скачать книгу бесплатно
– Из кого? Помнишь, на дискотеку ходили? Сама видела, кто вокруг меня крутился. Выбирать не из кого.
– Людка всегда была слишком привередлива, – пояснила Танька. – И у тебя низкая самооценка, – ткнула она пальцем, украшенным маникюром, как и все остальные, в сторону красавицы.
– Зато ты – любишь всех и каждого. Наша Таня любит быть единственной. Если рядом появляется представитель противоположного пола, Птенчик трясет своими феромонами. Лишь бы обаять, не строя при этом дальнейших планов. Ей нравился сам процесс охоты, – не осталась в долгу Людмила.
– И согласитесь, это у меня хорошо получается, – ухмыльнулась Птенчик.
Со стороны могло бы показаться, что сестры находятся в постоянном конфликте между собой, но на самом деле все было иначе. Подтрунивание друг над другом развлекало. У них не было привычки обижаться на каждое слово. В случае беды они объединялись и помогали друг другу.
– Птенчик любит изобразить из себя слабую женщину и плавно отойти в обморок, искоса при этом, следя за действиями ошарашенного ухажера, – Люда комично изобразила Таньку.
– Глупые вы, мужчины любят проявлять внимание к слабым женщинам. Я своими обмороками демонстрировала мастер-класс. Но вы, как были железобетонными, такими и остались: никакого кокетства, тем более, вольностей. Нужно позволять себя любить.
– Что, всем подряд? – Людмила не могла принять точку зрения Птенчика.
– Ничего не изменилось, как будто вам по шестнадцать лет. Мы с Маринкой танцевать не любили. Я ходила только из-за возможности посмотреть на сестриц. Я просто развлекалась, наблюдая за вами, – призналась Иринка.
– Что мы такого смешного вытворяли? Я не помню, – задумалась Люда.
– Я тоже не помню, – откликнулась Танька. – Лучше оцените мой маникюр, ни одна не похвалила. Вы представляете, у меня сегодня были такие красивые ноги!
Птенчик продемонстрировала предмет своей гордости – не идеальные конечности.
– А до этого, у тебя какие были? – поинтересовалась Люда.
– Да, ну вас, завидуйте дальше. Ничего вы в красоте не понимаете! – вовсе не обиделась Птенчик.
– Ты чего, Ирка, замолчала? Ждем с нетерпением критику в свой адрес, – направила в нужное русло разговор Людмила. – Ты просто заинтриговала меня, меня всегда считали благоразумной девушкой.
Ирина начинала вспоминать:
– Например, к Люде подходил какой-нибудь парень и пытался пригласить на танец. Та оценивающим взглядом осматривала его с ног до головы:
– Вряд ли я для вас буду удобным партнером, пригласите кого-нибудь пониже росточком.
– Обидеться молодой человек не успевал, к нему тут же подлетала Птенчик.
– Да, я уверяла его, что мал золотник, да дорог. Все великие люди были маленького роста. Я обожаю невысоких мужчин, с ними так комфортно! Согласна, я врала. Но ведь человеку было приятно, – призналась Татьяна.
– И через минуту он уже лежал щекой на её выпуклостях под душераздирающее завывание певца о несчастной любви, – вспоминала Ира.
– Зачем человеку голову морочить, если не нравится? – недоумевала Людмила.
– Когда следующему парню так же отказала Люда, никто не удивился, что он тут же попал в партнеры к Татьяне.
– Знаете, у вас такой загадочный взгляд, – рассказывала она очумевшему от неслыханных ранее комплиментов юноше, у которого глаза смотрели в одну точку – к носу, – Иринка продолжала вспоминать пору далекой юности.
– Зато он был счастлив, что кому-то интересен, – оставалась при своем мнении Танька.
– А не от него ли ты потом убегала, когда он стал слишком навязчивым? – напомнила Людмила.
– Я вообще думала, что Людка в старых девах останется. Если всех парней от себя отпугивать будет или выберет самородок. Выбрала – самоуродка, – прокомментировала Таня.
– Хотелось необыкновенной любви. Чтобы любил до умопомрачения. А когда гормоны в ушах от слов булькают, мозги отдыхают. Теперь я с ним страдаю, – с грустью произнесла Люда.
– Всегда можно начать жизнь с чистого листа. Зачем наслаждаться жалостью к себе? Жизнь одна, – пыталась вразумить кузину Татьяна, набравшаяся семейного опыта.
– Легко говорить. Если бы я была одна, то ушла и не обернулась. А с детьми куда? Там хоть крыша над головой есть. Без образования только уборщицей на работу возьмут, на эти деньги в городе не проживешь, – искала себе оправдание несчастная женщина.
– Я предлагала переехать ко мне, она отказалась, – сказала Ирина.
– Почему ты медучилище бросила, сейчас разгуливала бы в белом халатике?! – вспомнила Птенчик.
– Что об этом вспоминать? Замуж торопилась. А муженек запретил учиться. Сама сто раз пожалела, что на поводу у него шла.
– Вернуть бы то время и исправить свои ошибки, – размечталась Иринка.
Марина в разговоре участия не принимала, боялась рассекретиться перед Птенчиком. Но полностью была согласна с сестрой, так бездарно драгоценные минуты жизни разбрасывать.
– Я иногда думаю: мы все не уродки, но счастья в личной жизни ни у одной нет. Вы трое хотя бы состоялись в своей профессии, а я половину отмеренной богом жизни подарила какому-то полудурку, – пожаловалась Людмилка.
– Я, например, не жалуюсь на личную жизнь, – заметила Птенчик.
– Танька, нам – то не ври. Да и себе тоже! Ты вся из мозгов сшита, но временами швы трещину дают. Я же не о количестве говорю, а о качестве. О настоящем мужике, который и пожалеет, и защитит, и любить будет, не кобелируя на сторону. А молодость, можно сказать, прошла…
– Какие наши годы! – не унывала Татьяна.
– А помните, как мы пешком двадцать километров по лесу на пасеку к дяде Сене ходили? Сейчас бы я не рискнула, а тогда-романтика, приключения. Ах, как прекрасна молодость! – вздохнула Людмилка.
– Молодость-это не цифра в паспорте, не наличие морщин и седины на голове. Молодость – это состояние души, говорю вам, как знаток человеческих душ, – заявила Птенчик.
– Нас тогда ангел уберег, не иначе, – вернулась к воспоминаниям Людмила.
– Я с вами в тот раз не ходила, – напомнила Татьяна.
– И хорошо. А то с твоей любовью к мужскому полу, мы бы живыми из лесу не вышли, – не преминула заметить Люда.
История эта произошла семнадцать лет назад. И, если они живы и общаются, то лишь благодаря своим ангелам-хранителям или иной высшей силе. Но с другой стороны, и на печи смерть находит, поэтому сетовать о том, что сделал или не сделал – смысла нет. Генератор всех идей, Иринка, вдруг решила устроить пикник на свежем воздухе. Но ни где-нибудь поближе, на берегу реки, а отправиться на пасеку к дяде Сене.
– Совсем ближний свет, – отказалась Птенчик. – Час ехать на автобусе. Потом двадцать километров пешком через лес, чтобы день посидеть за чашкой чая с медом! И обратно той же дорогой! Ну, уж нет! Я лучше в городе отдохну.
– Для бешеной собаки сто километров – не расстояние, – привела свою любимую присказку Ира.
– А мне идея нравится. Город давит. Так все лето пролетит, а мы в городе просидим, – поддержала идею Людмила.
– Вам лишь бы по лесу шастать, а я на остров собиралась. Со мной поехали, там отдохнем, пикник устроим! – Марина предложила идею получше.
– Теперь мы не такие наивные, как в прошлый раз были, когда согласились с тобой на остров отправиться. С утра до позднего вечера на огороде пахали. Я не против того, чтобы тетке помочь. Но я понимаю, что все эти сотни банок с помидорами и огурцами к твоему братцу перекочуют. И лакомиться будет твоя сноха Верка, которая отдыхает целыми днями. Не обижайся, Маринка, но я устаю от такого отдыха, – высказала свое мнение Люда.
– Вот поэтому и ты поедешь с нами, попробуй только увильнуть. Прогулка полезна для здоровья, а остров подождет, – сказала Ира.
Она тоже запомнила отдых на острове.
– Все собираемся к назначенному часу, не опаздывать! Сами понимаете, если на первый рейс не успеем, то ночью там делать нечего.
Собраться решили в квартире Иринки и Людмилы, потому что автостанция находилась недалеко от их дома, всего две автобусных остановки. Дом когда-то строился для элиты города – областных и городских начальников. Правда, из представителей народа здесь получили жилье – главврач и директор музыкальной школы. Оттого пролетарских разборок здесь не было, если не считать короткое пребывание в мужьях Иркиного и Людкиного отца. Хотя их папаша занимал солидную должность на мебельной фабрике, нрав имел необузданный. А подогретый спиртным, вообще становился неуправляемым. Что и привело к разводу.
– Он, конечно, мой брат. Но я понимаю Марию, почему она с ним развелась – он очень жестокий и эгоистичный. Разве дело, Мария Васильевна на такой должности в городской администрации, а вынуждена синяки прятать, – не раз говорила Марине ее мать.
Да и у сестер сохранились не очень светлые воспоминания о тятеньке. Поэтому об его отсутствии в семье никто не жалел, наоборот, все вздохнули свободно.
Подождав Татьяну, троица решила отправиться на автостанцию, боясь опоздать на нужный рейс. Надежда умерла сразу, даже не появившись – Татьяна проигнорировала совместный поход.
– Я сразу поняла, что она не поедет. Когда Птенчик забывает прищуриваться, значит, какую-то пакость задумала, – пришли к общему решению сестры.
– На Таньку ни в чём положиться нельзя. Поехали! – распорядилась Ира, забросив за плечи небольшой рюкзачок.
Автобус остановился на трассе в живописной местности. Невдалеке красовалась деревушка из десятка домов, но она оставалась в стороне от намеченного пути. Путешественницам предстояло свернуть в лес. Видно было по примятой траве, что, хоть изредка, но машины здесь ездят. Не легковые, конечно. Только сумасшедший отправится по такой дороге на своей машине, где находится яма на яме.
– Хоть бы подвез кто-нибудь, – простонала Марина, представив расстояние, которое им необходимо преодолеть.
– Она еще шагу не сделала, а уже измучилась! – Люда проигнорировала страдания сестры.
– Какая все-таки здесь красота! Воздух медом пахнет. Не зря приехали! – радовалась Иринка, попутно собирая дикую землянику в лист лопуха.
– Это для вас, городских, – экзотика. А я выросла в таких местах. Поэтому ничему не удивляюсь, – заметила Марина.
– Как я тебе завидую! Человек, выросший в такой красоте, просто обязан быть счастливым, – не унималась Ирина.
Она подбегала к каждому понравившемуся цветочку, наслаждаясь запахом и очарованием растения.
– Конечно, так наработаешься за весь день, что времени нет на эту красоту любоваться. Одно желание – выспаться, – ответила жительница острова.
– Скучная ты, Маринка, а я люблю с цыплятами возиться, на грядках что-нибудь выращивать. Наверное, крестьянские гены во мне заговорили, – поделилась Ирина самым сокровенным. – Иногда кажется, что в прошлой жизни я была фермершей.
– Я бы тоже любовалась с недельку. А когда изо дня в день одно и то же, – не до радости, – Марина порой не понимала своих городских сестер.
– Слушайте, сельские философы, сейчас родник будет. Надо воды набрать, а то следующий будет – в конце пути. Сразу и привал сделаем, перекусим, – Люда всегда была более приземленной и в долгие разговоры на бесполезные темы, с ее точки зрения, не вступала.
– А как ты, Людмилка, относишься к сельской жизни? Хотя, чего я спрашиваю, ты же у нас госпожа. Не барское дело свиней кормить, – заметила Марина.
– В сельской жизни мне нравится одно – природа. Но жить и тем более, возиться с коровами и свиньями – это не по мне, – лучше сразу на березе повеситься, – ответила Люда. – Да и что я в деревне забыла?
– А вдруг-судьба? – не унималась Маринка.
– Человек сам свою судьбу выбирает, – отвергла даже мысль о возможности поселиться в деревне, Люда. Больше всего она предпочитала комфорт.
– Разве не Бог выбирает судьбу каждому человеку? От нашего хотения мало что зависит, – в теософском споре приняла участие Иринка.
– Бог всегда оставляет право выбора, – настаивала на своем Людмила.
– Разве? Например? – Марина тоже верила в промыслы высших сил.
– Например, тебе нужны деньги. Есть несколько путей их получить: заработать, ограбить, продать почку, выйти замуж за богатого, стать проституткой… Право выбора за тобой, а отсюда уже складывается твоя судьба, – прокомментировала Людмила.
– Хорошо, что ты будешь делать, если богатый откажется на тебе жениться? Какой остается выбор? – Иринка между погоней за бабочками и рассматриванием цветочков успевала принимать участие в разговоре.
– Мне и не нужен богатый. Я выйду замуж за умного. Чтобы любил меня и пылинки с меня сдувал, – определила свои предпочтения в семейной жизни барышня, не желающая иметь ничего общего с сельским хозяйством.
– А почему не добавила – «чтобы на руках носил»? – поинтересовалась Иринка.
– Не хочу, чтобы грыжу заработал. Жалко, все-таки родной человек, – рассмеялась Людмила.
Повалявшись на траве некоторое время, подкрепившись взятыми с собой продуктами, Люда скомандовала:
– Подъем!
– Ну что мы так торопимся, дай еще отдохнуть! Я ногу натерла, – пожаловалась Марина, демонстрируя травму.
– Ты как будто вчера родилась, кто надевает новую обувь в дальнюю дорогу? – возмутилась Люда, – перед кем выбражать собралась, здесь одни зайцы на нас заглядываются!
– Что мне делать? – стонала барышня, пожалев, что пошла на поводу у сестричек и отправилась с ними в далекое путешествие.
– Идти босиком. Или давай лапти тебе сплетем, на носилках мы тебя точно не понесем. Даже не надейся, – Людмила умела убедить, что надеяться, кроме себя-не на кого.
Чем помочь, она не знала. Конечно, сочувствовала обезноженной сестрице. Но по собственному опыту понимала, что жалость не всегда приносит пользу. Скорее, наоборот, расслабляет и лишает силы воли.
Марина, хромая, поплелась по дороге. Сестрам пришлось сбавить шаг.
– Как ты? – то и дело интересовались они.
Страдальческое лицо жертвы обувной промышленности говорило без слов.
– А как я обратно пойду? – умирающим голосом задала риторический вопрос страдалица.
– Не переживай, обратно дядя Сеня травками полечит. Мазь какую-нибудь придумает, как на кошке все зарастет, – успокаивала Иринка.
– В крайнем случае, у Анны обувь возьмешь на время, – подсказала выход из ситуации Люда.
Сестры начали истерически хохотать, представив эту картину. Жена дяди Сени, Анна, мощной комплекции баба, имела нестандартный размер ноги-сорок седьмой. К тому же формой, напоминающей ласты. Понятно, что обувь для нее не продавалась в обычных магазинах. И носила она мужские штиблеты из магазина «Богатырь».
– Честно говоря, я уже устала. Может быть, сделаем привал? – предложила многострадальная особа.
– Километра три осталось, какой еще привал? Тихо! Кажется, машина едет, – приказала Люда.
– Ура! Может быть, нас подвезут? – появилась надежда у мученицы.
– Не получится, она со стороны деревни едет, – объяснила Людмила.
