скачать книгу бесплатно
Однажды Маша вернулась с работы пораньше и увидела жуткую картину: няня сидела на кухне в нетрезвом состоянии, а малышка в позе зародыша находилась в её широкой юбке, как в гамаке, вместо того, чтобы гулять на улице и дышать свежим воздухом. Пришлось распрощаться с работой и няней. Но вид полупустой довольно просторной кухни с плитой и стулом навсегда останется в памяти крохи, потому что почти полгода она смотрела на него из подола юбки, часами слушая заунывные песни на незнакомом языке.
Иногда прибегала мамина подруга, тискала её и обязательно спрашивала: «Как зовут эту девочку?» «Ина», – отвечала она, упорно не желая выговаривать своё полное имя Валентина.
– Мария, твоей дочке очень нравится именно это имя. А, что? Очень даже симпатично – Иночка, Инуся… Я так и буду её называть. Ты не против?
Мама смеялась. Они обе смеялись. Ине нравился их смех, нравилась весёлая тётя, которая всегда приносила ей маленькие игрушки.
Ина помнит весну 1953 года. Мама, склонившись к приёмнику, слушает еле слышный голос диктора и плачет.
– Мама, почему ты плачешь?
– Сталин умер, доченька. Что теперь с нами будет?
Ничего страшного не случилось. Даже наоборот. Отца как лучшего специалиста по авиационной радиотехнике вместе с семьёй откомандировали в Китай. Ине исполнилось пять лет, когда она с мамой и папой пришли на кладбище, чтобы попрощаться с её братиком и сестричкой. На их могилках росли удивительные зелёные розочки. Маленькие и побольше, они сидели в песке, тесно прижавшись друг к другу. Эти две могилки она запомнит на всю жизнь. В апреле 1953 года они уехали в Китай.
Воспоминание о Китае
Русский с китайцем братья вовек.
Крепнет единство народов и рас.
(Из песни «Москва – Пекин» Вершинин М.)
Детская память избирательна, образы её яркие и незабываемые. Ина помнит разноцветный сказочный Пекин, сияющий по вечерам морем электрических огней, как только раз в году в прошлой жизни сверкала ёлка. Она помнит названия городов, в которых папа работал: Мукден или Шэньян, Гуанчжоу, Урумчи, помнит дом с огромной верандой среди песков, в котором жили ещё две русские семьи, и раненого огромного орла, которого мужчины принесли с охоты и демонстрировали перед верандой размах его крыльев.
Здесь она обожгла ноги о раскалённый песок, выбежав после полуденного сна к папе, игравшему с друзьями на спортивной площадке в городки. Ступни покрылись огромными волдырями, переполох был страшный, а её визг ещё страшней. Ина помнит столовую на втором этаже, откуда очень крутая лестница вела на чердак. Ей очень хотелось туда залезть, но мама сказала, что там живёт страшный Бабай.
В том доме с верандой отец «в любую погоду» катал любимую дочку на самолёте. Им служил маленький с провисшим сидением старый стул, в который она проваливалась наполовину. Отец поднимал её выше головы и, жутко завывая, бегал по длинному коридору. Это было счастье.
Мама читала ей красочно иллюстрированные детские книжки всех существующих на тот момент детских писателей и учила шить платья куклам на швейной машинке, доверяя крутить ручку.
Иногда её наказывали, сажая на тот самый стул с провисшим сиденьем в конце длинного коридора на некоторое время, казавшееся ей вечностью. Это наказание для неё было самым страшным.
Потом они жили в другом месте, где перед домом была большая клумба, к которой она бегала по утру, чтобы вдохнуть запах роз и бархатцев. Окружающий мир не переставал удивлять: однажды среди цветов она увидела огромную бородавчатую жабу размером с её голову…
С переездом в другой город менялись подруги мамы, а вместе с ними и друзья Ины. Обычно мамы собирались и пили чай или занимались примеркой платьев, а она с новыми друзьями исследовала территорию. И вот они заходят в пустой дом, спускаются куда-то вниз, в подвал, почти полностью залитый водой… страшно… стоило только споткнуться…
На последнем месте службы отца они жили в доме, у которого края крыши были изящно изогнуты. Рядом с домом был садик, там мамы варили варенье в больших тазах, а в жаркий полдень заходили в дом, поливали пол водой и ложились спать. Если раздавались громкие крики, значит, в чью-то комнату заполз скорпион или тарантул.
Все питались в столовых и очень хорошо. Не хотела есть только она, отказываясь даже от дыни и арбуза. Родители переживали, пытались заставить есть силой, от чего она жутко орала, а родители ругались.
Китайцы, как мужчины, так и женщины, одевались практически одинаково. Все они носили брюки с куртками синего или зелёного цвета и кепи. Китайские малыши носили штанишки с разрезом сзади, чтобы удобно было писать или какать. Дети приседали, разрез расходился, и всё прекрасно получалось. Это изобретение потрясало.
По слухам, одинаковая одежда для всех вне зависимости от пола была введена законом, чтобы никто не выделялся из общего братства, чтобы исключить зависть в многомиллионной стране, вступившей на путь построения коммунизма.
В некоторых семьях хранилась одежда из прошлой жизни. Под строжайшим секретом жёны советских специалистов совершали экскурсии в такие дома, где им показывали колодки, которые одевали на ноги девочек, дабы они оставались такими же маленькими всю оставшуюся жизнь, а потом демонстрировали уродливый результат. Он ужасал. Восхищал нежнейший шёлк спрятанных женских одежд, что служило бесконечной темой для разговоров.
Потом мамы уезжали в магазины, где зарывались в красивейших и никогда не виданных материалах. Женщины покупали шифон, атлас, панбархат разнообразной расцветки и шили себе из них платья. Костюмы – обязательно из габардина. Покупали обувь зимнюю – бурки, ботиночки на меху, летнюю – туфли из лаковой и змеиной кожи, китайские шубы, кожаные плащи, детские вещи.
Китайцев, работавших вместе с советскими специалистами, поражал своеобразный вещизм «старших братьев» и огромное количество багажа, увозимого ими на родину. Китайцы, естественно, не могли не задаваться вопросом: если советские люди живут хорошо, как пишут их газеты, то почему они покупают в Китае так много разнообразных вещей бытового характера?
Сразу после смерти Сталина прозвучал доклад Маленкова о культе личности вождя, его поддержал Хрущёв, после чего произошло охлаждение дружеских отношений между СССР и Китаем.
В 1955 году всех советских специалистов, одарив необыкновенными экскурсиями и подарками, проводили на голодающую Родину. Надо признать, что не для всех она была таковой, но исключения, как известно, подтверждают правило.
От имени КНР Ивана Ильича наградили медалью «СКОГА» за выдающиеся достижения в работе Советско-Китайского Акционерного Общества Гражданской Авиации. Ему подарили картину-пейзаж, мастерски вырезанную из сандалового дерева: река, на одном берегу расположились две пагоды среди цветущих деревьев, от них перекинут мостик на другой берег, более высокий и пустынный. По реке плывёт лодка с парусом, в небе клином летят птицы. Более дорогой подарок, винный сервиз, тоже был вырезан из дерева. Внутри его покрывала золотая эмаль, а снаружи – чёрная, по которой был мастерски выписан извивающийся золотой дракон. Папа оценил и серебряные карманные часы работы известного мастера с золочёной гравировкой его инициалов.
Ина помнит самый интересный подарок для другой семьи: филигранно вырезанный из кости ажурный шар, а в нём другие, мал-мала меньше. И все они не касались стенок друг друга.
Последние прощальные торжества ожидали семьи советских специалистов в Пекине. Площадь Тянь-аньмэнь. Праздник Дракона. Советская делегация сидит в ложах рядом с правительством, а внизу демонстрирует свою красоту и силу огромный извивающийся дракон с огненной пастью, его поддерживают на длинных шестах совсем незаметные люди. Мама сказала Ине, что этот Дракон очень умный и добрый, поэтому его не надо бояться.
Многочисленные экскурсии по известным и знаменитым музеям не произвели на маленькую Ину никакого впечатления, тем более всевозможные представления китайских артистов.
Больше всего ей запомнилась экскурсия в горы, где огромный, величиной с дом, валун наклонился над дорогой, чудом удерживаясь на маленьком основании.
Ина до сих пор любит любые камни, чистые от дождя и нагретые солнышком, но теперь ей больше всего нравится разноцветная галька на морском берегу.
СССР 1950—55 годы
В 1955 году закончилась пятая пятилетка. В результате пятилетки построено более 3000 крупных промышленных предприятий.
Введено в оборот 13 млн. га новых земель.
Открыт Волго-Донской канал, соединивший Северное море с Азовско-Черноморским бассейном.
Вступили в строй три новые ГЭС.
Построена атомная электростанция в Обнинске (первая в мире.)
Установлен сокращённый рабочий день для подростков и молодёжи до18 лет. Разрешены аборты, запрещённые в 1936 году.
1953 году после смерти Сталина первым секретарём ЦК КПСС был избран Хрущёв Н. С.
Началась героическая эпопея освоения целинных и залежных земель в Казахстане и Сибири.
В 1954 году Указом Президиума ВС Крым отдан Украине.
В 1955 году принято решение об увеличении объёмов производства продуктов животноводства. Началась компания по выращиванию кукурузы как ключ к решению проблемы кормов для скота.
Прозвучало партийно-правительственное обращение к гражданам страны об оказании помощи колхозной деревне в укреплении отстающих колхозов руководящими кадрами.
На этот призыв откликнулось более 20 тысяч добровольцев.
Международная политика
В 1950 году СССР заключил договор о дружбе и сотрудничестве с КНР, в 1955 году – с ГДР.
В 1953 году в Восточном Берлине начались перебои в снабжении населения продуктами питания, потому что Германия расплачивалась со многими странами за ущерб, принесённый развязыванием Второй мировой войны.
На Ялтинской конференции в феврале 1945 года Сталин предложил установить общую сумму репараций для Германии в размере 20 млрд долл., предусмотрев, что половина этой суммы (10 млрд долл.) будет выплачиваться Советскому Союзу как стране, внёсшей наибольший вклад в Победу и пострадавшей больше всех из антигитлеровской коалиции.
С некоторыми оговорками Ф. Рузвельт и У. Черчилль согласились с предложением И. Сталина, о чём свидетельствует стенограмма Ялтинской конференции.
В августе 1953 года СССР отказался от получения репараций с Германии в пользу ГДР, чтобы поддержать уровень её жизни.
Молчаливое поколение
Как трудно молчать, когда тебя не спрашивают.
(Геншин М.)
В марте 1955 года семья Макаренко вернулась из Китая в город Ригу. Их поселили в общежитие, что после сладкой жизни не показалось раем. Три месяца отец пытался устроиться на работу. Он вернулся из Китая с прекрасными характеристиками и рассчитывал, что его карьера пойдёт вверх, а его посылали из кабинета в кабинет с одинаково нулевым результатом. Больше всего отца раздражало то, что многие кабинетные начальники даже пороха не нюхали. Он никак не мог понять, почему ему, отличному специалисту и орденоносцу, не могут найти место работы?!
Могли, если бы он скинул со своего плеча шикарное кожаное пальто и подарил одному из них, а его жене – панбархатное платье мамы. Но отец никогда не мог и никогда не сможет в дальнейшей жизни давать взятки. Он был честным коммунистом и считал их преступлением. Возможно, что именно поэтому его в числе двадцати тысяч «добровольцев» отправили на подъем сельского хозяйства в отстающий колхоз. Так одного из лучших технарей по установке радаров в аэропортах лишили любимой профессии. Он боролся за неё, стучался во все двери, а потом устал и сдался. Его потянула к себе малая Родина, её луга, сады, подсобное хозяйство, и, может быть, деревня укрепит хилое здоровье дочери. В Китае из-за перемены климата Ина часто болела, и мама замоталась с ней по госпиталям. Однажды её пришлось срочно отправить в один из них на военном самолёте.
О решении папы уехать в деревню, мама узнала по радио: «Молодые коммунисты откликнулись на призыв партии и уезжают поднимать колхозы… Иванов, Сидоров, Макаренко…» Услышала, заплакала и пожаловалась Ине:
– Папа решил похоронить нас в деревне. Колхоз – это тюрьма, из которой не выберешься!
Ина услышала про тюрьму и тоже заплакала. Впервые мама с папой поругались.
– Ни за что, – кричала мама, – развод!
– Там земля усыпана яблоками! – кричал отец.
Может быть, отец и дождался бы своего места под солнцем, будь он решительней и бесстрашней. Мама уговаривала его дать кому-то что-то, после чего она впервые увидела своего папу взбешённым.
– Ты думай, что говоришь, – почему-то зашипел он. – В тюрьму меня толкаешь…
– Колхозная тюрьма страшней, – тихо ответила мама и снова заплакала.
Что это за такой страшный колхоз, куда их скоро повезёт папа, подумала с ужасом Ина.
Однажды отец вернулся очень поздно и рассказал, что на него напали бандиты, он их победил и отобрал какую-то вещь, которую назвал кастетом. Отец в невероятном возбуждении ходил по комнате, а потом сказал:
– Всё! Терпение моё лопнуло. Хорошо, что документы отбил. Мария, ты представляешь волынку с их восстановлением?
Летом они поехали сначала в родную деревню мамы в Ряжский район. История старшего брата мамы Александра не удивила. Он после Магнитки занимал высокие должности в райкоме партии, потом и его отправили поднимать самый отсталый колхоз в качестве председателя, подселив его семью в чей-то дом. Её брат Николай жил в деревне вместе бабушкой Маней, женой и тремя дочками. Он тоже занимал невысокий руководящий пост. Всю мамину родню одарили подарками: отрезами дорогой ткани. Несмотря на статус, обе семьи жили бедно. Очень бедно, как рассказала Ине младшая дочь Александра Лида, спустя много-много лет. Даже валенки они носили по очереди. Их отец тоже был честным и ответственным человеком, которому ещё нескоро дадут квартиру в Ряжске.
Ина, повзрослев, так и не поняла до конца, почему после возвращения из такой успешной командировки у их семьи не было денег, чтобы купить приличный дом в той же деревне. Мама объясняла, что деньги можно было вывезти только в небольшом количестве, поэтому на остальные приходилось покупать самое ценное, что можно было купить в Китае: ткани, столовое серебро, золотые вещи (ограничено), шубы искусственные, кожаные пальто, обувь, платья. А на родине продажа вещей каралась законом, в комиссионках без знакомств за них давали минимальную цену. Ина помнит, как мама рвалась что-то продать на каком-то чёрном рынке, но отец бурно протестовал. Мама ему объясняла:
– Твои подъёмные покроют только дорогу, здесь в Риге это можно ещё сделать, а в деревне – никогда! На что жить будем?
Её вопрос так и остался риторическим.
В гостях у бабушки Мани Ине очень понравилось играть с сёстрами в дочки-матери в домике-землянке, который стал мечтой на протяжении всего детства. Родители, оставив её у бабушки Мани, уехали в деревню к папиной родне в Брянскую область. Видимо отец выбирал колхоз, в котором будет работать.
Маму очаровала родина мужа: две рыбных речушки, заливные луга, колосистые поля с синими васильками у обочины, лес, и она сдалась. С этого момента заканчивается извилистый путь Ивана и Марии.
Был ли у него, у Ивана Ильича, другой выбор? Мамины родственники из Люберец могли устроить его на работу в аэропорт Быково, но надо было подождать свободной вакансии. Может быть, стоило снять жильё и ждать? В таком случае судьба их семьи могла быть другой. Получилось, как получилось. Отец выбрал деревню. Ина вырастет и ещё долго не сможет простить ему такой выбор. Только через много лет, уже после смерти родителей, она доподлинно узнает послевоенную историю своей страны и многое поймёт.
Наверно не зря поколение, родившееся в период с 1923 по 1943 год, названо Молчаливым. Оно пережило голод 30-х годов, коллективизацию и индустриализацию, войну и сталинские репрессии, когда за одно неосторожное слово могли сослать совсем даже не в пионерский лагерь. И после победы в Великой отечественной войне это поколение молчало, но именно его представители сделали Россию самой читающей страной в мире, и Моральный кодекс строителя коммунизма стал их религией. После перестройки Ина узнала, что и при Сталине, и после него были люди, которые на этот кодекс плевали. Они спекулировали, давали и брали взятки, воровали и пили шампанское. Молча!
Её послевоенное поколение назвали «Бэби-бумеры», потому что оно стало одним из самых многочисленных. В пятидесятые годы Ина живёт с папой и мамой без забот и тревог, как не всем посчастливилось. Многие лишились родителей и жили в сиротских приютах, дрались за еду в многодетных семьях или сбегали ото всех и становились бродяжками.
Газеты того времени писали, что страна расцветает всеми цветами радуги, а студенчество помчалось за романтикой на целину…
Встреча с деревней
Где нас встретит с любовью и нежностью наша пристань – родительский дом.
(Рябинин М.)
Декабрь 1955 года был на редкость снежный. Семья Ины переезжает на постоянное место жительства в деревню Шамовка, Брянской области. Станция Климово. С поезда их встречают папины братья на двух санях, покрытых соломой и тулупами. Уже в темноте грузят поклажу, трогаются в путь по бездорожью, утопая по колено в снегу. До деревни двадцать пять километров.
Ночь чёрная-чёрная, небо звёздное-звёздное. По краям дороги высится мрачный лес, а впереди бесконечное сиреневое безмолвие. Мороз, скрип саней, фырканье лошадей. Кто-то постоянно идёт впереди, прокладывая дорогу. Время остановилось, Ина окончательно одеревенела.
Наконец показались занесённые снегом избы. Ни одного огонька, зато на небе появилась полная луна и осветила мертвенным светом эту сказочную картину. У одной из самых маленьких избушек сани остановились, пришлось долго открывать старые ворота. Неужели скоро можно будет отогреться?
Папа взял Ину на руки и понёс в дом. Сначала были тёмные сени, где стояли бочки и лопаты с граблями. Заскрипев, открылись двери в чёрную комнату с синими от инея окнами. Пещера бабы-яги. Справа стояла печка, занимавшая треть всего жилища, за ней кровать с горкой подушек – единственное белое пятно. Слева – лавки вдоль стены с вёдрами и чугунами, в красном углу стоял стол под образами.
На печи кто-то зашевелился, загорелся крохотный фитиль керосиновой лампы, и оттуда высунулись три головы: бабушки, дяди Миши и тёти Тани. С печи не слез никто, наверно, они были не очень желанными гостями.
В избе было холодно! С Ины сняли шубку, меховые ботинки, сразу закутали в тулуп и положили спать на сундук, стоящий между кроватью и печкой. Мама с папой улеглись на кровать. Хотелось заплакать – их никто не обнимал, не целовал, тулуп вонял и кололся. Неужели они будут теперь жить в таком страшном месте?
Всю зиму Ину мучил жуткий холод и голод. К столу подавали молоко с черным хлебом, картошку и щи с противными кусочками желтоватого сала. Всё это не нравилось. Мама варила пшённую кашу и силой заталкивала ей в рот. Здесь в деревне даже о манке оставалось только мечтать. В деревне не было ни варенья, ни фруктов, только белые кусочки колотого сахара, которые мама давала Ине, если она съест ещё ложечку каши. Чуть позже Ина стала есть тёртую морковку со сметаной, к которой в прошлой жизни ни за что бы не притронулась. Даже из-за сметаны маме приходилось ссориться с бабушкой. Папа предлагал Ине квашеную капусту, и сам смачно хрустел ею, закатывая глаза от удовольствия.
Ина помнила, как появились какие-то вши, и мама заставила всех протравить головы дустом, а её обрили налысо. Золотые кудряшки падали на пол, а она ревела во все горло.
Мама успокаивала: – Зато потом твои волосы станут гуще!
Все родственники ждали, когда Иван Ильич купит дом или построит новый. На новый дом денег не хватало, и взять в долг было не у кого: кругом нищета. И старые дома, в которых жили огромные семьи, никто не продавал. О чём думал отец, приняв такое решение? Почему таким чумовым коммунистам, откликнувшимся на призыв партии, не предоставляли жилье или денег на него?
Весной мама, несмотря на недовольное бурчание бабушки, начала выгребать грязь из всех углов и морить клопов. Потом соорудила комод из двух больших деревянных ящиков, в которых хранилось всё китайское добро, и накрыла его, как и обеденный стол, скатертью. На швейной машинке сшила весёленькие занавески. Окна, оттаявшие от толстого слоя льда, были вымыты, и солнышко заглянуло в теперь очень даже симпатичную комнату.
В один из весенних дней на стол были выставлены разноцветные яички в деревянной расписной тарелке, следом за ними появились маленькие куличи, блинчики с творогом и домашняя колбаска.
Впервые в дом бабушки пришло много гостей: нарядные дяди, тёти и их дети. Все улыбались друг другу и говорили: «Христос воскрес!» Это был праздник. Пасха.
Быт деревни пятидесятых годов
Бытом убиты…
(Вальен Т.)
Новый век. Москва. Уютная квартирка. Ина отрывается от экрана ноутбука, идёт на кухню, варит кофе и любуется только что сделанным ремонтом. Ей нравится всё: стильная ванная комната, современная кухня со встроенной техникой, просторные уютные комнаты. Жизнь прекрасна. Не верится, что всего пятьдесят лет назад она жила в глухой деревне в маленькой деревянной избушке без всякого комфорта. Но она помнит ту жизнь, помнит деревню пятидесятых годов.
Быт был примитивным и тяжким. Бельё и одежду стирали в деревянном или оцинкованном корыте руками, потому что не было даже стиральных досок. Зимой его полоскали у колодца, а летом – в реке.
