Арзу

скачать книгу бесплатно


Арзу повиновалась. Сладкие от вина губы сомкнулись вокруг блестящей головки, и сладкая истома растеклась по телу Фатиха. Он потихоньку, но все настойчивее направлял движения девочки, придерживая ее голову: изнемогающий от наслаждения член проникал все глубже и глубже. Арзу старалась изо всех сил, ее язычок скользил по коже, даря Повелителю целую гамму неописуемых ощущений. Фатих склонился к своей еще нетронутой рабыне и отвел волосы с ее лица.

– Посмотри на меня, Арзу, – приказал он, – посмотри мне прямо в глаза!

Арзу на мгновение замерла, а потом, не разжимая губ, подняла свои бездонные глаза, обрамленные густыми ресницами. Султан утонул в них с головой и, не в силах более выносить это сладостное мучение, откинулся на ложе, издав звериный стон.

Арзу вздрогнула и застыла, но не отстранилась, продолжая держать член во рту.

«Она боится, она очень боится, потому что ты зверь! А ты возомнил, что это наивное маленькое чудо хочет тебя?!» – Фатих опять застонал, теперь уже от бессилия, и прикрыл глаза рукой.

Арзу робко попыталась продолжить, не зная точно, что именно должна теперь делать. Султан резко поднялся, оттолкнув от себя девушку. Она смутилась. На ее лице промелькнули настороженность и недоумение, а в глазах опять заплескался страх. Она вся сжалась, решив, что сделала что-то не так, и ожидая, что Повелитель снова возьмется за плетку.

Несколько часов Арзу провела на коленях и стерла их о красивый шелковый ковер, ноги устали. Она не помнила, когда ела в последний раз, испытала на себе удары плеткой, до смерти испугалась ножа и почти распрощалась с жизнью. Но потом ей показалось, что султан пожалел ее, стал ласковее, и она усердно старалась делать то, что он хочет, но, видимо, не смогла… И теперь ее мучения начнутся сначала, Господин опять жестоко накажет ее! «Я ничтожество, – подумала Арзу, – ничего не умею, не понимаю, не могу предугадать его желания, и он в конце концов убьет меня!» Ей стало так нестерпимо жаль себя, что она не смогла сдержать слез и тихо заплакала.

Фатих раздраженно налил в кубок вина: он злился на себя, он сам запутался в своих уроках. «Ну, давай же, возьми ее наконец, – думал султан, – чего ты возишься так долго с этой девчонкой?! Возьми быстро и грязно, как ты всегда это делал, разорви на части ее тело и наслаждайся криками боли! Тебе вдруг захотелось любви? Любви маленького чистого создания, которое ты, кстати, захватил в плен и привез сюда в грязном трюме, помнишь? За что она должна полюбить тебя?! За плетку? За цепь, на которой ты ее держишь?! Очнись, грозный Фатих! Тебе покоряются страны, и целые народы падают ниц перед тобой. Но за все нужно платить, и есть, видимо, вещи, которые тебе недоступны. Например, такая мелочь, как любовь женщины!»

Он отпил половину кубка.

«Стареешь, султан, становишься сентиментальным, как старая портовая б**дь. Скоро начнешь умиляться котятам во дворе».

Он усмехнулся и тут же отчетливо вспомнил животный стон наслаждения, который получил от своей пленницы прошлой ночью, и вновь горячей волной обожгло пах…

Фатих услышал тихие всхлипы за спиной и резко обернулся. Его целомудренная богиня, в ошейнике и кожаных наручниках, горько плакала, стоя на коленях на дорогом персидском ковре. Следующая горячая волна захлестнула и сжала сердце.

Арзу выглядела совершенно измученной. Слезы лились из ее потемневших, глубоких, как омуты, глаз, а она даже не пыталась их вытереть, лишь слегка покачивалась, как тростинка на ветру, то ли от вина, то ли от усталости. Фатих подошел к девушке, поднял ее с колен, взял на руки и отнес на ложе. Он усадил ее в подушки, Арзу со стоном разогнула колени. Фатих увидел, что кожа на них стерта, и, мысленно отругав себя за невнимательность, стал нежно целовать поврежденные места. Он вытирал ладонями ее слезы, убирая непослушные локоны с лица, и, не удержавшись, провел языком по губам: они были соленые на вкус.

Внезапно Арзу заговорила тихим голосом так, что султан замер от удивления.

– Мой Господин, – жалобно произнесла девочка, и его сердце в очередной раз перевернулось в груди, – я не понимаю, что ты хочешь от меня. Пожалуйста, не бей меня больше, мне больно и страшно, и я очень устала. Я хочу все делать так, как тебе нужно, но у меня не получается. Прошу тебя, объясни, что я делаю неправильно, научи меня, как надо, я буду стараться, только не бей, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты любил меня и был доволен мной. Что я должна для этого сделать, скажи?

Фатих слушал в оцепенении и второй раз за вечер не верил своим ушам! Мало того, что рабыня посмела без разрешения обратиться к Повелителю! Слова, которые она сказала, перечеркивали его недавние размышления большим черным крестом. И слабая надежда на то, что минуту назад казалось совершенно невозможным, опять расправила крылья.

– «Я хочу»? Я не ослышался, ты сказала: «Я хочу»?! Ты хочешь, чтобы я любил тебя?!

Арзу кивнула.

– Но, моя маленькая Арзу, хотеть здесь могу только я!

– Да, мой Господин. Но я и хочу все делать так, как хочешь ты. Просто я подумала, что если смогу доставлять тебе радость, то, может быть, когда-нибудь ты сможешь полюбить меня… Или хотя бы не будешь так часто бить.

Арзу окончательно смутилась, склонила голову и замолчала.

– Что?! Ты подумала?! ТЫ подумала?! Но думаю здесь тоже только я!

Фатих веселился от души, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. Его охватило ликование, а еще жалость и уважение к этой маленькой смелой девочке. Нужно будет поставить ее в пример визирям! Им бы тоже не мешало иногда думать.

– Арзу, рабыням запрещено думать! – он откровенно наслаждался беседой.

«Чем ты наслаждаешься? Беседой с рабыней? Ты, видимо, совсем сошел с ума. Они существуют для наслаждения их телом, а не беседами».

Арзу ничего не ответила и еще ниже опустила свое прекрасное лицо. Однако султан не был намерен останавливаться.

– Хорошо, допустим, я научу тебя. Чего же еще ты хочешь? – насмешливо спросил он.

Арзу посмотрела ему прямо в глаза:

– Еще я очень хочу есть.

Фатих не выдержал и рассмеялся. «Ну, уж если рушить все каноны, так рушить, – подумал он, – тем более разве не этого я сам хочу, очень хочу».

Он поставил перед ней блюдо с фруктами и закусками, подал кубок с вином. Потом достал пузырек с успокаивающим маслом. «И кто из нас сейчас рабыня?», – весело размышлял султан, нежно смазывая маслом ее поврежденные колени.

Арзу осмелела и заметно расслабилась. Взяв в руки кубок, вопросительно взглянула на султана и даже смущенно улыбнулась.

– Пей! Пей и ешь. Не бойся меня и слушай внимательно. Сейчас ты поешь, и я уложу тебя в кровать. Главное, поверь мне, я не хочу специально причинить тебе боль. Тебе ничего не нужно будет делать.

Арзу взглянула на Фатиха явно недоверчиво.

– Ну вот! Ты знаешь, что султан никогда не нарушает данного слова?

Арзу кивнула.

– Просто доверься мне, постарайся избавиться от страха. Обещаю, что не возьму в руки ни плетку, ни нож. Мне придется привязать тебя, но ты попытайся максимально расслабиться и слушать свое тело. Ну и меня, конечно. Ты же уже научилась общаться со своим телом без меня? За что и была наказана, потому что твое тело – это мое тело. И со мной можно все, а без меня ничего.

Арзу густо покраснела, не понимая, откуда он узнал! Она не догадывалась, что султан знает абсолютно обо всем, что происходит во дворце и даже за его стенами.

– Арзу, я знаю здесь все! – он как будто читал ее мысли, – Ты должна допить вино до конца! Не заставляй меня повторять дважды! Умница, девочка.

Фатих забрал кубок из рук слегка опьяневшей Арзу, убрал блюдо и склонился над юным обнаженным телом. Похоже, девушка успокоилась и перестала стесняться, ее глаза медленно закрывались и открывались, видимо, вино действовало. Она пыталась сфокусировать взгляд на лице Фатиха, давалось ей это с трудом, зато в нем совершенно не было страха. Султан вновь ощутил нарастающее возбуждение, ему явно пришлась по душе эта ночь! Хотя она только начиналась…

Он переложил Арзу на середину огромного ложа, широко развел ее руки, поднял вверх, пристегнул к изголовью и невольно замер в восхищении. Как она была прекрасна, его греческая богиня! Глаза закрыты, губы, наоборот, слегка приоткрыты, волосы живописно разметались по простыне. Вздымающиеся маленькие груди, плавные линии талии и стройных бедер, точеные ножки, гладкий девственный лобок словно вышли из-под резца талантливого скульптора. Фатих раздвинул девичьи ноги, приоткрыв влажный розовый бутон нетронутого лона, и задохнулся от вожделения. Резким движением сорвал с себя рубашку и жадно приник всем телом к желанной нежной плоти. Арзу напряглась под его весом и слабо застонала.

– Ничего не бойся, моя девочка, расслабься и слушай себя.

Султан приподнялся на руках и стал покрывать поцелуями каждый дюйм шелковистой кожи. Добрался до груди, сжал ее в своих огромных ладонях, посасывая и нежно покусывая затвердевшие соски. Богиня выгнулась навстречу ласкам, дрожь прошла по ее телу, передаваясь султану. «У нее очень чувствительная грудь для таких лет», – подумал Фатих, он заметил это еще вчера, а теперь убедился окончательно. Просунув ладони под упругие ягодицы и чуть приподняв девушку, он опускался с поцелуями ниже и ниже. Пройдясь по аккуратному пупку и бархатной коже живота, его язык скользнул по бедрам к ложбинке между ног и коснулся нежных складочек в паху.

Арзу, выгнулась сильнее и непроизвольно сдвинула ноги.

– Нет, детка, разведи их как можно шире, – голос султана срывался на хрип, – иначе мне придется их тоже привязать.

«Конечно, придется, ты забыл, что она еще девочка?»

Фатих потянулся к цепям, прикрепленным в изножье ложа. Два мощных карабина защелкнулись на металлических кольцах ее ножных браслетов.

Опять Арзу была полностью обездвижена, и опять осознание этого вызвало прилив теплой волны внизу живота.

Розовый бутон расцветал на глазах у султана, открывая узкий манящий вход, губки увлажнились и затвердели. Он провел по ним пальцем, слегка проникая внутрь. Арзу ахнула, издавая стон. Она была совершенно мокра там, его девочка! Она ждала его! Ее тело было готово и хотело его!

«Не торопись», – уговаривал себя Фатих, изо всех сил сдерживая звериную похоть. Он собрал немного драгоценной влаги и просунул палец в тугое отверстие меж ягодиц. С каждым его движением стоны Арзу переходили в слабые крики. Нет, все-таки от боли его девочка кричала иначе и сейчас совсем не плакала. Повелитель смотрел на ее озаренное внутренним светом лицо и счастливо улыбался, как глупый юнец.

Никогда грозный Фатих не входил ни в одну из своих женщин так осторожно и бережно, как сейчас! Аккуратно раздвинув твердой головкой влажные губы, он медленно, с остановками, продвигался вглубь ее тела, стараясь не поранить нежные трепещущие лепестки плоти. Было тесно, очень тесно и чуть-чуть больно, молодые мышцы Арзу с силой сжимали его член, не пуская дальше, и он, закусив до крови губу, стонал от этой сладкой боли. На лбу и губах Арзу выступили капельки пота, султан понял, что пора прекращать эту взаимную пытку. Слегка подавшись назад, он сделал резкое движение вперед. Тело Арзу под ним на секунду превратилось в дугу и зазвенело, как струна.

Ее низкий гортанный крик прорезал тишину спальни. Острая боль на мгновение пронзила живот Арзу и сразу же отступила, внутри разливалось приятное тепло, и что-то теплое потекло по бедрам. «Кровь, – догадалась Арзу, – из меня течет кровь. Он что-то разорвал внутри меня». Бедная девочка имела весьма смутное представление о дефлорации.

Фатих замер, давая ей возможность свыкнуться с новым ощущением, затем возобновил движения, постепенно ускоряя темп. Арзу безвольно распласталась под ним и лишь часто дышала в такт толчкам, видимо, потратив на расставание с девственностью последние силы. Крупные капли пота покрывали ее шею и плечи, собирались в ручейки и, стекая по ложбинке на груди, образовывали маленькое озерко в углублении пупка.

Теперь стало заметно легче, и можно было сосредоточиться на собственном теле; Фатих сознательно ослабил контроль над процессом. Сильными ударами он до упора вгонял свой большой член в податливое кровоточащее лоно, с упоением растягивая его, всей сущностью впитывая нарастающее напряжение. Приближаясь к пику наслаждения, султан почти непроизвольно нажал на твердый, явственно проступивший, возбужденный бугорок Арзу. Мощный оргазм бурной лавиной одновременно сотряс их обоих. Фатих умирал в ней – то ли от сладких звуков, издаваемых его Сиреной, то ли от беспрерывных волнообразных сокращений, выдаивающих без остатка его семя, и безумно хотел, чтобы эта маленькая смерть длилась вечно.

Наконец, выжатый до последней капли, султан покинул драгоценное лоно и обессиленно рухнул на спину, пытаясь усмирить рвущееся из груди сердце. Закрыв глаза и широко раскинув руки, он постепенно возвращался в реальность и к своим размышлениям.

Следовало признать, что его новая греческая Победа оказалась большой редкостью. И она просила научить ее тому, что уже умела! Вероятно, сама свободная островная природа наградила ее уникальным даром особой женской сверхвысокой чувственности. Фатих перебирал в памяти своих женщин и не мог припомнить ничего подобного. Может быть, от страха перед ним или от внутренней скованности и отсутствия собственных желаний они обычно долго приближались к оргазму, иногда для этого требовались месяцы, а то и годы, или рождение ребенка. О том, чтобы достичь его в первое соитие во время потери девственности, и думать было невозможно. Наверное, и обращение с ними самого султана не способствовало этому: он никогда особо не заострял внимания на ощущениях женщин, видя в них лишь источник своего удовольствия и сосуд для вынашивания наследников.

Сейчас он понимал, как ошибался. Душевное наслаждение, испытанное им от того, как поет тело женщины от одного прикосновения его пальца, дополняло и многократно усиливало физическое. Он снова и снова хотел это чудо, эту девочку-богиню, эту девочку-женщину, повергшую его, сама того не ведая, в пучину неземной страсти.

Повернувшись на бок, он взглянул на Арзу. О, что это было за зрелище! Его распятая цепями богиня мирно спала в кожаном ошейнике, опутанном влажными от пота, растрепавшимися золотистыми локонами. Медленно вытекающее из нее семя смешивалось на бедрах с алой кровью, окрашивая их в нежно-розовый цвет.

«Она будет болеть неделю, ублюдок, – подумал султан, – и ты не сможешь, слышишь, прикоснуться к ней целую неделю». Он тихо поднялся и аккуратно, стараясь не разбудить свое чудо, отстегнул цепи, снял кожаные браслеты и ошейник. Арзу не пошевелилась, лишь слабо улыбнулась во сне. Фатих нежно убрал прилипший локон со лба девушки и, еле сдерживая чувства, накрыл ее тонким покрывалом. О том, чтобы заснуть с ней рядом, нечего было и думать.

С глубоким вздохом сожаления султан накинул халат, в задумчивости прошелся по спальне, затем решительно направился к дверям и отдал несколько распоряжений слуге, дежурившему у входа. Вернулся обратно, присел на край ложа. Спящая девочка просто притягивала к себе взгляд. Фатих помотал головой, стряхивая наваждение, налил и выпил немного вина, нехотя разжевал виноградину. Случайно заметил большой охотничий нож, так и валяющийся на ковре, вспомнил напуганную до полусмерти Арзу и усмехнулся. Сейчас он мог бы легко зарезать этим ножом несколько десятков человек, если б только они посмели нарушить ее сон.

И сразу же, конечно, вспомнил, как девочка смиренно ползла к нему на коленях, как целовала его ноги, моля о пощаде и обещая быть самой-самой покорной рабыней. «Зачем?! Прекрати! Она должна поспать!».

Бесшумно открылись двери. Слава Аллаху, появился слуга, прервав его мучения. Он нес дымящийся кальян и небольшую коробку, обитую черным бархатом. Поставив все на столик перед султаном, склонился в почтительном немом вопросе, не поднимая глаз на ложе. Фатих махнул рукой, и тот так же бесшумно удалился, плотно прикрыв двери.

Спальня наполнилась густым сладковатым дымом. Спасительный гашиш! Он всегда приносил султану расслабление и умиротворение после тяжких трудов и походов. С удовольствием затянувшись, Фатих открыл коробку.

На бархатной подложке лежали изделия одного из его лучших ювелиров. Султан любил драгоценности. Ему очень нравилось, как смотрится золото на черном бархате, пожалуй, даже лучше, чем на шеях его многочисленных жен. Особенно если золота много. Сейчас его было достаточно. Невероятной красоты колье посверкивало в пляшущем свете ароматических ламп. Удивительной прозрачности и искусной огранки алмазы были оправлены в чистое золото высшей пробы. Рядом переливался всеми цветами радуги массивный браслет, выполненный в таком же стиле.

Обычно после первой ночи с новой наложницей Повелитель дарил ей тонкий золотой браслет или монисто. Алмазы такой величины его жены получали лишь за рождение сына. Но сейчас был особый случай. Фатих знал, что уже завтра этот подарок будет обсуждать весь дворец, и он навлечет на себя праведный гнев не только собственных жен, но и визирей, страстно заботящихся об экономии казенных средств. Ну и пусть тявкают! Он, великий Правитель империи, мог позволить себе не замечать их, когда это было ему нужно.

Он снова вдохнул ароматный дым. Гашиш приятно дурманил голову и отключал разум. Султан любовался драгоценным колье так же, как недавно любовался своей богиней. «Их просто необходимо соединить вместе, – подумал Фатих. – Да, такой «ошейник» больше подойдет моей девочке». Гашиш делал свое дело и отменял все запреты, поставленные султаном самому себе. Он оглянулся на спящую Арзу и небрежным жестом кинул открытую коробку на ложе рядом с ней, бриллианты тихо звякнули. Фатих медленно потянул край покрывала, обнажая прекрасное юное тело. Встав рядом на колени, он бережно вынул колье и застегнул его на шее девушки, браслет занял достойное место на тонком изящном запястье. Как и предполагал Повелитель, выглядело это божественно! Сверкающее колье обрамляло чудную шею, слегка приподнимаясь на выступающих ключицах. Султан осторожно перевернул Арзу на бок и лег рядом, зарываясь лицом в ее волосы, вдыхая их аромат, нежно коснулся губами шеи чуть выше золотого замочка, потом чуть ниже. Она слегка согнула ноги, подтягивая их к животу, и застонала. Точно так же она сворачивалась в клубок на каменном полу, когда он воспитывал ее плеткой.

«Она будет болеть две недели», – это была последняя здравая мысль Фатиха.

Изнывая от вожделения, он вошел в спящую расслабленную девушку сзади, не встретив ни малейшего сопротивления, и имел ее глубоко, медленно и долго, смакуя каждое движение. Слабые чувственные стоны ласкали слух Повелителя, теплая кожа будто плавилась и растворялась под пальцами. Он так и не понял, спит или бодрствует Арзу, и так и заснул под утро, совершенно измученный неожиданно обрушившимся на него счастьем, не выходя из нее и не разжимая объятий.

*****

Известие о дорогом подарке султана новой наложнице молниеносно облетело дворец. Он тихо гудел, как растревоженный улей. Тихо, ибо громко гудеть боялся. Когда к полудню стало известно, что он выделил ей роскошные гостевые апартаменты рядом со своей спальней отдельно от гарема, дворец замер. Такого не могли припомнить даже старейшие визири, служившие еще его отцу! Фатих словно не замечал обращенных на него недоуменных взглядов, занимался текущими делами, вел себя как обычно и ничем не выказывал явных признаков помешательства. Гарем возмущенно бурлил, обсуждая небывалые новости, которые ежечасно обновляли услужливые евнухи, принося их с мужской половины. Только главная жена Фатиха, его ровесница, мать старшего сына, красавица Эмине Гюльбахар сохраняла спокойствие. Когда ей надоело слушать бесконечные причитания женщин, она сказала:

– Закройте рты, глупые курицы, займитесь детьми и молитесь Аллаху, что вы сейчас здесь, а не на ее месте.

Мудрая женщина, она лучше всех знала своего мужа.

После обеденной трапезы визири втайне от султана собрались на экстренный совет и, конечно, решили, что с обращением к Господину отправится сам великий визирь Махмуд-Паша. Речь сочиняли долго и мучительно, наконец, испросив высочайшей аудиенции, визирь предстал перед Правителем империи. Волнуясь, склонившись в почтительном поклоне, он начал:

– Мой Повелитель…

– И все!

От удивления у визиря округлились глаза:

– Но, Господин…

– Я непонятно изъясняюсь?! И все! На этом твоя речь закончена! Решение уже принято мной, и я не намерен выносить его на обсуждение совета. У тебя есть еще что-нибудь важное?

– Нет, но…

– Отлично, у меня есть. Отправь подарки в гарем, посоветуйся с Эмине, она лучше знает что нужно. Оставь в гостевых апартаментах тех же трех рабынь на постоянной работе, и чтоб носу не казали в гарем и отлучались только по одной, проследи за этим строго! Всю подаваемую пищу пусть пробует одна из рабынь в твоем присутствии. Утрой охрану и проверяй ее лично четыре раза в сутки! Ты понял? Лично! И не приведи Аллах, ты знаешь… даже разбираться не буду кто! Твоя голова будет первой! Это все!