скачать книгу бесплатно
Зовите меня Медведем
Марина Тмин
RED. Современная литература
Марта, Реми, Мопс и Клюква познакомились с тридцатидвухлетним Дереком Маккеем в самый неудачный момент. Человек, разорвавший все связи с прошлым, потерявший любимую девушку, бегущий от самого себя и своего прошлого, нелюдимый и озлобленный на весь свет, Медведь перепробовал все – отправиться в путешествие, утопить боль в алкоголе, закрыться. План был прост – уехать на край света и искать там ответы на главные жизненные вопросы, но иногда жизнь вносит свои коррективы и дарит тебе влюбленность, неожиданное наследство, шумные вечеринки и крепкую дружбу. Но смогут ли друзья помочь Медведю заполнить пустоту внутри и снова поверить в хорошее? И не будет ли слишком высокой плата за благосклонность судьбы?
Комментарий Редакции: «Зовите меня Медведем» – это почти что роад-муви в буквах, который оставляет щедрое ощущение погружения в живописные американские локации. Непростые ситуации, головокружительные жизненные повороты, переменчивые обстоятельства, разбитое сердце и вновь обретенная надежда – подобная чувственная палитра не чужда ни одному человеку, и Медведь пройдет этот витиеватый путь вместе с читателем.
Марина Тмин
Зовите меня Медведем
Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)
В оформлении обложки использована фотография:
© evenfh / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru
* * *
Посвящается
всем тем, кто неустанно напоминал мне о том,
что ядолжна делать.
Без вас я никогда бы не поняла,
чего яхочу.
И, конечно же – Сашке.
Часть 1
Реми Пинч, Клюква Виклет, Уинзор Мопс и Марта Бэкстрит, куда мы с вами шли? Откуда мы взялись? Где мы теперь? Кем мы были тогда, и что с нами стало сейчас?
Эти четверо возникли на моем пути из Пекина в Малакку. Я пробирался сквозь китайские провинции, в надежде достичь малазийского побережья в кратчайшие сроки, взять передышку, необходимую мне после семи месяцев беспрерывных скитаний, а затем на рыбацкой лодке отплыть на Яву, снять бунгало и уединиться. Мне не нужны были попутчики и компаньоны. По жизни я предпочитал одиночество, тем более – когда путешествовал. Так что эти дикари, выросшие точно из-под земли, и приставшие ко мне, как пиявки, были некстати. Настроение мое стабильно держалось на минусовой отметке уже несколько лет, а в последние месяцы я буквально закипал от ненависти.
Мне приходилось встречать многих людей за время моих скитаний. Чаще всего они отваливались сами, как дорожная грязь, после пары грубых предложений, призывающих оставить меня в покое. Но только не Марта, Реми, Клюква и Мопс.
Возможно, дело в том, что я не спал до той роковой встречи несколько дней, или виной тому бестолковый карманник в поезде Шанхай-Ганчжоу, который стащил мои последние денежные запасы, телефон и плеер. Я был измучен недосыпом, голоден и понятия не имел, как следовать намеченному маршруту, не померев с голоду и не сойдя с ума. Несколько раз я ловил себя на том, что поднятая рука против моей воли опускается вниз, а тяжелый рюкзак, набитый ненужным барахлом, сувенирами и блокнотами, которые я время от времени продавал вечерами на шумных улицах, соскальзывает с моих плеч. Веки наливались свинцом, и сознание теряло равновесие. Вот в такой-то момент, когда я чуть было не распластался на съезде со скоростной трассы, меня окликнул Клюква Виклет. Тогда я еще не знал его имени, и тем более – не придумал ему эту кличку, но голос сразу показался мне похож на звук, который издают люди, отведав настоящего кислого клюквенного сока.
К собственному удивлению, я очнулся от дремоты и повернул голову на источник шума. Двое парней шли в мою сторону, еще один парень с девушкой уселись в отдалении на кучу рюкзаков и принялись забивать самокрутки.
– Чудно выглядишь! – Заговорил клюквенный голос. – Едешь в Донгуань?
– Вам какое дело? – Я поежился, как будто сам отхлебнул кислой дряни. – Идите своей дорогой.
– Но ты стоишь на единственном подходящем для стопа месте, так что тебя ни обойти, ни объехать. Подождем, пока ты не уедешь, если ты везуч.
– Идите к черту, попытайте удачи в другом месте. Я пришел сюда раньше, и не горю желанием любоваться на ваши рожи.
Клюква закатил глаза, но потом понимающе кивнул и отошел, явно решив, что с головой у меня не все в порядке.
Второй парень, не издавший за все время ни звука, протянул мне руку и назвался:
– Джереми Пинч. Время раннее, так что мы не торопимся. Мешать тебе не будем, но и другое место найти не сможем. В Китае это не так-то просто. Устроим небольшой привал, присоединяйся, если захочешь. Хотя, наверное, успеешь уехать до обеда. Удачи тебе, легкой дороги.
Я не ответил на рукопожатие, но он не изменил позу, и, пока говорил, продолжал стоять с протянутой рукой, напоминавший в комбинезоне цвета хаки сбежавшего военного, вынужденного просить подаяние. В ответ на его напутствие я смачно сплюнул и пробормотал что-то невнятное. Джереми сделал шаг назад, улыбнулся и отсалютовал, не переставая пятиться.
Он нагнал Клюкву, и они присоединились к остальным. Те уже успели натянуть брезент на воткнутые телескопические столбики и расставить раскладные стулья. Девушка что-то громко рассказывала и смеялась сама своим словам, а парень сосредоточенно выпускал кольца дыма из носа. Когда Клюква с Джереми подошли к ним и, по всей видимости, начали рассказывать про то, какой я нелюдимый идиот, девчонка вспыхнула, замахала на них руками, а затем сама двинула в мою сторону. Трое под тентом проводили ее взглядом и уселись вокруг импровизированного стола.
Я отвернулся, изо всех сил стараясь не пялиться. Это было нелегко, поскольку смотреть было на что. В голове всплыла навязчивая мелодия из какого-то старого фильма, я принялся ее насвистывать, только благодаря нечеловеческому усилию воли удерживаясь на ногах. Рука не слушалась и норовила опуститься в любую секунду, я сосредоточился на зудящем ощущении, чтобы не смотреть на надвигавшуюся на меня бурю в обличье рыжеволосой девицы.
– Эй! – Голосок у нее был что надо. Мне подумалось, что если она захочет, то запросто сможет оглушить добрую половину Пекина своим криком. Командирский тон не сулил ничего хорошего. Если бы не усталость, я смог бы дать ей отпор, но вместо этого продолжать исступленно насвистывать дурацкую мелодию. – Эй, ты! На обочине!
Базовые нормы этикета, видимо, остались для нее за пределами досягаемости. Кто же начинает беседу с подобного обращения? Ненавижу, когда мне «эйтыкают». Я обернулся и сделал вид, что удивлен, хотя внутри все полыхало от раздражения.
– Тебя эти двое прислали? Мы уже славно пообщались. И невежливо говорить незнакомцу «Эй, ты», он может и отправить куда подальше.
– Как к тебе ни обратись, ты, похоже, знатный идиот. Но это не повод бросать тебя одного, когда на твоем тупом лице написано, что ты не спал и не ел пару дней кряду.
– Это не твое дело, ясно? Я не напрашиваюсь к вам в компанию. И если вы не будете совершать паломничества ко мне, как к Мекке, я уеду и уступлю вам место. Так что проваливай.
– Пэт и Джереми сказали, что ты чуть ли не немой, а ты еще тот болтун. Или присутствие дамы развязывает язык?
Значит, Клюкву зовут Пэт. Дурацкое имечко, ничего не скажешь.
– Смотри, как бы я твой не завязал.
– Думаешь, ты самый крутой? Чего ты своей крутостью хочешь добиться? Упасть здесь от изнеможения и надеяться, что какой-нибудь добрый китаец остановится помочь тебе? Ты похож на израненного ежа. Причем сам себе пузо исколол. Если грохнешься в обморок, мы через тебя перешагнем, не поведя бровью, так что приходи, пока еще в состоянии. Больше приглашать не будем.
– Но вы еще не присылали последнего парламентера. Твоя попытка даже менее удачная, чем у тех двоих.
Она развернулась, тряхнув огненно-рыжими волосами, и резкими шагами пересекла полянку, отделявшую меня от их временной стоянки. Я снова поднял большой палец вверх и шикнул на живот, предательски поддерживающий идею присоединиться к этим недоделанным хиппи, жующим сэндвичи в тени брезента. Машины пролетали мимо – китайцы не самый отзывчивый народ, к тому же – трусы. Никто из них не говорит по-английски, зато все свято чтут закон, и крайне редко подбирают попутчиков. Солнце плавило асфальт, сложно было разобрать, то ли это жар поднимается от дороги, то ли в глазах все плывет. Спустя минут двадцать ноги подкосились, рюкзак перевесил, я чуть было не распластался на земле, но вовремя среагировал, и просто сбросил груз со спины, сделав вид, что так было задумано. Невольно покосившись в сторону отдыхавшей четверки, я, к своему неудовольствию, отметил, что никто не обратил внимания на мой пируэт. Гордость и неприязнь не позволяли мне переступить через себя и подойти к ним.
Я помотал головой из стороны в сторону и пару раз ударил себя по щекам, чтобы прийти в норму. Желудок заурчал сильнее, во рту пересохло, и в голове возник образ кружки кофе.
– А, чтоб вас! – Я выругался еле слышно, а затем крикнул во весь голос, – Кофе у вас есть? – Парень, все время остававшийся в тени и усердно дымивший самокруткой, поднял с земли термос и помахал им над головой. На негнущихся ногах я преодолел тридцать метров до их пристанища, скинул рюкзак, и едва не раздавил загорелого парня, отвечавшего, судя по всему, за кофе и сигареты. Он отскочил точь-в-точь вовремя, успев ухватить накренившийся термос.
– Полегче, медведь, развалишь наш теремок. Добро пожаловать, я Уинзор. – Парень протянул мне широкую потную ладонь, но я только презрительно окинул его с ног до головы и хмыкнул от того, как сильно бросалось в глаза поразительное сходство с мопсом. С того момента я стал Медведем, Уинзор – Мопсом. Надо признать, клички действительно нам подходили. Уинз был человеком с головой мопса, я же – вылитый медведь, выше среднестатистического парня на полторы головы, темноволос и чудовищно неуклюж.
– Не больно ты вежливый. – Критически оценила девушка мой жест.
Но что поделать? Я вообще не любил людей. Не пожимал им рук, не интересовался у всех подряд, как они поживают, да и просто старался как можно реже идти на контакт.
– Чуть не раздавил, еще и не уважаешь кормящую руку.
– Собаки только бьющую лижут. – Парировал я, и окинул презрительным взглядом собравшихся. – Спасибо, и все такое. Но я в норме, выпью немного кофе, если нальете, и уйду. Мозгам нужно взбодриться, а в целом – порядок. Бывало и хуже.
Все трое засмеялись. Девушка ткнула Мопса в плечо и громко хрюкнула.
– Он в порядке, ты слышал? Всего-навсего чуть не свалился на тебя в обморочном состоянии. Я Марта, кстати, но руку тебе протягивать не буду, вдруг тоже оплюешь.
– Ясно…гм… Я понял.
– И не собираешься сказать в ответ, как зовут тебя?
Это заговорил Клюква, я успел уже забыть о его противном кислом голосе. Мне показалось, что он обижен и жалеет, что они вообще со мной связались.
– Как хотите.
– Так и называть?
– Все равно. Я давно забыл свое настоящее имя. Как только меня не звали в последнее время. И чаще всего Эйты. – Я посмотрел на Марту, но она не подала виду, что это имеет к ней хоть какое-то отношение.
– Значит, будешь Медведь. – Подытожил Джереми, и дружески похлопал меня по плечу, одновременно протягивая мне походную кружку. Я рванулся вперед от неожиданности – тактильные проявления эмоций были мне чужды – кофе выплеснулся мне на колено, торчащее из-под шорт, а голова закружилась снова. – Какой-то буйный мишка нам попался.
Все снова заржали. Я подумал, что они, должно быть, накурены, если смеются над всякой ерундой, но глаза у всех были чистые, и без повода никто не хихикал. Видимо, это просто сорт людей, которым дай повод заливисто похохотать над любой, даже самой безвкусной, шуткой, которую другой бы и жевать не стал.
– Куда едешь, Медведь? – Клюква сидел напротив меня и забивал себе самодельную глиняную трубку.
Я торговал такими раньше, но со временем стало все сложнее найти, где их обжечь, да и носить стало слишком тяжело. Мне не хватало сил преодолевать больше семи километров за день, а рюкзак, даже полупустой, давил на плечи так, что они начинали болеть сразу же, как только я его надевал.
– Прочь.
– И откуда? – Снова спросил Клюква, но Марта его перебила.
– Бежишь от чего-то, да? Может, убил человека?
– Не убивал. Еду оттуда, – Я неопределенно махнул рукой себе за спину, потом – в сторону Мопса, – туда. Больше вам знать не нужно.
– Кажется, он не намерен отвечать на ваши расспросы. – Сказал Джереми и потянулся за моей пустой кружкой, чтобы налить еще кофе. Я снова отпрянул. – И вообще идти на контакт.
После его слов все притихли. Было слышно, как мимо проносятся автомобили, сигналят друг другу, переговариваются дорожные рабочие и жужжат невидимые насекомые. Я быстро опустошил вторую кружку и встал, чтобы попрощаться, но трое суток почти без сна дали о себе знать, и я рухнул наземь.
* * *
Меня привели в чувство, когда жара уже спала, и на место временной стоянки опустился вечерний сумрак. Машины все еще неслись по трассе, рабочие уже ушли, а насекомые кружили вокруг подвешенных на штыках фонариков. Четверо придурков, из-за которых я потерял целый день, говорили довольно громко, а Марта бесцеремонно трясла меня за плечо.
– Медведь! Ты рано впал в зимнюю спячку в этом году. Давай тебя хотя бы в берлогу переместим.
Я приподнялся на локте, и обнаружил, что лежу, придавив задницей складной стул, а под голову мне заботливо подложен чей-то спальный мешок. Мой рюкзак лежал в общей куче. За то время, пока я был в отключке, ребята успели раздобыть еду и поставить две двухместные палатки. Я отмахнулся от Марты и сел, чтобы привести мысли в порядок.
– Мы думали, ты до утра так пролежишь. В какой-то момент нам даже показалось, что ты перестал дышать. Но это Уинз, он главный по панике.
Джереми протянул мне руку, помогая подняться, в этот раз я не стал отказываться, все еще не доверяя своим ногам.
– Ну да. Случается. – Я снова сел на землю, и с жадностью накинулся на предложенную мне лапшу с грибами. Пресные китайские пирожки с кунжутом целиком закидывал себе в рот, и запивал огромными глотками кофе.
– Сколько ты не спал? – Взволнованно спросил Клюква. Я открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент меня вывернуло наизнанку. Голодный желудок отказался принимать наспех проглоченную пищу. – И не ел?
Выждав, пока пищевод успокоится, я выпил воды и сдавленным голосом признался, что трое суток мне нечего было положить в рот, и не было времени выспаться, как положено.
– Не надейся, что мы будем тебя жалеть. – Сказала Марта. – Благодаря тебе мы здесь застряли на ночь. Надеюсь, у тебя есть палатка?
– Я бы с удовольствием поспал в твоей. – Я ухмыльнулся. Рассудок приходил в норму, раз я нашел в себе силы заигрывать с этой девицей.
– В моей уже спит Уинзор. И это не смешно, а тупо.
– Значит, тебя облизывает Мопс? Очень жаль. Может, он сумел бы потесниться, раз мы теперь друзья.
Джереми и Клюква прыснули, а Марта выбила у меня из рук стакан с водой, так что мои колени второй раз за день оказались мокрыми, и ушла в палатку. Уинз пошел следом за ней, предварительно смерив меня уничижительным взглядом.
– С Мартой так нельзя, она классная, и она своя. Своих нельзя обижать.
– Значит, ты ее выжимаешь, Клюква?
– Никто ее не трогает, идиот. Зато она кого хочешь выжмет, если довести. В детстве к ней приставал отчим, она прокусила ему ноздрю и сломала руку. А потом сбежала из дома. Мы встретились пять лет назад, на карнавале в Рио. Через год к нам присоединился Джереми, а два года назад она приехала из Турции вместе с Уинзом, и теперь они не разлей вода.
– Тогда с чего вы решили, что они не шалят в своей палатке под покровом ночи?
– Он же гей. – Они сказали это хором, и рассмеялись. Я снова начинал раздражаться. Что за привычка – смеяться над всем подряд? Еще и выкладывать всю подноготную первому встречному. – Как-то раз он напился и подкатывал к Джереми весь вечер, с трудом удалось успокоить и уложить его в постель.
– Хмм… – Многозначительно протянул я. Голова все еще соображала туго, тело, казалось, весило полтонны, так что Реми и Клюква пользовались моим положением, а я в ответ лишь бестолково хмыкал.
– Так куда ты едешь?
– А вы?
– Я спросил первым.
– Нет, первым спросил Клюква.
– Да почему – Клюква? – Пэт выглядел раздраженным, ему явно было неприятно мое общество, но по каким-то неведомым причинам, он старался держать себя в руках.
– Голос у тебя клюквенный. Как от кислого свежевыжатого сока. Понимаешь? – Тут до Джереми дошло, и он начал смеяться, хватаясь за голову и за живот поочередно. Клюква его оборвал.
– Ничего смешного, мне сделали неудачную операцию по удалению миндалин в детстве, и с тех пор ничего исправить не удалось.
– К этому привыкаешь. Буквально на следующий день уже забываешь о том, что он странный. – Джереми, как и в большинстве случаев, оказался прав. Но прозвище все равно прижилось. По крайней мере, я называл его Клюквой.
– Мы, в общем-то, ни в какое конкретное место не едем. Марта собиралась устроиться работать в Китае учителем, но ни в одной школе ей не понравилось, и мы катаемся теперь во все стороны, неприкаянные, как ветер в поле.
– Я думал, в этом и есть смысл – быть неприкаянным, ни от кого не зависеть, не иметь привязок, не считаться ни с чьим мнением, кроме своего.
– Поэтому ты такой нелюдимый? В этом смысл жизни, по-твоему? – спросил Клюква, подкуривая и щуря глаза от едкого дыма. – Ты куришь, кстати?
– Не траву. А так – да. – Джереми протянул мне самокрутку.
