, она не приедет, – все развернулись к парню.
– Она умерла.
– Что? А Вы кто?
– Я ее муж.
– Как? Она вчера нас позвала. А Вы кто?
– Я – муж.
– О! А я подумала, это твой сын, – Энне повернулась к Анне. Видно было, до нее еще не дошло.
– Нет, погодите, погодите, – вмешался я. – Это дурная шутка. Вчера она написала: «Александр! Помнишь, Kloogaranna…». Вы все видели.
Сцена как в театре – никто ничего не понял: застывшие в недоумении люди, раскрытые рты.
Первым нашелся тот молодой человек:
– Сегодня у нее день рождения. Она хотела встретиться именно в этот день. …Она тяжело болела, и попросила: если с ней что—то случится – поставить этот пост.
– И еще…, – он повернулся ко мне. — Она сказала, что если Вы подойдете к калитке – то все поймете. Она мне рассказывала о Вас.
Мы стояли как столбы, сами не свои, – в ногах потяжелело. А тут с моря ветерок, листья зашелестели. Дерево будто с нами заговорило.
Тогда этот человек вдруг добавил:
– И еще. Она уже звала вас сюда, но тогда никто не ответил.
– Как? Почему? Это неправда! – у Марины началась истерика.
– Она полгода боролась со своей болезнью, просила никому не говорить.
…Я быстро шёл по тропинке, – вон калитка, и там стоит Хельге, та, какую я видел в последний раз, худенькая, в белом платьице, с непослушной прядью волос на лбу – подошел, – слова, нацарапанные детским почерком, – дождались, провел ладонью по старому посеревшему горбылю, – спустился к дюнам. Ветер поднялся, одежда на мне волнами, как тогда. Хельге идет позади, на пять шагов, рукой придерживает подол платья – я ее просто не отпущу.
…Дошел. Хельге уже там, – на нашем месте. Жидкие русые пряди волос – сначала они меня раздражали, а сейчас смешно прыгали, и тем смешнее выглядело ее желание сделать взрослое выражение лица. Быстро она поправила прическу, оглянулась, увидел ли я такую оплошность.
…После лагеря встретиться у нас не получилось, потом опять не сошлось, а дальше мы уже не знали зачем встречаться: у каждого своя семья и своя жизнь, – незаметно мы предали друг друга, а заодно и детство.
Наверное, это не называется предательством, – мы научились быть взрослыми, важничать и забывать друг друга, – и не научились оставаться рядом.
…Она любила играть на пианино.
На дюнах делала движения пальцами так, будто по клавишам, будто…
А сейчас на дюнах волна играла как ее пальцы, – время вернулось назад. Волна играет, на ее гребне играют лучи солнца, а зрители – те самые заросли шиповника, – ничего не изменилось.
Мне казалось непостижимым, что в этот день, такой – без особых примет, мы встретимся, и что Хельге ждала меня здесь все это время.
Одни века сменяют другие. Одно небо сменяет другое. Море остается, а мы не успеваем за реальностью, пока она не дождется нас, у моря. Вот так, вот здесь дождется и раскроет нам глаза. Глупо, шел на нашу дюну, и не знал, что встречу Хельге.
Да что я рассказываю, море, море, – ты и так все знаешь.
…Пространство над гладью моря разрезали два парусника – они уходили вдаль.
АВВА. Песня в наушниках и искра между нами
Рассказ
Пролог
Солнечный весенний день. Иду по улице. В наушниках АВВА «The Day Before You Came».
Песня начинается ритмично:
Я вышла из дома, должно быть, в 8, как обычно.
И мой поезд, я уверена,
отошёл от станции точно по расписанию.
Обычно, стоит мне включить эту группу – накрывает волна воспоминаний. И ролик АВВА на Новый год, и фильм – после длиннющей очереди в кинотеатр, и дефицитная грампластинка рядом с проигрывателем, в квартире у знакомых, и девушка, о которой думал под эту музыку. Уже тогда знал, АВВА – это навсегда.
С какого неба тогда спустилась эта «четверка»? Как они захватывают меня врасплох всякий раз с тех пор и по сегодняшний день? Почему я возвращаюсь к ним, несмотря ни на что?
А в наушниках уже другие слова все той же песни:
И да, я уверена, что моя жизнь шла своим обычным ходом
За день до того, как ты пришел…
Завязка
Впереди девушка. Она спешит по своим делам. У нее короткая стрижка. Изящные плечи, вытягивающие полосатый джемпер по вертикали, чтобы как—то конкурировать с короткими черными брюками, – насколько возможно вытягивающие, чтобы как—то конкурировать с брюками…
Засмотрелся.
Она идет энергично и быстро, под одеждой выделяется ее упругое тело, и она как будто выпрыгивает из коротких брюк, но, видимо, из—за короткого шага, ее скорость одинакова с моей, – я подстроился под ее темп. И ничего не могу с собой поделать.
В наушниках, как раз вовремя «SOS».
Где те счастливые дни?
Их так сложно найти.
Я пытаюсь связаться с тобой,
но ты замкнулся в себе.
Одну руку она согнула в локте, там на длинном ремешке дамская сумка.
И она похожа на ту девушку, которую я знал тогда, когда впервые слушал ABBA, наверное, тогда я был слишком молод, а теперь слишком… важен, если так можно сказать. Хотя какая разница, когда ты утонул в этой музыке, пусть в костюме, с портфелем.
Иду за ней предчувствуя, что приведёт она меня в парк.
Она остановилась на переходе. Ну и я, естественно, тоже.
А из музыки «SOS» мне уже слышится:
Ты кажешься настолько далёким,
Хотя стоишь совсем близко.
Ты заставил меня почувствовать жизнь,
Но, боюсь, что—то умерло.
Это невероятно, но мы с ней стоим, вернее, каждый стоит сам по себе, и я слушаю вот эти слова.
В парке свежо. Апрель весело гоняет по газонам прошлогодние желтые листья. Я вспомнил, незнакомка напомнила мне Тому, с которой у нас ничего не было, а все могло бы быть.
Но ABBA исполняет «Super Trouper».
Прожекторы ослепят меня
Но мне не будет грустно
Как обычно,
Ведь где—то в толпе есть ты.
Меня все достало…
Кульминация
– Зачем вы меня преследуете?
