скачать книгу бесплатно
10
Полина
Прижатая мощным телом Тихомирова, я не имею возможности пошевелиться. Давление настолько сильное, кажется, что он эту несчастную металлическую конструкцию вместе со мной завалить решил. Беспомощно дергаюсь – тщетно. Властно раздвигая мои губы своими, Миша скользит в мой рот языком. И едва это происходит, я вспыхиваю, как спичка. За секунду сгораю. А потом начинаю мучительно и вместе с тем сладко тлеть.
В первое мгновение Миша действует неторопливо, он как будто пробует меня. Дегустирует с какой-то потрясающей и пленительной медлительностью. Словно я – изысканный уникальный деликатес, а он – очень долго этого ждал. Одновременно с этим Тихомиров знакомит со своим вкусом меня. Никаких особых движений, его губы просто растирают мои, а язык всего лишь находится в моем рту.
Веки тяжело опускаются. Все, кроме колотящегося в груди сердца, прекращает работу. А мир вокруг нас, напротив, ускоряется и принимается вращаться со стихийной силой.
Мне до страшного жарко. И до ужаса хорошо.
Я бы не сдвинулась с места, даже если бы существовала возможность спастись. По-прежнему держусь только за Мишу. Через рубашку впиваюсь в его плечи ногтями, как кошка. Иначе, кажется, улечу, как воздушный шар.
А потом… Тихомиров как будто срывается и начинает меня целовать. Жарко и жадно. Голодно и откровенно. Страстно и покоряюще. Мое бедное влюбленное сердце взрывается, не нарушая целостности оболочки. И, продолжая гореть, раздувается, словно тот самый подсоединенный к насосу шарик. По венам не кровь струится, а самый настоящий электрический ток. Оживаю, как гирлянда. Трещу так, будто контакты коротит.
Опыта у меня, конечно же, ноль. Но я чувствую возбуждение и какое-то сокрушающее статическое нетерпение, не только в покоряющих движениях прирожденного чемпиона. Кроме этого, в низ моего живота упирается смущающий шокирующе большой и от этого пугающий мужской половой член. Вместе с этим у меня не возникает желания оттолкнуть Тихомирова и сбежать. Он меня завораживает, словно тотем какого-то шамана. Шевельнувшись, ненароком инициирую трение и тотчас снова замираю, будто парализованная. Только Миша воспринимает мое движение как провокацию – в следующую секунду еще крепче сжимает и уверенно толкается «тотемом» в низ моего живота. Мне бы хотелось сказать, что я с достоинством выдерживаю эту неожиданную пытку. Но нет. Если быть честной, я потрясенно стону Тихомирову в рот и, крупно вздрагивая, взбалтываю ту часть себя, где кипит уже шампанское. Мюзле слабеет, и мощная волна вырывается, расплескиваясь бурлящим восторгом по моей груди. В самом низу живота возникает ощущение, будто мне туда резко сыпанули искрящего жара.
Собиралась строить холодную неприступность, а вместо этого горю, искрю, киплю и плавлюсь в руках Тихомирова. Что же делать? Как это остановить? Он ведь целует так, словно я не просто мать его будущих детей… Целует так, будто тоже что-то ко мне чувствует. Словно горит не меньшим огнем, хоть и умеет его скрывать. Будто так же, как и я, сходит с ума. Словно тоже любит меня.
Что бы ни вещал голос разума, сейчас я не хочу, чтобы Миша меня отпускал. Он открывает и пьет меня. А я как будто пьянею. Сама себе не принадлежу. Лишь ему. Ничего не контролирую. Не просто даю хозяйничать у себя во рту, позволяю стирать свой вкус и забивать своим. Добровольно упиваясь, повторяю за Тихомировым каждое его движение.
За считанные минуты как будто световые года преодолеваю и на полжизни взрослею. Еще сильней люблю его… Еще неистовей. И загасить эти чувства у меня нет никаких возможностей.
Меня вовсю лихорадит. Миша эту дрожь ловит ладонями. Гладит меня… Трогает там, где не должен. Или должен… Он отстраняется, чтобы дать мне вдохнуть, прежде чем скатать вниз ткань платья и накрыть ладонью мою грудь. Я вдыхаю, а вместо выдоха крякаю и булькаю.
– Что ты…
Короткий зрительный контакт накрывает меня темнотой его страсти. Стыдом мое тело заливает одновременно с тем, как возобновляется поцелуй. Стону, когда его огромная горячая и слегка шершавая ладонь, смещаясь, задевает мой затвердевший сосок. На самом деле, если бы не язык Тихомирова у меня во рту, я бы закричала, такие сильные ощущения рождаются внутри меня. Это уже не извергнувшееся шампанское. Это целый океан, которому никак не удается уместиться в моем теле.
Если я не лишилась чувств в свой день рождения, то сейчас подбираюсь крайне близко к этому. Меня уже серьезно колотит, и я попросту боюсь любого его движения. Не выдержу силы своих эмоций.
Очевидно, Миша это понимает. Потому и не двигается больше. Продолжая целовать, на первый взгляд кажется, будто просто примеряется и согревает. На самом же деле навсегда оставляет следы, смешивая наши биологические материалы. Я уже ничего кроме его запаха не чувствую. Даже ароматы цветов пропадают, будто резко наступили холода.
Пытка прекращается так же неожиданно, как и начиналась. Тихомиров отстраняется от моих истерзанных губ и осторожно возвращает лиф платья обратно.
Когда смотрит в глаза, я взрываюсь:
– Что это было?
Меня по-прежнему трясет. Еще и он… Пронизывает горящим взглядом, словно каждую убегающую секунду жалеет, что остановился.
– Хочу, чтобы ты ко мне привыкла, – отвечает, как всегда, откровенно.
– Разве… Разве так делают? – на эмоциях слегка шлепаю его по плечу. – Ты меня испугал! – голос падает до задушенного шепота.
Обхватывая себя руками, пытаюсь справиться с дрожью.
– Будет гораздо хуже, если в нашу брачную ночь случится все сразу, – оповещает Миша тем же ровным, практичным тоном. – Поэтому в ближайшие две недели я буду знакомить тебя с собой постепенно.
На это заявление ответа у меня не находится. Я просто смотрю на него и дрожу.
– Иди сюда, – зовет после выдоха и какой-то выразительной перестройки – он на мгновение моргает и смотрит уже иначе. Сдержанно, будто даже равнодушно. Этот взгляд мне знаком, он меня успокаивает. Почти не сопротивляюсь, когда Миша притягивает к себе. – Постарайся выровнять дыхание. Вдыхай медленно и глубоко. Так же неторопливо выдыхай, – инструктирует таким сухим тоном, каким работают спортивные тренеры со своими подопечными.
Я машинально подчиняюсь. И все равно расстраиваюсь.
– Я тебе не ученица, – шепчу упрямо. – Я – твоя будущая жена. Возлюбленная, – умышленно уточняю.
Верю в то, что, если я сама буду говорить о любви, быстрее удастся направить Тихомирова. Только вот от себя говорить, конечно же, не буду. Первой ни за что не скажу!
Измучаю себя и его, но добьюсь.
Твержу себе это, прижимаясь дрожащими губами к выемке над ключицами Миши.
– Ты как пойманный в силки звереныш, принцесса, – озвучивает мои мысли Непобедимый. – Расслабляйся. Не трогаю ведь. Дыши.
– Дышу.
– И все с какими-то перебоями.
– Хорошо, что для тебя всегда все легко, – сержусь я.
– Не всегда легко.
Выдает это и замолкает. А я замираю, не зная, что думать. Прикрывая глаза, шумно выдыхаю и, вжимаясь в теплое и крепкое тело Тихомирова, наконец, расслабляюсь.
– Послезавтра у меня полностью свободный день, – сообщает после паузы. – Поедем за город.
Сцепляя зубы, терплю эту констатацию. Сил, чтобы спорить, не осталось.
– И куда именно?
– К озеру.
Догадываюсь, о каком конкретно месте речь. Мы там частенько отдыхали в детстве с родителями.
– Далеко же… Пока доберемся… Пару часов, и назад придется ехать, – размышляю я.
– Не придется. Мы с ночевкой, принцесса.
– Только вдвоем? – задыхаюсь я.
– Безусловно, только вдвоем, – сухо заверяет Тихомиров.
И меня вновь охватывает сумасшедшее волнение.
11
Полина
На дорогу у нас уходит меньше двух часов. Наверное, в детстве мне казалось, что ехать слишком долго, потому что время иначе ощущалось. Какие бы волнения меня ни терзали, рядом с Мишей не тяготит ни одна секунда.
Я, конечно, уже несколько суток вся на нервах. Но по большей части эти переживания все-таки приятные. Клубящаяся в груди эйфория сильнее всех страхов и опасений.
– О чем вы говорили с папой?
Вчера Миша снова возил меня на ужин. И заодно сообщил родителям о предстоящей поездке.
– Хотел поехать с нами, – как обычно, спокойно отзывается Тихомиров.
Меня же это сообщение повергает в шок. Мгновение спустя смеюсь, потому что иного выхода своим эмоциям не нахожу. Миша отрывается от дороги, смотрит на меня и, наконец, тоже улыбается.
Боже, как же он улыбается!
Как я могу оставаться холодной, если от одной этой улыбки внизу моего живота просыпаются бабочки? Не нежно порхают. Взмывают и кружат с безумной скоростью.
– Егор Саныч решил, что мы можем провести выходные, как раньше. Все вместе. Твои, мои.
– И что ты сказал?
– Правду.
– Какую? – допытываюсь я.
– Что в данном случае они нам будут мешать.
Я выкатываю глаза.
– И как папа это воспринял? Не обиделся, я надеюсь?
Тихомиров пожимает плечами.
– Думаю, понял правильно.
– Хорошо, – удовлетворенно киваю.
Откидываясь на сиденье, громко вздыхаю.
– Если хочешь, можешь поспать, – предлагает Миша, бросая в мою сторону очередной затяжной во всех смыслах взгляд.
Я мотаю головой, но глаза прикрываю. Уснуть, конечно, не получится. Какой тут сон! С вечера сердце на повышенных оборотах работает. Вчера, после ужина, Тихомиров снова меня целовал… Очень долго целовал. Вспоминаю, и тотчас по коже мурашки бегут.
– Холодно? Добавить температуру?
Естественно, Миша все подмечает.
– Немного, – отзываюсь, не открывая глаз.
Внутри ведь мне очень жарко. Все полыхает. Я стараюсь не вспоминать хотя бы поцелуи. Но это, очевидно, уже какой-то рефлекс – едва веки опускаются, снова все всплывает. Чтобы это прекратить, приходится открыть глаза.
Тихомиров, если не задавать вопросов, почти никогда не выступает инициатором разговора. Уж пустой болтовней так точно не занимается. У меня, конечно, десятки подходящих вопросов найдутся, но я понимаю, что все сразу вываливать не стоит. Поэтому остаток пути молчу. Посматриваю на него и улыбаюсь своим мыслям. Все-таки я очень счастливая. А буду еще счастливее. Несомненно.
– Сколько мы здесь пробудем? – интересуюсь сразу по приезду.
Пока я разминаю ноги, Миша уже достает из багажника сумки.
– Завтра к вечеру вернемся в Москву.
Киваю и молча иду за ним в дом. Снова волнение охватывает, потому как я, честно говоря, не представляю, что мы здесь будем делать.
Пока Тихомиров относит наверх сумки, пытаюсь себя как-то отвлечь. Вспоминаю, чем тут обычно занимались наши мамы. Но мне-то готовка совсем не подходит. Я ничего не умею.
Впрочем, как оказывается, и тут я ничего не решаю. У Миши на все свои планы. Спустившись, он незамедлительно меня в них посвящает. То есть ставит перед фактом первого пункта, конечно же. Я от такого отношения снова расстраиваюсь.
Он снова игнорирует мое мнение! Ему попросту плевать, что я чувствую! Есть он и его решения!
Молчу и по дороге в ресторан на набережной, и за обедом. Уверена, что Тихомиров это замечает. Он ведь всегда все видит. Но, по каким-то неизвестным мне причинам, многие моменты попросту игнорирует.
Возможно, потому что ему плевать?
Сердцу больно становится. Но я держусь.
С этого момента первой не заговорю. Пусть даже придется молчать весь день. К сожалению, по возвращению в дом последнее видится мне вполне реальным. Мы молча расходимся по комнатам.
Шумно выдохнув, достаю из сумки трикотажные шорты и майку. Переодеваясь, выплескиваю свои эмоции беспокойным потоком бессвязного ворчания. Если бы я себя не знала, а просто слушала сейчас, точно бы ничего не поняла.
– Ну и хорошо… Вот и ладно… Подумаешь… Тоже мне… Ха!.. Вообще без разницы…
Едва заканчиваю одеваться, раздается стук в дверь. Пригласить или хотя бы откликнуться Тихомиров мне не оставляет возможности. Сразу же входит в комнату.
– Полина, – произносит тем самым раздражающе ровным тоном. – Пойдем. Прогуляемся к озеру.
Я напряженно вытягиваюсь и сжимаю руки в кулаки. Миша, оценивая мою стойку, только хмурится.
– Иду, – выговариваю тихо, сохраняя все свое достоинство.
По пути к озеру стараюсь успокоиться. Но сердце скачет, как тот самый всполошенный мустанг. Когда Тихомиров рядом, мне непрерывно кажется, что он в любую секунду накинет «лассо». Восторг и предвкушение ощущаются потрясающе. Но их каждый раз разбавляет какой-то подспудный страх. И боюсь я не Мишу, а своих собственных чувств. Их всегда слишком много, и я никак не научусь с ними справляться.
Правил нет, напоминаю себе я. Он ведь согласился с этим. Это уже хорошо.
– Мы здесь, чтобы привыкать друг к другу, а ты непривычно молчалива, принцесса. Это новая форма протеста?
Чувствую, что смотрит на меня, но сама ответить тем же не могу. Продолжаю идти, глядя себе под ноги. Кажется, если отвлекусь хоть на секунду, упаду. Тело вдруг каким-то тяжелым и неконтролируемым становится.
– Миша, мне кажется, ты ошибся, – выдаю часть своих мыслей.
– В чем же?
– Выбрав меня в жены.
