скачать книгу бесплатно
Ты теперь моя
Елена Тодорова
Неоспоримая #2
Мне не нужна была жена. Но мне ее подарили. Красивую, юную, невинную… Наш союз принес мир в город и разразил войну внутри меня.
Она хочет любви. Пытается пробиться мне в душу. Но я не способен на чувства, и ей предстоит в этом убедиться.
Ты теперь моя
Елена Тодорова
Пролог
Ты была миром и была войной.
Моей войной.
Владивосток, 2003 г.
– Не буду разводить круги по воде, – небрежно бросает Хорол.
И сам же размазывает эту напускную легкость тягостным вздохом.
Оставаясь в кресле, я машинально прослеживаю его перемещение по кабинету. Тормозит старый волкодав перед окном. Заведя за спину руки, с непроницаемым выражением лица наблюдает за погрузкой торгового судна. Зрелище на самом деле для него, как и для меня, привычное. Это наша работа, наши непрерывные будни.
С некоторой долей удивления замечаю, как скорбно поджимаются губы старика. Совершая вдох, он нервно раздувает ноздри. Передергивая плечами, крепче сцепляет за спиной пальцы. Те заметно подрагивают.
– Я к тебе с лакомым барышом, – усмехается отнюдь не весело. Чтобы сам Хорольский ко мне пожаловал – за гранью реальности. С подарками – и подавно. Молчу, давая ему возможность закончить мысль, которую он с таким трудом формирует. Сам бы не увидел – в жизни не поверил, что хладнокровный и расчетливый Хорол может выглядеть израсходованным до пустой оболочки. – Сауль… Сауль, ты ведь хочешь двадцать второй и двадцать третий причалы? Они будут твоими. Но с одним условием.
Прищуриваясь, взираю на старика, не скрывая агрессивного интереса. Война за самые глубокие причалы, готовые принимать большие грузовые суда, у нас с Хорольским длится три года. За этот сраный кусок берега пролито немало крови. В прямом смысле.
Зная Хорола, предчувствую, распря возобновляется и набирает крутые обороты.
– Что за условие?
– Ты женишься на моей дочери.
Меня мало чем можно удивить, но Хорол сегодня выбивает очко за очком. На пару секунд я теряюсь.
Что еще за дзынь-дзара, блядь?
– Ты подсовываешь собственную дочь «конченому антихристу»? Я правильно услышал? С какого перепугу?
Не то чтобы слова Хорольского меня когда-то задевали, просто пытаюсь разобраться, какими мотивами он орудует.
– Две недели назад у меня обнаружили опухоль. Врачи дают меньше четырех месяцев, – вываливает.
Я застываю, не зная, как должен реагировать.
Впрочем, ему и не нужна моя реакция. Умолкая, Хорол вновь уводит взгляд в окно. Теперь я понимаю природу этой звериной тоски в глазах. Море – вся его жизнь. Рискну предположить, его он любит больше дочери. И все же…
– Не хочу, чтобы Юльку после моей смерти прессовали. Не выстоит она. А будет пытаться. Упрямая, чего таить. Потом сам увидишь, – информирует, будто вопрос со свадьбой уже решенный. – Лоб расшибет, защищая свое, – протяжно вздыхает и снова берет паузу. – Сам понимаешь, кроме тебя, Фроловские налетят, Зеленые… Не позволю. Тебе отдам. Всё. Если Юльку мою за свою примешь.
Выказанные Хоролом уважение и доверие не впечатляют. Нахрен мне не сдался такой подарок.
– Считаешь, эти причалы настолько мне нужны? – усмехаюсь, игнорируя жгучий выброс адреналина в крови.
– Нужны.
– У меня есть все ресурсы, чтобы захватить территорию после твоего священного отхода в ад. Фроловские и Зеленые против меня – кучка гопоты.
– Потому я и пришел к тебе. Думаешь, выбрал бы для дочери кого попало? Ты, Сауль, тот еще мудак, но не стервятник. Помимо территории слово умеешь держать. За ним я и пришел.
От его речи внутри меня взмывает бурлящее раздражение. Хрен ему, а не слово мое.
– Помнишь, как в первом[1] половину «наших» закрыли? – развивает мысль Хорол.
– Мои все на месте.
– Это вторая причина, по которой ты мне нравишься.
– Ты не знаешь, кто я, – теряя терпение, поднимаюсь. Даю понять, что разговор закончен. – Выйдешь сам или вызвать сопровождение?
Старик, все также неустанно наблюдая за погрузкой на причале, выработанным беспристрастным тоном зачитывает по памяти:
– Саульский Роман Викторович. Двадцать девятого июля тысяча девятьсот семидесятого года рождения. Родился и проживает во Владивостоке. Мать умерла при родах, отец неизвестен. Воспитывался в школе-интернате № 1. За время учебы зафиксировано тридцать четыре административных правонарушения. Год провел в колонии для несовершеннолетних. В шестнадцать с руки местного депутата подался в спорт. Двукратный чемпион мира по боксу среди юниоров. Заслуженный мастер спорта. Боксер-профессионал. Абсолютный чемпион мира в полутяжелом весе с 1993 по 1995 годы. Из-за набитого на спине распятья получил прозвище – Архангел. Ушел из спорта по непонятным причинам, на самом пике карьеры. Дальше двухлетняя дыра – никакой информации нет. Очень странно. Вероятно, оперативно замазывали. С 1997-го – бизнесмен и меценат. Каждый месяц регулярно уходят три платежа: в интернат, ДЮСШ и… некой Голубевой Елене Игоревне. Женат не был. Детей нет.
В плечах планомерно скапливается напряжение. Давит сверху грузом. Отряхнуться хочется. Выпятить грудь. Собственноручно выпроводить криминального царька за дверь.
– Подготовился, смотрю, – мерю дыхание. Контролирую. Знаю, если вдохнуть резко, может рвануть. – На выход давай, тестюшка. Несостоявшийся. Какая жалость! Неинтересно мне твое предложение.
– Лукавишь, Сауль, – оборачиваясь, бесит ухмылкой гребаного всезнайки. – Интересно.
Теперь уже паузу беру я. Чтобы незаметно перевести дыхание и не отправить старика раньше времени на тот свет.
– Присядь, Сауль. Присядь. Не ерепенься, – вновь выказывая доверие, демонстративно поворачивается спиной. – Юля о большом торжестве мечтает. Знаешь, в куклы когда маленькой играла, всегда свадьбу им организовывала, – его сиплый смех ко мне долетает, будто сквозь толщу воды. – Под столом пешком ходила – уже просила «принцессу в свадебном платье». Покупал. Все ей покупал. Чтобы не плакала. Чтобы улыбалась. Женщины… Им ведь много не надо. Защита, уважение, забота. Ты с ней ласково – она намного больше отдаст.
Просто судный день, блядь. Хорол учит меня обращаться с бабами.
– Я не склонен уважать человека лишь по половому признаку, – вроде ни на что не подписывался, а зачем-то ставлю в известность.
– Прошу тебя, чисто по-человечески, будь с Юлькой помягче. Юная она еще. Чистая.
Невольно кривлю губы в усмешке.
– Это сколько в годах?
Старик оборачивается и заметно подбирается, прежде чем добить:
– Два месяца назад восемнадцать исполнилось.
– Ты на каких препаратах, Хорол? – спрашиваю негромко. И без ора голос сталью режет. – Мне тридцать три. И я не по малолеткам.
– В таких делах не возраст главное, – заверяет со знанием дела. Припоминаю, что жена у него сильно младше была. Вроде как вообще желторотой ее взял – сейчас за такое срок дают. Только где она теперь? – Я к тебе, Сауль, с добром и по доброй воле. Уважь и ты меня. Даст Бог, еще благодарить будешь, – расставляя руки, возводит глаза к потолку, словно к небу.
– Свечку в церкви поставлю. За упокой. На большее не рассчитывай.
[1] Здесь: 2001 год.
1
Сауль
Не углубляюсь в какие-то дремучие размышления до самой свадьбы. Но в тот самый день прилетают сомнения. Что, если девчонка тощая, как подросток? Или глупая, как ребенок? Страшная, как вавилонский плен? Если у меня на нее тупо не встанет? Мало ли, возможно, в предложении Хорола кроется какой-то конкретный подвох. Что, если у него ее по-другому спихнуть не получается?
Ко всему прочему из прошлого, хер пойми почему, внезапно не самые радужные воспоминания поднимаются. Как вел допросы, ломал пальцы, самых стойких вбивал мордой в асфальт, запугивал, силой заставлял считаться со своим мнением. Законы и правила я соблюдал только на ринге. Восемь лет назад.
Я не обычный среднестатистический мужик. Нет у меня тяги к каким-либо долгосрочным отношениям. Не привили мне так называемых семейных ценностей. Некому было. Но если женюсь, планирую трахать избранницу. Просто потому, что не потерплю, чтобы это делал кто-то другой.
Принцесса хочет торжество. Чудовище не против. Тем более что организовывает все Хорол. От меня для соблюдения всех формальностей требуется лишь своевременная явка и суточное присутствие.
Приезжаю ранним утром. Хочу посмотреть на девчонку без посторонних. Немного странно себя чувствую, когда охрана царька открывает ворота и незамедлительно пропускает на «святую землю» наш до недавнего вражеский кортеж.
По дому, заканчивая последние приготовления, суматошно носится обслуга. Спрашиваю дорогу в спальню «ненаглядной» у первой попавшейся девушки.
Поднимаюсь на второй этаж. Без стука распахиваю дверь и вхожу. В пёстром бабском скоплении хозяйку определяю по фате. Она сидит перед большим зеркалом спиной ко мне. Вокруг нее с различными прибамбасами суетятся две тетки. Они-то меня и замечают. Столбенеют, взирая с вопросительной растерянностью. Жестом показываю, чтобы все на хрен вышли и оставили нас вдвоем.
Как только дверь закрывается, шагаю глубже в комнату. Пока в зеркальном отражении не пересекаются наши с Хорольской взгляды. Она, очевидно, понимает, что за гость к ней нагрянул. Хотя, безусловно, не ожидала, что я вот так вот заявлюсь до торжества.
– Встань, – говорю без каких-либо вступлений.
Она вздрагивает и неловко соскальзывает со стула. Оборачивается. Распрямляя плечи, вызывающе вздергивает подбородок. Пронзает враждебным взглядом, но меня таким трудно пробить. Неторопливо ее рассматриваю. Белое кружевное белье вкупе с длинной фатой впечатляет.
Красиво, блядь.
Она красивая. Формы спелые: сиськи, бедра – всё на месте. На контрасте с этим талия узкая. Еще лучше такая смотрится со спины. Раком.
Лицо смазливое, но на малолетку, что самое главное, уже не тянет. Глаза ясные, выразительные, глубокие. Губы сочные, пухлые, еще не накрашенные – ярко-розовые.
Порядок. Мне нравится.
Незаметно выдохнув, позволяю кольцам напряжения чуток ослабнуть.
Да, мне важно, как она выглядит. Без разницы, что я ее не хочу. Плевать, что при желании могу заполучить любую другую. Как-никак, жить мне предстоит именно с Хорольской. И на людях с ней же появляться.
Всё предельно просто: каждый мужик хочет, чтобы рядом находилась самая привлекательная женщина в городе, красоваться с ней в обществе, вечерами позволять ей сосать свой член. Я буду долго смеяться, если кто-то, прикидываясь благородным муфлоном, скажет, что при выборе спутницы думает о чем-то другом. Настоящих джентльменов не существует. Просто не каждый мужик может себе позволить открыто выказывать и удовлетворять свои желания.
Вновь встречаясь с Хорольской взглядами, замечаю в ее глазах сполохи самых разных чувств. Она явно изумлена, смущена и растеряна. И да – она злится.
Это занимательно.
Именно последнее заставляет меня двинуться вперед. Непрерывно наблюдая за моим приближением, она стойко держит позицию. Но едва наши тела соприкасаются, резко шарахается назад.
Вскидываю бровь, рассматривая всполошенное кукольное личико. Ее щеки заливает густой румянец. В глазах появляется подозрительный блеск. Дыхание срывается. Неужели реветь станет?
Я еще ничего не сделал, чтобы вызвать такую реакцию. Но обязательно сделаю.
Снова шагаю вперед. Хорольская отступает. Напираю, неотрывно глядя ей в лицо. Она всеми силами пытается скрывать растущее беспокойство, пока не упирается спиной в балконную дверь. Тогда, шумно втянув воздух, жмурится и, дернувшись вбок, предпринимает попытку сбежать.
– Всё, – преграждаю путь рукой. Фиксирую ее у стекла. – Тихо.
С неожиданным интересом наблюдаю за тем, как глаза девчонки распахиваются. Занимательно ее читать, потому как она явно сама не в курсе, какие эмоции выдает. Притискивая Хорольскую к стеклянной поверхности, кладу ладонь ей под грудь. Сердце принцессы колотится с сумасшедшей скоростью. Громко и часто выдыхая, она издает какие-то неразборчивые звуки.
– Тихо. Не скули. Это не больно.
Замирает, когда мои пальцы чуть смещаются по ее голой коже, ощупывая края кружева. Покрывается мурашками.
Продолжаю ее рассматривать. Детально. Каждую черточку. И ее это смущает буквально до ужаса.
– Всегда такая дикая?
Молчит, испепеляя взглядом. А я мысленно усмехаюсь над этими потугами напускной стойкости.
– Разговаривать умеешь?
Покрываясь багровыми пятнами, девочка прорезает воздух низким шепотом:
– Я не дикая.
– Боишься меня?
– Не боюсь, – задирает нос.
Как же!
Это может быть даже забавно.
– Мы не знакомы, – выпаливает она на одном дыхании, очевидно, важный для нее аргумент.
Проходится языком по губам и шумно вздыхает. А я вдруг залипаю на влажной розовой плоти. Понимаю, что не против, чтобы платье она вообще не надевала. Готов приступить к основной части прямо сейчас. Член каменеет, когда представляю, как поставлю ее, как есть – в блядском белом кружеве и фате, на колени.
– Сейчас познакомимся. Как тебя зовут?
Девчонка растерянно моргает, но все же отвечает:
– Юля.
– Сауль, – исполняю свою часть представления. – Протокол соблюден. Можешь расслабиться.
