скачать книгу бесплатно
Я поднялся, похлопал себя по карманам, размышляя какой из амулетов мог бы сейчас пригодиться, но не определился и сказал:
– Идём. Заберём вещи из номера и будем бродить по городу до отправления автобуса. Постоянно перемещаться, долго нигде не задерживаться. Если нас ищут, постараемся сбить с толку. Ясно?
Сказал и усомнился в правильности своих слов. Бродить семь часов по городу, таская сумки и чемодан, не самый разумный приказ.
Для начала, решили не ломиться напрямую, а, не привлекая внимания, спокойно выйти через дальний конец сквера и обойдя район по широкой дуге, вернуться к гостинице с обратной стороны.
Уже завершая круг, возле большого торгового цента, видимо, основного в этом городе, я остановился так резко, что Макс въехал кулаком мне под лопатку. Он держал правую руку полусогнутой, готовясь в любой момент выхватить кнутовище.
Навстречу шёл, низко опустив голову парень. Примерно с меня ростом, щуплый, в синих джинсах и чёрной «кенгурухе» с капюшоном, точь-в-точь такой, как на киллере с пробойником. Именно из-за одежды я обратил на него внимание. То ли он почувствовал, что его узнали, то ли ещё почему, но парень остановился и, подняв голову, в упор посмотрел на меня. Можно было поклясться – он ничего не видит. Даже не потому, что никакого дискомфорта или попытки проникнуть в мой разум не ощутил. Просто взгляд какой-то совершенно иной. Пустой и бессмысленный. Глазные яблоки присутствовали, но не имели разделения на привычные склеру, роговицу и зрачок. Всё пространство под веками занимала непонятная чернота с редкими вкраплениями алых и белых мушек.
– Киллер, – сказал я, чуть оборачиваясь к девушке. – Макса оружие не годиться. Сама видишь, сколько народу вокруг. Убей его ножом.
Девушка выхватила оружие так быстро, что я опять не успел заметить, где она его прячет. Тяжёлый двадцатисантиметровый клинок с односторонним лезвием. Возле острия на обухе имелся заточенный скос, переходящий в фальшлезвие.
Только даже с её скоростью дальнейшее развитие событий предотвратить не удалось. Юноша схватил проходившую мимо тучную женщину, весом никак не меньше ста килограммов, играючи приподнял её перед собой на вытянутых руках, а затем вцепился зубами в её бок, разрывая ткань платья, откусывая плоть, жуя и глотая, а частично, плюя по сторонам кусками окровавленного мяса. Женщина даже не орала, визжала на непостижимо высокой ноте.
Окружающие остановились. С недоумением, переходящим в отвращение уставились на картину прилюдного каннибализма в самом центре города. Несколько мгновений висела полная тишина. Наконец шок от увиденного прошёл, и толпа пришла в движение.
Кто-то побежал прочь, другие закричали, требуя вызвать полицию, несколько человек достали телефоны и только двое кинулись спасать женщину от рук маньяка.
Парень как будто ждал этого. Бросив в подбегающих жертву, он тыльной стороной ладони вытер губы, размазывая текущую изо рта кровь по щекам и, не обращая ни на кого внимания, вцепился зубами в следующую добычу. Рванул приличный клок мяса на плече, выплюнул и прыгнул к солидному господину, застывшему от страха и повисшей на его руке крашеной блондинке. Мужчине молниеносно перегрыз горло, а женщине впился в сочные губы, откусив их и половину щеки.
Людей отпустил временный ступор и публика истошно вопя, заодно призывая на помощь все силы, мифические и служащие в силовых структурах, бросилась врассыпную. Странный парень, с льющейся на толстовку струйкой крови, метался между ними, методично откусывая у прохожих куски мяса.
– Бежим, – крикнул я товарищам и метнулся в ближайшую подворотню.
Как учил в Академии инструктор по выживанию: в любой ситуации, которую не понимаешь или не можешь контролировать – первым делом беги и прячься.
Над ним много подшучивали, порою просто глумились. За глаза звали перестраховщиком и трусом, потому что на основных лекциях курсантов учили самоотверженности, героизму и стремлению к победе любой ценой. А тут беги и прячься. Подобный совет ни как не вязался с нашими тогдашними представлениями о долге, самоотдаче и самопожертвовании.
Занятия проходили факультативом и, откровенно говоря, мой юношеский максимализм ни за что бы не позволил записаться на посещение необязательного курса, если бы не вмешалась юношеская гиперсексуальность и я не увлёкся своей однокурсницей.
Объект моего усиленного полового влечения звали Марина, которая, в свою очередь, не проявляла интереса к наивному ровеснику, зато отдавала предпочтение экстремальным видам спорта и туризму.
Сначала думал, что раз девушка родом из Заполярья, то и её увлечение проистекает из особенностей климата малой родины, привычки с рождения бороться за право жить, преодолевая трудности. Я ошибался. Впрочем, в то время я часто ошибался.
На лекциях способам выживания в лесу, горах или пустыне уделялось довольно мало времени. Упор делался на умении сохранять концентрацию и функциональность в условиях техногенных катастроф, стихийных бедствий и террористических актов. Причём все аспекты рассматривались чисто теоретически, а упор делался на психологической подготовке.
Инструктор утверждал, что если человек внутренне готов к любым неожиданностям, то имеет шанс уцелеть в любой обстановке.
Всё закончилось довольно быстро. Мои ухаживания за девушкой не увенчались постелью, и в посещении лекций отпала необходимость.
Так что совершенно не предполагал, что когда-нибудь вспомню об инструкторе и его странном совете.
Из подворотни мы выбежали на детскую площадку, где мамаши, занятые обсуждением самых важных сплетен, лениво наблюдали за вознёй своих чад, попутно грозно запрещая им делать то, что сами в их возрасте делали с удовольствием.
Затем пронеслись мимо строго оформленного двухэтажного здания. Скорее всего, принадлежавшего муниципальному или ведомственному учреждению.
Миновали ещё двор и выскочили на прямую улицу, украшенную рядами пирамидальных тополей и идущую параллельно центральному проспекту. Справа, огороженный высоким кованым забором, располагался, вероятно, городской парк. Виднелся ещё не работающий фонтан. Крытые павильоны и площадки летних кафе, органично вписанные между каруселями и прочими увеселительными аттракционами.
Слева располагался стадион. Большая конструкция из стали и бетона. Что делало честь администрации. Не каждый глава города раскошелится на постройку затратного и не приносящего ощутимую прибыль сооружения.
– Стадион – это хорошо, – обрадовался я, стараясь соизмерять дыхание и нагрузку, – В будний день там если и занимается кто в различных секциях, то основная часть помещений пустует. Отсидимся до вечера.
– Стой, Андрюха, – воспротивился Макс, – Как-то неправильно. Предлагаешь бросить всё на самотёк и спрятаться?
– Нет, блин. Ты сейчас достанешь свой кнут и пойдёшь, размахивая им, нести населению прекрасное, доброе, вечное. Мы ничего не знаем о происходящем, а то, что знаем, не понимаем. У нас слишком мало данных чтобы делать какие-либо выводы.
– Вот. Сам сказал! Так давай узнаем.
Людей на улице, в отличие от центрального проспекта, практически не наблюдалось. Редкие прохожие не прогуливались, а целенаправленно спешили по своим делам. Только машины проносились сплошным потоком и то благодаря тому, что по этой улочке проще и быстрее объезжать пробки.
Примерно в паре сотен метров на перекрёстке стояла машина ДПС.
– Пойду у ментов спрошу, – предложил бывший омоновец, встретив родственные души.
Я мысленно оценил его вид: здоровенный бугай, небритый, с фингалом под глазом и манерами отъявленного хулигана. Нет. Как телохранитель он идеально подходит. Одно его присутствие отпугнёт любого, избавив меня от излишнего внимания. А как оробевший прохожий, внезапно интересующийся обстановкой в города… Да ну нафиг. Полицейские тут же вызовут подкрепление и утащат в участок, как основного подозреваемого в беспорядках. Лучше уж самому или Наташу послать. Хотя и её вид не внушает доверия.
В этот момент неподалёку открылась дверь и из помещения вышли две неопределённого возраста женщины, каждая с продуктовыми пакетами в руках. Судя по большим, витринного типа окнам, это был магазин шаговой доступности. Возраст у некоторых женщин напрямую зависит от образа жизни и стиля одежды. В фиолетовом берете и не первый сезон ношеном пуховике даже тридцатилетнюю издали можно принять за бабушку. Женщины ещё посудачили, мило распрощались, и одна из них двинулась в нашу сторону.
Я счёл, что обратится к ней более приемлемый вариант, чем расспрашивать полицейских.
– Извините, не знаю вашего имя-отчества, могу ли я обратиться к вам с вопросом?
Женщина остановилась, опасливо оглядела нас, решила, что я внушаю больше доверия, чем спутники и довольно резко ответила:
– Не местные что ли? Ходют тут всякие. Чего надо?
Я уже достал из кармана крошечную фигурку котёнка, то ли умывающегося, то ли призывно машущего лапкой. Скульптурку искусно вырезали из малахита в манере японских нэцкэ, отчего она вполне могла сойти за брелок. Погладив котёнка за ушком, я активировал амулет, и поведение женщины резко изменилось.
– Олежка, – удивлённо воскликнула она уже с радушием, вглядываясь в черты моего лица, – Не признала. От волнения, наверное. Ты же с родителями три дня как уехал в Кошкино. Танюша говорила, что поможешь дом после зимы подлатать, картошку посадить. Дмитрия Семёновича то совсем радикулит скрутил. А там и Ведьмина усадьба недалече. Небось пособят какими заговорами или отварами.
Не знаю, кого она во мне признала, но видимо фигурка брелока подсказала ей нужное направление. Внезапно она всплеснула руками, отчего пакеты зашуршали, грозя порваться и вывалить содержимое на асфальт.
– Неужто правда беда стряслась. По телевизору ещё с утра передали, что на усадьбу какие-то бандиты напали. Вроде туда уже полицию и войска послали. Ох, не к добру это. А час назад сказали, будто в городе тоже беспорядки. Я вот сразу в магазин побежала. Соль, спички, подсолнечного масла купила. Вдруг война началась.
– Да какая война, бабушка?! Чего вы несёте?! – усомнившись в здравом уме старушки, вполне натурально хмыкнула Наташа, видимо снова входя в роль развязной девицы.
– Я тебе не бабушка, – огрызнулась женщина, с неприязнью оглядывая гемода с головы до пят, – Меня Лидией Сергеевной зовут. А такая, что балаболы-депутаты из столицы давно призывают отринуть веру предков, изгнать волхвов и жрецов, порушить идолы и крестить Русь по иноземным законам христианства. Знамо дело, это попы в золотых рясах воду мутят, хотят врагу нас сдать и барыши за это получить.
Мне показалось, что отдельные пазлы произошедшего вот-вот начнут складываться в голове в единую картину, как на перекрёсток, подвывая сиреной, выскочил полицейский «козлик» и, лихо развернувшись, перекрыл одну полосу движения. С переднего сидения выбрался офицер в бронежилете, с бело-жёлто-красным мегафоном в руке. Вслед за ним из салона выскочили двое полицейских, по поведению явно чем-то встревоженных. Лиц с такого расстояния разглядеть трудно, но они нервно топтались позади офицера, постоянно поправляя на плече ремень штатного автомата.
Водители, резко затормозив перед возникшим препятствием, принялись возмущённо сигналить. Особо нетерпеливые покинули свои автомобили и, матерясь, пошли выяснять причину остановки. Каждый пытался на повышенных тонах доказать, что именно у него есть веский повод проехать, не взирая ни на какие запреты. Крик полицейского, пытающегося то ли объяснить причину блокировки, то ли вразумить недовольных, призвав к порядку, тонул в голоса протестующих, слившихся в один монотонный гул.
Обстановка накалялась. Наконец офицер поднёс ко рту «матюгальник» и зычно гаркнул:
– Проезд в центр закрыт. Пока есть возможность, разворачивайтесь, и чешите отсюда как можно быстрее. Мне приказано освободить дорогу для подъезда бронетехники.
– Твою мать, – прошептал Макс, – Сейчас и тут паника начнётся.
Лидия Сергеевна услышав про бронетехнику, сильно огорчилась и даже как-то обмякла.
– Олежек, что-то мне нехорошо. Проводи, будь добр, до дома. Да и тебе с друзьями лучше укрыться в квартире. Если сейчас в город войдут танки, то на улице лучше не появляться.
– Вы правы, – согласился я, размышляя какой прок в совете Макса узнать подробности, если всё равно придётся прятаться. Только время потеряли.
Однако пессимистические рассуждения прервал сам Макс, обратившийся к женщине:
– Лидия Сергеевна, да мы бы с радостью. Только понимаете какая оказия: крыша протекать начала, крыльцо просело, в сарае дверь набухла и её заклинило. Вот с Олегом вернулись в город, материалов оптом прикупить. Оптом то дешевле. Да в горячке ключи забыли. Совсем уж возвращаться собрались, а тут такое. Теперь нас поди из города не выпустят. Даже ума не приложу, что делать.
Женщина осуждающе покачала головой и протянула пакеты Максу.
– Ты охламон здоровый, поэтому неси. Поухаживай за женщиной. Пойдём Олежка. Танюша мне запасные ключи оставила, чтобы я цветочки поливала да комнаты проветривала. Так уж и быть пущу вас. А ты маме позвони да предупреди обо всём. Скажи, чтобы не волновалась. Обязательно скажи. Ох, чует моё сердце, неладное творить вокруг. Лучше бы подальше от города держаться.
Мы уже двинулись обратно во двор, когда Лидия Сергеевна прекратив причитать, остановилась и, обернувшись, осуждающе обратилась к Наташе:
– А ты, фифочка, куда?
– Туда, – растерялась гемод, – Я подруга Максима.
– Мне всё равно, чья ты подруга. В магазин беги. Дома у Олежки холодильник пустой. Танюша мне сама говорила, что на всё лето собираются. Что вы есть будете, если танки в город войдут и никого на улицу пускать не будут? Купи побольше всего, пока народ не прочухал и с полок все продукты не подмёл.
Наташа кивнула и скрылась за углом.
– Ох, молодёжь, – горестно покачала головой женщина, – Совсем жизнь не знаете. Самое страшное на войне это голод. Когда жрать хочется, аж желудок сам себя кусать начинает, то и смерть не так страшна.
Квартира Олежки и его родителей оказалась небольшой, но уютной. Две комнаты, крошечная, по столичным меркам, кухня, раздельный санузел и застеклённый балкон, заставленный пустыми банками, видимо, освобождёнными от прошлогоднего урожая и подготовленными для предстоящего. Кроме стеклотары на нём хранился всевозможный хлам категории «когда-нибудь пригодится», стоял табурет и полочка с пепельницей, приспособленной из консервной банки. Именно здесь Макс приказал мне стоять и наблюдать за происходящим во дворе. Это не шутка. Мой телохранитель приказал мне стоять на посту, пока он проведёт осмотр квартиры и подготовит плацдарм для нового НП*. Похоже, в нем просыпаются какие-то армейские инстинкты.
Ничего заслуживающего внимания внизу не происходило. Даже намёка на суету и тем более панику не наблюдалось. Обычный двор, обычного провинциального города. Наконец, из подворотни появилась Наташа и остановилась, беспомощно озираясь по сторонам. Я открыл створку окна, крикнул номер квартиры и ткнул пальцем в дверь подъезда. Дальше, до момента, когда меня позвали пить чай, ничего интересного не произошло.
Мы все имели кредитные карты, привязанные к основным банкам и платёжным системам этого мира. С неограниченным лимитом. Орден мог себе такое позволить, прекрасно понимая, что никому из агентов не придёт в голову тратить больше, чем необходимо. Это командировочным в бюджетных организациях выдают суточные с одним расчётом: чтобы не протянул ноги. Нас обеспечивали по высшему разряду. Если для выполнения задания нужно приобрести дорогую машину или дать чиновнику взятку, после которой он окажет не просто посильную помощь, а примет самое деятельное участие, то, пожалуйста. По возвращению и при условии, что задание выполнено успешно, никто по тратам даже вопросов не задаст.
Наташа накупила много чего. Чай, кофе, сахар и массу сопутствующих чаепитию десертов, преимущественно конфет и печенье. Это понятно. Наташа в первую очередь девушка, а уже во вторую генно-модулированный организм. Не забыла она и про вкусы мужской части команды. На кухонном столе лежали две упаковки макарон, названных на упаковке почему-то спагетти, половина батона варёной колбасы, палка сыро-копчёной и три банки тушёнки. Ко всему очень длинный батон белого и буханка чёрного хлеба. На плите стоял, готовясь закипеть чайник, а Макс недружелюбно стучал по корпусу маленького переносного телевизора, пытаясь настроить изображение. Звук плавал, периодически исчезал совсем, а картинка на экране двоилась и покрывалась сетью помех. Наконец, здоровяк не выдержал и чтобы не расплющить прибор о крышу холодильника, выключил его.
– Меняем дислокацию на комнату. Там диван, кресла и главное большой, хорошо работающий телек. Я уже проверил. Фифа, радость местных старушек, позовёшь, когда чай будет готов? Помогу таскать чашки.
Я мысленно улыбнулся, благодаря Лидию Сергеевну, что она выбрала именно это слово. Могла же привычно назвать моих спутников «наркоман и проститутка».
Перед уходом взял две банки тушёнки и выбросил их в мусорное ведро. Поймав вопросительный взгляд Наташи, пояснил:
– На банке должно быть написано: «тушёное мясо, высший сорт». Всё остальное это корм для домашних животных.
– Понятно, – равнодушно пожала плечами девушка, – Только я их и купила для животного по кличке Макс.
– Тем более банкам место в ведре. Макс животное дикое, сам должен добывать пищу. Консервы его расслабят, и он не захочет больше охотиться.
Мы с Максом обосновались на диване. Пили чай с печеньем и старались понять хоть что-то из передаваемого по телевизору. Наташа облюбовала кресло и пыталась с помощью моего смартфона найти что-нибудь в интернете.
Сначала Макс долго давил по кнопкам пульта, меняя каналы, но скоро разобрался, что кроме местного вещателя от других толку никакого.
Информации, по сути, было ноль. Диктор нудно, но высокопарно убеждал горожан соблюдать спокойствие. По возможности оставаться дома и ждать рекомендаций специальных служб и им же звонить в случаях явной угрозы жизни. В каких именно случаях не уточнялось, что наводило на мысль, что: либо они сами не знают, либо власти города умышленно замалчивают масштабы опасности. Звучало всё так расплывчато и не убедительно, что приходилось ловить факты между строк, додумывая и фильтруя услышанное.
Диктора сменял репортаж о прошлогоднем праздновании дня города. Мы поняли, что именно сегодня годовщина основания Старокощеевска и хотя официальную церемонию, с гулянием и концертом местных и заезжих артистов, перенесли на ближайшее воскресение, самые нетерпеливые уже отмечали. Отсюда и многочисленные гуляющие в центре.
Сюжет периодически прерывался. Выступали психологи, представители МЧС и пожарной службы. Следом запустили концерт фольклорных коллективов и эстрадных исполнителей.
– Если «Лебединое озеро» не показывают, то в целом всё не так уж и плохо, – сказал со знанием дела Макс, уходя на кухню за новой порцией чая.
Ближе к вечеру выступил военный в чине полковника и объявил о введении в городе чрезвычайного положения и комендантского часа. Причём режим вводился на неопределённый срок с момента его объявления.
Это уже звучало странно и пугающе. Странно для нас, вполне подготовленных агентов, и пугающе для мирного населения.
– Макс, спросил я, – Как поведут себя люди в провинциальном городке с населением в полторы сотни тысяч? Можно просчитать?
– Я понял тебя, Андрюх. В Москве бы люди первым делом высыпали все разом на улицу, выражая протест по поводу ущемления их гражданских свобод. А здесь… Скорее всего среагируют правильно, к тому же запрут замки на полные обороты.
– Хотелось бы верить.
Размышляя, я потёр подбородок и решил, что не мешает побриться.
– Всё услышанное ни на миллиметр не приближает нас к пониманию происходящего. Нам-то что делать? Есть предложения?
Первой начала Наташа. Пониженная эмоциональность позволяла ей рассуждать спокойно, не впадая в субъективные оценочные ощущения, не тратя усилий на подавление страха и связанного с ним комплекса переживаний.
– Самое логичное – это побыстрее уехать из города. Добраться до Москвы, точнее до станции переброски и покинуть эту реальность.
– Согласен. Примем твой вариант за условие номер один. И сразу вопрос: как его выполнить? Если режим ЧП успешно введён, а в работе местных служб безопасности как-то не сомневаюсь, то автовокзал не работает, все выезды из города перекрыты и вокруг полно патрулей.
– Интересный вводные, – присоединился к обсуждению Макс, – Силовой прорыв, как понимаю, исключается. Жертвы среди военных и полицейских ни к чему. Так?
Я кивнул.
– Ближайшая станция перехода между мирами в Москве. Ещё одна в Челябинске. А своими магическими штучками ты можешь переместить нас туда? У тебя же полно амулетов в карманах.
– Кончай дураковать, Макс! Если бы мог, то не сидел сейчас с вами за чашкой чая.
– Исчерпывающе, – вздохнул напарник, будто сожалея, что в киндер-сюрпризе попалась игрушка, которая у него уже есть.
– Ну?! – прикрикнул я, стараясь растормошить мозги товарищей.
– Сидим, ждём дальнейшего развития событий. Хозяева квартиры не вернуться до осени. Лидия Сергеевна уверена, что ты Олежка. Жаль, конечно, потраченного времени, но план самый оптимальный.
– Ждать хуже, чем догонять. Там хотя бы бежишь, а сидя, связан по рукам. Если бы я сейчас был в Чечне, то мой командир первым делом приказал произвести разведку. Без сбора данных мы, как слепые котята. Будем тыкаться куда попало, пока нам сиську в рот не положат.
Я подумал, поставил на стол чашку.
– Разумно. Выдвигаемся, как только полностью стемнеет. Чай больше не пить. Не хочу, чтобы кто-то обмочился по дороге.
