скачать книгу бесплатно
Непобедимый. Право на семью
Елена Тодорова
Неоспоримая #5
Я влюблена в Михаила «Непобедимого» Тихомирова всю свою жизнь. Но он старше на одиннадцать лет и никогда не выказывал ко мне интереса.
Я всегда была просто дочерью друзей его родителей.
Все меняется в день моего совершеннолетия. Непобедимый предлагает мне стать его женой и… срочно родить наследника. И на это у него есть серьезная причина.
Непобедимый. Право на семью
Елена Тодорова
1
Полина
– С днем рождения! – прорезав воздух этим радостным выкриком, моя близкая подруга Мира опережает группу гостей, чтобы первой меня обнять. На самом деле, она меня уже поздравляла – три дня назад. В мой настоящий день рождения. А сегодня просто официальная часть, но Миру снова прорывает: – Счастья! Успеха! Исполнения всех самых заветных желаний… – тараторит она, а я смеюсь, не пытаясь сдержать эмоции. Я их в принципе не умею как-то тормозить и прятать. – Ах, и, конечно, классного мужика тебе, моя совершеннолетняя, по всем законам свободная принцесса Аравина!
Да, я принцесса Аравина. Мой отец – великий спортсмен Егор «Стальной Волк» Аравин, в прошлом абсолютный чемпион мира по боксу – так меня воспитал. Мама волнуется, что я пару себе не найду, мол, слишком высокую планку папочка задрал. Ох, если бы кто-то знал, что мое сердце давным-давно украдено, а тот «самый-самый» много лет вхож в наш дом на правах полноправного члена семьи.
– С днем рождения, принцесса, – выдают Тихомировы практически в унисон, когда подруга отступает.
Дядя Тимур и тетя Полина – родители Мирославы, Эвелины и… моего тайного избранника. Лина с мужем тоже меня поздравляют. А вот Миши, из-за которого я и схожу с ума, с ними не оказывается.
Принимая подарки, то и дело неосознанно ищу его глазами.
Ну, не мог же он забыть о моем дне рождения! Знаю ведь, что в городе. Должен прийти… Должен же! За восемнадцать лет ни разу не пропустил ни одного моего праздника. Как подтверждают фотографии, Михаил Тихомиров присутствовал даже на моих крестинах. А два года назад Непобедимый и вовсе заставил меня думать, что я для него тоже «номер один», прервав тренировочный лагерь и прилетев в Москву только для того, чтобы поздравить меня с днем рождения. Я ради него тоже не раз полмира пересекала. С родителями, конечно. Но все же… Не может же он так просто оборвать эту цепочку.
«Тихомиров…» – стону я мысленно.
«Приди!»
– Миша задерживается, но обещал обязательно быть, – тихо сообщает тетя Поля, мягко сжимая мою ладонь.
– Спасибо, – выдыхаю я и снова улыбаюсь.
Та подмигивает и, оставляя нас с Мирой, идет следом за мужем к моим родителям. Дружба между папой и дядей Тимуром берет истоки со времен, когда они еще были холостыми парнями и делали первые шаги в профессиональном боксе. В итоге все в наших семьях так или иначе связаны с этим видом спорта. Даже я. Немножко. Но на вершине сейчас Михаил «Непобедимый» Тихомиров. Абсолютный чемпион мира в супертяжелом весе, как и его отец в былые времена. Неудивительно, учитывая, что дядя Тимур достаточно быстро свернул собственную карьеру и все силы положил на то, чтобы тренировать единственного сына.
«Так рано не стоит начинать», – читала я не раз в спортивных заметках.
Но факт остается фактом: Непобедимый встал на помост ринга в возрасте трех с половиной лет. На сегодняшний день ему двадцать девять, и он до сих пор не останавливается.
Горы подарков. Несметное количество цветов. И сам зал просто шикарный – тетя Юля специально заранее прилетела из Владика, чтобы украсить и все организовать, потому что равных ей в этом деле нет. Музыка отличная – папочка пригласил лучших диджеев. Мы с Мирославой танцуем практически непрерывно. Все вокруг улыбаются, то и дело то тут, то там по залу прокатывается смех. Льются красивые слова. Глаза у моих родных и любимых людей горят. А мне хочется плакать. Потому что Миши нет.
Время неумолимо переваливает за примерную середину торжества, и надежда увидеть Непобедимого в этот значимый для меня день скоротечно тает.
Напоминаю себе, что Тихомиров – взрослый мужчина. У него могли возникнуть действительно неотложные дела. Ничего страшного. Завтра поздравит. Глупо обижаться. Я ведь тоже уже не ребенок, все понимаю… И все равно обижаюсь. Разве я не важнее всего? Он для меня – да. Пусть не говорю, но всегда показываю. Даже странно, что никто из наших еще не догадался, что я испытываю к Мише гораздо больше, чем сестринскую привязанность.
– Я воды попью. Жарко, – выкрикиваю Мире на ухо.
– Пойти с тобой?
– Нет, – мотнув головой, быстро покидаю танцпол.
Однако возле стола рука тянется вовсе не к воде, а к бокалу с шампанским. Делаю один жадный глоток, как вдруг какой-то внутренний толчок вынуждает меня обернуться. Едва я совершаю этот разворот, сходу задыхаюсь.
Это мое сердце… Оно странным образом заполняет собой всю грудь. Глушит мощными ударами прочие звуки. Я всего-навсего смотрю Мише Тихомирову в глаза, а кажется, будто мы с ним на ринге один на один оказываемся. Тело раз за разом окатывает волнами горячей дрожи.
Нервно облизывая губы, спускаю взгляд вниз на воротник его белой рубашки. Из-под нее, словно языки пламени, вырываются яркие узоры цветной татуировки. Пытаюсь восстановить самообладание, а вместо этого зачем-то воскрешаю в памяти то, что скрывает плотная белая ткань. Тихомиров огромный, мускулистый и бесконечно твердый.
Когда он на ринге, я могу непрерывно изучать его, оправдываясь тем, что наблюдаю за тренировкой. Либо же слежу за перемещением в качестве противника, чтобы пробить, наконец, блок, который он выставляет.
– Извини, я опоздал, – говорит Миша, прорываясь в морок моего сознания. Вакуумная глухота моментально спадает. Голоса, музыка и прочие звуки возвращаются. – С днем рождения, принцесса Аравина.
Миша, как всегда, собран и сдержан. Я же, вскидывая на него вновь взгляд, не могу скрыть своей радости. Улыбаюсь вовсю. Сердце летает по груди. Мне отчего-то вдруг кажется, будто вот-вот что-то произойдет. Какое-то очень значительное и поворотное событие. Меня буквально трясет от этого неожиданного предчувствия.
Только Тихомиров молчит. Сосредоточенно и крайне неторопливо очерчивает мое лицо взглядом, спускается ниже, доходит до декольте и так же медленно движется обратно. Ловит мой взгляд. Нет, сейчас я бы сказала иначе… Хоть мы и не на ринге, кажется, что атакует. А мне почему-то совсем не хочется защищаться.
Распахиваю губы, чтобы сделать тихий вдох. Но кислородное голодание не утоляется. Ни за первый, ни за второй вдох. Едва поступив внутрь, кислород тотчас сгорает. И я вновь задыхаюсь.
Представляя нашу сегодняшнюю встречу, собиралась решительно выдать: «Смотри, Непобедимый! Я выросла!». Но сейчас в этом нет необходимости, даже если бы я вдруг смогла совладать с эмоциями. Тихомиров и так смотрит. Смотрит так, как я мечтала.
Вызвать у меня растерянность непросто. Я приучена быстро реагировать и адаптироваться. Только Мише удается привести меня в замешательство. Рядом с ним я не просто живу, как дикий неконтролируемый организм. Рядом с ним я горю.
– Можешь уделить мне минуту, Полина?
Я, конечно же, киваю. Едва он зовет, обо всем на свете забываю. Вновь в один момент все исчезают. Не глядя, практически вслепую отставляю бокал и иду за Тихомировым. По пути нас фотографируют. Из-за папы я к камерам привычная, но рядом с Мишей даже это вызывает волнение. Он же никак не реагирует. Продолжает движение – неторопливо, свободно и уверенно. Я держу спину прямо и стараюсь соответствовать величию Непобедимого. Другого определения у меня не находится. Миша крупный красивый мужчина. Он сильный, храбрый и очень выносливый. Он чемпион. Всего мира. Даже меня, выросшую среди великих спортсменов, это восхищает. Возможно, потому что я точно знаю, какой огромный труд вложен в этот статус.
Мы покидаем зал через боковые двери и выходим на террасу. Не останавливаясь, спускаемся в сад. Направление, конечно же, задает Тихомиров. Лишь за ним я так безропотно следую. Со всеми остальными ведь, даже с родителями, то и дело проявляю характер и порываюсь бежать «туда – не знаю куда». Цитата от папы, а мне только бы по-своему исполнить… С Мишей не возникает такого рвения. Я иду за ним.
– Какие планы дальше, Полина? – спрашивает он, когда мы, наконец, притормаживаем у большого куста жасмина.
Насыщенный сладкий аромат растения моментально забивает все дыхательные пути в моем организме. Во рту сухо и одновременно липко становится. В носу дико щекочет, и я, как ни пытаюсь сдержаться, громко чихаю.
Зажимая указательными пальцами ноздри, смущенно смотрю на Тихомирова.
– Прости, – гундося, выдаю я.
А он вдруг смеется. Совсем как в детстве, когда мое поведение казалось чересчур серьезному Мише забавным. Круто, конечно, что ему весело… Но у меня ведь все волоски на теле дыбом встают, так прочесывает по нервам этот приглушенный, хрипловатый звук.
Мама хотела разбить в саду ручеек. В общем, будет целый пруд – я таю.
И все же, спешно помозговав, расцениваю реакцию Миши со своей колокольни. Не хочу, чтобы он смеялся. Хочу, чтобы смотрел так же, как четвертью часа ранее в зале.
– Мне восемнадцать. Я выросла, Тихомиров.
Улыбка мужчины меркнет. Глаза как-то ярко, красноречиво и необычайно волнующе сверкают. Мое сердце тут же срывается и забивает своим безумным стуком каждый уголок моего напряженного, будто находящегося под воздействием электричества, тела.
– Я заметил, Полина, – тон сгущается.
И вновь Миша пронизывает меня тем самым взглядом, от которого мне и неловко, и жарко, и одновременно очень хорошо становится.
Я – словно шампанское. Не раскручивайте мюзле. Выстрелю.
Дернув с куста цветок жасмина, принимаюсь якобы лениво отрывать белые лепестки.
– Я теперь взрослая женщина, – важно уточняю.
Смело смотрю прямо в глаза. Мюзле на месте, я закупорена. Но, тем не менее, бесстыдно пытаюсь ударить своими градусами прямо Тихомирову в голову. Ну, хотя бы добиться, чтобы он возжелал откупорить меня и отпить.
Усмехается. На этот раз вовсе невесело. Какая-то непривычно интимная и темная эта эмоция. Мои открытые плечи и спину обсыпает мурашками. Инстинктивно отшагиваю в сторону. Тихомиров незамедлительно поворачивается за мной. Шаг, и снова шаг. Кружим, как на ринге, только очень медленно, не разрывая зрительного контакта.
Я бы, скорее всего, долго так металась. Только Миша останавливает. Застигая врасплох, перехватывает ладонями мою талию и, проворачивая в выгодную для себя позицию, притискивает спиной к металлической конструкции, по которой только-только взялся виться плющ. Пока я задыхаюсь и пытаюсь сообразить, что должна делать дальше, Тихомиров всем своим твердым телом ко мне прижимается. Настолько близко, что наше дыхание сливается и как будто общим становится. Ощущения выше того предела, который я способна выдерживать. Дрожу, не могу скрыть. Внутри меня закипает то самое шампанское. А я, ко всему, еще беру и вскидываю на Мишу взгляд. Будто мало мне… Едва соединяемся, земля из-под ног уплывает. Просто я сама… Лечу.
– Выглядишь, как женщина. Пахнешь, как женщина. Ощущаешься, как женщина. Но пока еще не женщина, насколько мне известно, – говорит Тихомиров с новыми для меня интонациями. Я вспыхиваю, как спичка. Сказать ничего не могу. Даже дыхание свое не способна контролировать. Оно звучит очень странно – как начало фильма для взрослых. Сжигаю все вокруг. А он подливает горючее: – Хочу, чтобы ты стала моей женщиной, принцесса Аравина.
Это сон. Я просто сплю. Все это нереально. Я, конечно же, загадывала желания и всячески привораживала Мишу Тихомирова. Но не могут же все мои мечты вдруг в одну минуту исполниться.
В чем подвох? Что ему от меня нужно?
Нет-нет, это точно сон. Если бы я была способна двигаться, я бы себя ущипнула. Хотя нет! Я не хочу просыпаться! Даже если банально умру от переизбытка эмоций. Зато молодой, красивой и счастливой.
– Полина, – добивает Тихомиров. – Ты выйдешь за меня замуж?
2
– Это тебе Миша такое кольцо подарил? – спрашивает мама за завтраком.
Все замирают. Резко прекращаются разговоры, и обрывается звон столовых приборов. Моя рука так же зависает в воздухе, не дотянувшись до корзинки с хлебом.
«Черт возьми…»
Изысканное платиновое кольцо с аккуратным бриллиантом вдруг ощущается непосильно тяжелым. И как я ни пытаюсь выдерживать невозмутимость, буквально сразу же проваливаюсь – щеки заливает жаром.
– Угу. Миша, – бросаю как можно беспечнее и хватаю, наконец, из корзинки пухлую горбушку.
Тишина продолжает висеть. Я делаю вид, что не замечаю. Под тем же пристальным вниманием принимаюсь нервно размазывать по хлебу масло.
– Очень похоже на помолвочное.
«Как всегда, в точку, тетя Юля!»
Только Саульская прямо озвучивает то, что другие, в силу каких-то факторов, не сразу решаются высказать.
– Не наше дело, мурка, – приходит на выручку муж приморской владычицы – дядя Рома.
– Как не наше?
– Юля, придет время, нам сообщат.
– Точно! Как Катюха Рейнер, штампом в сторис маякнет, – вспоминает Саульская.
Рейнеры переглядываются и смеются, а дядя Рома поджимает губы и как-то интересно закатывает глаза. Снисходительно и абсолютно спокойно. Думаю, потому что сил на свою мурку у Бога ему поздно просить. Он ее обожает! И новый взгляд, брошенный на жену, это подтверждает.
– Ну, отлично же все получилось. Порядок, – подытоживает Саульский.
Тетя Юля экспрессивно цокает языком.
Я уже жую, чтобы как-то себя занять и скрыть неловкость, но умудряюсь в процессе хохотнуть. Не знаю, как не давлюсь. На маму с папой смотреть боюсь. Хорошо, что Тихомировых нет. Иначе я бы точно раскололась. А Миша велел держать язык за зубами. Пока никому ничего не сообщать. Сказал, что нам нужно встретиться сегодня и перво-наперво все обсудить между собой. А потом уже будем радовать родню.
«Ух, Божечки…»
Не представляю, как такое вывалить! Мне только четыре дня, как исполнилось восемнадцать, и на самом деле все до сих пор относятся ко мне как к ребенку. Их стараниями в этой атмосфере и я себя таковой ощущаю. Кажется, если скажу про замужество, будет выглядеть, как шутка.
До слез, блин.
Конечно же, ни в одних своих самых смелых мечтах я не представляла, что на свой восемнадцатый день рождения получу помолвочное кольцо. Я не хотела замуж! Даже не думала об этом. Но как я могу отказать Мише Тихомирову? Никак!
Папа с мамой точно сойдут с ума! Ой, что будет! Какая свадьба? Восемнадцать лет! Вся жизнь впереди. И возможностей миллион. Папа хотел, чтобы я реализовалась в выбранной сфере, а мама – чтобы поездила по миру.
Да я уже налеталась, Господи! С Мишей еще не раз полечу. И с дипломом успею все.
– Полин, – осторожно тянет мама, и мне приходится на нее взглянуть. Лицо охватывает новый приступ жара. Кажется, что мамочка видит меня насквозь, хоть и старается осторожничать. – Так это правда помолв…
– Конечно, нет! Просто кольцо! – выпаливаю, прежде чем она успевает закончить. Так стыдно и страшно отчего-то становится. Грудь сотрясает дрожь. Щеки до покалывания горят. Но я продолжаю тараторить: – Миша всегда дарит мне ювелирку. Полшкатулки от него, мам!
– Но колец не было.
– Хм… – хмыкаю легкомысленно. – Просто Миша все остальное уже перебрал. Пришло время колец. Через пару лет буду вся такая в кольцах на каждый палец, – предполагаю шутки ради. – Даже на ногах!
Мама смеется. Наконец, мне удается ее расслабить. Только папа… За столом лишь он молчит и сохраняет напряжение. Я бы сказала, его разбил шок. И никак не отпускает, видимо.
– Очень красивое кольцо. Нежное, – одобряет тетя Наташа.
– Молодец парень, – поддерживает ее муж.
– Молодец, конечно, – выдыхает и мама. Улыбается так, как только она умеет – на щеках ямочки, глаза сверкают. Взяв мою руку, несколько раз проводит большим пальцем по камню. – И правда, очень красивое кольцо. А когда-то ведь… – поджимая губы, направляет взгляд на папу. – Помнишь, как ты точно так же подарил мне на день рождения «не обручальное кольцо»?
– Почему вдруг «точно так же»?
Напряжение на лице отца прочерчивается еще очевиднее. В одну секунду он становится крайне серьезным, внушительным и пугающим. Я инстинктивно замираю, а мама, как обычно, смеется.
– Ну, признай же, что на простое совпадение два этих случая не тянут.
– Стася, – голос папы режут предупреждающие нотки. – Прекращай.
– Да я так… – и смеется дальше. Прикрываясь чашкой, подмигивает мне и незаметно кивает. Так обычно делает, когда хочет напомнить, что в некоторых вопросах папе нужно чуточку больше времени, но все непременно будет хорошо. И тут же достаточно плавно меняет тему: – Чем займемся после завтрака, девочки?
