Обо всем понемногу

скачать книгу бесплатно

Мягкой кистью
Пишет осень на бульваре.
На Приморском – загрустившие платаны,
В тихих парках спать собрались величавые каштаны.

Не белеет
В море парус одинокий,
По аллеям
Бродит ветер синеокий,
И над  морем не слышны лихие песни
Бьется пена – наступающей зимы седой предвестник.

Нет веселья,
Поутихли птичьи стаи,
Как с похмелья
Чайки сонные летают.
И маяк стоит, укутавшись туманом,
Верный страж моей родной Одессы-мамы.

У церкви

Старик стоял на паперти церковной.
«Подайте бедному», – беззубо шамкал рот.
Из пор сочился запах тошнотворный,
«Подайте сирому…» Никто не подаёт.

Одна бабулька, кофточка в заплатах,
Достала рубль из складочек белья,
И, бедная, уехала на матах…,
Не верьте тем, на паперти, друзья!

Моздок

Моздок. Дорога на войну.
Мороз и снег. Кровь вперемешку с грязью.
Война. Всё ясно. Только не пойму
По чьей вине, зачем и почему
Мы по уши в таком дерьме погрязли.

Моздок. Дорога в никуда.
Машины. Тягачи. Снаряды. Танки.
Зачем и кто нас выблевал сюда?
Мы не нужны Отчизне, как всегда?
Кто бросил нас с тобой сюда по пьянке?

Моздок. Дорога, в сотни раз
Нам сократившая дорогу к смерти.
Вас, генералы, спрашиваем, вас,
За что же так не любите вы нас,
И почему не с нами ваши дети?[2 - К бывшему Командующему ВДВ генерал-полковнику Шпаку, сын которого погиб в Чечне, это не относится.]

Моздок. Дорога не домой.
Но хочется убраться восвояси.
Мы не нужны Отчизне, милый мой…?
Нет, нет, нужны. Господь им всем судьёй.
Нужны, старик. Как пушечное мясо.

Моздок. Дорога. Мать в слезах.
В своей стране в конце столетья
В церквях – лампады. Молодость в гробах.
На побелевших мраморных губах —
Печаль. Вас не простят до самой вашей смерти.

Александру Ивановичу Пуляеву

Офицеру, сослуживцу, другу.

И ты оставил государев пост,
Отдав всю жизнь служению Закону.
Последний, черт возьми, на службе тост,
И лягут в шкаф полковничьи погоны.

Погоны в шкаф, но не твоя душа!
Она бурлит как кровь из рваной раны.
Потом мы вспомним, в унисон дыша,
Как на морозе лопались стаканы.

Сейчас, уже не в воинском строю,
Средь тех, всю жизнь Отчизне посвятивших,
Всё меньше лиц знакомых узнаю…,
Но ты – то есть! Нас не бывает «бывших»!

Летят мгновенья, в вечность превращаясь

Летят мгновенья, в вечность превращаясь,
Мой горизонт, насколько близок он?
Я жить учусь, надеясь и прощая,
Храня в душе огонь, что был отцом зажжён.

Проходит всё, лишь время остаётся,
Не с нами, нет, но со вселенной всей,
Оно по кругу, прямо ли несётся?
Нам даруя частицу вечности своей.

А есть ли ход у времени обратный?
И кто хотел бы повернуть назад?
Шаг непростой, но в общем-то понятный —
Обратно нужно тем, кто в прошлом виноват.

Жаль, не вернуть прошедшего, и надо
С тем, улетевшим, как-то дальше жить,
И будет нам сегодняшней наградой
Коль смогут нам поверить и опять простить.

Хоть на мгновенье в прошлое вернуться,
А кто не хочет – лгут, так говоря,
Но в ту же реку вновь не окунуться —
Не наши там костры уже давно горят.

Памяти Паши Гуськова

Опять гремит Гремиха громом,
Опять Железный экипаж,
Начхав на пройденные штормы,
Берёт Судьбу на абордаж!

Хоть нас порой нещадно били,
А кто-то в мир ушёл иной…,
Мы в море честь не утопили,
И только снится нам покой.

А кто ушёл, он здесь как будто,
Кто верен был своей Звезде,
Он просто вышел. На минуту.
Забыв тужурку на гвозде.

Ушёл…, и захлебнулась песня.
Как нам поверить в этот бред!
В груди нет места – боли тесно,
И слёзы катятся в рассвет.

Судьба страницы кровью пишет,
И, значит, так тому и быть —
И тех, кто жив, и тех, кто вышел
Мы будем помнить и любить.

Кому ж за них дожить досталось,
Желаю, чтобы иногда
Их светом трепетным ласкала
С небес Полярная звезда!

Тост молодым

О, боги! Вы, наконец, проснулись!
Увидели, как юные сердца
Любви навстречу крылья распахнули,
И нет любви ни края, ни конца!

Скажите, где вы, где вы, боги?
И если только вы на свете есть,
Переступив небесные пороги,
Спуститесь вниз с небес, побудьте здесь.

Я вас прошу, не уходите, не спешите,
Не рвите счастья тоненькую нить,
И если всё же есть вы, помогите
Два сердца любящих в одно соединить!

Третий тост

Когда в кругу друзей обычно
Мы пьём бокал – другой вина…,
И вид как будто бы приличный,
Но есть за нами всё-таки вина.

Она мала, казалось бы, настолько,
Что и не надо вспоминать,
Ну, не помог, не позвонил, – и только,
Но вот ушли друзья и мать…

И здесь, за дружеским застольем,
Мы третий поднимаем тост,
И пьём до дна с виной и болью,
Вставая с кресел в полный рост.

Мы все виновны, что когда-то
Не помогли по мере сил,
Кому – не важно – другу, брату, —
Тому, кто помощи просил.

И вновь поднимутся бокалы,
И снова будет тот же тост,
И снова, снова запоздало
Мы встанем с кресел в полный рост.

И будем пить с воспоминаньем
За нас покинувших друзей…,
Но кто-то выпьет без желанья,
Вины не чувствуя своей.