скачать книгу бесплатно
The letters of my name.
But it was my lovers,
And not my sleeping sires,
Who gave the flame its changeful
And iridescent fires;
As the driftwood burning
Learned its jeweled blaze
From the sea's blue splendor
Of colored nights and days.
Коряга
Дали предки однажды мне
Пламя трепетное – мой дух,
Буквы имени моего,
Форму рук моих, сердца стук.
Но не спящие праотцы
Огонёк расцветили мой,
А возлюбленные мои
Дали пламени свет живой.
Так коряга, воспламенясь,
Драгоценным блеснёт огнём.
Тень ночей и лазурь морей,
Солнце дня отразятся в нём.
I Have Loved Hours at Sea
I have loved hours at sea, gray cities,
The fragile secret of a flower,
Music, the making of a poem
That gave me heaven for an hour;
First stars above a snowy hill,
Voices of people kindly and wise,
And the great look of love, long hidden,
Found at last in meeting eyes.
I have loved much and been loved deeply —
Oh when my spirit's fire burns low,
Leave me the darkness and the stillness,
I shall be tired and glad to go.
Города люблю, моря пение…
Города люблю, моря пение,
Тайну крохотного цветка.
Звуки песни, стиха творение
Дарят небо и облака.
Холм заснеженный, звёзд бутоны,
Мудрость в ласковых голосах,
Взгляд, мной пойманный, затаённый,
Когда тайна любви – в глазах.
Я любила, была любимой,
Но огонь так легко задуть.
Мрак, застой, проходите мимо.
Я устала, но весел путь.
August Moonrise
The sun was gone, and the moon was coming
Over the blue Connecticut hills;
The west was rosy, the east was flushed,
And over my head the swallows rushed
This way and that, with changeful wills.
I heard them twitter and watched them dart
Now together and now apart
Like dark petals blown from a tree;
The maples stamped against the west
Were black and stately and full of rest,
And the hazy orange moon grew up
And slowly changed to yellow gold
While the hills were darkened, fold on fold
To a deeper blue than a flower could hold.
Down the hill I went, and then
I forgot the ways of men,
For night-scents, heady, and damp and cool
Wakened ecstasy in me
On the brink of a shining pool.
О Beauty, out of many a cup
You have made me drunk and wild
Ever since I was a child,
But when have I been sure as now
That no bitterness can bend
And no sorrow wholly bow
One who loves you to the end?
And though I must give my breath
And my laughter all to death,
And my eyes through which joy came,
And my heart, a wavering flame;
If all must leave me and go back
Along a blind and fearful track
So that you can make anew,
Fusing with intenser fire,
Something nearer your desire;
If my soul must go alone
Through a cold infinity,
Or even if it vanish, too,
Beauty, I have worshiped you.
Let this single hour atone
For the theft of all of me.
Восход луны в августе
Скрылось солнце, луны овал
И Коннектикут за холмами.
Запад рдел и восток пылал,
А у ласточек карнавал —
Взмыли стайками над стволами.
В поднебесье нашли свой кров,
Расставались и вновь сходились.
Тёмным облаком лепестков
Облетали с ветвей, кружились.
Отпечаток – кленовый лес —
Повернулись на запад кроны,
И луна по волнам небес
Поплыла золотой короной.
На холмы синева легла —
К складке складка, и всё темнее.
Вниз по склону одна я шла,
Шла, от этих чудес пьянея.
Ночь была темна и нема,
И, дороги не различая,
Я в экстазе плыла с холма
Вниз по грани земного рая.
Красота! Видно, мне дано,
Чтоб я стала хмельной и дикой,
Пить из чаши твоей вино
Этой прелести многоликой.
С детских лет знала я всегда,
Что с тобой ничто не сумеет
Опустить меня и беда
Не согнёт и не одолеет.
И хоть мне отдать суждено
Смех, дыхание, дух горящий,
Радость глаз моих – всё равно
Будешь ты всегда настоящей.
Я исчезну, и без меня
Ты вернёшься, собой богата.
Будет утро, сияние дня,
Вспыхнут розовые закаты.
Но когда я уйду тропой
Бесконечной, слепой, пустынной,
Знай, была я пьяна тобой,
Поклонялась тебе единой.
Час один там, где тают дни,
Мне за кражу меня верни…
Part II. Memories
Часть II. Воспоминания
Places
Places I love come back to me like music,
Hush me and heal me when I am very tired;
I see the oak woods at Saxton's flaming
In a flare of crimson by the frost newly fired;
And I am thirsty for the spring in the valley
As for a kiss ungiven and long desired.
I know a bright world of snowy hills at Boonton,
A blue and white dazzling light on everything one sees,
The ice-covered branches of the hemlocks sparkle
Bending low and tinkling in the sharp thin breeze,
And iridescent crystals fall and crackle on the snow-crust
With the winter sun drawing cold blue shadows from the trees.
Violet now, in veil on veil of evening
The hills across from Cromwell grow dreamy and far;
A wood-thrush is singing soft as a viol
In the heart of the hollow where the dark pools are;
The primrose has opened her pale yellow flowers
And heaven is lighting star after star.
Places I love come back to me like music —
Mid-ocean, midnight, the waves buzz drowsily;
In the ship's deep churning the eerie phosphorescence
Is like the souls of people who were drowned at sea,
And I can hear a man's voice, speaking, hushed, insistent,
At midnight, in mid-ocean, hour on hour to me.
Места
Места, что мною любимы, как музыки дальний зов,
Утешают, лечат меня, снимают мою усталость.
Сакстонский дубовый лес покрыт малиновым цветом,
Как будто в морозный день пожара яркого алость.
Грущу по весне в долине, как по сладкому поцелую,
Какого и не бывало. Но кому о нём не мечталось?
Вспоминаю далёкий Бунтон – заснеженный мир холмов.
Бело-синий дразнящий блеск – зимней поры капризы.
Обледенелые ветви сверкают на зимнем солнце,
Качаются и звенят при дуновении бриза.
Хрустит снежок под ногами, хрусталики на ветвях,
Рисует солнце узоры, и клонятся тени книзу.
Вот фиолетовый отблеск вечерних долин, лугов.
Кромвель, за ним высоты, мечтательны, одиноки.
Темнеет далёкая роща, поющая, как виола.
В лощине блестят озёра – хранители тайн глубоких.