скачать книгу бесплатно
Форд переключился с преступников на жертв. Он разложил перед собой фотографии. Беря их поочередно в руки начал строить теории. Как и в предыдущем случае – хаос в голове. Интерес представляли только трое. Красавчик: квадратный подбородок, нагловатая ухмылка, хитрый прищур. Глава семейства: круглое лицо, усы, очки в роговой оправе. Его сын: Ян Гиллан в образе Иисуса[5 - «Иисус Христос – Суперзвезда» (англ. Jesus Christ Superstar) – рок-опера Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса.], только растительности на лице больше. Форд невольно охнул: на него смотрело лицо с фоторобота! Отличный поворот! Форд вновь посмотрел на школьную фотографию. Так и есть! Гиллан и Красавчик учились в одном классе. И если верить свидетельнице, один убил другого после того как сам был убит. Чушь какая-то!
Что если целью первого преступления был не глава семейства, а его сын? И не убийство это было, а лишь покушение на убийство. Это более вероятно, чем оживший мертвец. Пролить свет может только один человек. Найти его просто – в лечебнице.
II
Судья послал за пленницей четверть часа назад – монахи явно не торопились. Ему предстоял процесс по обвинению в колдовстве. Он ждал в кабинете, который ранее занимал предыдущий судья. Он располагался в отдельном строении на территории аббатства. Собственно, все строение было отдано во владение судье. Что было, мягко говоря, необычно. Кабинет был просторный. Он с легкостью вмещал книжный шкаф, судейское кресло, судейский стол, а также стол для писарей. Но истинный интерес у судьи вызывал не размер помещения, а книжный стенд возле окна. А точнее книга на нем расположенная. В то время как свод законов пылился на полке, на стенде лежал «Молот ведьм».
Приезд судьи был обусловлен необходимостью установления порядка и предотвращения восстания. Предыдущий судья карал всех подряд с одержимостью Торквемады. Словно все население графства составляли сплошь из ведьм, колдунов и прочей нечисти. Более того, с его попустительства местные брали правосудие в свои руки, что только множило человеческие жертвы. Только за вчерашний день, за несколько часов до вступления нового судьи в должность пострадало три женщины. Своим непосредственным вмешательством он успел спасти от казни только двоих.
Дверь отворилась, и на пороге появился молодой человек. Это был лорд-наместник. Он учтиво поприветствовал судью. Затем вкратце ввел его в курс дел и поблагодарил за помощь и поддержку, которые тот уже оказал и еще предстоит оказать. В этот момент в дверь ввалился еще один человек в судейской мантии и белом парике. Он не был учтив, как лорд-наместник и с порога принялся покрывать присутствующих различными ругательствами. Лорд-наместник попытался остудить пыл незваного гостя, но новый судья его остановил, дав пришельцу закончить тираду.
– Да кто ты такой?! – наконец, закончил незнакомец.
– Я, новый судья.
Пришелец, наконец, понял, что перед ним не просто новый судья, назначенный монархом. А Судья-Палач, наделенный куда большей властью и большей поддержкой.
– Прошу прощения! Я, судья…
– Это не важно! – Судья-Палач поднял руку, приказывая замолчать. – С этого момента Вы освобождаетесь от своих обязанностей и привилегий. За то, что руководствовались не буквой закона, а глупыми предрассудками. Вскоре прибудет королевский судья, который решит Вашу судьбу. А до тех пор Вас будут содержать в монастыре.
Монахи в черных одеяниях бесшумно возникли за спиной ошарашенного судьи. Его лицо застыло словно маска и окрасилось в цвет парика. Парализованный страхом он покинул свой же кабинет под конвоем черных монахов. А его преемник расположился за столом и принялся перебирать бумаги.
– Прошу прощения, – вмешался лорд-наместник. – Почему Вы оставили его под присмотром монахов? Он опасен. И у него наверняка есть последователи, которые могут помочь ему сбежать.
– Вот Вы и сами ответили на свой вопрос, – безмятежно отозвался Судья. Он поднял глаза и видя, что лорд-наместник не понимает сказанного продолжил: – Ну не можем же мы его сразу казнить! Его вина еще не доказана. И Вы же сами писали, что не знаете, кто вовлечен в его дела и с кем можно сотрудничать. Поэтому я взялся охранять его своими силами. До тех пор, пока Вы не наведете порядок на вверенной Вам территории: успокоите народ, устраните подстрекателей и потенциальных мятежников. А эти, как Вы выразились, «монахи» являются первоклассными охотниками на ведьм. А охотниками, как мы знаем, становятся только лучшие воины. Не волнуйтесь, он в надежных руках. А теперь, если у Вас нет ко мне дел, прошу меня простить! Мне предстоит много работы. И я кое-кого жду.
Судья вернулся к изучению бумаг. Ему предстояло сложного дело в плане эмоций, а не самого процесса. В этот момент дверь снова отворилась. В этот раз на пороге появилась та, кого он ждал. Пожилая избитая женщина в грязных лохмотьях.
– На допросе должны присутствовать секретарь и пара священников.
– А это не допрос.
– Я узнаю твой голос из тысячи, Уильям. Выйди на свет, чтобы я могла тебя видеть!
Уильям подчинился. Женщина с минуту рассматривала его. Лицо ее не выражало никаких эмоций. Это был результат старости и побоев.
– Прошло столько лет, а ты совсем не изменился. В отличие от меня. Я догадывалась, что с тобой что-то не так.
– Я никогда от тебя ничего не скрывал. Разве не поэтому ты покинула меня? Потому, что узнала мою тайну?
– Я покинула тебя потому, что видела твою одержимость. А еще я устала от бесконечной охоты и казней. И вот ты вернулся, чтобы казнить меня. Но взгляни на себя! Ты сам, часом, не колдун?
– Я здесь не для того, чтобы казнить тебя. Обвинения против тебя ничтожны. Оборотничество, насылание порчи, сношение с дьяволом.
Старуха скептически фыркнула.
– Так отпусти меня!
– Я не могу. Прости. По нескольким причинам. Перво-наперво, я не могу отменить распоряжение прошлого судьи. Я просто обязан начать процесс. Тебе будут заданы вопросы и назначены испытания, которые ты с легкостью пройдешь.
– Уильям, у меня есть дочь! – взмолилась женщина. – Прошу, ты должен мне помочь! Ты знаешь, что мы ни в чем не виноваты!
– Это вторая причина. Я утратил веру в слова. Я был добр к людям, и они этим пользовались. А потом я прозрел: только через боль можно узнать правду.
– Потому тебя и прозвали палачом!
– Пусть так! Я верю, что ты невиновна. Потому ты можешь ожидать процесса в монастыре. А вот в твоей дочери не уверен. Она останется в темнице. Даю тебе слово, к ней не будут применены пытки до процесса.
Женщина бросилась на колени и принялась умолять. Уильям остался непреклонным. Только один раз на короткий миг на его лице отразилось сочувствие. Никто не заподозрил, что творилось в его душе. Жалость, раскаяние, искреннее желание помочь, страх показать слабость и жгучее желание покарать ведьму или того, кто оговорил несчастную. Тем временем женщина перешла с мольбы к угрозам.
– Мы оба знаем, что ты творил! Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты можешь подозревать! И кто знает, что я могу сказать под пытками.
– Ты уничтожишь дело всей нашей жизни!
– Всей твоей жизни! Дело моей жизни – это благополучие дочери! Уильям, не дай Бог с ней что-нибудь случится.
– Даю тебе слово, я прослежу за ней!
Уильям кивнул в сторону двери и отдал краткие распоряжения касательно женщины перед ним. Тени в углах зашевелились, и несколько черных монахов материализовались за спиной женщины. Они аккуратно подняли ее на ноги придерживая за руки. И столь же деликатно проводили за дверь.
Едва дверь закрылась, как зашевелилась еще одна тень, из которой отделился черный монах. Он ничем не отличался от остальных. Тот же невероятный рост, та же зола на лице, кошачья грация в движениях. Но, Уильям знал, что перед ним его самый лучший и преданный охотник.
– Она опасна для нас.
– Следи за своим языком! И не забывай, к кому обращаешься! – оборвал охотника Уильям.
Охотник поклонился и пробормотал короткую молитву. Больше он не смел отвлекать судью. Уильям не подал вида, но он признавал, что охотник прав. Дело его жизни под угрозой. Он всю свою жизнь истреблял нечисть. Да, он получал за это деньги, но в первую очередь это было его призванием. Он собрал вокруг себя первоклассных охотников. Он был лучшим. Но этого было недостаточно. Он проигрывал бой с темными силами, которые только множили свою мощь. На одну поверженную ведьму приходились три обращенные. Одна спасенная деревня оборачивалась одним сгинувшим городом. И только став судьей, Уильям смог сравнять счет. Он мог за один только день приговорить сотню ведьм. В то время, как его верные охотники продолжали истреблять самых опасных слуг дьявола. Кто-то считал его действия чрезмерно жестокими. Сам же Уильям считал их необходимым злом. Он не был безумен, он прекрасно понимал, что среди казненных женщин были не только ведьмы, но и несправедливо оклеветанные женщины. Вопрос, в каких пропорциях. Едва Уильям выявлял невинных, он тотчас назначал новый процесс над клеветниками. В начале судейства Уильям тяжело переживал последствия своих решений. Но, вскоре душа его очерствела. И этот факт его пугал.
Настало новое испытание. В скором времени Уильяму, возможно, придется сознательно оговорить и казнить друга. Пускай ради великой цели. Это подлость и предательство, не иначе. А угрызений совести он не испытывал. Понимая это, Уильям попытался спасти хоть часть своей души и отдал распоряжение найти дочь женщины и остановить пытки, если это возможно.
Охотник ждал, какие распоряжения поступят в случае если ничего предотвратить не удастся. Судья хранил молчание. Он принял решение провести экзекуцию самостоятельно, если придется. И не ставить в известность своего верного воина. От него требуется только следить и докладывать. Так же Уильям отдал приказ сменить всем охотникам черные монашеские одеяния на более привычную одежду. В конспирации смысла больше не было – репутация опережала Уильяма. Вся округа знала, что прибыл тот самый Судья-Палач, печально известный охотник на ведьм.
Охотник тут же скинул монашескую рясу. Поверх алой рубахи он надел черный кафтан водрузил на голову шляпу с алой, как и рубаха, тульей и скрылся за дверью. Когда Уильям остался один, он принялся разгребать бардак, оставшийся после его предшественника. Теплый, успокаивающий ветер дул в окно, отвлекая судью от мысли о предстоящем процессе.
Тем временем, в темницу аббатства в сопровождении священника вошел молодой аристократ. Высокий и статный. В мраке помещения его одежда казалась белоснежной. Его волосы были такие же светлые, как и одежда, при этом парика на нем не было. Аромат его духов чудесным образом перебивал смрад, царивший в темнице. Не обращая внимания на стоны и крики несчастных узниц, он достал из кармана округлый предмет, поднял его высоко над головой и громко спросил:
– Кто-нибудь из вас знает, что это такое?
Его приятный голос мигом заполнил помещение. В нем ощущалась мощь, благородство и надежность. Никто не отозвался. Женщины стонали, плакали или просто были без сознания. Аристократ повторил свой вопрос. И тогда Анна разлепила залитые кровью глаза.
– Часы…
– Верно. Святой отец, мне нужно поговорить с этой девушкой.
– Это не девушка, а слуга дьявола…
– И тем не менее!
– Я не могу ее выпустить. Это не в моих силах.
– Тогда просто уйдите!
– Я…
– Господи, да оставьте меня в покое! Идите читать проповеди служкам! Вы ведь так называете то, что с ними делаете – «проповедь». Просто я называю это «извращением». Но кто я такой, чтобы судить? Я просто хочу поговорить наедине с этой девушкой.
Священник густо покраснел, то ли от злости, то ли от стыда. Тем не менее, он удалился. Разумеется, ни о каком уединении речи не шло. Но аристократ шел через все помещение к Анне, не обращая никакого внимания на других женщин. Он безразлично перешагивал через лежащие бессознательные тела.
– Я лорд-распорядитель Джеффрис. Вас обвиняют в колдовстве и в сговоре с дьяволом. А скажите, вы можете забрать с неба звезды, Солнце или Луну?
– Этого никто не может. Это астрономическое явление!
– Астрономическое. Прекрасно! Вы – ученая женщина, не так ли? Умеете читать? Считать?
– Немного.
Джеффрис удовлетворенно улыбнулся и кивнул. Затем стал пристально рассматривать свою собеседницу. На лице запеклась кровь. Кожа посинела от холода, царящего в подземелье. На ней была лишь некогда белая рубаха. Она была так изодрана, что едва скрывала наготу. Джеффрис с удовлетворением заметил, что никакие пытки к Анне еще не применялись. О чем он незамедлительно ей сообщил. Затем он подозвал стражника, сунул ему в руку монету и приказал отпустить Анну. Стражник попытался возразить, но Джеффрис быстрым движением притянул его к себе и что-то сказал ему на ухо. Охранник покраснел, как и священник и моментально выполнил просьбу. Он расстегнул ошейник, что удерживал Анну, и удалился.
Джеффрис помог Анне подняться. Несмотря, на кажущуюся мальчишескую неуклюжесть, его рука была тверда. Он выглядел нелепо в этом месте, но держался так, словно ему здесь самое место. Его смазливая внешность никак не вязалась с его властными действиями. Все эти противоречия настораживали Анну. И тем не менее она осмелилась спросить, что будет с остальными несчастными девушками. На лице Джеффриса отразилось недоумение, словно он и не подозревал, что в темница страдают десятки женщин. Он окинул беглым взглядом помещение, ненадолго задержался на женщине на «осле». А затем повернулся к Анне со скорбным выражением лица и покачал головой. Либо он очень хороший лжец, либо ему действительно жаль. Джеффрис аккуратно проводил ее к выходу, где путь ему перегородил стражник. Джеффрис удивленно вскинул брови.
– Я не могу Вас выпустить, сэр.
– Потрудись объяснить!
– Сэр! Я не могу Вас выпустить с девушкой.
– Я направляюсь в покои брата… черт, забыл! Как его?
– Прошу прощения, сэр. С девушкой – не могу.
– Не забывай, с кем разговариваешь! Или ты думаешь, что я не знаю, что вы используете эти покои, чтобы насиловать несчастных женщин. Ах, да, забыл! Вы их не насилуете! Эти служки дьявола сами совращают вас в надежде прекратить страдания!
– Не могу, сэр! – стражник уже чуть не плакал.
Тут появился второй стражник. Вид у него был тоже испуганный.
– Сэр, эту девушку ищут.
– В смысле? Кто?
– Это охотник на ведьм.
– И чего он хочет?
– Попросил показать девушку, что привели вчера.
– И все? Ну, так приведи и покажи ее ему. Он же не просит ее отпустить? – охранник замотал головой. – Хорошо. А что нужно сделать мне, чтобы ее выпустить?
– Для этого нужно распоряжение судьи… – начал первый стражник. Но, встретившись взглядом с лордом-распорядителем, тут же исправился. – Разрешения брата Армандо будет достаточно.
Джеффрис вздохнул, усадил Анну и вновь обратился к стражникам.
– Я поговорю с братом Армандо. Ведите сюда охотника. Ничего страшного в том, что он хочет ее увидеть нет. Но, ради Бога, не пускайте его внутрь! Не хватало еще, чтобы он устроил тут бойню.
Джеффрис и второй стражник удалились. И Анна провалилась в сон. Да, это был сон, хоть и тревожный. Она купается в речке с молодым парнем, которого никогда в жизни не видела. Вода очень холодная. Вскоре небо становится неестественно красным, и огромная тень смерти ложится на землю. Тень оскверняет землю, забирает жизни. Иногда кто-то выходит из тени. Он двигается и выглядит, как человек, но глаза его мертвы. Тень забирает парня. Анну охватывает страх, но вновь появляется парень. Он появляется из тени. Не живой и не мертвый. Анна сторонится его, пытается уплыть. Но тень настигает ее.
Анна проснулась. Несмотря на то, что ее положение и так было отчаянное, ее тело сковал леденящий страх. Тень вырвалась из ее сна в реальный мир. Анна отползла в сторону и вжалась в стену, ожидая, что вот-вот тень схватит ее. Но, тень не шевелилась. Анна напрягла зрение в попытках рассмотреть, кто скрывается за тенью. Это был высокий худощавый человек в черном камзоле поверх алой рубахи. «Охотник на ведьм!» – догадалась Анна. Охотник безмолвно смотрел на Анну. Так же на нее смотрел и Джеффрис. Но взгляд Джеффриса был скорее мягким, а у охотника – колючим. Его лицо было красивым, но на нем не было никаких эмоций. Из-за чего оно напоминало жуткую маску. Два глаза мерцали каким-то магическим светом в тени шляпы. Охотник перевел взгляд с Анны на остальных пленниц. На его лице не дрогнул ни один мускул. Но Анне показалось, что именно на нее он смотрел с жалостью. Не сказав ни слова, охотник прошел мимо побледневшего от страха стражника и растворился во тьме коридора.
Едва охотник ушел, по темнице прокатился вздох облегчения, если такое вообще возможно в подобном месте. Вскоре, появился Джеффрис в своем ослепительном одеянии. Он явно был в хорошем настроении. Следом плелся брат Армандо. Он сверлил спину Джеффриса злобным взглядом, но едва лорд-распорядитель оборачивался – начинал заискивающе улыбаться. Джеффрис проводил Анну в покои брата Армандо и заверил, что если она будет слушать его, то никогда не вернется в грязное подземелье. Анна осмелилась спросить Джеффриса про мать. Джеффрис лишь коротко бросил: «Посмотрим», и удалился.
Анна осталась одна в комнате. В комнате не было свечей, но лунный свет достаточно хорошо освещал помещение. Для Анны он, вообще, был сродни солнечному. В комнате хоть и было холодно, но не было сырости. А еще была более-менее удобная койка и теплое одеяло. Но даже эта короткая скрипящая койка показалась Анне королевской кроватью. Анна свернулась калачиком и заснула. В этот раз сны были более приятные, полные радости, тепла и света.
Джеффрис пришел с первыми лучами солнца. Он принес еду, питье и скромную, но чистую одежду. Едва Анна покончила с завтраком, Джеффрис принялся объяснять свои мотивы.
– Я здесь не для того, чтобы овладеть твоим телом. Я хочу с твоей помощью прекратить гонения на женщин, которых считают ведьмами.
– Зачем Вам это? – удивилась Анна.
– Тебе кажется это безумием? Или думаешь, я колдун?
Анна не знала, что и сказать. Кто в здравом уме пойдет против церкви? Как такое возможно?
– У меня множество причин. Я вовсе не хочу, чтобы недалекие суеверные крестьяне истребили всех красивых женщин в округе. Да и некрасивых тоже. В итоге это все приведет к восстанию. С последствиями которого разбираться придется мне, а не церковникам.
Анна недолго обдумывала предложение Джеффриса. Альтернативой были пытки в темнице и сожжение на костре.
– Я согласна. Что я должна делать?
– Изучать различные науки. Начнем с математики и геометрии, а дальше – посмотрим.
Джеффрис приступил к обучению незамедлительно. Он вывалил на Анну огромное количество информации. Бесконечное количество формул, которые никак не складывались в единую систему. Анна никак не могла их запомнить. Она испугалась, что Джеффрис разочаруется в ней. Но лорд-распорядитель оказался на редкость терпеливым учителем. Он с завидным упорством раз за разом объяснял Анне одни и те же истины. Он отказывался говорить о чем либо, кроме учебы. Пресекал любые бытовые вопросы Анны или же оставлял их без ответа. День сменялся ночью, но занятия не прекращались. Они не прерывались даже во время принятия пищи. Анне начало казаться, что Джеффрис не уходит на ночь в свои покои, а продолжает читать трактаты, пока она спит.
Вскоре, упорство Джеффриса начало приносить плоды. Анна лишенная какой-либо информации из внешнего мира, начала более успешно впитывать знания. И даже заслужила похвалу от лорда-распорядителя. Видя, благосклонность своего учителя, она решилась спросить о матери.
– С ней все в порядке. Вижу, ты хочешь меня отблагодарить. Но, знай – это не моя заслуга. Наш новый судья поселил ее в монастыре среди монахинь. С чего бы такое радушие с его стороны? Они знакомы?
У Анны перехватило дыхание от новости, что ее мать жива. Она смогла лишь пожать плечами. В ее горле застрял лишь один единственный вопрос, который она не могла задать из-за чувства страха, смешанного с радостью. Она набралась смелости и уже открыла рот, как Джеффрис ее перебил:
– Она знает, что ты жива-здорова. Сам я ее не видел, но передал весточку через одного из охотников на ведьм, что за ней следит.
«Охотник на ведьм следит за мамой!» – эта мысль застряла в мозгу Анны. Впрочем, ничего удивительного здесь не было. Ни лорд-распорядитель, ни судья не обещали помилование. И Анна, и ее мать все еще узницы, только в более привилегированном положении.
Анна заметила, что впервые за долгое время Джеффрис чем-то озадачен. Он никогда не повышал голос, не позволял себе неуместных замечаний или действий. И при этом он не был холоден. Благородный, невозмутимый, уверенный в себе аристократ. Никогда не проявляющий слабости или неуверенности. Вот как могла описать его Анна. И все же, что-то его беспокоило.
– Возможно, это и к лучшему, – наконец прервал молчание Джеффрис. – Для нашего нового судьи проявление жалости несвойственно. И я уверен, что это неспроста. Как знать, может у нас с ним одна цель?
– Почему Вы не спросите его? – решилась подать голос Анна.
