скачать книгу бесплатно
Чтобы достать до прорези в дне массивного шкафа, нужно было приложить немало усилий. Дотянуться просто так, не каждый сможет, а увидеть щель и того подавно – просто не возможно. Я кряхтя опустился на колени, потом лег на спину, и только тогда ухватил рукой выдвижную дощечку. Пачка денег была почти нетронутой, не хватало всего несколько мелких купюр, но и это заставило меня напрячься. Вера была женщиной щепетильной и аккуратной до «зубовного скрежета». Увидеть ее в руках с тряпкой, дело обычное – жена постоянно что-то протирала, мыла, скребла… И даже она, с ее патологической ненавистью к пыли, постоянной влажной уборкой, которую она проводила под всеми мыслимыми и немыслимыми поверхностями, за каждым уголком, за столько лет не обнаружила тайника…
«Как этот щенок, живущий в доме всего несколько дней, умудрился до него докопаться? – Меня бросило в жар. В голове вихрем завертелись разные мысли: слежка, жучки? На ум пришли его, оказавшиеся пророческими слова о семейной паре. Он что, ясновидящий? – Я мысленно тут же отбросил этот вариант». Не хватало мне еще экстрасенса в доме!
На пороге показался Женька. Он спокойно оперся о косяк плечом, и скрестив на груди руки тихо сказал:
– А чем тебя эта версия не устраивает?
– Какая версия? – Огрызнулся я, и тяжело дыша, поднялся на ноги, все еще держа початую пачку денег в руках, все равно скрывать ее было бессмысленно.
– Про экстрасенса… – В тон ответил мне парень. – Или тебе должность не позволяет?
– Опыт! Опыт и возраст! – Злясь, прокричал я.
– Ну, не кипятись, дядь Борь! – Начал успокаивать он меня. – Или ты думаешь, что взрослый парень может просидеть трое суток без еды, воды и развлечений? – Увидев, что мне стало трудно дышать, он сжалился надо мной и заискивающе-ласково, словно нашкодивший котенок промурлыкал. – Ну включи логику, сыщик, куда обычно прячут деньги и ценности? В потайные уголки, подобные этим, под днища, и в ящики с двойным дном. Отдаю тебе должное, место удачное. Но стоит подумать, прикинуть… и вуаля! – Женя сделал реверанс. – Все становится очевидным и простым. Сам посуди, – продолжил парень уже более серьезно, – у всех мужиков бывает заначка. Повторяю, у всех. Где ее может прятать женатый человек, не в спальне же, где дражайшая половина знает каждый сантиметр. Держать заначку в зале тоже плохая идея, не ровен час, понадобится, а достать ее на виду у всех, не заметно, не каждый фокусник сможет. Значит тоже отпадает. Кабинет. Вот очевидное-невероятное. В столе ящиков с двойным дном нет, значит, дно шкафа. Немного сноровки и… результат на лицо.
Он замолчал, изучая произведенное на меня впечатление, затем добавил:
– Не волнуйся, я взял только на пиво и сигареты. – Он театрально согнулся, и так завис в виноватой позе, вытянув руки вдоль тела. – А повинную голову меч не сечет!
Я слушал монолог родственничка в замешательстве. На первый взгляд, он объяснил свои умозаключения и все стало элементарно понятно. Но с другой…
Все же сомнения меня не отпускали, но после долгих мытарств последних дней, мне ужасно хотелось есть и спать.
– Дурь хоть не пробовал? – Безнадежно спросил я.
– Нет! – Серьезно ответил парень. – Пойдем, попьем чайку и спать. Остальные вопросы-разносы ты учинишь мне завтра.
Наскоро перекусив жареной картошкой и парой отбивных, которые тут же, мастерски приготовил Женька, напившись чая с печеньем, явно не магазинным, я совсем разомлел. Уже засыпая на ходу, бросил:
– Спасибо, племяш… и спокойной ночи! – Я отправился в свою комнату. Рухнув на кровать, еще некоторое время пытался свести все услышанное в разумное целое, но тут же провалился в сон.
Утро выдалось на удивление теплое и сухое.
Я шагал на работу, раздумывая над последними событиями. В кармане у меня булькала маленькая бутылочка с мутной жидкостью, которую насильно вручил мне Женька за завтраком.
– Давай к делу, подполковник! – Торжественно провозгласил он, когда я отставил в сторону пустую тарелку.
Меня сразило наповал поведение парня. Вчера мы улеглись спать не раньше четырех, а будильник поднял меня в семь. Полусонный, я еле доплелся до ванной, а Женька был бодр и свеж – сиял как начищенный медный пятак. Он встретил меня на пороге кухни с полотенцем, которое услужливо протянул мне, и я вытер стекающие по лицу и торсу холодные капли. «Что ж ты за человек такой, железный? – Подумал я. – Надо бы узнать о твоей жизни побольше».
Задумавшись, я не сразу вник в суть его слов, а когда смысл их дошел до меня, уставился на племянника с изумлением
– Дядь Борь, – начал он издалека – ты мне все не веришь, а я оказался прав, насчет супружеской пары. Мне кажется очевидными вещи, которые ты не замечаешь. Или не хочешь замечать. Если возникнут трудности, возьми вот это. – Он протянул мне ту самую бутылку с мутной жижей. – Это безопасное средство, но смоет все сомнения, кои еще остались.
– С чего или с кого смоет? – Ничего не понимая, промямлил я. – Кого или что я должен облить этой дрянью?
– Кого. – Назидательно стал разжевывать он мне, как малому ребенку. – Если на допросе… ну, или просто, при встрече, ты не сможешь добиться от этой тетки правды – плесни ей в лицо, или вылей на голову то, что я тебе дал. И оп-па! Все встанет на свои места! Чистая истина!
– Ой, – застонал я, сжимая гудящую голову руками, – что ты за чушь несешь? Ты представляешь картину, как солидный работник полиции будет играться в Ивана-купала? Да меня тут же с работы попрут за проф. непригодность. Хорошо, если еще в психушку не отправят!
– Не волнуйся, не отправят! – Уверенно, четко проговорил он, словно вбивая в меня молотком гвозди. – Еще и премию заработаешь! – Он с силой вложил мне в руки бутылку и проверил, захватил ли я ее с собой.
Полковник Нестеров, едва я переступил порог своего кабинета, вызвал меня к себе, и учинил подлинный допрос. Я выложил все, что нам с Максом удалось выяснить. Григорьев, сидевший рядом на стуле, сосредоточенно кивал, в такт моим словам.
– Ну и что теперь намерены предпринять? – Строго спросил начальник. – Что надумал, Борис Петрович?
Я в нерешительности посмотрел на Макса. Мне не хотелось в глазах стажера выглядеть глупо, предлагая к рассмотрению идеи Женьки. Полковник понял меня правильно, и кивнув на дверь, приказал ему:
– Выйди, погуляй!
Сержант, обиженно сопя, поднялся, и нехотя вышел из кабинета. А я в двух словах рассказал полковнику о Женьке. Анатолий Петрович хмурился, жевал губами, громко вдыхая воздух, но дослушал меня не перебивая. Его круглая лысая голова покрылась красными пятнами, что говорило о высшей степени напряженности. Он даже протер ее несколько раз платком. Когда я закончил, он поднял на меня свои белесые глаза и протянул сквозь зубы:
– И вы, человек собаку съевший на бытовухе, верите, что Женька ваш – это явление сверхъестественное?
– Я сам не знаю, чему верить! – Виновато пожал я плечами. – До сих пор моя сыскная деятельность протекала в пределах этого мира. Я борюсь со злом по мере своих скромных сил и возможностей, вы это знаете, но некоторые вещи я объяснить не в состоянии. И поэтому, в замешательстве. Но, не будет ли чересчур самонадеянно с моей стороны, просить вас о подмоге.
– Не стану отрицать гипотезу, что наши Дягилевы – преступники! – Заговорил Нестеров, а я ждал его решения. – Но надо понять, в чем их преступная деятельность состоит. Одно дело – поддельные документы, другое – массовые убийства.
– Одно другому не мешает! – Вставил я. – Зачем-то они украли паспорта настоящих Дягилевых? И куда делись последние? А может они все в сговоре. Нашу старушку дряхлой не назовешь. Может они работали вместе, и подбили Тоню с Василием на воровство! Антонина Ивановна могла бы все это придумать, она женщина хваткая. А потом, заполучив деньги, вместе с сыном, избавилась от подельников, прихватив их документы.
– В таком случае – где тела? – Перебил меня полковник. – Сделай запрос. Вышли ориентировки. Проверь, как обстоят дела с поисками настоящих Дягилевых. Свяжись со следователями, кто вел то дело. Затребуй материалы допросов. Еще надо навести справки, может найдется кто, похожий на нашу Шатловскую парочку из тех, кто работал в их окружении. Может просто друзья. Родственники.
Я молча кивал, делая пометки в блокноте.
– А уж вооружившись до зубов, доказательствами, ехать в Шатловку к ним на беседу. Ох, – крякнул Антон Петрович, – не нравится мне все это. Уж сколько лет – ни концов, ни развязки. Может и правда – сверхъестественные силы привлечь? – Горько вздохнул он.
В конце дня, мы с Максом подводили итоги наших усилий.
– Не густо! – Констатировал Макс.
– Напротив, – возразил я, – отсутствие результата – тоже результат!
– Ну, вам видней! – Съехидничал он. Я замахнулся на него папкой, намереваясь съездить по шее, но вошедший к нам полковник, осадил меня взглядом.
– Бить надо преступников, Ракишов! – Рыкнул он. – За этого я еще полгода отвечаю.
Мы разом замолчали, а потом все трое разразились громким смехом. – Наверное, сказалось напряжение рабочего дня и усталость. Отсмеявшись, мы обрисовали последние новости:
– В окружении настоящих Дягилевых нашей парочки не наблюдалось. Даже если скостить несколько десятков лет, никто их не узнал.
– Дело, о пропаже Тони и Васи, – продолжил Максим, – до сих пор числится в «висяках».
– Нам переслали копии экспертиз и свидетельских показаний. – Я указал на старенький ноутбук. – Жанна распечатает, и я досконально все изучу. Там дело на ста листах, не меньше.
– Да на кой, нам школьные подробности? – Отрицательно покачал головой полковник. – Нам оно до лампочки. Не трать на это время. Тебе надо найти параллель, и связать одних Дягилевых с другими.
– Я зашел в тупик. – Честно признался я. – Не знаю куда двинуться дальше.
– Как всегда! – Резко ударил ладонью по столу Нестеров. – Вот дрянное дельце.
Полковник направился к выходу. На пороге приостановился, и бросил через плечо:
– Придется воспользоваться советом племянника. Больше вариантов нет. Поезжай и допроси их еще раз. Если окажется, что имена и фамилии – это простое совпадение, нам конец! – И он скрылся, громко хлопнув дверью.
– О чем это он? – Поднял брови Макс.
– Да так, последний писк. – Отмахнулся я, и мы разом, не сговариваясь быстро собрались, кивнули друг другу на прощанье, и отправились по домам.
Рано утром мы были уже на пути к цели. Сегодня нам с погодой не так повезло, дул холодный ветер, небо хмурилось, грозившись разразиться осадками. Михалыч вел свой УАЗик осторожно, не спеша объезжая осеннее грязно-снежное месиво.
Я чувствовал себя не в своей тарелке. С одной стороны – на лицо факт преступления этих Шатоловских Дягилевых, а с другой… А ну, как документы их окажутся в полном порядке?
Мои коллеги молчали. Они давно изучили мои методы работы, и не лезли ко мне с расспросами, давя мне необходимую тишину и возможность для умственной работы, когда я взвешивал все мельчайшие подробности дела, строил одну за другой несколько гипотез, сравнивал их между собой и решал, какие сведения существенны, а какими можно пренебречь. Поэтому я провел время в относительном покое. Лишь шум мотора, да хруст тонкого слоя льда под колесами, давали мне понять, что я сижу не в душном кабинете, а двигаюсь с моим помощниками к долгожданной развязке этого многолетнего дела.
Придя к определенным выводам, я слегка повеселел. Если моя версия окажется правильной, все встанет на свои места. Спасибо Женьке! Надо бы побеседовать с ним по душам…
– Приехали. – Услышал я голос шофера, и вынырнул из своих мыслей в действительность. – К парадному?
– Нет, нет, нет! – Схватил я его за руку. – Тормозни здесь. Дальше мы пройдемся пешком. А ты, Михалыч, встань у той, глухой стены, чтобы раньше времени тебя видно не было.
Михалыч молча кивнул, а мы с Максом, выйдя из машины, направились в обход здания к неприметной хлипкой двери заднего дворика. К счастью она была не заперта, и мы легко попали в здание.
Макс открыл дверь в гостиную, и я перепугался – уж не пожар ли тут? Не опоздали ли мы с визитом?
Из закрытых дверей кухни валил густой едкий дым. В холле никого не было. Мы с Григорьевым, как по команде, прикрыли носы рукавами, и оставив входную дверь открытой нараспашку, двинулись сквозь черные клубы к источнику беспокойства.
Макс тихо приоткрыл массивные резные створки, и я, выставив вперед пистолет сделал шаг вглубь комнаты. Здесь стоял такой смог, что сквозь него еле был виден силуэт Антонины Ивановны.
Она, закутанная в неизменную шаль, с натянутым на лицо респиратором, склонилась над печкой. Над открытым огнем, хозяйка отеля держала несколько листов бумаги. Огонь охватил уже половину стопки и продолжал пожирать добычу, разгораясь все ярче. Рядом на столе образовалась большая куча, шевелящегося как змеиное гнездо, пепла, куда и полетел очередной бумажный факел. Куча полыхнула черным столбом копоти и рассыпалась сотнями догорающих искр. А Антонина Ивановна взяла следующую жертву огня.
Дымовая завеса позволила нам незаметно подобраться к старухе с обеих сторон. Увлеченная своим делом, она не заметила постороннего присутствия. Резиновая маска мешала обзору, и наши передвижения остались без внимания.
Я зажмурился, от едкого дыма слезились глаза, а легкие разрывались от боли. Едва подавив приступ кашля, я заглянул ей через плечо. Моему удивлению не было предела, старуха жгла книги, вырывая из них страницу за страницей. Разобрать, что это были за издания, я не мог, но сейчас это было неважно. Подпрыгнув к окну, я саданул по нему стоящим рядом стулом, и звон стекла, слился с воплем испуганно женщины.
– Где сын? – Заорал я, и ошеломленная, застигнутая врасплох, она указала пальцем наверх.
– Бегом туда! – Приказал я Максу, и тот стремглав выскочил за дверь. Какое-то время его шаги шлепали по цементному полу, а потом затихли вдали.
Мы остались вдвоем. Черный дым клубами вырывался наружу, очищая помещение. Я вдыхал чистый воздух, отхаркиваясь и отплевываясь, при этом не сводя глаз с Дягилевой. Она молча, зло прожигала меня взглядом.
– Что вам надо? – Наконец спросила она, словно змея, шипя и плюясь ядом.
– Хотел задать несколько вопросов. – Спокойно ответил я.
– Сейчас не самое подходящее время! – Парировала она. – Здесь немного дымно! – Ее голос, измененный респиратором, был глухим и далеким.
– Немного дымно? – Я начал злиться на нее, но старался держать себя в руках. Рано было открывать карты, тем более, что я ни в чем не был уверен. – Да здесь дышать нечем!
– Я решила сжечь все ненужное!
– Почему не сделать этого во дворе? Или кинуть в камин?
– Ну, во-первых, чтобы поскорее уничтожить все улики. – Раздался сзади голос Макса, позади которого часто и шумно дыша, маячил взлохмаченный Василий. – А во-вторых, – чтобы скрыть запах другого, более сильного запаха.
– И что это значит? – Спросил я, переводя взгляд с одного на другого. Все молчали.
Антонина Ивановна дрожащей рукой стянула с себя маску. Все лицо ее было перепачкано сажей. Лишь вокруг рта, по контуру дыхательного отверстия респиратора, оставалось чистое место. Какая удача! Я тут же достал бутылку, что дал мне Макс и со словами: «Уважаемая Антонина Ивановна, вы испачкались, вам надо умыться», двинулся к ней, на ходу отвинчивая крышечку бутылки. Женщина в ужасе замахала руками, выкрикивая что-то нечленораздельное, а лицо ее исказилось в свирепой гримасе. Ее сын, отпихнув Макса, ринулся на помощь матери, загораживая ее собой.
– Не надо! – Кричал он. – У нее аллергия! Она сама… Я ее сам… Умоется позже…
– А чего тянуть?! – Я решительно отстранил его в сторону. И схватив лежавшее у плиты полотенце, обильно смочил его жидкостью. Старуха беспомощно закрылась руками, но я настойчиво отнял их от лица, и схватив ее за затылок слегка наклонил вперед. В это время, крайним зрением я уловил движение справа. Василий, выхватив из посудной вазы молоток для обработки мяса, замахнулся им на моего помощника.
– Макс, – заорал я во все горло, – сзади!
Сержант среагировал молниеносно. Он отскочил в сторону не оборачиваясь, чем возможно, спас себе жизнь. Молоток лишь скользнул по его плечу, и ударившись об пол, отлетел в сторону. В ту же секунду, сержант со всей силы врезал кулаком в лицо противника, и тот глухо хрюкнув, кулем свалился на пол, пуская носом красные пузыри. Макс тихо выругавшись, выхватил наручники, и заломив руки Дягилева за спину, защелкнул «браслеты» на запястьях.
Я вернулся к своей цели. С силой надавив на мокрую тряпку, несколько раз провел ею по лицу Антонины Ивановны.
Когда она выпрямилась, мы с Максом переглянулись. Глаза моего стажёра вылезли из орбит.
– Что это? – Ошеломленно прохрипел он, выпрямляясь, и выпуская из рук поверженного и распластавшегося на полу Василия.
Лицо старухи кардинально преобразилось. На нем не осталось морщин. Сошли и пигментные пятна, и родинки. Тонкие сухие губы превратились в пухлый розовый бантик, а нос из горбатого превратился в аккуратный курносый пятачок. Перед нами стояла, пусть и не сияющая чистотой, но вполне симпатичная молодая женщина.
– Ну и ну! – Только и сумел произнести Макс, непроизвольно потирая ушибленное плечо. – Кто это?
– Антонина Ивановна Дягилева. – Представил я красотку, пышущую ненавистью и гневом. На полу застонал Василий. Я перевел на него взгляд – перекошенное лицо, вытаращенные глаза, дрожащий подбородок, по которому стекали кровавые ручейки. Казалось он вот-вот начнет плакать. Я хмыкнул. Макс причмокнул губами, закрывая рот, и обретая былую уверенность. Он возвышался над Дягилевым, и казался огромной горой, против скрючившегося у него в ногах Василия.
Я кивнул в его сторону, и Макс, приняв, мой знак, как повод к действию, одним махом поднял того с пола и усадил на стул. «Сынок» плюхнулся с каким-то мерзким квакающим звуком. По щекам его текли слезы.
– Надо бы и этого гаврика умыть. – Проговорил я. – Не ровен час, и он изменит свое обличье.
– Как сказочна жаба! – Прохрипел Макс и потянулся за тряпкой.
Я перекинул ему бутылку, и Григорьев вылил на голову Дягилева все до последней капли, а затем быстро заелозил тряпкой по физиономии химика. Грим сошел как змеиная кожа. Перед нами сидел, изменившийся до неузнаваемости человек, один в один похожий на снимок, который прислали нам коллеги из Назаровки.
– Вот так-то лучше! – Радостно потер я руки, воздавая про себя хвалу Женьке: «Этот жук оказался прав! На все сто процентов, прав! Ладно с ним мы потолкуем позже – сейчас надо вызывать оперативников!
Я потянулся к телефону и коротко объяснился с Нестеровым
– Браво, Борис Петрович! – Громыхал полковник. – Премия и стол за мной!
– Не торопите события, Антон Петрович! Это успеется! Еще многое нужно прояснить.
Я отключился и повернулся к арестантам:
– Давайте проясним некоторые детали! – Сказал я, удобно усаживаясь на кресло, некогда занимаемое хозяйкой отеля. – Почему скрывались таким образом?
– Это не я! Не я! Не я! – Вдруг завопил Василий, и грохнувшись на колени, пополз ко мне, роняя на пол капли крови, сочившиеся из разбитого носа и слюни. Я вздрогнул от омерзения. Вытянув ногу вперед, я уперся ею в грудь метавшемуся в истерике мужику – Это все она! Она придумала как украсть деньги! Она меня заставила!
